Au revoir mon amour

Улочки… Забытые школьные стены… Фонарь… Уют, твой дом. Ах, помню, повстречались мы с тобой, Я помню дерзкого мальчишку, а ты ту зашуганную мышку. Ту девчушку, что не могла «Привет» сказать. Большие коридоры и много в них дверей, Людей тут очень много, увы, не сосчитать. Как повстречались мы с тобой? Как средь больших и мёртвых стен ты выбрал меня своей? Ведь я…. Ничем я не блистала, Неужели ты меня любил? Я помню всё: твою ухмылку, сигаретный дым и шелест книг. Я помню школьные деньки, Да, сбегали мы с тобой до боли часто. Ты часто говорил «А зачем нам эти уроки? Пошли лучше гулять», Мы гуляли с тобой: долго, медленно, а иногда и быстро. И помню то, как ты меня журил, что шапку не надела. Наша любовь — она чиста, правда, та отрада, что у нас, Простых смертных была. А я тебя любила, до одури и дрожи у моих колен. Я помню, как тряслась, серьёзно, как ребёнок я робела перед встречей. Прихорашивалась и закрывалась в масках, словно те герои книжек, которых мы с тобой читали. Зарубежных или наших местных, я уж и не помню, Я вся отдана тебе. Наивна…. Глупа малышка, та дурашка, что наивно счастья захотела. А потом.… Потом пошли измены, Знаешь, я не поняла за что? За что ты так со мной? Неужто не любил? Потом ты поднял руку на меня, Я испугалась, настолько было страшно. Те сильные побои и ручьи красной крови, Я не смогу их никогда забыть. Так больно и слёзы всё текли. Знаешь, я не знаю что больнее, Любить тебя или же терпеть побои? То, как твой кулак больно, не жалея ранит мою кожу, То, как покраснел тот след, а может и синяк. Я не могла подумать, что когда — то всё пойдёт вот так, Ты ведь так меня любил, в любви мне клялся неизменной, Вечной, той, что, увы, уже и нет. Ты мне сам сказал-не вечно всё, Наша любовь, похоже, уж давно мертва. Но я… Я люблю: безбожно, нежно и так чисто, Как любит разве что мама тебя, Да… Я, правда, сильно люблю тебя. Во время очередных побоев я хотела об этом сказать, Прикусила губу, она хоть не так кровоточила, как тело моё. Вся в синяках, едва стою на ногах, пробую открыть рот, сказать губами, Что от ударов дрожат и почти всегда молчат то, как я сильно тебя люблю. Я хотела нашего будущего с тобой, но… Ты очень агрессивно, со злобой и презрением посмотрел на меня. Удар. -Тебе мало, гадюка? — гневно спросил ты и замахнулся на меня рукой, А я… Я трусливо закричала, так больно было мне. Кровь. Из губы, словно пятном льнула кровь, Мой рот, одежда-всё было в крови. Ты повалил меня на пол, Я уже и закрыться не пыталась, Бей, ну же, мне жалко, Давай, унижай, избивай, истребляй. Ты ведь очень любишь это, Но ты ушёл, слишком резко и неожиданно. Я наконец одна, минут через двадцать прогуляться решаюсь, Опять жалость и шёпот за спиной: -О, это же Кейт? Неужто та, что за Мартина вышла? Бедная девчушка, совсем зашугали её, видишь синяки на малышки? Странно, что она ещё с ним. Но никто ничего не мог сделать, все знали, что он регулярно её избивает, Ни по разу, ни по два. Вечно зашуганная девчонка, которая обречена, брести в своём аду. Супруг тиран и жизнь не очень. Всё что у неё есть — прошлое, То, что осталось в её памяти бликом. Если бы её спросили, могут ли воспоминания передавать запахи, Она бы сказала да. Её прошлое пахнет книгами, небольшой елью, какао с зефиром и крепкими объятиями. Девушка, так и увлечённая в своё горе шла по городским улочкам, Шла и думала: хоть бы это кончилось. Боги, вы бы знали, как мне больно… Я люблю того мальчишку, моего хулигана, но… Ему нет дела до меня, я ему оказалась, увы, не нужна. Ничтожество, мышки никому никогда не нужны, В моей голове созрела идея. Я до памятного места дошла, Улочки, мы встретились с тобой тут, помнишь? Я вспомнила. Я вспомнила наивную мышку и того, мною любимого парнишку, Который всем был для меня. Помню всё, вплоть до кирпича.… Тут всё пропитано нами, А может быть, только тобой одним? Я баллончик в руки возьму, Последнее, что я хочу перед уходом сделать…. На улочках, где когда-то встретились с тобой, Я белыми чернилами пишу «au revoir, mon amour» А дальше- неуёмная, вечная бездна, Где свободны мы будем с тобой. Прощай, моя любовь, надеюсь, ты счастлив