Сначала Гриммджо считала, что Ичиго — взбалмошная девка, избалованная жизнью в четырёх стенах дочь виконтессы Масаки Куросаки. Только удары у этой «неженки» оказались слишком хорошо поставлены и Джагерджак уяснила это в первом же вступительном бою, наблюдая, как из Дордони выбивают пыль.
Но рукопашного боя было недостаточно для того, кто хочет стать авантюристом и наёмником — особенно для всяких рыжеволосых растрёп с нахмуренными бровями, сложным характером и манерами то наследной принцессы, то бывалого вояки. Поэтому Ильфорте был бит даже несмотря не его костяную броню каким-то охрененно большим мечом, больше смахивающим на нож, который девчонка отказалась отдать. Правда и аргумент в её пользу был сильный, хоть и породил к ней тучу вопросов от незнающих: «
Занпакто.»
И стало понятно всё, кроме одного: почему эта идиотка полезла не к добреньким армейцам шинигами, а к костяным наёмникам. Чокнутая, как, впрочем, и весь род Куросаки. Вот только теперь авантюристка всерьёз заинтересовалась этой придурошной девицей, поэтому выскочила на ринг лично, выпуская своего зверя и полностью покрываясь привычной костью, ощущая мотающийся в нетерпении хвост и выросшие когти.
Только вот Клубничка, как успела прозвать её про себя женщина, повела себя очень странно: вместо того, чтобы ринуться в бой с мечом наперевес, она вперила свой светло-ржавый взгляд одновременно в хвост и в когти, словно завороженная, и спрятала свой нож-переросток. Не так готовятся выступать против противника или врага, далеко не так. По крайней мере шинигами уж точно.
Следующие полчаса арранкар помнит плохо: когда приходится ловить опасно и умного зверя размером с тебя, который хочет всех убить и которого хрен поранишь, особо не запоминаешь порядок событий и собственных действий.
Стыдно признавать, но от бешеной костяной ящерицы, в которую обратилась Куросаки, их спасла знахарка Орихимэ. Пара возгласов в стиле: «
Куросаки-кун!» и вместо недо-дырявого арранкара на землю падает бессознательная девчонка. До земли, конечно же, не долетает, пойманная когтистыми лапами, но почти её касается.
Теперь Гриммджо немного понимает причину появления у них рыжика: мечники не особо жалуют более сильных вайзардов, созданных для войны. Их в Империи всего восемь штук выжило, да и те забрались в какие-то дебри, постоянно подавляя своих костяных духов. А нелюбовь большинства осталась.
Куросаки явно считает себя вайзардом, вон как остервенело начала отламывать оставшиеся на лице кости, стоило только очнуться. Глава наёмников не стала противиться желанию ударить девушку по рукам, запрещая сбить последний кусок и получая в ответ звериный рык, ни капли, к сожалению, не страшный, что, впрочем, не мешает ей вырубить эту упрямицу и унести её в подобие лазарета к Неллиел.
Следующий месяц, по мнению наёмницы, проходит очень весело. Куросаки училась вызывать броню, впадала в режим берсерка, приходила в себя, психовала из-за провала и так по кругу. У этой недошинигами месяц не получалось то, что арранкары делали больше инстиктивно. Месяц Джагерджак прерывала её тренировки поединками, выискивая причину неудачи и предел сил.
Шикай «Зангетсу» был бесподобно силён и от этого прекрасен. Он позволял рыжей малышке сражаться практически на уровне с Гриммджо, правда только до тех пор, пока она не показывала когти. С каждой новой дракой реацу будущей виконтессы вспыхивала в попытках задавить всё реже и реже. Воинственная вайзард больше не хотела её победить, видя бесплодность попыток, но просто наслаждалась спаррингом. Раз.
Если честно, если бы не чёртов Киске и его напарница, припёршиеся в ближайший город и заглянувшие к ней, то загадка контроля костяного зверя так и оставалась бы покрытой пеленой мрака. А ведь всё оказалось очень просто: у этой дурочки не было грёбаного банкая. Не было баланса сил и гармонии с занпакто, а потому ей никто не помогал противостоять опасному духу, как это было у вайзардов, или слиться с ним, как делали арранкары. Проблемная какая-то аристократка. Ещё и имеющая странные знакомства: знахарка, торговец и воровка, да и те совершенно не скрывают то. что знают о ней. И теперь Гриммджо знала, что рыжая любит острую еду, шоколад, драться на мечах и ненавидит платья, монстров, ложь и Кучики Бьякую.
Последнее было ещё более необычным: Кучики был знатным шинигами и у них там, по слухам, всё было прекрасно — все всех поддерживали и не дрались, подчиняясь строгой военной дисциплине. Киске, старый прохвост, посоветовал спросить всё у самой Куросаки, причём ни на секунду не приоткрыв лицо, скрывая даже глаза за полями извечной шляпы. Что-то паршивое и личное настолько, что даже этот бывший тюремщик не спешит посплетничать.
История малышки была будто слизана с дешёвого романа: Брак по договору с ледышкой, не обращающей на неё никакого внимания. Гриммджо не сомневалась, что эта история закончится иначе, ведь недошинигами не смирилась с навязанной её матери участью и бросила помолвочное кольцо этому графу под ноги прямо на глазах его отряда.
Виконтесса отказала графу. Кучики наверняка думал, что Ягодка купится на красоту или деньги, либо же просто подчинится приказу. Только вот наткнуться на проявления бурного характера рыжика он был явно не готов. Однако смог найти выход из ситуации, попросив Главнокомандующего Ямамото поспорить с девушкой.
Из всего бормотания про условия спора Джагерджак поняла только то, что победа практически невозможна, а в случае провала она или умрёт, или будет вынуждена стать графиней. Мысли об этом наверняка нередко доводили Ичиго до истерики, раз даже сейчас она вцепилась в наёмницу, утыкаясь лицом в её плечо и начиная выть туда же. Она не плакала, не выговаривалась, она просто выла, словно раненый зверь.
Руки Гриммджо, будто обладая самостоятельной волей, легли на лопатки, осторожно поглаживая и она по наитию уткнулась лицом в рыжие лохмы, успокаивая тихим урчанием, непроизвольно вырывающимся из глотки. Месяц этой неправильной аристократке потребовался, чтобы женщина перестала считать её слабой не зависимо от ситуации.
«
Что же ты со мной делаешь, идиотка?..» Два.
На следующий день Урахара представил своё очередное творение, слава Создателю, что испытанное, а-то арранкар ещё помнит, как Заэльаппоро в компании Нелл и Улькиорры откачивал нескольких добровольцев. Одного не успели, пусть это и был Шарлотт, очнувшийся от своей смерти через пару часов. С тех пор голубоволосая не то чтобы сильно доверяла сладким речам торговца.
«Банкай за три дня.» Звучит страшно и невыполнимо, но Киске говорит, что это максимум, что он одноразовый и что Ичиго придётся это сделать. Занпакто нельзя надолго разлучать с хозяином, иначе у шинигами точно есть огромный риск потерять его. Джагерджак готова поспорить: будь Куросаки хоть век разлучена со своим тесаком, она всё равно останется с ним. Хотя с чего бы такая уверенность?..
Все пошло не плану уже с того момента, когда Куросаки воткнула меч в куклу. Материализация должна была пойти от меча, постепенно захватывая всю конструкцию, однако Зангетсу начал проявляться с ног, подтверждая некую исключительность своей хозяйки.
Стоило в полной мере проявиться его лицу, как все, кроме рыжика, встали между ней и мечом. Защищая от неизвестно как очутившегося здесь герцога Баха, Яхве армии лучников, имевший равные с Ямамото права. Но в тот миг, когда Йоруичи приставила нож к горлу лже-занпакто, Ичиго воскликнула: «
Хватит, это же Зангетсу!» И им пришлось отступить и позволить девчонке потренироваться со «своим мечом».
Следующие два дня Киске и Гриммджо провели в раздумьях, оставив Куросаки на Шихоин. Обычно меч — копия хозяина с более выраженными недостатками, реже он представляет собой самых близких родственников, но малышка не была Яхве и не состояла с ним в близком родстве, да и не виделись они, чтобы он стал прообразом её занпакто. Здесь было замешано что-то другое, вот только идей на эту тему не было совсем, даже у гениального Киске, что мог собрать буквально всё на коленке.
В последний день и Киске, и Гриммджо пришли посмотреть на тренировку их подопечной. Вид площадки шокировал: в землю были воткнуты тысячи одинаково разных тесаков, между которыми металась рыжая макушка, ломающая мечи о «Зангетсу».
«
Он внутри тебя, а не на поле, идиотка!»
Ох, как же хотелось Гриммджо выкрикнуть всё это Куросаки в лицо, чтобы увидеть хмурое раздражение, скрывающее слабую тень благодарности в глазах и ощутить эту яркую реацу, направленную на неё, ещё раз, но уже более гармоничную, совершенно реагирующую на настроение своей хозяйки. Помогающую в боях, а не заставляющую лишний раз отвлекаться на подчинение и контроль, хотя Джагерджак и не уверена, знала ли о необходимости контроля малышка, потому как её сила каждый раз давила на противника, вытягивая из него силы и заполняя собой всё пространство вокруг. От одних воспоминаний об этом у арранкара непроизвольно полезли когти, что заставило Киске быстренько связать её каким-то хитрым Кидо.
Но прорвавшаяся Пантера помогла запечатлеть каждый миг обретения девушкой банкая, обостряя реакцию и зрение до предела: Вот она отбрасывает очередной обломок и замирает в какой-то неестественной позе, вот обводит неверящим взглядом железный «лес», что-то говоря одними губами, вот подносит руку к Груди, а не как обычно за спину, а вот достаёт из неё клинок. Тонкую катану, выплавленную сердцем и духом, служащую только ей ровно с того момента, когда острое лезвие протыкает «занпакто» в том же месте, где был тесак. Королеве нравится это зрелище и черное оружие со знаком солнца и лунным именем действительно прекрасно.
На этом странности с «Зангетсу», конечно же, не заканчиваются. Вместо (не)Яхве сначала появился какой-то подросток, похожий на него. Затем его волосы побелели, став цвета снега, и после этого силуэт снова сменился, перетекая в новую форму — бесцветно-белого двойника Ичиго, разве что мужского пола. И это альбинос, в отличии от своего предшественника, не стал молча стоять на месте, вместо этого метнулся с хлопком сонидо за спину девушки, вырубая её одним точным ударом по шее.
«
Мы оружие, дурёха, а не что-то живое.» — Читает наёмница по чужим растворяющимся губам, щуря свои звериные глаза.
Странная фраза от не менее странного чудика, что передана Урахаре, пусть и не предназначалась им, сторонним наблюдателям. Фраза, что заставила невозмутимого торговца выронить извечный веер. Впрочем, это сейчас было не настолько важным, как необходимость порвать магические путы, потому что вместо её — её, потому что теперь Ичиго под ответственностью Джагерджак — малышки поднимается на ноги жутко рычащая ящерица, которую окутал жёлтый кеккай, не позволяя свободно расхаживать по полигону.
Следующий час Гриммджо и Йоруичи потратили на отвлечение внимания недоарранкара от попыток сломать барьер. Этот берсерк может, проверено несколько раз. Голубоволосой остаётся молиться богам, в которых она не верит, чтобы девчонка договорилась со своим воплощением Пустоты, без насильного подчинения, как это было у вайзардов.
В момент, когда костяная броня начала по кускам отваливаться, глава авантюристов как раз целилась в грудь, где раскрошилась большая пластина, но успела остановить руку до нанесения непоправимых ранений. Она поймала в свои объятия падающую от истощения девушку, издавшую истеричный смешок.
«
Представляешь, он тоже мой занпакто… только без имени…» Три.
Этот почти бессознательный шёпот женщина расслышала только благодаря своему звериному слуху. Расспросы на эту тему были благоразумно отложены до пробуждения малышки, но арранкар не забыла передать эту фразу задумавшемуся Киске.
Принеся потрёпанную Ичиго к лекарям, Джагерджак получила сдвоенное и напуганное «
Куросаки-кун!» и такое же слаженное, но уже укоризненное «
Гриммджо-сан!» в исполнении Неллиел и Орихиме, которые потом принялись её отчитывать, параллельно занимаясь повреждениями Куросаки. Но результатов лечения до пробуждения мелкой получить не удалось: главу выставили за дверь лазарета. И не понятно, то ли охранять покой подопечной, то ли просто так, чтобы не мешалась. В любом случае Гриммджо предпочтёт остаться у двери и подождать.
Шихоин прибежала буквально за час до пробуждения малышки, чтобы рассказать про старый проект, появившийся после создания вайзардов и первых арранкаров. Проект Создателя, третьего герцога Империи Айзена, «Белый». Созданный из нескольких шинигами и простых людей монстр. Совершенствующийся за счёт убийств и пожирания собственных жертв. Единственный удачный и выживший экземпляр со времён вайзардов, запечатанный на случай войны. Неизвестно как сбежавший и уничтоженный во время праздничной охоты на свадьбе виконтессы Куросаки, служившей в личной гвардии Яхве, и кого-то из Шиб. Передавший свою сущность аристократке, чьё дитя, зачатое незадолго до свадьбы, спасло её от участи стать таким же монстром, но обрёкший на тяжёлую судьбу себя. Смешно ли, ребёнок от союза квинси и шинигами оказался заражён Пустотой. Он должен был родиться мёртвым из-за дисбаланса в крови, но выжил. Абсолютное исключение. Нечеловеческое.
Тренировки рыжика восстановились через два дня, как только её выпустили из палаты и буквально через пару недель (она уже говорила, что девчонка слишком быстро учится?) Джагерджак, словно её заворожили, рассматривала полукостяную Ичиго: чёрно-белые рога, чёрная эстигма в пол-лица, проходящая по глазам и плечам, от волос до дыры на ключицах, открывающейся только в этой форме и в форме берсерка, мощный и толстый хвост, острые когти, красный мех и чёрно-жёлтые, звериные глаза, пылающие жаждой битв, наверняка отражающаяся в глазах женщины. А драки с новорожденной арранкар, в которых можно было больше не сдерживаться и бить в полную силу, получая в ответ то же самое, будили что-то мощное в крови.
Оно прорывалось наружу, беспорядочно усиливая атаки, оставлявшие на поле глубокие вмятины, и выбешивая невозможностью контроля скорости сонидо, что заставляло Пантеру падать или подставляться под чужие атаки. Чёрт подери эту девчонку, не надо заражать остальных своей исключительностью.
Тренировки закончились на третий день после первого бесконтрольного удара, потому что даже Киске не смог сходу придумать решение такой, казалось бы, простой для него проблемы. Которая появлялась только при спаррингах с рыжиком. Которая излучала просто бешеное количество реацу, подпитывая всех арранкаром вокруг.
Реацу девушки вспыхивала, стоило только наёмнице оказаться рядом, тянулась к ней, но не пыталась агрессивно задавить, как обычно, но мягко обволакивала, будто стремилась скрыть от всего мира, пытаясь и не пытаясь коснуться Джагерджак. Каждый отбитый щуп духовной силы отражался лёгким налётом тоски в карих глазах, превращая ржавчину в землю, погребавшую излишне эмпатическую Гриммджо.
Женщина испытывала необъянимые раздражение и злость, когда пыталась понять причины такого поведения чужой реацу. Чтобы осознать эти причины авантюристке понадобилось три недели избегать любого, даже случайного, прикосновения реацу Ичиго. И ещё одна неделя ушла на принятие этого факта и выслушивание шуточек старой кошки про «брачные игры», у которой измотанная Пантера пряталась от преследования в исполнении одной упрямой виконтессы. Понять причины столь внимательного и странного отношения к себе не получилось.
Просто Ичиго… ещё детёныш и, наверняка, Гриммджо себя зря накручивает, перепутав влюблённость с восхищением. Да, она совершеннолетняя, но и арранкар уже больше века, поэтому Куросаки лучше поискать кого-то более подходящего. Вот только выслушавшая её Неллиел была согласна с ней от слова никак, но переубедить неожиданно проснувшееся благоразумие подруги не смогла, чуть позже заперевшись с Ягодкой для обсуждения каких-то личных вопросов, отгородившись для надёжности барьером.
Ичиго вышла из лазарета раздажённо-счастливая и не то чтобы Джагерджак сидела всё это время на ближайшем дереве, тщательно пряча реацу и терпеливо ожидая конца разговора… Черт, она так и сделала.
Тренировки возобновились, но теперь спарринги стали плавнее и медленнее, заострённые больше на отработке и изучении движений, чем на драке. Но это не избавило от явных проблем с реацу…
***
— Не забывай, что у меня есть хвост, — Гриммджо произнесла это, уже прижимая упавшую после подсечки хвостом девушку к земле. — Потому что у кого-то из монстров он тоже может оказаться. И он не забудет им воспользоваться.
В следующий момент ей пришлось отпрыгивать в сторону, выпуская добычу из лап — чешуйчатый хвост Куросаки просвистел рядом с ногой.
— У меня тоже не четыре конечности, — вставшая девушка насмешливо фыркнула в ответ на привычный оскал и ринулась в повторную атаку, чтобы вновь оказаться придавленной к земле, но в этот раз спиной. Чуть ли не мурчащая от наслаждения дракой арранкар сидела на бёдрах девушки, фиксируя ноги и лишая возможности сбежать.
— Куросаки, что с тобой происходит? — Джагерджак тряхнула головой, отбрасывая длинные волосы за — точнее на — спину, и взглянула на ученицу неожиданно серьёзным взглядом голубых глаз, даже спрятав извечную ухмылку. Ичиго только недоумённо приподняла бровь. — Я про твою реацу. Которая хочет сплестись с моей. Меня напрягает отсутствие нормальных причин для этого. Что происходит, И-чи-го?
— Я думала, что ты не настолько слепа, чтобы не заметить мою по-глупому очевидную влюблённость в тебя. — Ичиго горько усмехнулась, ощущая напряжение чужого тела через усилившуюся хватку на бёдрах и запястьях.
— Ты не можешь, — эту фразу арранкар буквально прорычала.
— Могу.
— Нет.
— Да.
— Я тебе запрещаю.
— Плевать мне на твой запрет.
— Хорошо. Тогда проваливай. — Гриммджо вела себя нарочито грубо, стараясь заставить девчонку передумать, изо всех сил сопротивляясь неприятному покалыванию в сердце. Для пущего эффекта она мгновенно поднялась и пошла прочь за пределы барьера, до которого хватило одного шага сонидо.
Вот только выйти не успела, как её приложили спиной о ограждение, удерживая за воротник и придавливая собой, замирая где-то рядом с губами.
— Я заставлю тебя влюбиться, Грррриммджо, — чёрно-жёлтые глаза завораживали и бросали вызов, проигнорировать который не было возможности.
Джагерджак поддалась вперёд, впечатываясь своими губами в чужие, ероша рыжие прядки на затылке, резко углубляя поцелуй. Прикусывая чужие губы в звериной нежности и получая такую же в ответ. Отрываясь, чтобы глотнуть неожиданно закончившегося воздуха и прижаться лбом ко лбу, смотря прямо в умиротворённо-взбудораженные глаза напротив.
— Ты не понимашь, на что только что подписалась. Хрен я тебя теперь этому Кучики отдам, Ягодка. Ты моя добыча и просто моя. — Горячий шёпот прервало скользящее движение губ по губам в неком подобии целомудренного поцелуя.
— Я никуда от тебя и не уйду, даже если ты вдруг решишь меня бросить. Потому что твои слова про меня можно применить и на тебя, кошечка. Ты моя и ничья больше. — Губы вновь сплелись в чувственном поцелуе, передавая большую часть эмоций своих хозяек. Реацу переплетались между собой, входя в резонанс и подчиняясь желаниям авантюристок. Четыре.
— Наконец-то они решились! — В сторону прозвучавшего возгласа взлетела рука с оттопыренным средним пальцем и небольшим серо, так, для профилактики от подслушиваний.
— Завидуй молча, Йоруичи. — Прекращать целоваться не хотелось, но теперь у них было много времени на это. — Не жди поблажек на тренировках.
— Даже не думала об этом.
***
Две недели всё было прекрасно: Джагерджак пошло подтрунивала над постоянно краснеющей из-за этого девушкой, целовала её и тренировала, но потом Ичиго стала какой-то дёрганой рядом с ней, постоянно думала о чём-то другом. Не то чтобы Гриммджо этого не ожидала, наоборот, ей было интересно, сколько до девушки будет доходить мысль, что они совсем не правильная и не подходящая друг другу пара. Но двух недель было чертовски — как и многих лет, наверняка — было мало, чтобы насытить наёмницу.
Правда настоящая причина такого поведения смешала все чувства арранкара: она не знала, смеяться или плакать от того, что она ошиблась. Плакать. Смеяться и плакать, словно она какая-то истеричка.
Потому что она узнала условие победы в споре с Ямамото. Смерть герцога Айзена. Смерть Создателя. Изначальные инстинкты, созданные с ней, вопили о необходимости предотвратить даже саму возможность смерти Создателя. Разум и сердце же желали защитить Ягодку от этого монстра, не пустить её на верную смерть.
Из-за этих желаний разразился скандал: Гриммджо запрещала идти в замок герцога, пытаясь задавить словами и аргументами, тогда как Ичиго упрямо стояла на своём, сильно напоминая своим злым шипением разъярённую змею. В какой-то момент женщина не выдержала и вылетела из комнаты, направляясь прямо на полигон, рядом с которым ощущалась реацу старой кошки, желая поскорее выпустить пар в хорошем бою. Пар не выпустился.
Весь следующий день все арранкары, исключая Заэля и Неллиел, ходили на цыпочках, здраво опасаясь навлечь на себя гнев главы, вбивающей свою ученицу в песок ринга.
Сама же Джагерджак была в состоянии холодной ярости, впитывая чужую реацу, чтобы усилить удары до примерной силы герцога, и вспоминая различные грязные приёмчики, которыми так любил пользоваться Айзен. Если уж эта идиотка твёрдо решила попереться выполнять условия спора, то наёмница постарается подготовить её как можно лучше, чтобы она вернулась живой.
***
Через три недели Ичиго могла достаточно сносно противостоять усиленным атакам и быстро уходить от неожиданных ударов. Через три недели панамочник и воровка провожают девушку за ворота, о внешней стороны которых стоит голубоволосая арранкар. Делая вид, что она здесь совершенно случайно. Воздухом дышит.
— Спасибо, — рыжие волосы появились под носом совершенно неожиданно, как и тонкие руки, сжавшие авантюристку с объятиях.
Неожиданным не стал только поцелуй, потому что его начала сама Джагерджак, приподнимая чужую голову и прижимаясь сначала пару раз в излишне целомудренном поцелуе, после чуть углубляя его, в процессе начиная нежно пожирать, словно зверь свою добычу, лаская чужое нёбо своим языком, поглаживая чужой и сплетаясь с ним в нежном, прощальном танце. Извиняясь.
— Прости… — Гриммджо с сожалением посмотрела на обмякшую в её объятиях девушку, бережно подняла её на руки и, небрежно накинув свой капюшон на голову, чтобы скрыть приметные волосы, направилась вслед Октаве, Трес и Куатро. Пять.
Создатель созывал со всей Империи свои лучшие игрушки, чтобы объявить начало войны. Начало революции.
***
Гриммджо заперла в камере всё ещё бессознательную Ичиго, прежде чем подняться в тронный зал и занять своё место по правую руку от Создателя. Да её саму считают кем-то вроде этой «Правой руки», просто потому что она из первосозданных — вторая, первым был Шаолонг, — игрушек господина. Она развалилась в стуле-кресле, глотая отвратительную заваренную траву, и слушала речи Айзена о его слиянии с камнем Хогиоку, мысленно кривясь от отвращения к огромному количеству пафоса. Краем глаза отметила небольшой намёк на презрительное движение губ Шиффера, который наверняка хотел сидеть не здесь, в окружении когда-то любимого — если Улькиорра может чувствовать что-то такое к неживому или живому, который не является Иноуэ — цвета, а пить травяные настои на крыльце их со знахаркой дома.
Создатель должен догадываться, что они пересмотрели за век хотя бы часть взглядов, но у них в природе подчинение приказам Создателя. Если они, конечно, хотят жить. Она тоже будет подчиняться, пока это не несёт вреда малышке. Смертельного вреда.
Но как же хотелось рвануть к этой девчонке, когда два нумерос ввели её в зал. Но прицельный пинок от Четвёртого заставил взять себя в руки. Практически, потому что, поймав ошарашенный взгляд девушки, Гриммджо отвела глаза в сторону, начав сверлить взглядом череп Неллиел. Сейчас нельзя даже реацу успокоить, да и наверное, если бы такая возможность была, у неё бы ничего не получилось, для Ичиго она — предатель. Как и Неллиел, Заэль и Шиффер. Замечательный нож в спину, дорогие арранкары.
— Гриммджо, — уже это настораживало, потому что тон был обманчиво нежным, — принеси мне её сердце.
Нет. Нетнетнет. Ещё слишком рано, чтобы его сущность настолько поменялась. Но надо исполнять приказ, пока они не смогут что-то сделать. Чутье говорит, что осталось недолго.
Гриммджо встаёт и подходит к пленнице, на секунду прикрывая глаза, чтобы посмотреть уже звериным взглядом, горящим сине-голубой реацу, натыкаясь на голубовато-белое сияние глаз цвета ржавчины. На приподнятой руке уже выросли когти, в ту же секунду пронзившие грудь беззащитной девушки, вытаскивая из её ещё бьющееся сердце и разворачиваясь к Куросаки спиной. У неё осталось слишком мало времени, чтобы медлить, поэтому быстрый, отчеканенный шаг гулко отразился от сводов, сменившись глухим ударом и чавкающим звуком. Чёрный сапог прекрасно смотрелся на тёмной плоти. Съешь часть арранкара — заблокируешь его развитие. Хрен кому Джагерджак позволит остановить её ученицу.
Спустя миг тишины — чертовски неверно, Гриммджо думает, что прошло не меньше минуты, — две реацу схлестнулись, устроив из неё некий барьер: кто быстрее его раздавит и заставит другого перейти в наступление. Кровь полилась из носа и ушей, стекая за воротник липкими струйками. Из-за спины раздалось рычание, мимо пролетела рогатая фигура, обдавая вихрем реацу, что заставила ненадолго потерять ориентацию в пространстве и ослепнуть.Гриммджо не улыбается, кривится от неприятных ощущений — разрушать мечты господина больно.
За эти мгновения катана банкая рыжика — странно, что в этот раз зверь не использовал когти — проткнула камень в груди герцога, в тот же миг расколовшийся на мириады кусочков. Бессмертный Хогиоку, разрушить который не мог никто, исчез от одного тычка чёрной катаны. Ичиго действительно сильная. Шесть.
С камнем умер и Создатель, но образовалась другая проблема — берсерк отказывался успокаиваться, рыча и распуская мощные волны реацу. А потом начиная кидаться на всех без разбору, заставляя перейти в полные звериные формы. Заставляя Гриммджо метаться по залу, избегая атак, параллельно зовя Куросаки обратно, прося её усмирить свой меч.
В какой-то миг ей пришлось прикрывать собой Улькиорру — когда — если — Ичиго очнётся, то не простит себе его смерть, потому что она сделает несчастной Орихимэ. Чёрная катана прошла в миллиметре от её сердца, пробивая насквозь, чтобы дотянуться до Чертвёрки, но оказалась схвачена когтистой рукой, удерживающей её на месте.
— Хватит, Ичиго. — Тон нежный, редко звучащий от беспощадной Пантеры, и взгляд у неё такой же, ещё более редкий. Разве что улыбка от боли выглядит противной гримасой. — Хватит.
Маска трескается, постепенно от неё откалываются куски, обнажая бледное девичье личико, на котором горели ужасом два ржавых янтаря. Гриммджо закрывает глаза с улыбкой, теперь намного более естественной — разрушаться ради того, чтобы жила та, что забрала её сердце, совсем не больно.
***
Рыжеволосая женщина с лёгкой улыбкой, смягчающей нахмуренное лицо, следила за охотящимся на бабочек маленького арранкара, подброшенного под одни из ворот гильдии. Короткие голубые волосы аккуратно обрамляли лицо малыша, совсем не напоминая беспорядок на голове Шестой. Пусть он был создан из её сердца, он не был ею и осознание этого дарило сильное облегчение Куросаки.
— Мама, смотри, я её поймал!
— Молодец, Джоу…
