***
Сегодня в доме Ланей, а точнее в главной резиденции их семьи, в которой правил старший сын и просто наследный принц Лань Хуань, было необычайно оживленно. Слуги мотались по дому как сумасшедшие, стараясь успеть навести красоту к приезду своих хозяев, особенно трудились над уборкой, влезали почти во все щели, а дверные замки вообще вычищали ватными палочками, потому что только они могли влезть в столь маленькое пространство. Кто должен был заглядывать в эти замки, чтобы найти в них пыль неизвестно, однако исходя из того, как они боялись, вывод был один: один из хозяев этого дома ну очень придирчив к деталям, и наверняка слуги не один раз получали выговор за недоброкачественно сделанную уборку. — Значит так, — младший ассистент главного действующего лица Не Хуай Сан около трех минут выстукивал свои ботинки у самого входа в дом, пока не струсил с них не только пыль, но и, кажется, сами подошвы, — в доме ничего не трогать, по сторонам не смотреть, на господ слишком очевидно не пялиться. Взглядами спину не прожигать, один из них очень чувствителен к этому… Вэй У Сянь, который слегка обалдев витал в облаках, мацал всё увиденное глазами, но когда в ход пошли руки, и он хотел потрогать фарфоровую статуэтку династии Мин, Не Хуай Сан как умалишенный завопил: — И ничего не трогать! Вэй Ин испуганно одернул руки, подумав, что у этого типа глаза на затылке, что ли? Будто спиной увидев, что собирается сделать этот вторженец, он отреагировал быстрее, чем Цзян Чэн успел пнуть своего друга по оттопыривающей юбку заднице. — Но как же мы будем убирать, если нам ничего нельзя трогать? — резонно заметил Вэй Ин, боковым взглядом проследив как в соседний зал вносятся подносы с алкогольными напитками. — А ты думала, что войдя в этот дом уже всё, стала полноправной хозяйкой? — съязвил ассистент. — Сюда легко войти, куда сложнее не покинуть его пределов. Плутоватый Вэй У Сянь расценил эти слова по-своему, и игриво намотав прядь волос на указательный палец, пожевав кончик, он тепло улыбнулся и глаза его сверкнули. — Так, — мгновенно узнав этот взгляд, Не Хуай Сан вытянул шею. — Чтобы без приставаний, поняли? Женщин «этого» типа достать куда проще и быстрее, чем ответственную поломойку, так что, мисс, держите свою швабру при себе и не вздумай использовать её как пилон. Одна подобная выходка и вылетишь отсюда без выходного пособия, поняла? — Поняла, — грустно вздохнув, ответил Вэй Ин. — А куда мы идем? — На третий этаж. Девушки, а точнее переодетые в домработниц два вполне себе взрослых мужика с побритыми ногами и изумительным макияжем терпеливо и покорно следовали за этим дерганным ассистентом, который, похоже, людей то в них и вовсе не видел, только расходный материал. Цзян Чэн, который уже тысячу раз пожалел, что согласился, то и дело поправлял чулки, чувствуя, как пояс, который их держал, неприятно впивался ему в кожу, из-за чего постоянно чесался живот, а платье горничной, с кристально белым передником и пышной юбкой, вообще вызывало у него ужас. Ему казалось, что всё это ему совершенно не идет. Чего нельзя было сказать о Вэй У Сяне, который красовался и пыжился так, будто не в прислугу шел, а на подиум в дом моделей. К слову, о том самом поясе для чулок. Вэй Ин ценой невероятных усилий и выслушивая трехэтажные маты в свою сторону уговорил Цзян Чэна надеть чулки, потому что тот, очевидно, слишком упорно сбривая свой бесплатный зимний подогрев для ног малость перестарался и до того изуродовал кожу ног, что та пошла сыпью, а так как его ноги и с мужской точки зрения сложно было назвать красивыми, то Вэй Ин подтолкнул его к идее скрыть дефекты на коже черными чулками. — Вэй У Сянь, я не могу... — выл Цзян Чэн, закрывая лицо руками и стараясь не смотреть на то, как Вэй Ин старательно натягивает на него чулки. Тяжело пыхтя и шумно сдунув со своего лица упавшую прядь волос (а его собственные волосы достигали ему ниже ушей), Вэй Ин, пот с которого стекал ручьями, завлекающе интимно выдохнул: — Миллион, Цзян Чэн. Даже драный подстаканник в этом доме стоит не меньше миллиона. — Вэй Ин, я всё могу! Мужчина широко улыбнулся. Деньги были единственной страстью Цзян Чэна, как и единственным, на что он реагировал активней всего. Вэй Ин помнил, как один раз подарив на день рождения Вань Иня двухчасовой разговор секса по телефону тактично ушел из дома, а когда вернулся застал своего друга безразлично сидевшим в кресле в той же позе, что и два часа назад, и пока на той стороне трубки надрывались, Вань Инь черкал на своих бумагах различные расчеты, а на следующий день с выражением вселенской неудовлетворенности на лице требовал у администратора вернуть деньги за звонок, доказывая, что его плохо обслужили и даже не пытались возбудить, а когда его попытались убедить, что испробовали на нем все грязные домогательства, Цзян Чэн упорно стоял на своем, доказывая, что в таком случае домогались его не слишком убедительно. Очевидно, Цзян Чэн как-то упустил этот момент пока плавал в схемах своих будущих махинаций, как обычно воспринимая все внешние звуки как фоновой шум, инстинктивно абстрагируясь от него... Миновав бесчисленные коридоры, увешанные картинами и гобеленами, с персидским коврами и шторами из китайского шелка «домработницы» наконец-то вошли в просторную светлую комнату, в которой почему-то стояла ванна. — Ой, — мгновенно напрягся Вэй Ин. — Ты привел нас мыться? Мы плохо пахнем? — Это комната главы семьи, — процедил сквозь зубы Не Хуай Сан. — Сейчас будете сдавать экзамен, а там посмотрим, вышвырнуть вас сразу же или просто неторопливо выкинуть из окна. «Куда ты нас привел?! — сравнявшись с ним, тихо прошипел Цзян Чэн. — Этот хрен меня раздражает, хочу убить его!» «Терпение, — соловьем пропел Вэй У Сянь. — Кадык прикрой, всю контору нам палишь!» Пока Цзян Чэн поправлял воротник, а Вэй Ин с довольно ощутимыми хлопками поправлял юбку, хозяин этого шикарного места, что сидел на довольно внушительном стуле, а если точнее — троне с подлокотниками, и пролистывая какие-то бумаги с интересом обернулся. Рядом с ним с устрашающим, явно недружелюбным лицом стоял еще один человек, который держал массивную черную папку, и хотя он был одет в красивый черный костюм, по лицу видно было, что в этой форме одежды он страшно мучился. Как никак лето, а он в костюме, да и пиджак, похоже, с подкладкой… Едва Не Хуай Сан подошел к ним как тут же получил громкую затрещину от того страшного человека, и захныкав тут же начал обмахиваться бумагами. — Я девушек привел, — всхлипывая, он с опаской косился на него, видя, что его лицо чернее дна старого котла. — Сегодня ведь приезжает второй молодой господин, прислуга не справляется, вот агентство и прислало их в подмогу. — Ты что, не видишь, что мы заняты?! — Не Мин Цзюэ, — ласковый голос главы дома был похож на медленно текущую карамель, которая таяла под теплыми лучами весеннего солнца. — Ну привел так привел. Как-то неприлично будет выгонять их сейчас, люди ведь проделали такой путь, предложи им напитки. — Я нянька им или тебе? — резонно заметил мужчина, и более не обращая на них никакого внимания вновь углубился в чтение. Лань Хуань, жестом руки пригласив «девушек» выйти к нему вперед, мягко, но совершенно без нужного интереса обозревал двух писанных красавиц, одна из которых излучала яркую ослепительную улыбку, а вторая скорее была как туча рядом с этим ярким солнышком. Вэй Ин, заметив это, «случайно» наступил невысоким каблуком своих туфель на ногу собрату, из-за чего тот зашипел, и Лань Хуань удивленно посмотрел на него. Их взгляды сошлись, и почему-то в этот момент Цзян Чэн отвел свои глаза, притворяясь, что обозревает обстановку комнаты. Раньше Вань Инь думал, что большинство миллиардеров это пожилые мужики еврейской наружности, однако сей кадр был явно из другой категории. Старший господин Лань был в нежно голубого цвета костюме с белой рубашкой и галстуком в полоску, волосы имел длинные, они были завязаны тонкой резинкой и спадали на его правое плечо. Глаза добрые, взгляд дружелюбный, аура спокойствия и неспешности окружала его, но вместе с этим угадывалось что-то еще, что-то довольно хорошо скрываемое, будто таящаяся в карамели бодрящая кислинка, которую обнаруживаешь лишь до конца слизав всё остальное. В общем, было в нем что-то такое, что почувствовал только Цзян Чэн, ведь именно он столкнулся с ним прямым взглядом глаза в глаза, и именно это вынудило его внутренне напрячься, и он замолчал, а когда Цзян Чэн замалкивал и не бросал ответную ругань, значит он был смущен, и на свете было довольно мало людей, которым бы с легкостью удалось проделать такое, так что к этому старшему Ланю действительно нужно было присмотреться. Вэй У Сянь же, видя перед собой лишь шикарно одетого мужчину со статусом самого высокого класса мысленно потирал руки, уже подсчитывая сколько же у этого господина может быть денег. Вэй Ин же любил чтобы по-богатому, любил грести всё, что плохо стоит или худо прикручено. Однако что-то в этом человеке было ему настолько знакомым, что впервые увидев его он даже испугался, а присмотревшись все равно не успокоился. Что-то в его лице было ему знакомо, причем настолько, что спутать было невозможно. — Так как мой брат приезжает сегодня, я бы очень хотел, чтобы в доме царила спокойная атмосфера и было очень чисто, — нежным ручейком журчал голос Лань Хуаня. — Он очень чистоплотен, все вокруг него, даже люди, так же обязаны быть идеальными во всем. У меня, конечно же, критерии чуть мягче, но так как я слишком люблю его, то стараюсь сделать всё, чтобы хоть в чем-то угождать его настроению. — Молодой господин, приказывайте, — нежный голос Вэй Ина ласкал слух, а улыбка ослепляла, пудря людям мозги. Однако этот человек отреагировал на неё спокойно. — Приберите в этой комнате по-быстрому, а позже мои ассистенты проверят качество уборки, — только и сказал он, отчего-то стрельнув глазами на Цзян Чэна и… улыбнулся ему. Цзян Чэн напрягся еще сильнее, пот выступил на затылке, а проклятый пояс для чулок до того чесал ему кожу, что он хотел сорвать с себя это чертово платье, схватить холеные руки этого господина (он увидел, что у того просматриваются хорошо ухоженные ногти) и чесать ими себя пока не стерлась бы зудящая кожа. — О, тогда позвольте мы начнем, — пихнув Вань Иня под бок, Вэй Ин, вооружившись тряпкой, присел у ванны. — Я могу начать вот с этого? Лань Хуань, уже давно отвернувшись от них и снова погрузившись в обсуждения бизнеса просто махнул рукой, и получив зеленый свет Вэй Ин начал представление. Что такое уборка по стандартам Вэй У Сяня? Во-первых, это всегда было шоу, где он, заняв центральное положение, словно солнце в параде планет, вертел собой и так, и сяк, приковывая внимание к своей весьма испорченной персоне. Когда он брал метелку дома и смахивал пыль, Цзян Чэн стегал его верёвкой, на которой обычно сушилось нижнее белье, потому что штор у них не было, и некоторые мужчины из соседних домов начинали присвистывать, бросая не двузначные комментарии в его сторону, а всё потому, что Вэй Ин делал это в парике, и даже не надевая платье сзади мог сойти за девушку, так как у него была тонкая талия и довольно видная задница с упругими бедрами. Сидя у ванны он даже не намочил тряпку, а несколько раз изогнувшись телом принялся медленно, будто делал эротический массаж, протирать бока, порой делая вид, что ноги от такого положения ему болят, и он вытягивал их то вперед себя, то назад, из-за чего его платье поднималось, обнажая часть бедер. Цзян Чэн, который с довольно серьезным лицом стирал пыль с подоконника криво покосился на этот цирк, но промолчал. Вэй Ину виднее, чего хотят мужчины. — Эй! — гневно крикнул Не Мин Цзюэ, заметив, что отвлекло внимание его начальника. — Женщина, перестань крутить задницей! Ты уборкой занимаешься, или практикуешь утреннюю гимнастику? — Простите, — смиренно опустив голову, Вэй Ин поднялся. — Я немедленно сменю положение. И он правда сменил, сев на бортик ванны и начав ездить по ней из стороны в сторону, протирая её… собой, закинув ногу на ногу, при этом все так же лучезарно улыбаясь, и казалось, что это не солнце в комнату светит, а так отсвечивает улыбка Вэй У Сяня. Не Хуай Сан, который как раз склонился к Лань Хуаню немного подвис почти так же, как и его начальник, что с неким интересом смотрел на эту «домработницу». Длинные прямые ноги Вэй У Сяня были без чулок, но кожа переливалась мягким жемчужным сиянием так, словно они на нём были, и у двоих из трех «мужчин» в этой комнате возник вопрос, а есть ли на нем чулки или колготки. Цзян Чэн, зубы которого негромко скрипнули, отчего-то резко успокоился, и что-то тихо пробормотав себе под нос подошел к Лань Хуаню. — Извините, — кротким (насколько он смог это сделать) голосом обратился он, начав елозить тряпкой по подлокотникам, из которых Лань Хуань тут же одернул руки. — У вас здесь так много пыли, словно это не кабинет, а библиотека, даже пахнет соответствующе… Ляпнул то он ляпнул, но снова столкнувшись с взглядом старшего Ланя кожа вновь пошла неизвестно откуда взявшимися мурашками, и преодолевая себя Цзян Чэн сомкнул руки так, чтобы на одежде хорошо виднелась линия плотно прижатых друг к другу накладных грудей, после чего чуть наклонил корпус и продолжил стирать несуществующую пыль. Из-за того, что делал он это медленно, накладной бюст, что был из силикона, немножко заскрипел, как если бы кто-то томно ворочался на кожаном диване, и этот звук, достигнув ушей главы дома, вынудил его бровь изогнуться. Вторая бровь поднялась за компанию, когда боковым зрением он увидел, что Вэй У Сянь, сев прямо в ванну, делал уборку уже находясь внутри, и даже принял лежачее положение, из-за чего Не Мин Цзюэ, дернув уголками губ, подошёл к нему и, грубо похлопав папкой по бортику ванны, приказал ему немедленно вылезти оттуда. — У кого-то день рождения, что ли? — с легким смешком спросил Лань Хуань, после чего взмахом руки приказал Не Мин Цзюэ не слишком третировать «девушку». — Уж больно эти дамы усердны, мне кажется даже воздух вокруг них кипит от желания… убираться. — Извините, — наклонившись еще чуть ниже пробормотал Цзян Чэн, и соскользнувшая с его плеча прядь волос коснулась щеки Лань Хуаня. Он вновь посмотрел на девушку, а она, в этот раз не отводя своих глаз, медленно сказала: — Мы просто очень усердны. «Особенно я, когда вычищу все тайники в твоем доме, а твою компанию оставлю без гроша», — уже про себя подумал он, при этом умудрившись не измениться в лице. Неизвестно по какой причине Лань Хуань поперхнулся воздухом и закашлялся, девушка тут же отошла от него, снова поравнявшись с Вэй У Сянем, который недовольно сверлил его глазами. «Эй, подруга, — сквозь зубы тихо обратился он, — ты что, вздумала мне палки в колеса вставлять? Куда ты лезешь, дилетантка, ведь не по себе дерево рубишь, он мой!» «Если бы я не вмешался, то ты бы что сделал? Залез бы ему на коленки и начал бы протирать?» — Пошел к черту! — неожиданно громче огрызнулся он и тут же спохватился. — Простите, я хотела сказать «пошли к ванне», мы с ней еще не закончили. Не Мин Цзюэ, изо рта которого вырвалось несколько недостойных джентльмена выражений вновь обратил внимание своего начальника на себя, воткнув его в бумаги. «Девушки» же, пихая друг друга, снова вернулись к протиранию. — Я запрещаю тебе использовать мое оружие против меня же! — опять шепнул Вэй У Сянь. — Эта твоя бездарность когда-нибудь тебя погубит, но сейчас ты не в спальне молодоженов, и не главное действующее лицо в эротической комедии. У нас работа, так что отставь этот жалкий плагиат на меня в сторону и перестань провоцировать господина Ланя! — Тогда как мне называть то, что делаешь ты? — в ответ огрызнулся Цзян Чэн. — Сам же сказал, нужно втереться ему в доверие, а ты в какие места трешься? — В непечатные, блин, — тыкнув пальцем в накладной бюст друга, прошипел Вэй Ин. — Стой себе смирно в сторонке, ты должен быть фоном для моей игры. Если я ему понравлюсь, то сегодня же я составлю план этого дома, и мы спокойно сможем провернуть свое дело. — План дома? — хмыкнул Цзян Чэн. — Или план спальни? — Где мои очки? — долетевший до них голос Лань Хуаня остановил мужчин как раз тогда, когда они были готовы пооткусывать себе носы, и одновременно повернувшись на зов они с глупыми лицами уставились на хозяина этого дома. — Я без них не вижу эти тонкие полоски которые выдают за шрифт наши подрядчики. Вот уж чего не люблю, так это маленькие буквы. — И то верно, — кивнул Не Мин Цзюэ. — Мало ли что они вписали в договор, нужно все учесть. Цзян Чэн, неожиданно вспомнив, что он и сам страдает недостаточно хорошим зрением и всегда носит с собой очки в красивой тонкой оправе, как раз для чтения, резко подскочил и, путая слова, подошел к Лань Хуаню. — Ой, а это не мои, — протянув руку, но так и не коснувшись пальцами очков, сказал Лань Хуань. — Это твои, ты плохо видишь? Сколько здесь диоптрий? Не дожидаясь, пока служанка ответит, он неожиданно взял очки и, надев их, с удивлением обнаружил, что те идеально ему подходят, тонкий шрифт наконец-то обрел четкость, однако едва отчего-то счастливый Цзян Чэн уже хотел отойти, как Лань Хуань неожиданно снял очки и с каким-то обиженным видом подал их служанке. — Что такое? — мгновенно испугался Цзян Чэн. — Они грязные, — смотря куда-то вперед, сказал Лань Хуань. — Я боюсь, что если начну их протирать, то нечаянно сломаю. «Ломай на свое усмотрение, они дешевые, я просто заставлю тебя купить мне очки подороже», — про себя подумал Вань Инь, удивившись такой странной бережливости. Уж кто-кто, а выросший с золотой ложкой во рту должен был отличать дешевку от оригинальных изделий. Так и не поняв смысла этих слов, Цзян Чэн простодушно подул влажным теплым воздухом на стекла, как всегда делал дома, но поскольку рука Лань Хуаня подала ему очки с довольно низкого расстояния, то Цзян Чэну пришлось согнуться, чтобы их взять. Он, не разгибая поясницы, так и подул на них, отчего тёплый воздух коснулся нижней части лица Лань Хуаня. Цзян Чэн, делая вид, что хочет сам надеть их на него выдохнул еще раз, но уже вблизи уха мужчины, после чего все же надел их на него, и со смущенным видом, будто впервые поцеловавшаяся девица, отступил в сторону. Лань Хуань, явно расстроенный, что этот мини-подогрев лица закончился столь быстро немедленно выразил свое недоумение, что все еще видит нечетко. — Ох, эта дуреха, должно быть, протерла только с внутренней стороны, — пиная в бок Цзян Чэна, отозвался Вэй Ин. — Господин, ведь внешние стекла тоже запачканы, причем отпечатками пальцев? — Да, — согласился Лань Хуань, но вопреки его ожиданиям, Вэй У Сянь, проворно обогнув еще не успевшего одуплиться Цзян Чэна, постукивая каблуками подошел к нему и, сев на колени, слегка погасил свою широкую улыбку, сделав её немного более скоромнее, однако в его интерпретации от изгиба губ стало веять каким-то томлением. Придерживая его за затылок, Вэй Ин очень аккуратно выдохнул теплый воздух, из-за чего вокруг Лань Хуаня стал витать запах клубники с шоколадом, которым ранее трапезничал этот аферист. — Все еще грязно? — у самого лица спросил он, беспомощно захлопав накрашенными ресницами, что мягко колыхнулись будто два темных веера. — Это делается не так, — только и сумел выдавить из себя Лань Хуань, почему-то чувствуя, что если не сбросит с себя это тело, с него живого точно не слезут. — Тогда так? — томно спросил Вэй У Сянь и, высунув кроваво-красный кончик своего языка, провел сухую линию вдоль стекла. Язык у него был как у кошки, шероховатый и сухой, и хотя губы были влажными от помады и блеска, но на стеклах не было и следа от его макияжа. — Вот так, да? Чуть повернув его голову и проделав тот же самый трюк с другим стеклом, Вэй Ин, точно довольный собой, сделал лицо еще более смущенное, чем у Цзян Чэна, будто у него украли не первый поцелуй, а первый раз. На самом деле его губы шли по швам, и он сдерживал себя, чтобы не расхохотаться во весь голос, так как он чувствовал, что после такого впечатление о нем будет самое лучшее, или, что еще лучше, нужное, именно то, которого он так «упорно» добивался. Цзян Чэн, явно не выдерживая такую конкуренцию решил вообще сделать вид, что его тут нет, когда неожиданно на сцене появился ОН. Неспешно войдя в комнату, даже не предупредив никого о своем слишком раннем прибытии, второй ослепительный красавец семьи Лань слегка замешкался, когда увидел, как на коленях его брата восседает нечто с накрашенными губами и высунутым языком. Вэй Ин, который как раз хотел «протереть» стекло еще раз, так и завис с открытым ртом, сталкиваясь с слегка удивленным, неизвестного содержания взглядом и нечаянно ответил ему своим испуганным, даже ошарашенным взглядом, который впервые в жизни не сумел скрыть. Встретившись, их взгляды застыли друг на друге, и едва заметное расширение зрачков второго Ланя могло дать понять, что этот представший перед ним субъект вызвал в нем какую-то каплю интереса, пока сам субъект, покрываясь холодным потом мысленно сгрызал себе ногти, вопя во всю глотку.***
— Слышь, голубая лагуна, ты чересчур возбужден, — сидя на скамейке и грея свои вытянутые, уже изрядно опухшие от туфель ноги, сказал Цзян Чэн как раз раскурив сигарету. — Чего это тебя так от взгляда на младшего Ланя перекосило, аж лицо поплыло. Вэй Ин, который как раз курил в затяг выпустил плотное облако дыма, тоже сняв туфли и грея ноги под солнышком. После того как в комнату зашел младший представитель клана Лань, Лань Ван Цзи, Лань Си Чэнь, тепло поприветствовав брата, сразу же перекинулся с ним парой дружелюбных фраз, после чего пригласил на обед. Тот, однако, отказался, сославшись на то, что желает немного отдохнуть, поэтому Вэй Ина отправили в его комнату сменить постельное белье, а Цзян Чэн отправился вместе с Лань Хуанем, дабы подавать ему блюда на стол. — Такой странный человек, — продолжал Цзян Чэн. — Спрашивал меня, что я могу посоветовать ему из еды. Как будто я знаю, что у них есть на кухне и что обычно подаётся на стол! Я смотрю на него, он смотрит на меня, и делает это так, будто я должен был подать ему что-то, от чего бы его желудок выскочил бы и зааплодировал. — Почему он тебя попросил? — Царь махнул рукой, прогоняя прочих плебеев прочь, и только меня оставил. — Царь? — удивился Вэй Ин. — Я думал, что он наследный принц. Ну, так что ты ему ответил? — А что я ответил? Ну вот, говорю, хаванина нормальная, бери и жуй. Вэй Ин, услышав это, громко расхохотался и, продолжая похрюкивать, изящно положил ногу на ногу, а Цзян Чэн, для которого изящность явно была не на первом месте, вконец расслабился, и широко раздвинув ноги чуть съехал со скамейки. — Чего уставилась на меня?! — громко крикнул он, чем изрядно испугал молоденькую горничную дома, из-за чего она, быстро перебирая своими тоненькими ножками, исчезла из виду. — Ну что за люди, отдохнуть не дают… — Может её удивил твой внешний вид? — предположил Вэй Ин. — А что у меня не так с видом? — Ну, твоя юбка уже давно пересекла экватор, твои трусики теперь всем видны. — Нормальные мужские трусы, чего прицепился? — Купил на распродаже в супермаркете? — Слушай, ну не настолько же я жаден, — слегка пораженно протянул Цзян Чэн, и добавил: — И не в супермаркете вовсе, а в круглосуточном. Вэй У Сянь заржал громче прежнего, и чувствуя, что уже съел всю помаду вытянул из кармана зеркальце с пудрой и блеск для губ. — Цзян Чэн, — делая губы бантиком, и скользящими движениями распределяя блеск, Вэй Ин чуть напрягся. — Этот второй молодой господин Лань… мой любовник. Поперхнувшись дымом, глаза Цзян Чэна вылезли из орбит, мгновенно налившись кровью. Он выпучил глаза, закашлялся, выплюнул сигарету и схватился за горло, чувствуя, что это удушье его точно убьет. — Тот хрен с уточками? — невнятно переспросил он. — Тот самый незнакомец, который подкатил к тебе в парке? — Да, — обречённо выдохнул Вэй Ин, — это с ним я кормил уточек, и, ну… короче, он меня соблазнил, а я не смог вырваться. Я жертва насилия! — Какие к черту утки в декабре?! — вспоминая разговоры полугодичной давности, Цзян Чэн выковыривал из памяти каждое слово этого ненормального о своем прекрасном мужчине, добром, ласковом, нежном, заботливом и т.д. — Ты жертва своего больного разума, который, как и ты, тоже красится перед уходом из дома. Я тебе говорил, что он подозрителен? Говорил! И как это так получилось, что такой важный господин напоролся на тебя, смазливого оборванца, в каком-то там семейном парке для простолюдинов! Что он там делал? Его же должны возить в золотом паланкине и помахивать опахалом, какого черта он забыл в том парке?! Всё, это провал, он узнал тебя, и теперь нашему плану можно писать завещание! — Да нет, — вяло отмахнулся Вэй Ин, — он никогда не видел меня в этом облике, и на мне много косметики, волосы длинные, линзы и всё такое. К тому же я и голос изменил, и парфюм, и походку. — А животные инстинкты ты тоже хорошо спрятал? — обозлился Цзян Чэн. — И что это за тип такой, что у него глаза как у дохлой рыбины, и смотрит он так, будто все вокруг ему должны. Нет, будто его жена сбежала с любовником, а он не нашел её, чтобы собственноручно вернуть обратно. — Ну, понимаешь, — замялся Вэй Ин, — я же знал, что мы должны провернуть одно крупное дело и покинуть страну, вот и динамил его весь последний месяц. Он так настойчиво звонил, пытался найти меня, но я же не такой, зачем меня так настойчиво преследовать? На фразе «я не такой», Цзян Чэна слегка перекосило. Да уж, это само воплощение отсутствия стыда и морали, и «не такой», серьезно? Судя по всему, он так запудрил мозги этому младшему Ланю, что тот начал искать его просто чтобы придушить эту надоедливую липучку. — Но я и правда не знал, что он — младший из семьи клана Лань, — прижав руку к фальшивой груди, простонал Вэй Ин. — Я как увидел его у меня прям сердце остановилось, он все так же хорош, и эта его холодная аура безразличия так опьяняет… — Эй, выплывай уже из предоргазменных судорог, давай по делу. — Да какое дело? Тебя то отправили со старшим, а я должен был пойти за младшим! Значит стою я по колено в шоке у его комнаты, не зная, как мне отморозиться, чтобы не идти, и тут просто повезло, что я увидел, как прочая прислуга проходит мимо его апартаментов, ну я смешался с ними и сбежал. Цзян Чэн, что теперь делать? Может сбежим? Цзян Чэн напряженно думал, как выкрутится из этого щекотливого положения, которое из-за одного придурка в юбке стало еще более неловким. Нет, однозначно, им нужно хотя бы остаться в доме на ночь, хотя бы, чтобы просканировать всю резиденцию этих Ланей, и только после этого они смогут уйти, если всё еще не отказались от идеи их грабить. — Давай так, — потушив сигарету и снова надев туфли, Цзян Чэн посмотрел на Вэя. — Ты можешь ручаться, что он тебя не узнал? — Мамой клянусь, — подняв руку ладонью вверх, словно давая присягу, серьезно заверил Вэй Ин. — На мне столько косметики, что придется покупать две бутылки молочка для лица, чтобы всё это смыть. — Ладно, пусть так. Я не думаю, что эта глыба льда вообще интересуется чем-то человеческим, а поскольку мы еще на стажировке, то вряд ли он будет присутствовать в кабинете брата, к тому же он желал отдохнуть. Быстро делаем свои дела и валим, я ни минуты лишней не хочу находиться в этом жутком месте. У меня такое впечатление, что, как сказал тот Хуавэй, Хуей, Хурай, как там его, ну короче, войти сюда легко, а вот выйти… Слушай, — тут же подвинувшись к нему, Цзян Чэн спросил, шепнув на ухо, — у старшего тоже проблема с ориентацией? — С каких пор ухаживание за прекрасной леди стало проблемой в ориентации? — с улыбкой возразил Вэй Ин. Цзян Чэн выразительно посмотрел на него. — А то, что у этой «леди» елда болтается между ног, это ничего? — огрызнулся он. — Извращенец проклятый! Всё, я от тебя ухожу! — Я с тобой! — сорвавшись с места и вцепившись ему в руку заголосил Вэй Ин, и пока Цзян Чэн пытался его от себя отлепить они так и шли, путаясь в ногах друг друга, к особняку.***
Когда они вернулись в комнату, Лань Си Чэнь вальяжно расхаживал из стороны в сторону держа в руках новую стопку бумаг. За обедом, Цзян Чэн ведь был свидетелем, он съел очень много, поэтому сейчас видимо помогал своему пищеварению как можно быстрее разобраться с той кучей продуктов, что он погрузил в себя словно в торговую тележку. Нет, Вань Инь решительно не мог понять, как такой худой человек может есть так много пищи и даже не запивать! Шаги Цзян Чэна в значительной мере затормозились, когда он увидел еще одного представителя Ланей, что свободно перекинув ногу на ногу с отсутствующим видом сидел на диване, и как только «домработницы» вошли, бесстыдно начал сверлить их взглядом. «А этот хрен почему здесь? — подумал Цзян Чэн. — Я так и знал, что этого опошленного ублюдка он узнает даже в женской юбке!» В то время как Вань Инь тяжело скрипел зубами от подступающей злобы, «пошловатый ублюдок», несколько раз поймав косым взглядом взгляд Лань Ван Цзи, не постеснялся ответить ему довольно провокационной улыбкой. «Ты что творишь? — дернув «подругу» за рукав, прошипел Цзян Чэн. — Ты еще помнишь, что мы хотели ограбить этот дом?» «А я и собираюсь, — тихо шепнул Вэй Ин, — собираюсь украсть сердце этого спустившегося с Небес господина во второй раз!» Так как Вэй Ин щебетал чересчур возбужденно, Цзян Чэну пришлось одернуть его за локоть. Глаза Лань Ван Цзи едва заметно сверкнули, взгляд стал значительно холоднее. Его лицо было лучше любой предостерегающей таблички, вопя что есть мочи «Не подходить, убьет!» вот только в свое время для Вэй Ина это произвело обратный эффект, и он мало того, что не умер, но будучи живым попал прямиком в Рай. Сейчас, мысленно возвращаясь в прошлое, он чувствовал столь редкие для него уколы совести и истинного сожаления, ведь практически сбежав от объятий Лань Ван Цзи, который его так долго добивался, Вэй Ин больше не выходил с ним на связь поскольку знал, что после этого ограбления им снова нужно будет покинуть страну. Объявленные в международный розыск парни должны были быть очень осторожными, поэтому несчастному Вэй У Сяню ничего не оставалось кроме как наслаждаться кратковременными интрижками и случайными увлечениями. Но с этим человеком всё было немного иначе. Это не была обычная влюбленность, Вэй Ин это чувствовал, его действительно настойчиво обхаживали и добивались, причем очень серьезно. Чего только стоит тот день в парке с уточками, где один облачённый в белое красавец с безжизненным холодным лицом выловил для него утенка только потому, что Вэй Ин попросил… — Я не успеваю на примерку костюмов для завтрашнего мероприятия, — немного грустный голос Лань Хуаня вернул Вэй Ина из мира грез. — Если бы мы могли хотя бы пригласить того ассистента, чтобы он замерил тебя, — робко посочувствовал Не Хуай Сан. — Хотя стоп. Разве же мы не можем отправить ему папку с уже готовыми размерами? — Не можем, — возразил Не Мин Цзюэ. — Лань Си Чэнь так похудел за последний месяц, что если пришлем в ателье предыдущие размеры, костюм будет болтаться на нем как на вешалке. — Эм, извините, — неуверенно, явно симулируя излишнюю стыдливость пробормотал Цзян Чэн, но пока братья Не препирались между собой, точнее препирался только старший, младший же, всадив голову в плечи, покорно принимал на себя ругань, Лань Хуань единственный обратил на него взгляд. — Я когда-то работал…ла помощницей швеи и знаю, как правильно снять мерки. — О! — счастливо воскликнул Лань Хуань. — А это ведь отличная идея. Вы и впрямь полны сюрпризов, леди. «Ты даже не представляешь каких, — мысленно изобразив гаденькую улыбку, подумал Цзян Чэн. — Вот погоди, доберусь до твоего сейфа, с голой жопой по миру пойдешь!» С довольно резким свистящим звуком распрямив сантиметровую ленту он уже обогнул ею горло старшего Ланя, едва сдерживаясь, чтобы в одночасье не придушить его, когда тихий, но властный голос со стороны дивана заставил лицо Чэна резко перекоситься. — Я тоже хочу, чтобы с меня сняли мерки, — без какой-либо интонации произнес Лань Чжань, и сразу же лишая Вань Иня любой возможности воспротивиться встал с дивана и подошел к брату. — Я ведь тоже иду на тот прием, и у меня нет подходящего костюма. Ваша подруга умеет снимать мерки? «Какая еще подруга? — чуть было не ляпнул Цзян Чэн, вовремя вспоминая про одного идиота, что был запакован в платье горничной. — А, ты про эту инфузорию с накрашенными губами…» — Отлично, — снова возрадовался Лань Хуань, хотя подтверждения так и не услышал. — Какая удача, что к нам в дом прислали столь многообещающих домработниц, что умеют даже мерки снимать. Нас с братом двое, вас тоже двое, проблем возникнуть не должно. «Серьезно?!» — одновременно подумали парни, и переглянувшись стали рядом со своими «клиентами». Цзян Чэн продолжал измерять плечи и спину, а вот Вэй Ин, который из длинного в руках держал лишь кнут, и то он принадлежал Цзян Чэну, не знал какой стороной ленты правильно делать замеры. «Ну что за дела? — взъярился он. — И там и там цифры есть, какой стороной мерять?!» — Больше, — замеряя плечи старшему Ланю, как бы про между прочим сказал Цзян Чэн. — Больше… Он пытался дать Вэй Ину подсказку, но тот вообще утратил с ним ментальную связь, так как её заглушил этот мощный локатор в виде неописуемого красавца с таким знакомым, чуть сладковатым запахом парфюма, который был на нем в первый день их встречи. — Эм, замеры тела начинаются с обхвата груди, талии и бедер, — отчего-то тихо прошептал Вэй Ин, и уже было расправил ленту, но только приблизившись ею к груди Лань Чжаня неожиданно почувствовал довольно резковатую хватку на собственном запястье. Его держали так крепко, что у Вэй Ина подсознательно сложилось впечатление, будто его поймали на чем-то постыдном. — Господин? — Я тоже похудел, — смотря прямо ему в глаза, спокойно сказал Лань Чжань. — Но только в ногах, их и замерь. «В ногах? — пораженно подумал Вэй Ин, сразу же направив взгляд на ноги Лань Чжаня. — По-моему они стали еще прямее и соблазнительней, но вовсе не утратили своей красоты…» Неловко опустившись на колени, кстати довольно громко соприкоснувшись ими с полом, из-за чего прозвучал характерный звук, лицо Вэй Ина отчего-то залил легкий румянец, так как он неожиданно вспомнил, как эти ноги переплетались с его собственными, как он скрещивал свои ноги на этих бедрах, как… Неожиданная боль в пятке заставила Вэй Ина с тихим шипением вынырнуть из своих фантазий. Это Цзян Чэн, проходя мимо, безжалостно пнул его каблуком, наверняка мысленно проклиная его. Ну что ж, делать нечего, Вэй Ин вооружился лентой и принялся замерять ноги Лань Чжаня. — Отличная длина, господин, — тихо прошептал он, когда замерил ноги с внешней стороны. — Что? — Говорю, поставьте ноги на ширину плеч, я хочу замерить и внутри. «Там не надо мерить! — про себя завопил Цзян Чэн, в этот самый момент замеряя грудную клетку Лань Хуаня и сжал слишком крепко, как раз в области груди. Но он не увидел, что лента выпала у него из рук, а собственные ладони с силой сжали… грудь Лань Си Чэня. — Ауч, — тихонько простонал Лань Хуань. — Милая, осторожно, мужчины здесь тоже чувствительны. Из глаз Цзян Чэна сошла пелена гнева, и скользнув лицом через плечо Лань Хуаня, снова обжигая его лицо своим тяжелым дыханием, он резко разомкнул руки и отскочил, пошатнувшись на своих каблуках и едва не упав. — До чего же неловкая женщина, — безразлично выпалил Вэй Ин, стоя на коленях перед чуть расставленными ногами Лань Чжаня. — Начинаю замер. От того, как торжественно он это объявил, уголки губ Лань Чжаня едва заметно дернулись вверх, но это осталось скрыто ото всех, а Вэй Ин, тем временем расправляя сантиметровую ленту с внутренней стороны ног второго молодого господина, медленно потянул её вверх, почти что касаясь костяшками пальцев промежности. Его лицо мгновенно приняло до того беспомощный вид, что невольно выдохнув и обжег своим дыханием скрытую промежность Лань Чжаня, он томно прошептал: — Эта длина не поддаётся измерению, — еще более беспомощно выдохнул он, и не поднимая головы поднял глаза на Лань Чжаня. — Господин, я здесь бессильна. Позвольте мне уйти и остаться наедине с этим позором, я так неопытна… Нежно-эротично отползая от него, Вэй Ин смотал сантиметровую ленту и, неловко поднимаясь на прямые ноги, стыдливо опустил веки, при этом прижав ладонь к лицу, словно бы его бесстыдство могло отслоиться от него и начать сжигать всё вокруг себя. Взгляд Цзян Чэна, который в не меньшей степени был способен взрывать вокруг себя что угодно, натравил на Вэй Ина свою острую, мысленно разрывающую эту запакованную в платье тушку на сотни мелких кусочков волну негодования, взывая к Небу мольбу о справедливом возмездии. — О, не волнуйся, — весело и искренне улыбаясь, Лань Хуань почти сиял добродушием и отзывчивостью. — Раз ты столкнулась с такой проблемой, твоя подруга сможет решить её. Видишь, как она быстро управилась со мной, сделав все замеры? А ты пока принеси нам чай, только помни, что мой брат любит в меру горячий, без сахара и молока. Вот какова была любовь Лань Си Чэня к своему младшему братишке Лань Ван Цзи, он особенно точно уточнил что любит он, при этом совершенно упустив из виду то, что любит сам. — Как хозяину будет угодно, — поклонившись в пояс, Вэй Ин, лицо которого всё еще выражало предельное страдание стрельнул глазами на Лань Ван Цзи, так как проходил мимом него, и последний заметил, как в этих очаровательно грустных глазах сверкнул колкий дразнящий огонек бесстыдства, способный разжечь пламя немного другой природы и требующий немного другого положения тела. Выйдя из комнаты и быстро спустившись на второй этаж, Вэй Ин обернулся, пытаясь высмотреть нет ли за ним погони, а когда обернулся обратно его носик тут же сморщился от резкого соприкосновения с чем-то твёрдым, но теплым. Этим чем-то была грудь, упакованная в дорогую рубашку и пиджак. Неловко улыбнувшись, Вэй Ин было хотел, как ни в чем не бывало, обойти эту внезапно возникнувшую перед ним гору, но путь ему заслонила хлопнувшая по стене рука. Вэй Ин было хотел отступить назад, когда другая рука снова пересекла его попытки, и в итоге оставшись в заключении этих находящихся по обе стороны рук, Вэй Ину оставалось лишь вжаться спиной в стену, не решаясь поднять глаза на буквально пожирающий его взгляд. — Ну привет, дорогой, — немного понизив голос на последнем слове сказал Лань Чжань, на что ресницы Вэй У Сяня затрепетали от удивленного моргания. — Вы меня с кем-то путаете, — пусть его голос всё еще был тихим и покладистым, а лицо выражало смущение и покорность, на Лань Чжаня, кажется, это не произвело совершенно никакого эффекта. Он улыбнулся, едва заметно подняв уголки губ, и склонил свое лицо чуть ниже. — Что значила та надпись на зеркале в день твоего исчезновения я так и не понял, — начал он, протянув пальцы и немного накрутив на них прядь фальшивых волос. От этой фразы Вэй Ин гневно перевел на него взгляд. Такого просто не может быть, чтобы такой образованный человек не сумел прочитать пусть и кривые, но все же понятные иероглифы, где Вэй Ин выражал сожаления о том, как ему тяжко расставаться с этим мужчиной. Только он хотел открыть рот, чтобы смолоть очередную ерунду, как Лань Чжань неожиданно быстро наклонился к его уху, и его горячее дыхание раскаленным кинжалом полоснуло по коже Вэй У Сяня. — Но я запомнил помаду, цвет которой не иначе как «вырви глаз» не назовёшь, настолько дьявольски красной она была. И вот сегодня, придя в дом своего брата, я обнаружил тот же цвет на этом очаровательно дерзком ротике, который в свое время умолял меня о кое-каких бесстыдствах. Вэй Ин, для такого развратного сластолюбца, как ты, «поститься» столько времени означало растрачивать попусту то, что даровано природой. Нет, Вэй У Сянь решительно не мог противостоять этому дьяволу в светлом костюме, который распрыскивал вокруг себя феромоны и хорошо об этом знал! Именно своей холодной, граничащей с абсолютным отсутствием интереса к жизни аурой он в свое время привлёк Вэй Ина так сильно, что тот, толком не зная ни его имени, ни статуса был готов пойти за ним куда угодно. Полгода Лань Чжань терпеливо обхаживал его и заботился о нем, ни разу не выразив недовольства или уныния, и проводя с ним время Вэй У Сянь понял: встреча с таким мужчиной случается раз в сто лет, ну и что что взгляд его как холодные осколки льда, а лицо до того не выражает эмоций, что со стороны это могло показаться чем-то нездоровым. Нет, он не терпел, он наслаждался присутствием Вэй Ина, закрывал глаза на все его выходки, покупал подарки, даже готовил для него и убеждал, что глядя на него наедается уже тем, что видит, как он ест. Это настолько тронуло хрупкое сердечко Вэй У Сяня, что последовавшая за этим буря не заставила себя ждать. — Значит ты спокойно стоял и смотрел, как эта дерзкая красотка на коленях твоего брата бесстыдно слизывала пыль с его очков губами цвета «вырви глаз»? — перестав осторожничать, взгляд Вэй Ина резко снял все ограничения. Чуть склонив голову он несколько недовольно посмотрел на него. — И как ты мог так назвать мою любимую помаду, которую сам же мне и подарил! Чтоб ты знал, я её экономил, а на сегодняшнее рандеву соскоблил остатки спичкой, лишь бы накрасить свои губы. Если бы заранее знал, что ты придешь, то заставил бы смотреть как губы с этой помадой обгладывают лицо твоего брата страстными поцелуями. Шакал, маньяк испорченный! Как ты мог скрыть от меня тот факт, что настолько богат! А как же твои обещания «и в богатстве и… еще в богатстве», а? Лицо Лань Чжаня не выразило никаких эмоций, и если не считать того, что он резко подался вперед и, жадно кусая, впился в эти губы довольно грубым поцелуем, то его тело было гораздо честнее. Вэй Ин сразу же ответил на поцелуй, бесстыдно забросив ногу на его бедро, из-за чего его юбка неприлично задралась. Лань Ван Цзи же, который увидев ту сцену с братом уже несколько часов попивал уксус, запивая его прокисшим сливовым компотом, с довольно пьянящей жестокостью «съел» почти всю помаду на губах Вэй Ина, а так как поцелуй был жадным, то остатки её размазались вокруг рта горничной. — Злодей, — облизываясь, прошептал Вэй Ин. — Даже не рассчитывай, что я еще раз надену для тебя это платье, в таком виде ты сможешь увидеть меня только во сне. Уголки губ Лань Чжаня снова тронула едва заметная улыбка, и уже медленней, даже несколько интимней склонившись к его уху и облизав ушную раковину, он зашептал: — В розовых чулочках, талия в корсете… Лицо Вэй Ина мгновенно вытянулось, и хлопнув Лань Чжаня по груди он с подозрением посмотрел ему в глаза. — Так та встреча на пруду и уточки не были случайным совпадением?! Случайным, как же. При таком явно выраженном бесстыдстве в поведении и в постели, Лань Чжань недоумевал, как в обычной жизни Вэй У Сянь может быть таким простаком. То, что уточек завезли специально, и то, что Вэй Ин клюнул на услышанную новость по телевизору, что в парке появились утята, из-за чего сразу побежал в городской парк, было далеко не обычным совпадением. Чуть более шести месяцев назад Лань Чжань, закончив очередную встречу в фирме позвонил своему брату, узнать состоится ли еще одна встреча, когда некто неизвестный, судя по всему официант, сообщил ему по телефону, что его брат перебрал лишнего в таком-то баре и его нужно срочно оттуда забрать, так как в очередной раз заказывая в караоке песню «Я помню все твои трещинки...» он уже конкретно всех задолбал, а уйти не желал. Лань Чжань про себя тихо обозлился, так как знал, что единственным человеком, который может напоить его брата, был некто по имени Яо, что активно сотрудничал с их фирмой. Ну что ж, делать нечего, Лань Чжань поехал по указанному адресу, а прибыв немного заблудился, и вместо верхнего, где был его брат, хотя по телефону об этом не уточнили, попал на нижний этаж, еще и пооткрывал не те двери, войдя в плохо освещённый мрачноватый коридор с множеством дверей, что вели во внутренние комнаты, которые явно были раздевалками для выступающих на сцене. Одна из таких дверей резко распахнулась едва ли не перед его носом, и оттуда, громко повизгивая, выбежала девица, сразу скрывшись за углом, а вслед за ней выскочило нечто с темными волосами, закрученными в кривой хвост, и заорало: — Ты что, никогда мужика в кружевном белье не видела, а? Эй, ну чего ты так испугалась, я же позаимствовал твою раздевалку, а не девственность, вернись! Этот некто орал довольно приятным, но всё же не подходящим женщине голосом, низкое звучание угадывалось в его интонации. На нем (а это точно был «он») были лишь чуть сползающие чулки розового цвета, кружевное белье и тугой черный корсет. Судя по всему, девушка чем-то обрызгала его глаза, потому что мужчина постоянно тер их, и, похоже, ничего не видел. Обратив свой покрасневший взгляд через левое плечо и смутно угадывая в коридорных потемках высокую фигуру, мужчина запричитал: — Цзян Чэн, ну что ты стоишь, помоги мне! Эта придурошная окатила меня чем-то из своего баллончика, я ничего не вижу! Иди и помоги мне переодеться, от этого корсета у меня сейчас кишки наружу выпадут! Неизвестно почему, но хороший мальчик своей благородной семьи Лань Чжань медленно последовал за ним. Уже оказавшись в гримёрке он увидел разбросанные на полу вещи, туалетный столик с множеством косметики и перекидной шест, на котором громоздилась разная одежда, подвешенная на серебряного цвета вешалках. — Ну что за люди… — гневно причитал мужчина, стягивая с себя чулки. — Ты так и будешь пускать внутрь сквозняк? Закрой дверь, дует! Лань Чжань послушно закрыл дверь. — Помоги мне со шнуровкой, я сам не дотягиваюсь. Став к нему спиной и шумно задышав, Вэй Ин ожидал, пока «Цзян Чэн» начнет развязывать узлы, и «он» действительно начал, но так как впервые столкнулся с такой вещью гардероба, запутался в шнуровке, чем изрядно обозлил и без того раздраженного Вэй Ина. — С каких пор ты так аккуратно обращаешься с женским гардеробом, а? — недоумевал Вэй Ин. — Ты же рвал на мне любое платье, когда я не мог из него вылезти, и отказывался применять другие методы, несмотря на то, что я просил тебя поумерить пыл, варвар. Ты хоть знаешь, сколько эти платья стоили, а ты ведь даже не мой любовник, с кого я должен был спрашивать плату за ущерб моего кошелька и нервов?! Быстро возьми складной нож и просто разрежь его, он ведь при тебе? «Нет, у меня нет ножа», — подумал Лань Чжань, глазами ища что-то похожее. Увидев на столике лезвие он взял его и начал медленно и осторожно, дабы случайно не ранить чужую спину, разрезать один узел за другим, пока наконец не избавил этого страдальца от основной причины его мучения. Пока незнакомец переводил дух, Лань Ван Цзи подсознательно поставил галочку, услышав фразу о том, что некто Цзян Чэн не его любовник. У него была дурная привычка надолго зацикливать внимание на интересующих его вещах или словах, подсознательно черкая эти самые галочки, которые не стирало даже время. — Как заново родился, — заулыбался Вэй Ин, нашарив на диване халат и, запахнувшись, вальяжно развалился на нем. — Всё, пиши пропало. Этот хрен, как только увидел меня, сразу начал лезть в трусы, даже слюну пустил! Нет, ты можешь говорить что угодно, деньги чему-то там голова, но я на такое не подписывался! Мальчик для утех ему нужен, или женщина, мне плевать! Я, как ты понимаешь, слишком разборчив, и пусть я буду тем, кем ты меня обзываешь, но я еще надеюсь найти себе достойного мужчину! Я-то ведь тоже себя не на помойке нашел, с чего вдруг я должен спустить планку? Мне плевать на деньги, добывай информацию сам, но я к тому типу не вернусь! Этот человек с удивительной прямолинейностью успевал набивать себе цену справедливым гневом, но его поза набивала цену совсем другим его достоинствам, а если точнее, то длинным, идеально прямым, как дуло ружья, ногам, впалой груди с выпирающими ключицами, которые так и напрашивались, чтобы вцепиться в них зубами, белой кожей и удивительно наивным лицом, с которого он частично успел снять макияж. Лишь алые тени немого размазались вокруг его глаз, да белая пудра слегка сползла с лица. — Давай сменим клиента и ограбим кого-то другого, — откинув голову, предложил Вэй Ин. — Я тут недавно в газете читал, что корпорация, принадлежащая клану Лань, до того разрослась, что вскоре ей не будет соперников на международном азиатском рынке… Пока он говорил, Лань Чжань частично внимательно, частично рассеяно слушал, в любом случае непрерывно наблюдая за этой покачивающейся в воздухе ногой, ступня которой болталась словно была подвешена за веревочку, он не мог найти в себе силы оторвать от неё взгляд. Слушая этот свободный дерзкий голос со скользившими в нем нотками какой-то томливости, Лань Чжань находил его удовлетворяющим, а когда парень жаловался на свою судьбу, даже нашел это веселым. Просто он так жалобно и обидчиво причитал, будто всю жизнь был эпицентром всевозможных бед, и теперь, став баловнем судьбы, требовал от неё лишь лучшего. Неизвестно в какой момент в сердце Лань Чжаня шевельнулось нечто безумное (а иначе что еще могло ответить на столь развязного и откровенно проявляющего все свои недостатки Вэй Ина), но в глазах мужчины загорелось слабое пламя, бросавшее отблески в светлой радужке. Ему совсем не хотелось идти искать брата, с большим удовольствием он остался бы здесь, сел бы рядышком и продолжал слушать, пока этот болтливый рот все продолжал ныть и причитать. — Эй, а почему ты меня не ругаешь? — после получасового нытья разум Вэй Ина наконец дал языку передышку, из-за чего шестерёнки в его голове уже не с таким скрипом ворочали мыслительный процесс. — Это вообще ты? Почему ты даже ни разу не ударил меня, я же нес столько ненавистной тебе многословной ерунды, которую ты воспринимаешь лишь как фоновой шум! Мгновенно встав в позу, еще не прозревший Вэй Ин покачнулся, чьи-то сильные руки тут же подхватили его, выровняли и сразу же отпустили, после чего входная дверь хлопнула, оставив Вэй У Сяня наедине с удивлением… — Так это был ты! — снова ударив его в грудь, лицо Вэй Ина полнилось гневом. — Мерзавец, как ты мог подсматривать за женщиной, оказавшейся в неловкой ситуации! — Я не смотрел, просто ты случайно ворвался в поле моего обозрения. — Это я ворвался? А кто смотрел на меня и нагло врал мне, что увидев меня, прекрасного и неповторимого, кормившего уток, влюбился с первого взгляда и больше не мог этот взгляд оторвать! — Я такого не говорил. — Да какая уже разница! Подлец, ты умышленно так вкусно кормил меня, чтобы я привык к тебе и больше не смог уйти! Теперь понятно, почему именно за ужином ты якобы про между прочим, пока палочки с едой ныряли в мой рот и я отвлекся, предложил мне близкие отношения, включающие в себя флирт и интимную близость. И я, идиот, неосознанно кивнул! Вэй У Сяню было невдомек понять, что всё, абсолютно всё, начиная от вынужденного побега в Китай, столь «удачно» подвернувшейся информации о корпорации клана Лань и невозможности просканировать дом находясь извне было спланировано. Этот аферюга в юбке даже не догадывался, что его самого провели, и Лань Чжань тактично умолчал об этом, чтобы не ранить столь хрупкое и одновременно раздутое самолюбие Вэй Ина. Да уж, их встреча явно была предназначена Небесами, а иначе как объяснить, что холодный и бесстрастный Лань Ван Цзи впервые почувствовал опьянение не от вина, а от парня, чей голос и полуобнаженный вид ударил в голову не хуже, чем хорошо выдержанный алкоголь, а Вэй У Сянь, который ни к чему и ни к кому в жизни не относился серьезно буквально одурел от странного незнакомца в парке, запутавшись в искусно сплетенной паутине, в которую его поймал Лань Ван Цзи. — А ты жалеешь, что ушел? — умышленно спокойно вставив свой вопрос в гневный поток речи Вэй У Сяня, Лань Чжань с нетерпением ждал ответа. Его нетерпение выдавал лишь застывший на Вэй Ине взгляд, и казалось, что зрачки расширялись не от света, а от вибраций его голоса, что словно струны отзывались на любое его действие. — Да, черт возьми! Едва Вэй Ин это ляпнул, как тут же захлопнул рот и нервно заскрипел зубами. Этого человека он уже знал, как свои пять пальцев, и если этому человеку развязать руки, дав такой многозначный ответ… В тот же день пропажа вернулась в руки младшего Ланя, пока старший, бессовестно гоняя в хвост и гриву свою новую прислугу, можно сказать банально травил её ярким щебетанием своего голоса, рассказывая о детстве, о юности, и больше всего о своём любимом младшем братишке в котором души не чаял. Цзян Чэн, которому нужно было сохранять «лицо», трижды поклялся себе, что пока он жив, Вэй У Сянь будет страдать. Сначала он убьет его, потом покончит с собой, чтобы они переродились вместе в новой жизни, и снова убьёт его! Но прежде он подвесит Лань Ван Цзи как боксерскую грушу, привяжет его брата к креслу и заставит наблюдать как он сгоняет на нем всю свою ненависть за этот самый поганый день в его жизни. Он заставит этого богатого садиста с орущим во все щели братским комплексом громко рыдать, пока будет избивать его сокровище! Вэй У Сянь ведь ему не сказал, что эту партию с аферой можно считать проигрышной, и получается, что Цзян Чэн страдал зазря. Но пока он об этом не знал ему приходилось делать то, что он ненавидел больше всего, а именно улыбаться скрипя зубы, но когда старший Лань достал семейный фотоальбом, несчастному Вань Иню все-таки стало не до смеха. — Смотри, — с широкой яркой улыбкой Лань Хуань указывал пальцем на какое-то сморщенное нечто. — Это мой младший братик. Ему три месяца, и он тут совсем голенький. Картинка потеряла четкость, и Цзян Чэн сам не понял, как молнией двинулся к окну, намереваясь с благим матом выскочить из него и прекратить свои страдания, но неизвестно откуда взявшиеся люди в черном схватили его и усадили обратно. Всё с той же улыбкой листая фотоальбом, Лань Хуань вновь оживился, его палец снова обозначил очередную цель наблюдения. — А здесь моему братику три года и он снова голенький, — добродушно захихикал он. — Правда он прелесть? Есть в некоторых семьях традиция запечатлять своих отпрысков в самых неловких ситуациях, и похоже это семейство не было исключением, во всяком случае ребёнок, что с самым недовольным, пожалуй, даже излишне угрожающим лицом сидел на голубом горшке в белый горошек и глазами полными презрения пялился в объектив камеры, ну никак не мог вызвать умиления. — Кстати, — еще не закончив листать альбом, Лань Хуань отпил из чашки чай. — Я тут слышал Интерпол разыскивает двоих преступников, специализирующих на хакерских взломах и частном грабеже. Ты не в курсе, где они могут быть? Лань Си Чэнь, еще не отняв губ от чашки, выразительно посмотрел на Вань Иня и подмигнул. Цзян Чэн нервно сглотнул. После того, как «домработницы» ушли на перекур, Лань Чжань шепнул на ухо брату лишь несколько слов, чего с лихвой хватило, чтобы вызвать на лице старшего счастливую, немного озорную улыбку. — Чашку чая? — добродушно предложил старший Лань, не снимая с лица прежней улыбки. — Милая, ты что-то побледнела, тебе нехорошо? Позвать врача? «Экзорциста! — мысленно выругался Цзян Чэн. — Пусть сотрёт с твоего лица это масляное выражение, на которое я, судя по всему, попался!» В ту ночь в доме Ланей еще долго горел свет, но это уже совершенного другая история;)