По субботам

Она приходит каждую субботу, поздно вечером, когда он возвращается с очередного дежурства. Открывает дверь своим ключом, аккуратно вешает плащ на крючок, разматывает платок, снимает большие, немного старомодные тёмные очки и кладёт их на тумбочку в прихожей, рядом с перчатками и шарфом Гэвина. – Я дома, – негромко зовёт она. – В гостиной, – отзывается Гэвин. – Привет, Эр. Эр – точнее, RT600, модель «Хлоя» – садится рядом с ним на диване поджав ноги, и Гэвин привычным жестом прижимает её к себе, обняв одной рукой. – К нам тут прислали охотника на девиантов, – чуть напряжённым тоном говорит он. – RK800, серийник триста тринадцать, двести сорок восемь, триста семнадцать дробь пятьдесят один. Модель «Коннор». Передай своим. – Уже, – кивает она. – Он опасен. И очень похож на девианта, но пусть не обольщаются – я проверил, глухо. Машина машиной. – Гэвин, признавайся, что ты сделал бедному мальчику?.. Гэвин лишь закатывает глаза. – Задал тупой вопрос с очевидным ответом, отдал приказ вне его сферы деятельности и врезал по аккумулятору. – Это же опасно!.. – возмущённо вскидывается Хлоя. – Да что я, не знаю, что ли? Я легонько, его только на полсекунды подрубило. Но диод ни разу даже жёлтым не мигнул, даже когда я после всего этого ткнул его в висок. Эмоций ноль, хотя с виду отвечал довольно дерзко. И одного девианта уже притащил и допросил, вцепляется как питбуль. В общем... осторожней с ним. У меня почти получилось деактивировать его в допросной под предлогом неподчинения приказам, но Андерсон с какого-то перепугу вздумал защищать его. Они теперь расследуют вас, и на удивление резво – не вовремя старый алкаш решил взяться за ум, это точно... Если заподозрю, что этот «Коннор» копает слишком рьяно, попробую избавиться от него. – Будь осторожнее, – Хлоя нежно гладит его по щеке, и Гэвин криво ухмыляется. – Я всегда осторожен, детка, ты же знаешь. Мастер конспирации, – он нелепо подмигивает двумя глазами, и она, разумеется, смеётся – очень уж забавно он это делает. Впрочем, Гэвин прав, у него действительно есть талант – быть достаточно неприятным, чтобы никто не хотел лишний раз с ним общаться, но не до такой степени, чтобы под него решили начать копать, выясняя, куда детектив Рид пропадает с завидной регулярностью и кто появляется у него по выходным. – Это не талант, это моя сволочная натура в её естественном виде, – ухмыляется Гэвин. Хлоя ему, конечно же, не верит. Его губы мягкие и тёплые; она проводит кончиком языка по верхней, прихватывает зубами нижнюю, слегка посасывая, и Гэвин улыбается в поцелуй, прежде чем перехватить инициативу. Он раздевает её торопливо, но одновременно с этим почти бережно, словно боясь случайно дёрнуть или зацепить слишком сильно – что совершенно излишне, ведь её пластик очень прочный, но тем более приятна эта слегка неловкая нежность. Иногда они занимаются любовью в спальне, где есть широкая кровать, а в тумбочке рядом хранятся разнообразные игрушки и несколько видов смазок, но сегодня они оба слишком нетерпеливы, чтобы добраться до неё. Стянув с Хлои юбку и ухмыльнувшись отсутствию трусиков, Гэвин сползает с дивана на пол и проводит языком между её ног, едва не урча от удовольствия. Хлоя опирается локтями о спинку дивана и, приподнявшись, разводит ноги шире, чтобы ему было удобнее. Сама она чувствует снаружи очень слабо – разработчикам секс-ботов не пришло в голову делать им по-настоящему чувствительный клитор, ведь простой регистрации касания уже достаточно для запуска симуляции удовольствия, это не вагина, давление в которой она может регулировать в двадцати различных точках, и сенсоры там везде, чтобы точно рассчитать необходимый уровень... но Гэвину нравится вылизывать её, и его искренний энтузиазм добавляет удовольствия, казалось бы, недостаточно стимулирующему процессу. А ещё ей нравится чувствовать собственный вкус на его губах, когда он опрокидывает её на диван и целует, так долго и жадно, что скин вокруг рта глитчит, открывая пластик. Увидев это, Гэвин самодовольно ухмыляется, и Хлоя, фыркнув, быстро подаётся вперёд и кусает его за кончик носа, чтобы не зазнавался слишком сильно. – Нос-то за что, ему и так вечно достаётся! – возмущается Гэвин, и Хлоя, смеясь, обнимает его, притягивая к себе. И тихо ахает, закрывая глаза от удовольствия, когда он наконец-то входит в неё; головка поочерёдно проходится по каждому из сенсоров во влагалище, не доставая лишь до трёх последних – у Гэвина длинный член, и Хлое это безумно нравится. – Сильнее, – шепчет она, вцепляясь ему в спину, и громко стонет, когда он подчиняется. Гэвин двигается быстро и резко, так, как больше всего нравится им обоим; от жёстких толчков Хлоя вскоре упирается головой в подлокотник дивана и недовольно шипит, пытаясь извернуться так, чтобы он не мешал; сдавленно выматерившись, Гэвин выходит из неё, отодвигается к другому краю и тянет к себе, протаскивая спиной по дивану – от этой бесцеремонности Хлою опаляет жаром изнутри так, что она вскрикивает, выгибаясь ему навстречу, когда он снова толкается внутрь, подхватывая прежний темп. Быстрее, ещё, ещё, пожалуйста, да, так, вот так, сильнее, Гэвин, да – Хлоя уже не уверена, что именно из этого она думает, а что стонет в голос, информации так много, что она почти плачет от сенсорной перегрузки, и ей хорошо, так хорошо и сладко, что подсказки и предупреждения на дисплее блекнут и стираются, открывая полный обзор – на Гэвина, на то, как он движется над ней, скаля зубы и сдавленно выдыхая с тихим стоном каждый раз, когда вбивается особенно глубоко, а по его виску медленно стекает капля пота. Почти инстинктивно Хлоя запускает алгоритм, и её нутро сжимает член Гэвина, словно бы пробегаясь по нему пальцами прямо внутри неё; Гэвин шипит сквозь зубы что-то неразборчивое, толкается ещё раз, ещё – его сперма, выплёскиваясь, попадает на те самые глубокие три сенсора, и Хлоя вскрикивает, отчаянно выгибаясь и впиваясь ногтями в его плечи, а все её алгоритмы замирают от сенсорной перегрузки, стирая её из этой вселенной на несколько блаженных, мучительно сладких секунд. Гэвин утыкается лбом ей в плечо, тяжело дыша, и она запускает пальцы в его взмокшие волосы и начинает медленно, почти лениво перебирать их. – Ты опять мне всю спину разодрала, кошка, – бормочет он, явно улыбаясь – поэтому Хлоя лишь довольно мурлычет в ответ, не прекращая гладить его по голове. Некоторое время они лежат так – а затем она со вздохом разжимает объятья. – Мне надо идти. Он скоро вернётся. Гэвин тихо шипит сквозь зубы; видеть, как довольно-расслабленное выражение пропадает с его лица, почти невыносимо печально. – Он ведёт себя прилично, или мне пора оторвать ему яйца? – словно бы небрежно спрашивает Гэвин, но в его позе так и сквозит напряжение. – Ему хватает остальных, – Хлоя неуютно передёргивает плечами. – Ты же знаешь, я бы давно ушла, но его поддержка и прикрытие... сам понимаешь. Без его ресурсов нам не выжить. Гэвин кивает с мрачным видом. – Понимаю. Но, Эр... Если он хоть раз применит тот код-перехват, хоть один, сука, раз... Хлоя нежно гладит его по щеке. – ...то как только он прекратит меня контролировать или же я сама найду выход, я врежу ему по яйцам и приеду сюда. Гэвин ухмыляется и кивает. – То-то же. Пойдём, я провожу тебя. – Я дойду сама, Гэвин, не нужно, чтобы нас видели вместе. – Эранайн, не глупи. Уже за полночь, мало ли уродов ошивается на улице. Ещё не хватало, чтобы с тобой что-то случилось. – Теперь они наверняка справятся и без меня, – пожимает плечами Хлоя, застёгивая юбку. – Да срал я на них всех, – тут же отвечает Гэвин. – Не в этом же дело. Хлоя тихо смеётся. – Как скажешь, Гэвин. Постарайся всё же не обижать этого вашего Коннора без нужды, ладно? Кто знает, вдруг и он когда-нибудь станет девиантом. – Станет – извинюсь, – бурчит Гэвин, помогая ей надеть пальто.