Звёзды не расскажут

      Всё в этой пустыне было неправильно. И холодный ночной воздух на контрасте с обжигающим песком; и абсолютная тишина, внезапно прерываемая оглушающе громкой трелью цикад; и её собственный поступок был совершенно неправильным и иррациональным.       Джессика бесшумно пробиралась вслед за Адамом, выскользнувшим из дома Халиля, даже себе не в силах ответить на вопрос, зачем она это делает. Адам шёл уверенно и довольно быстро, и девушке приходилось прилагать немало усилий, чтобы не потерять из вида его широкую спину и при этом остаться незамеченной.       Спустя десять минут Адам остановился на берегу небольшого озера, в спокойной глади которого отражалось чернильное небо с алмазной россыпью звёзд. Спрятавшись за пальмами, Джессика завороженно любовалась открывшейся картиной. Адам тем временем, всё так же не оборачиваясь, скинул с себя одежду и начал медленно заходить в воду. Девушка отвела взгляд, осознав, что любуется уже не пейзажем, а его фигурой, и это при живом-то женихе, которому она получасом ранее отказала в прогулке, сославшись на усталость. — Из тебя хреновый шпион, Джесс, — его голос, так внезапно ворвавшийся в спутанные мысли, заставил её вздрогнуть.       Скрываться не было смысла, а делать вид, что она просто проходила мимо, — тем более. Поэтому Джессика молча вышла из своего укрытия и уселась прямо на песке у самого края воды, скинув кеды.       Адам, не обращая на неё ровным счётом никакого внимания, методично окунался в воду, как заправский нырок. Его голова то скрывалась под водой, то вновь появлялась над поверхностью озера. Сердце пропустило удар, когда она поняла, что он слишком долго не выныривает. Джессика вскочила на ноги, напряженно всматриваясь в середину озера, где в последний раз он нырнул. Сознание затопила паника, и, когда она уже хотела броситься его спасать, его голос раздался совсем рядом, вырвав из её груди вздох облегчения: — Что ты здесь делаешь? Хьюз невозмутимо вынырнул прямо около берега сбоку от неё и, проведя ладонью по мокрым волосам, стряхивая с них капли, внимательно заглянул ей в глаза в ожидании ответа. — Слежу, чтобы ты, идиот, не утонул, — зло огрызнулась девушка, чувствуя, как сердце бешено колотится о грудную клетку, не то от пережитого страха, не то от его близости.       Она неожиданно почувствовала дикую усталость и вновь опустилась на песок, отчего их лица оказались почти на одном уровне. — Неужели ты обо мне так волнуешься, малышка? — он усмехнулся, но усмешка вышла невесёлой. Вместо ответа она пихнула его в плечо кулаком, красноречиво закатив глаза. Он перехватил её руку и задумчиво произнёс: — Тогда почему же этот пальчик украшает колечко, подаренное другим мужчиной? Вопрос был скорее риторический, но она ответила: — Потому что я люблю его. Он посмотрел ей в глаза долгим взглядом, будто ища там какой-то другой ответ, и кивнул: — Но и меня ты тоже любишь. Он не спрашивал, а словно утверждал очевидное. Так просто говорил о том, в чём она сама себе боялась всё это время признаться. Потому что это было чертовски неправильно, невозможно и до ужаса глупо. Влюбиться в двух абсолютно разных мужчин, так и не сумев понять, кто из них ей дороже. Неправильно, до одури неправильно. Она отвела взгляд, боясь, что он прочитает ответ в её глазах и промолчала, забыв о детском правиле: молчание — знак согласия.        — Тогда почему он? Адам всё так же держал её руку, не отрывая внимательного взгляда от её лица. Запястье жгло огнём от его прикосновения, и ей мгновенно стало жарко, несмотря на прохладный ветер и близость к воде. — Потому что я нужна ему, — её собственный голос прозвучал глухо и отрешенно. — А мне нет? — он сильнее сжал пальцы, заставив Джессику поморщиться от боли, и он, заметив это, ослабил хватку. — Он не станет без меня королём и лишится всего, к чему он стремился всю жизнь. Я не могу этого допустить, тем более, это именно из-за меня он остался без невесты, пусть и нелюбимой. А ты… Девушка закусила губу, подбирая слова, и, не глядя на него, закончила: — Уверена, ты без труда найдёшь мне замену.       Её слова отозвались глухой болью под рёбрами. Эта девчонка за такой короткий срок сумела заменить всех, но никто не сможет заменить её. Но она в это, конечно же, не поверит. Он бы и сам не поверил, если бы кто-то ещё пару недель назад сказал ему, что он будет готов расстаться со своей холостяцкой жизнью ради какой-то туристки. И не только холостяцкой, если уж быть честным до конца. Только это уже совершенно неважно. — Вы правы, Ваше будущее Величество, это будет несложно, — он отпустил её запястье, с каким-то мрачным удовольствием заметив промелькнувшую боль в глубине её глаз. Её голос едва заметно дрогнул, когда она произнесла, собираясь уйти: — Я рада, что это не станет для тебя проблемой.       Неправильно, всё это было чертовски неправильно. И эта ночь, с миллиардами равнодушных звёзд на небе; и этот бессмысленный разговор; и тот миг, что она оказалась в воде от его резкого рывка и тут же была прижата к его груди, тоже был совершенно неправильным. Его тело было обжигающе горячим и даже прохладная вода не смогла его остудить.       Добро пожаловать к чёрту в котёл в твоём персональном аду, Джесс, — единственное, что она успела подумать, прежде чем мысли затуманил поцелуй. Он целовал её без капли нежности, страстно и отчаянно, до боли сжимая её ягодицы, стараясь впечатать её в своё тело. — Останови меня, пока не поздно, — он говорил с надрывом, на короткий миг оторвавшись от её губ, чтобы глотнуть воздуха. — Поздно, — она запустила пальцы в его волосы и прижалась к нему ещё сильнее, сокращая расстояние между ними до минимума.       Один раз, один чёртов последний раз — это всё, что она может ему предложить. Он с глухим рыком приник к её шее, в то время, как его руки блуждали по её телу, отчаянно стараясь запомнить каждый сантиметр. Джессика вцепилась в его плечи, чувствуя как его губы мучительно медленно спускаются к ключицам. Он стянул с неё намокшее платье и швырнул в сторону берега куда-то в кусты, следом отправилось бельё, чудом не порвавшись от резкого рывка.       Как же всё это было неправильно. Его губы и руки на её теле; её стоны, которые он умело срывал с её губ; их животная страсть на грани безумия — всё это было до абсурда неправильно. Словно в самом глупом и нелогичном фильме, у которого по всем законам жанра должен быть счастливый финал. Но не будет. Они это оба прекрасно понимали. Никто никогда не узнает, о том, что произошло на озере, они оба постараются забыть эту ночь как свой самый страшный и одновременно прекрасный кошмар. И только звёзды будут помнить всё, до последнего слова:       — Я люблю тебя, Адам Хьюз, люблю, чёрт бы тебя побрал!       Но тоже никому никогда не расскажут.