What happened with Park Jimin?

— Хэй? Тишина в общежитии, нарушаемая лишь тиканьем часов и приглушенным уличным шумом, давит. Чимин ненавидит оставаться в одиночестве. Тем более в этой огромной квартире, которую он и мемберы только начали обживать. Пак чувствует себя здесь вполне спокойно, если слышит весёлый смех или непринужденную беседу в любом уголке апартаментов, но терпеть не может возникающего напряжения в безмолвии нового дома. Слишком много пространства для одного маленького Чимина. И он физически не способен заполнить пустоту вокруг и в своей душе. Пак тоскливо смотрит на календарь, где несколько раз был обведён сегодняшний день красным маркером. Выходной. Единственный свободный день в их загруженном из-за подступающего камбэка расписании. А ещё все ребята обещали остаться в общежитии, чтобы отдохнуть вместе как настоящая семья. Так, что же мы имеем сейчас? Одного проспавшего Чимина с растрепанными волосами и в пижаме посреди гостиной. И больше никого. Пак вздыхает и, насупившись, разворачивается, чтобы вернуться в свою комнату и продолжить спать. Или попытаться узнать, куда делись нарушающие своё обещание личности, не позабыв при этом надавить на их совесть. — О, Чимин-и, ты, наконец, проснулся? — бодрый и жизнерадостный голос старшего хёна молниеносно возвращает в Чимина надежду на совместный выходной. Возможно, он просто встал раньше остальных мемберов, всё ещё нежившихся в своих постелях, однако воодушевление быстро пропадает, когда Пак проворачивается на 180 и вместо заспанного и зевающего Сокджина видит вышеназванного при полном параде. Ким улыбается ему только глазами — чёрная маска закрывает почти всё его лицо — и, бросив последний взгляд на своё отражение, подмигивает, не замечая отсутствия привычного смущения у очаровательного, по авторитетному мнению самого Джина, донсэна. — Хён, разве ты не собирался остаться дома сегодня? — выходит гораздо плаксивее, чем Чимин рассчитывал, но если Сокджин уйдет, то он опять останется в нежеланном одиночестве, поэтому намерение удержать Кима с каждой секундой казалось всё менее абсурдным и эгоистичным. — Сокчон-хён попросил помочь ему, а мне всё равно нечем заняться, — решимость медленно угасает, уступая место разочарованию, что непосильной тяжестью опускается на сердце. Чимин несколько раз видел старшего брата Джина, который показался ему вполне приятным и воспитанным человеком, и ничего против того не имел. До этого момента? Нет, Пак не винил Сокчона, с коим Сокджин виделся не так уж и часто, однако был всерьёз раздосадован сложившейся ситуацией. Ведь ответственный и организованный Ким забыл про своё обещание точно так же, как и остальные мемберы. Значило ли это, что ребята попросту устали друг от друга и мечтали отдохнуть порознь? Как-никак они живут и работают вместе в течение семи лет за исключением месяца в год на отпуск. Тогда… Почему бы просто не сказать правду вместо пустых обещаний? Чимин, не замечая на себе внимательного взгляда, вздыхает и прогоняет эти мысли прочь из своей головы. Их группа всегда честна не только с фанатами, но и между собой, поэтому Пак, не верящий осознанному пренебрежению, списал всё на чужую забывчивость. — Чимин-и, что-то случилось? Мне стоит позвонить менеджеру? — Сокджин всегда удивлял впечатлительного донсэна лёгкой сменой эмоций — недавняя игривость, позволив волнению пересилить, бесследно пропала. На Киме лежала прямая ответственность за благополучие мемберов при отсутствии менеджеров, то есть всё время, пока они находились дома. Чимин помнит, как хён мерил гостиную широкими шагами и нервно печатал сообщения в групповом чате, когда Чонгук угодил в аварию. Пусть это было незначительно, без травм с обеих сторон. Джин всё равно грозился устроить ему знатную взбучку, но по приезде домой макнэ получил только измученный взгляд, сканирующий его на наличие видимых повреждений, и крепкие душащие объятья. И как только Сокджин не поседел с ними раньше времени? — Нет, хён, всё в порядке. Не заставляй брата ждать, — Пак широко улыбается, надёжно спрятав в закрывшихся из-за этого глазах просьбу остаться с ним. Джин заслуживает провести свой выходной так, как он этого желает. Тем более речь идёт о помощи его брату. Поэтому Чимин, махнув рукой на прощание, удаляется в свою комнату сразу же, не желая вызывать у хёна лишних поводов для сомнений. Негромкий хлопок входной двери дал Паку понять, что он снова находится в одиночестве. У каждого из них оставались семьи и старые друзья, с которыми виделись они намного реже, чем друг с другом. Нельзя обвинять мемберов в обманутых ожиданиях Чимина — парни сами вправе решать, каким образом им стоит организовать досуг. Вот только кто запрещает Паку составить им компанию, раз уж не вышло остаться всей группой дома? Правильно, никто! Чимин бросает самобичевания и, потратив несколько минут на поиск собственного телефона, шустро набирает выученный наизусть номер. Чимин уже третий раз бросает тревожный взгляд на открывающуюся дверь и дергает за козырек кепки, ещё сильнее опуская ту себе на глаза. Опять не он. Официант, предупрежденный, что заказываться дальний столик будет только после прихода второго человека, тактично помалкивал и обслуживал других посетителей, за что Пак, несомненно, был ему благодарен. Что, если хён не придет? Чимин снимает блокировку с телефона, на котором сразу же высвечивается нужный чат и короткое «Выхожу» в ответ на просьбу пообедать вместе, и усмехается. Кажется, он переоценил возможности Юнги. Или его желание оторваться от работы хотя бы на час, ибо с момента прихода этого сообщения прошло уже порядка пятнадцати минут. Хён хоть и ленивый, но своих обещаний никогда не нарушал. Ну, за исключением того самого, недельной давности. Вот только Пак права не имеет упрекать его в этом. Мин так много работает не ради себя, а для фанатов, которые с нетерпением ожидают следующую подсказку и строят невероятные теории, восхищая этим не только Чимина и мемберов, но и всё их руководство, наравне с парнями корпевшее над каждой мелочью этого альбома. Пак не слышит перелив колокольчиков, не видит вновь открывшуюся дверь и облаченную с ног до головы в черный цвет фигуру, через несколько секунд грузно опустившуюся на стул напротив. Чимин в прострации, пока не слышит малость насмешливым тоном: — Чимин-а, — морок спадает, однако Пак не успевает сориентироваться или хотя бы поздороваться, ведь к их столику тут же подскакивает замученный долгим ожиданием официант. Где-то на границе сознания проскакивает мысль, что этот юноша заслужил неплохие чаевые, но Чим уверен, что хён об этом позаботится. Юнги, маски не снимая, неторопливо делает заказ сразу за двоих. Прожив вместе бок о бок семь лет, и не такое запомнишь. — Почему ты работаешь в выходной, хён? — собственно, ради этого вопроса Чимин и назначил встречу. Нет, разумеется, он любит проводить время с Мином, который милостиво позволяет донсэнам собой манипулировать и якобы вынужденно покупает им сладости, закуски и еду из доставки. Пак уверен, что и сейчас хён настоит на оплате обеда, несмотря на то, что инициатором был Чимин. Юнги частенько их угощает, хоть и ругается порой для приличия на не в меру прожорливого Чонгука, питавшегося только за счёт своих добросердечных хёнов. — Осенило утром. Теперь вношу поправки, — Юнги практически всегда ограничивается с ним простыми объяснениями, если дело касается написания музыки. Не то чтобы Чимин в этом совсем ничего не понимает, просто не вникает в работу так глубоко, как сам Мин или Намджун. В голове хёна наверняка роилось столько мыслей и идей одновременно, и Пак не удивляется, что старший не помнит о свободном в расписании дне. Чимин вздыхает, когда официант сообщает о небольшой задержке и извиняется. Какие вообще могут быть проблемы с приготовлением обычной пасты? Ресторан неплохой, но Паку в нём неуютно. Было бы лучше, окажись они на кухне в общежитии, где хён самостоятельно и без промедлений приготовил бы самую лучшую пасту. Вот только Юнги выбрал работу вместо отдыха с семьёй, и у Чимина из-за этого противоречивость: и обидно, и радостно. Всё ради фанатов – это здорово, вот только мемберы частенько забывали о периодическом отдыхе, пока накопившееся из-за работы напряжение просто не вырывалось наружу. — Ты в порядке, Чимин-а? — в полном, если не считать того факта, что ел он последний раз вчера за ужином, а сегодняшний обед планировал в весёлой компании. — Скажи хёну, если что-то не так. Пак бы с радостью, однако его совесть не позволит испортить чужое вдохновение эгоистичным предложением вернуться домой. Мысль о том, что мемберы хотят отдохнуть не от работы, а друг от друга, не давала покоя и, вплывая раз за разом, постоянно приводила всё новые аргументы в свою пользу. Чимин просто не может пройти мимо закрытого зала для тренировок, откуда раздаётся музыка его группы. Не абы какая, а из нового, ещё не вышедшего альбома. Пак останавливается возле двери, ещё раз читает сообщение от Намджуна, который просил срочно приехать к нему в студию компании, и проворачивает дверную ручку, заинтригованный происходящим. Хосок замечает его сразу же — видит отражение в зеркале, — но хореографию не прерывает. Лишь выражение его лица становится менее сосредоточенным, а губы растягиваются в улыбке. Движения Чона, связывающие плавность и четкость воедино, отрепетированы до идеальности. И хёна совсем не смущает чужой пристальный взгляд, внимательно следящий за каждым шагом, взмахом руки и связкой. Чимин практически уверен, что Хосок прогоняет не первый танец. На общих сборах всегда изначально повторялась старая хореография, только потом – новая, лишь недавно доведённая до совершенства и чистой синхронности. Сам Пак редко ошибался, а если и случалось, то точно не от нехватки тренировок. Чон же, сколько бы усердные младшие не практиковались, по сей день остается лучшим и имеет полное право на звание главного танцора группы. Хосок замирает с последним аккордом очередного гениального совместного творения Намджуна и Юнги, дышит загнанно и откашливается, из-за чего Чимин на удивление быстро отыскивает в своей сумке бутылку с водой и бросает её прямиком в руки жаждущего хёна. — Что с тобой? — Пак, теряя контроль над своими эмоциями, вздрагивает и благодарит всех богов за то, что Чон, когда задавал вопрос, был занят поисками полотенца, а не разглядыванием лица своего донсэна. От Хосока редко удавалось укрывать правду и утаивать терзающие душу чувства — он даже слишком хорошо разбирался в людях и никогда не позволял дурить себе голову. Чимин когда-то лично прошел через это и сдался, не выдержав чужого осуждающего взгляда. Но сейчас была другая ситуация. Пак не мог точно предсказать, что произойдет в случае открытия правды и негодований его души. Посчитают ли его самовлюблённым индивидуалистом или попросят прощения за разбитые надежды и пустые ожидания? — Всё в порядке, хён. Просто не ожидал, что Намджун-хён вызовет меня сегодня, — Хосок смотрит с видимым сомнением, вряд ли верит натянутому «в порядке», однако правдивого ответа не требует, лишь вытирает взмокшее лицо найденным полотенцем и опустошает вторую бутылку с водой. — Намджун-и может. Хотел нормально отдохнуть, Чимин-а? — Пак соглашается, не желая более продолжать разговор на эту тему, иначе хён догадается, если только уже этого не сделал. Чимин действительно хотел, но его понятие «нормально» включало в себя присутствие ещё шести тел, помимо его собственного, перед телевизором с недавно вышедшим фильмом и большим выбором закусок, после чего, несомненно, шёл бы совместно приготовленный ужин с выпивкой и душевными разговорами до поздней ночи. Такие моменты, испытываемые чаще всего во время съёмок Бон Вояжа, особенно ценились всеми мемберами, которые воспринимали это шоу как возможность дополнительного отдыха. — Ты ещё долго будешь здесь, хён? — возможно, Паку удастся уговорить Чона закончить прогон пораньше и провести остаток дня в общежитии, а там, может, и остальные парни подтянутся. Ведь главное — начать. Но на лице Хосока — сожаление. — Я обещал Давон-нуне, что мы вместе выберем сегодня подарок для родителей, — лишь на мгновенье Чимину хочется съязвить, не обещал ли хён случайно провести выходной вместе с мемберами, но он вовремя себя останавливает и приказывает взбушевавшемуся недовольству заткнуться. Пак улыбается натянуто и, мысленно благодаря Намджуна за своевременный звонок, показывает Чону экран с активным вызовом, бессовестно используя лидера в качестве оправдания для своего побега. Намджун на его приход не реагирует до тех пор, пока не завершает свою работу. Такой же трудоголик, как и Юнги. Два сапога – пара. Оба хёна заняты написанием музыки и текста большую часть жизни, порой в ущерб свободному времени или отпуску. Даже во время съёмки шоу, где фанаты хотят видеть взаимодействие между мемберами, их игры и развлечения, хёны… Просто нечто. Чимину этих двоих не понять. Может, именно из-за этого он часто чувствует себя глупым ребёнком, когда беспечная беседа плавно перетекает к серьёзной теме? — По поводу того, что ты мне отправил, — Паку неловко, но станет ещё хуже, если Намджун оторвётся от компьютера, повернётся к нему лицом и вперит этот свой невероятно серьёзный взгляд. Зато тогда бы Чимин сразу понял масштаб катастрофы, а не мучился бы в незнании под аккомпанемент щёлкающей компьютерной мышки. Хён, с головой погруженный в работу, больше не говорит ни слова, и Пак не решается его отвлечь. Интересно, почему Ким отправился в компанию, вместо того чтобы оккупировать свою студию в общежитии? Другая атмосфера, поднимающая рабочий настрой или отсутствие отвлекающих от дела донсэнов? Так в квартире же пусто, хоть шаром покати. К тому же Намджун вчерашним вечером лично напомнил всем о выходном дне и мечтал провести его за очередной книжкой, отдыхая душой и телом. Особенно последним, учитывая сложность новой хореографии и её регулярные прогоны ввиду неловкости и неспособности повторить все движения идеально. Так, что же пошло не так? — В целом, вышло неплохо, — наконец, заканчивает Ким и, оттолкнувшись от стола и повернувшись в кресле к своему посетителю, ободряюще улыбается, демонстрируя ямочки. У Чимина камень с души падает, и дышать становится легче. — Хочешь поработать над ней сейчас? Воодушевление исчезает так же быстро, как и появилось. Пак бы с радостью послушал о недостатках и допущенных ошибках в написанной им песне. Только почему именно сегодня? Чимин понимает, что у хёна не каждый день появляется время, которое он готов потратить на обсуждение музыки и проведение безвозмездных уроков для начинающих, однако ничего не может с собой поделать. — Прости, хён, но сегодня мне нужно успеть встретиться с Тэхёном и Чонгуком, а их ещё предстоит отыскать, — Пак вертит в руках телефон, периодически проверяя его на наличие пришедших и незамеченных им сообщений, на что Намджун только понимающе хмыкает и разворачивается обратно к компьютеру. — Ну, макнэ ты найдешь в зале. А Тэ вернётся поздно вечером. Он сегодня с хёнами из дорамы, — Чимин ещё раз извиняется, благодарит за помощь и скомкано прощается, после чего буквально вылетает из чужой студии. Потом он обязательно пожалеет о потерянной возможности, скорее всего даже нажалуется на свою глупость Тэхёну, который обязательно посоветует задобрить Намджуна и попытаться ещё раз. Но это после, а сейчас Пак не станет жертвовать выходным днём ради чужой одержимости работой. Возможно, он ничем от хёна не отличается, если вспомнить про танцы, однако хотя бы меру знает. Наверное… Теперь остаётся только дозвониться до Тэ и… Чимин застывает на месте. Что он сделает дальше? Вряд ли Ви сделает выбор в пользу вредной еды и компьютерных игр с ним вместо приятной компании старших и заботливых хёнов в каком-нибудь ресторане. Только вот Пак сдаваться просто так не умеет, поэтому в любом случае попробует испытать удачу. И решительно продолжает свой путь, пребывая в счастливом неведении о поступившем директору звонке от Намджуна. «Какое фото тебе больше нравится?» Сообщение от Тэхёна пришло более десяти минут назад, но до сих пор оставалось без ответа. Прикреплённая серия однотипных фотографий, практически ничем друг от друга не отличавшихся, была пролистана Чимином несколько раз, пока накапливающаяся при виде счастливого лица друга обида не вынудила заблокировать телефон. Последняя надежда разрушилась ещё в тот момент, когда Намджун сообщил про неожиданное решение Тэхёна собрать хёнов из дорамы за ужином. Это автоматически перечёркивало все планы, выстроенные Паком. Откуда же он мог знать, что Ким никоим образом от остальных сегодня не отличится? «Чимин-а?» Что он должен ответить? «А ты почему не отвечал на мои сообщения и звонки с обеда?» или «Четвёртая фотография, где ты и Соджун-хён дурачитесь, получилась милой»? Актеры этой дорамы легко сдружились и часто виделись друг с другом, а Чимин никак не мог этому воспрепятствовать, хотя дружеская ревность была не самым приятным для него чувством. «Почему ты не отвечаешь на мои сообщения?» У Пака есть встречный вопрос: почему ты бросил меня одного в выходной день, Ким Тэхён? Справедливо ли это? Чимин часто идёт на уступки и подчиняется выбору Тэхёна, из-за нежелания оставлять его в неловком положении или одиночестве. И после стольких лет мирной дружбы становится неприятной даже сама мысль о ссоре, к чему, собственно, сейчас всё и идёт. «Эй, всё в порядке?» Нет. Экран телефона, так и не дождавшись какого-либо прикосновения, затухает. Пак прислоняется виском к окну автобуса и без особого смысла считает освещавшие дорогу фонари, поток которых кажется бесконечным из-за непрекращающегося движения. Чимин впервые ведёт себя настолько беспечно и свободно пользуется общественным транспортом без сопровождения менеджеров или охраны. Благо, что автобус, за исключением самого Пака и пожилой семейной пары на передних сиденьях, пустой. Будь здесь хоть одна фанатка группы, то без визга и распространения новости в социальной сети уж точно не обошлось бы. Вот тогда Ким Намджун бы ему высказал… Чимин отклоняет входящий вызов и поправляет закрывавшую ему половину лица чёрную маску. Может, ему тоже стоило заняться личными делами или встретиться с семьёй, а не тратить свой выходной в попытках воссоединить группу для совместного отдыха? Непрекращающаяся вибрация телефона вынуждает его отвлечься от пессимистичных мыслей и обратить внимание на групповой чат, где Тэхён развёл панику по поводу пропажи его лучшего друга. Чимин печатает заезженное «Всё в порядке» для беспокоящихся ребят, а Киму: «Никакое» Потому что больше всего Паку нравятся фотографии, где вся их группа в полном составе. И неважно, являются они официальными фото-тизерами к камбэку или личными снимками участников во время путешествия. Чимин знает, что поступает отвратительно. Ведь у него тоже есть друзья вне группы, с коими он, в общем-то, мог сегодня встретиться, если бы не их занятость. Вот только ни один из них не сравнится с Ким Тэхёном, который всегда выслушает и даст полезный совет, поддержит и приободрит. Пак жалеет, что не может повернуть время вспять, и быстро набирает сообщение. «Четвёртое» Чимин ожидает игнорирования, гневного послания о раненых чувствах и неблагодарном приятеле, но не беспорядочный набор смайликов с сердечком в конце. Против воли губы растягиваются в улыбке, что своей яркостью осветила бы весь автобус, если бы не скрывающая её маска. И Пак очень судьбе благодарен за такого понимающего и великодушного друга, как Ким Тэхён. Чимин удивляется выдержке Чонгука, отказавшегося пропускать очередную тренировку в тренажёрном зале даже в выходной день. Упражнения выматывают и без того измученный сложной хореографией организм, поэтому Пак искренне не понимает своего донсэна, выбравшего довольно своеобразный способ отдыха. Чон переводит дыхание и явно в последний раз поднимает своё тело, касаясь грудью перекладины, чтобы через мгновение легко приземлиться на ноги. Чимин наблюдал за младшим всё это время и, если честно, сбился со счёта после восемнадцатого подтягивания. Чонгуком нельзя не восхищаться. Он совершенствует себя постоянно: отрабатывает удары по лапам во время концертного перерыва, отжимается перед записью выступления, занимается в общежитии на специально купленных для этого тренажёрах. Макнэ делает небольшие перерывы, когда получает довольно серьёзные травмы. И то только по той причине, что менеджер и Намджун с Сокджином грозятся привязать его к кровати на сутки, чтобы неугомонный ребёнок соблюдал постельный режим. От внимательного взгляда Пака не ускользает то, как Чон морщится и с нажимом растирает собственную поясницу, которую тот умудрился потянуть пару дней назад при дополнительной отработке хореографии. Зачем тогда вообще поехал на тренировку, если мог остаться дома и отредактировать какое-нибудь видео или убить время компьютерной игрой? Этот упрямый мальчишка… — Хён? — Чимин забывает всё на свете, когда слышит это волшебное слово запыхавшимся, но всё ещё мелодичным голосом макнэ. О, Пак готов простить Чонгуку постоянные подколы по поводу роста и другие шалости при условии, что тот будет называть его хёном постоянно. — Чимин-щи! — все надежды разбиваются о суровую реальность. Ну, конечно. Пак в приветствии вскидывает руку и крутит головой, чтобы удостовериться, не привлекло ли громкое восклицание макнэ лишнего внимания. Зал, исключая его самого, Чонгука и занятого своими делами дежурного тренера, пустовал. — Намджун-хён упоминал, что ты собирал утром сумку для зала, поэтому я решил составить тебе компанию, — Чон задумчиво жуёт нижнюю губу, затем, осмыслив, кивает и присасывается к полупустой бутылке с водой, пока Пак вычисляет в голове возможные варианты ответа на интересующий его вопрос. Однако так и не решается, ведь его донсэн забывчивостью не отличается, а остальные придуманные версии с положительным исходом близко не стоят. — Посчитаешь для меня, хён? — Чимин не видит причин отказывать, поэтому опускается на мат, опёршись спиной на какой-то тренажёр, и начинает счёт вместе с неспешными отжиманиями Чонгука, более не поражаясь его нескончаемой выносливости. Бывали дни, когда и Чона ноги не держали от усталости. Довольно редко, конечно, но сам факт, подтверждающий отсутствие всесильности макнэ, радовал. В такие моменты более человечный и чувствительный младший приводил в восторг хёнов своим милым поведением, и Пак исключением из правил не являлся. Чимин вздыхает, вспоминая о забитом на всю неделю расписании. Сегодня он хотел бы видеть Чонгука, лениво развалившегося на диване, Тэхёна, пытавшегося найти хороший фильм для их компании, Сокджина и Юнги, оккупировавших кухню в попытках приготовить что-то вкусненькое для малышни, и Намджуна с Хосоком, подбивавших остальных ребят на какую-нибудь аферу. Чимин мечтал сейчас оказаться посреди этого хаоса, заливисто хохотать над шутками мемберов, наслаждаться приготовленным ужином и заснуть на плече Тэхёна, даже если Ким выбрал бы для просмотра ужастик. Вместо этого Пак в свой заслуженный выходной выпроводил Сокджина, испортил аппетит Юнги, сорвал практику хореографии Хосоку, потратил впустую время Намджуна, повздорил с Тэхёном, пассивно позанимался с Чонгуком и смертельно устал. Он провёл этот день со всеми мемберами, однако удовлетворения не почувствовал. Казалось бы, что хуже уже быть не может. А затем Чимин вспоминает, что вставать завтра нужно в пять утра, и окончательно поникает. Это был самый ужасный выходной. — О, ты проснулся, Чимин-и, — от вида розового фартука на Сокджине и смешно, и плакать хочется. Но Пак сдерживает в себе эти порывы, чтобы задать вполне логичный вопрос. Какого чёрта здесь происходит? Видимо, на его лице эта фраза проступает огромными красными буквами, раз Ким, удаляясь обратно на кухню, подмигивает и кричит: — Внеплановый выходной! Юнги тихо смеётся и пытается привести в порядок воронье гнездо из волос на голове Чимина, всё ещё не понимающего происходящего вокруг. В общежитии шумно и весело, как обычно и бывает, но, кажется, сегодня им никуда не нужно идти. — Хёну приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое? — Пак заторможено кивает, пока вглядывается в висевший на дальней стене календарь. В глазах явно двоится, потому что ещё вчера красным маркером был обведён только один день. Хосок вручает вышедшему из ванной комнаты Чимину аккуратно сложенную стопку выстиранного белья и, бессовестно пользуясь чужой невозможностью оттолкнуть ввиду занятых рук, теребит донсэна за пухлую щёку. — Прости, что мы забыли про обещание, Чимин-и, — Чон скрывается за поворотом, — хёны так больше не будут, а вот за мелких говорить не берусь! — Руководство решило аннулировать вчерашний выходной, раз большая часть группы провела его за работой в компании, — снисходительно поясняет Намджун, явно сжалившись над Чимином, лицо которого выдавало крайнюю озадаченность происходящим. — Эй, Чимин-а! — Пак по инерции подхватывает под колени Тэхёна, запрыгнувшего ему на спину, и смущается из-за полученного от него поцелуя в макушку. Щелчок. Вспышка. Кима сразу как ветром сдувает, а Чимин, не успев даже мельком взглянуть на сделанную секундой ранее фотографию, уже обещает себе её распечатать. Чонгук, ловко управляющийся с джойстиком, без зазрения совести игнорирует крик Сокджина, который настоятельно просит не перебивать аппетит перед обедом, и вновь тянется за снэками, боковым зрением, очевидно, замечая чужое присутствие. — О, Чимин-хён! Хочешь со мной? Чимин зла на мемберов не держит. От плохой памяти никто не застрахован. Возможно, в будущем он и сам забудет что-то важное, но точно не эти два выходных дня, ужасных и прекрасных одновременно! Ну, а теперь, пожалуй, оставьте их в покое.