Глупые булки с третьего этажа

      В данной ситуации, эти самые предрассудки служили самым сильным, но не единственным двигателем прогресса. По началу Доши и вправду хотел работать только потому, что не хотел позорить семью и желание подняться выше хотя бы в собственных глазах, а в идеале, в глазах матери и… Того нищего божества, что работал рядом с ним уже почитай как месяц, было превыше лени и гордыни.       За этот короткий промежуток времени мужчина для себя осознал очень много важных вещей, например то, что не стоит вытаскивать картридж из принтера не выключив его предварительно из розетки, или что есть можно любым водостойким и твердым предметом, который ты найдешь у себя под рукой, а ещё то, что ему нравился Энтони.       Знаешь, это только по началу казалось, что они никогда не сработаются, хотя бы в силу того, что они практически из разных миров, с разными мечтами и с абсолютно разными предубеждениями по поводу того или иного предмета, а на деле это была чуть ли не самая гармоничная пара в здании, которая уже через несколько недель привыкла друг к другу и поэтому понимала друг друга с полуслова.       Во время перерывов они болтали обо всём: о работе, о жизни, о семье. Обратить внимание стоит на то, как поменялось лицо брюнета: его серые и холодные глаза тепло улыбались, глядя на своего нового коллегу, мягкие губы складывались в приятную и плавную дугу, а ещё появились маленькие пятнышки. Они были буквально от всего.       Вот в лицо Доши плюнул ранее упомянутый картридж из принтера и на его щеке, под глазом, осталось маленькое серое пятно. А это, синевато-фиолетовое образование — синяк, который остался после того, как со стеллажа на Доши свалился пустой корпус кофеварки во главе с вилкой, которая и оставила свой след на лице аристократа.       Подобные пятна красовались на лице у Чепыша, поэтому можно было подумать, что они соулмейты. Похожие мысли то и дело проскакивали в голове Инэя, где-то глубоко-глубоко, в подсознании, пока они курили или работали. Когда возникала спокойная тишина и Инэй находил момент чтобы полюбоваться красотой Тони. Если было бы можно, он бы давно утонул в этих голубых как океан глазах, давно бы зарылся лицом в эти мягкие и немного непослушные волосы, давно коснулся бы этих тоненьких и ровных губ…       Если можно было бы.       Это ключевая фраза которой руководствовался Инэй, так как рисковать он явно не собирался, особенно выведовать про ориентацию, предпочтения, прощупывать почву, а уж тем более бить в лоб со своим признанием звучало как полнейший бред, отсебятина и абсурд для самого носителя этих мыслей, поэтому он просто молча наблюдал. Наблюдал за происходящим с двух сторон и думал, но не действовал.       А вот у Чепыша была слегка… иная ситуация. Нет, это не означает, что Доши ему не нравился. Напротив, Тони испытывал похожие чувства, если не сильнее, потому как блондинчик привык чувствовать всё сильно и сразу. Такая особенность простой и широкой души.       Другой вопрос, что он не понимал, что это именно за чувства. В силу ли своей ограниченности в некоторых сферах или из-за ослеплённости прекрасными ощущениями — не важно. Важно то, что Тони был счастлив. Впервые так счастлив за долгое время. Постоянные перерывы практически прекратили существовать в его жизни, потому что теперь Чепыш был не одинок. Ему так нравилось общение с Инэем, что он готов был говорить с ним вместо работы целыми днями и закрывал глаза на многие ошибки.       К тому же, роль учителя ему в какой-то мере подходила. Он не умел обучать постепенно, но если случалось Доши совершить ошибку, Тони всегда спохватывался и объяснял ему, что да как. Доходчиво, понятно, по-доброму. Это, должно быть, нравилось смуглому мужчине. Это же нравилось и Тони.       Были и относительные минусы в этой ситуации. Чепменовские планы по бросанию курить были посланы далеко и надолго. Каждый раз, когда Доши уходил на перекур, блондинчик ходил следом, не зависимо от того, сколько времени прошло с последнего наслаждения сигареткой. Он ходил туда по сути не наслаждаться табачными изделиями (хотя попробовать выпросить элитную сигаретку Инэя — тоже хорошее хобби, правда пока у Тони не получалось), он ходил туда наслаждаться Доши.       И тут начинаются противоречия.       Чувства, которые Чепыш испытывал к своему коллеге, были не дружескими. Если бы кто-то с пятого этажа пришёл работать к блондину, он, конечно, тоже был бы счастлив, но далеко не так, как с Доши. Ни на кого другого он не смотрел бы с таким трепетом, ни с кем другим не жаждал бы встречи так сильно… Никто другой не заставлял в нём всё тудумкать всё чаще и чаще.       Чепыш не понимал, что это за чувство, но ему и не нужно было. Он был счастлив, и хотел наслаждаться этим вечно, а уж что там заставляет его глаза искрится при встрече с Инэем и смотреть на него с неприкрытым восхищением и благоговением — не столь важно.       По крайней мере, было не столь важно, пока на щеках Тони не поселился вечный румянец, а ощущения внутри стали настолько сильными, что вызывали не только радость, а ещё и смущение.       И что делать с этим — не ясно.       Так уж получилось, что сегодня с самого раннего утра в семье Доши творился полный кавардак. Инэй ругался со своей матерью, а когда происходило подобное, то вместе с криком поднималась вся прислуга щемилась по углам, лишь бы не попасть под горячую руку одного из членов семьи, а то резко возрастал шанс либо получить нагоняй, либо и вовсе вылететь с рабочего места, так что побег в данной ситуации являлся единственным нормальным решением.       Утренний скандал сильно сказался на настроении Инэя, из-за чего на работу он приехал уже злой. Даже не поздоровавшись с Чепышом, он бросил кейс рядом со столом, сбросил пиджак на спинку стула и широкими шагами, нервно шарясь по карманам вышел на лестничную площадку. Там он слегка распустил галстук, расстегнул воротник и нервно закурил трясущимися от гнева руками.       Доши Младший опёрся на перила, уткнувшись в собственные руки и прикрыв глаза. Из его ухоженного хвоста на голове выбилась одна прядь, которая упала на холодный смуглый лоб, что придавало мужчине более потрёпанный вид.       Инэй глубоко затягивался и грубо выдыхал крепкий дым, делая перерывы на одышки. Всё это время, его холодные глаза метались под прикрытыми веками из-за чего брови мужчины изредка вздрагивали.       И находящемуся на рабочем месте Чепышу, чего-то там перебиравшему в старом компьютере, возможно стоило бы остаться и подождать.       Но была одна ма-аленькая проблема: Тони либо не знал, либо просто игнорировал тот факт, что Инэю лучше не попадаться под горячую руку, когда он злой. Так что блондинчиком было принято решение (ну как принято, он об этом даже не раздумывал) пойти на рожон.       — Дошик? — осторожно позвал Тони, выходя на лестничную клетку следом за коллегой. Коверкать фамилию мужчины уменьшительно-ласкательными суффиксами, кстати, было новым хобби блондинчика.       Ему безумно нравилось имя коллеги, но оно было настолько красивым, что произносить его Чепыш решил только в особые моменты. Никакого особого момента, правда, ещё не выдалось, поэтому приходилось довольствоваться только очень милой фамилией, которую хотелось смаковать вечно, чем Тони и занимался.       — Мы же договаривались не уходить на перерывы пока хотя бы ¼ работы не выполним. — заметил блондин, подходя к Доши и осторожно касаясь его плеча. — Всё хорошо?       — Отвяжись, нищий ангел и возвращайся к работе. — мужчина недовольно и резко повёл плечом, на котором оказалась рука Тони. В данный момент его не волновали ни работа, ни коллега. Ему хотелось покоя и уединения.       Но Чепыш не был бы собой, если бы отступался так просто.       — Я же просил не называть меня так. — слегка обиженно хмыкнул Тони, но это была не столько обида, сколько смущение. Никто и никогда до этого так открыто не называл его ангелом, пускай и нищим. Тем не менее, Чепыш обошёл Инэя сбоку и засунул было руку в свой карман, но наткнулся лишь на пустую пачку. Чёрт, а он ведь забыл купить… Ну ничего, перебьётся.       — И всё же, что-то случилось? Я же переживаю.       — Я же сказал, это тебя не касается. Прекрати лезть не в своё дело.       Удушающе горький дым вскоре перестал снимать стресс, а даже наоборот, он возрастал с каждой секундой, из-за чего в один прекрасный момент, недокуренная сигарета в руке Инэя сломалась пополам и улетела вниз, в лестничный пролёт до нижних этажей, бросая вверх искорки.       — Эй, не мусори! Уборщикам и так нелегко, тут знаешь сколько гадости всякой ещё и ты бычки бросаешь. — с укором покачал головой Тони, но укор был наигранный и в принципе не нужный.       Внутри Чепыша закипало волнение, но пренебрежительный тон Инэя слегка обижал блондинчика, поэтому он попытался быть немного построже, может это сработает.       — Вообще-то, это важно для меня. Я же твой начальник, для меня важно твоё эмоциональное состояние!       — Какое тебе вообще дело до меня?! Только как начальник и умеешь мыслить?!       Эти две фразы в одной речи противоречили друг другу да и в принципе всему тому, что пытался показать Доши. В данной ситуации его разум буквально соперничал с настоящими чувствами.       Инэю хотелось раскричаться из-за того, что Энтони не хочет знать о его моральном состоянии как друг или некто больший, а как начальник, но с другой стороны он понимал, что это будет слишком безрассудным поступком, поэтому частички живого разума пытались затормозить эмоциональный поток, из-за чего появлялась настоящая путаница и отсебятина.       — Нет, я умею мыслить и как человек тоже! — отчего-то вдруг тоже разозлился Тони.       Скорее всего, это аура Доши на него подействовала, но вполне возможно, что его тоже расстраивал один факт, который он озвучил.       — Но ты, похоже, только как начальника меня и воспринимаешь! Если тебе не важны мои переживания, то будь добр отчитаться хотя бы как сотрудник моего этажа! Что у тебя случилось?       — Я не обязан отчитываться по поводу своей личной жизни перед тобой! Ты сейчас вообще не имеешь никакой власти и, видимо, не понимаешь своего положения!       Мужчина наконец-то оторвался от перил и стал настигать Энтони, сверля его глазами налитыми кровью. Он подходил ближе и ближе, отталкивая парня к стене, снова подёргивая губой в своей привычной манере.       — А-а вот и имею и понимаю! — сердито топнул ножкой Чепыш, но явно сильно растерялся, мелкими шажками отступая назад. Что бы сейчас не происходило, ничего хорошего это не предвещает. И будет, видимо, ещё хуже, если Тони покажет свою слабость.       Жаль только, что блондин, как и большинство несведущих людей, был подвержен одному наиглупейшему предубеждению: чем ты громче — тем ты увереннее.       — Мой статус, может не закреплён документами, но я лучше работаю руками, чем ты, дольше работаю и больше получаю! Я твой начальник, твоё эмоциональное состояние — моя ответственность, и поэтому ТЫ ДОЛЖЕН МЕНЯ СЛУШАТЬСЯ И ГОВОРИТЬ МНЕ ТО, ЧТО НУЖНО! ИНАЧЕ Я…       — Иначе ты что?       Толчок и блондин оказывается припёртым к стенке. Инэй прижимает Тони, практически наваливаясь всем телом на него, рукой упираясь в бетонную конструкцию на уровне лица парнишки и как в их первую встречу хватает его за подбородок жесткими пальцами.       — Что ты мне сделаешь, нищий ангел? Уволишь меня? По какой, интересно, причине? Я ведь исправно выполняю свою работу.       Надменная нотка снова скользнула в его словах. Да, снова Доши доминирует и пытается доказать своё превосходство таким… Специфичным способом, если не назвать его странным.       В глазах Чепыша заблестел страх. Дыхание сбилось и в горле пересохло.       Что вообще происходит? Почему это происходит? Что ему делать?       — Иначе… И-иначе я… — голос задрожал, и Тони нервно сглотнул. А ведь и правда, что он сделает? Блондин ведь действительно никакой не начальник. Ни официально, ни даже морально. Ноль ответственности, ноль знаний, просто один большой ноль. И всё же, работа с Доши всколыхнула давненько утихшую и даже не просыпавшуюся в Чепыше… Нет, в Чепмене гордость.       Доши прекрасен, с Доши хочется общаться и работать, с Доши хочется просто быть.       Но Чепмен не мог позволить ему так беспардонно доминировать над собой. Не сейчас.       — …иначе я напишу на тебя докладную, и ты отправишься ещё ниже, чем ты есть сейчас!       И как только эта фраза слетела с языка Тони, он тут же прикусил этот самый язык, ощущая лёгкий металлический привкус.       Что он только что сказал? ЗАЧЕМ он это сказал?       Но слов назад не возьмёшь.       — Ах, значит докладную…       Рука, которая доселе находилась на стене, внезапно оказалась на плече блондина. Инэй резко откинул голову Энтони за подбородок и буквально прокусил его плечо сквозь рубашку. Две красные точки мгновенно запульсировали на коже Энтони сразу после того как мужчина отстранился и… Доши понял что он только что сделал. Он пометил невинного Тони тем, что называлось «серебрянкой» среди его отбитых сталкеров. Его руки задрожали и аристократ медленно стал отходить от Чепыша.       «Что я натворил?!»       Этот вопрос застучал в висках сразу после того как на рубашке коллеги, на месте укуса проявились пятнышки крови, и стал переливаться из одного виска в другой.       — Энтони я… Чёрт возьми, прости, я не знаю что я сделал!       Чепышу ещё никогда не было так страшно. Никто ещё не прижимал его к стене, никто не кусал…       Но страшнее всего, что пока мужчина впивался плечами в плечо блондина, из глотки его вырвалось томное:       — И-инэй…!       Не испуганное, не злое, а именное томное. На выдохе, похожее на стон.       У Тони перехватило дыхание. Боль начала пульсировать в плече, лицо вспыхнуло ярко красным и стало горячее лавы, а на глаза навернулись слёзы.       Чепмен ничего не понимал. Ему было и страшно, и обидно, и так… Хорошо?       Он не знал, что означает этот укус в отношении Доши, поэтому воспринял всё по-своему, и не знал, как на это реагировать.       Боль в плече стала настолько невыносимой, что он схватился за него одной рукой, а другой рукой оттолкнул со своего пути Инэя, подходя к перилам и утыкаясь в них животом. Он немного нагнулся вперёд и тяжело задышал, чувствуя, как нагревается голова и плечо болит всё сильнее. Две слезинки скатились по щекам.       — Я… Я-я… Н-не понимаю…       Доши осторожно подошёл к Чепмену сзади с явным беспокойством на лице.       — Сильно я тебя… Слушай, идём я обработаю укус, иначе не дай бог инфекция и-… к, а п — к, а п. . .       Звуки маленьких капелек, которые появились из ниоткуда, внезапно стали слишком громкими. Как будто-бы они были где-то совсем рядом, где-то под рукой.       Инэю стало казаться, что он сходит с ума, поэтому он просто взял Тони за свободную руку и осторожно потянул в сторону входа на этаж, пока сам не разревелся от нынешней картины. Но рука была поспешно выдернута из хватки Инэя, а сам Тони отошёл на шаг обратно, в сторону перил.       — Ч-что, настолько, да? — голос Чепыша снова дрогнул.       Слёз больше не было видно, но он, видимо, глотал их, пытаясь сдерживать себя.       — Настолько я тебе неприятен?.. Я-я же просто переживал за тебя. — рука отпустила плечо и сжалась в кулак, а взгляд Тони стал каким-то расстроено-обиженным.       — Ты не воспринимаешь меня как друга, презираешь как начальника, а как человека, видимо, просто ненавидишь, раз готов сделать больно! — блондинчик поджал губки, бровки его встали домиком, а обида испарилась, оставляя лишь всеобъемлющую печаль.       — Я знаю, что тебе здесь не нравится, и я тоже не нравлюсь! Я вам всем не нравлюсь, иначе вы не оставляли бы меня одного! Ты поэтому расстроен и зол, да? Тебе некомфортно работать с каким-то «тупым и нищим», ты хочешь уйти? Так уходи, я ведь не держу! Если так тяжело, что хочется на части меня разодрать, то иди, я же не изверг! Иди к начальству, проси перевести тебя на четвёртый, я никого не держу! Если бы я держал хоть кого-то, я не был бы один! — больше сил смотреть на Доши у Чепыша не было. Он зажмурился, тяжело сглатывая, и отвернул голову.       — Но… Зачем тогда были все эти разговоры? На работе, во время перекуров, просто любезности какие-то? Я… Я думал, что нашёл себе друга… А может даже… — последнее слово застряло где-то в глотке у Тони и так и не вылетело наружу.       Он отвернулся совсем, посильнее сжимая своё снова занывшее плечо. Стало только хуже, но он не отпустил.       — Если тебе так же больно находится со мной, как сейчас болит моё плечо, то лучше уходи. Как ты там говорил? Ты должен терпеть меня, да не обязан…       Чепыш уставился в темноту лестничных пролётов и машинально порылся в кармане. Слегка подрагивающей рукой он достал оттуда пустую пачку сигарет и, чертыхнувшись и с досадой скомкав её, что было сил кинул вниз, куда недавно полетела сломанная сигарета Доши.       «Всё не так! Всё не так как должно было быть!»       Мужчина, озлобленный на самого себя сейчас был готов размозжить один из чёрных старых ксероксов, которые стояли рядом с серой дверью на этаж. Этаж, где его жизнь резко крутанулась и повернулась в абсолютно другую сторону. Место, где изменилось многое.       Теперь, для Доши это было одним из тех памятных мест, где он мог с уверенностью сказать о том, что стал лучше. Нашёл лучшую сторону себя, общественной жизни, собственного человеческого труда и человека, который помог найти этот бесценный клад, эту бесконечную палитру цветов и эмоций, которые скрывались за серебряным стеклом богатого существования. Благодаря этому, мужчина действительно понял что он хочет от жизни: не воплощать мечты матери, не подниматься на вершины по её прихоти, а жить. Жить свободно, смеяться честно, плакать искренне, касаться нежно и любить…       Любить страстно.       Оберегать с особым трепетом того, кого сам себе пообещал любить.       И сейчас этот человек стоит перед ним и буквально давится слезами, полагая что Доши его ненавидит. Ведь если бы Инэй сказал то, как всё на самом деле хотя бы на день раньше, то возможно сейчас их судьба сложилась бы иначе.       Послышался глубокий прерывистый вдох.       — Не в моей компетенции сейчас оправдывать остальных людей, которые окружают тебя и отвечать за их чувства. Не в моём праве врать о том, что они думают, зато я могу точно сказать о том, что делаю, думаю и чувствую я.       Ледяные глаза аристократа стали постепенно наполняться горячими слезами, снова заставляя темные брови невольно дёргаться. Инэй грубо стёр соленые капли и сбросив их на бетонный пол стал осторожно подходить к Тони.       — Я знаю, насколько всё это выглядит отвратительно и насколько сильно я завуалировал то, что должен был сказать ещё в первую неделю нашего знакомства и довел тебя до такого состояния, я…       Широкая теплая рука Доши оказалась на предплечье хрупкого Чепмена и стала нервно пульсировать от страха, шатаясь вверх-вниз практически как и сам ее хозяин.       — Ты потрясающий человек, Энтони. Я всегда удивлялся твоему настрою, хотя порой и видел как тебе тяжело справляться со всем одному. Ты такой… Светлый, такой… Ты и вправду ангел, самый настоящий. И знаешь… — Доши Младший слегка опустился и уткнулся темным лбом в грудь парню, прикрывая веки.       — …Я должен был сказать тебе раньше об этом, но я всегда любовался тобой. Ты думаешь, почему появились эти милости? С каких это пор человек такого уровня как я обратил внимание на такого как ты? С тех самых как я…       В глотке застрял огромный комок неуверенности. Мало того, что он не давал сказать то, что нужно, так ещё и пожирал горло изнутри, выдирал язык и щекотал нёбо. Тяжёлая, свинцовая голова ещё немного сдвинулась по направлению к полу, а затем, зажмурив глаза, мужчина выдохнул:       — С тех пор как я влюбился.       Тони был крайне напряжён в момент, когда Доши подошёл к нему и начал касаться. Он не был уверен, что хочет, чтобы Инэй трогал его.       Вернее, нет, не так.       Он был уверен, что хочет, чтобы Доши трогал его. Чтобы трогал, чтобы говорил, чтобы не уходил.       Но не был уверен, почему.       Стоило Инэю коснуться лбом груди Чепыша, как он, повинуясь какому-то инстинкту, положил одну руку ему на плечо, а другой зарылся в волосы. У Доши такие приятные волосы.       Весь Доши такой приятный.       Ну почему так хочется прижать его к себе и не отпускать?       Чем дольше Тони слушал Инэя, тем чаще у него внутри раздавался тот самый «тудумк». Сначала после каждого предложения, потом через слово, а потом и на каждом слове всё стучало внутри, сердце колотилось. Лицо блондинчика всё нагревалось и нагревалось, он, казалось, готов был задохнуться…       Как вдруг последняя фраза Доши заставила всё внутри замереть.       В л ю б и л с я.       — …влюбился? — чуть ли не одними губами переспросил Тони, не в силах поверить своим ушам. Он осторожно приподнял рукой голову Инэя за подбородок, делая посмотреть на его лицо в этот момент. Сам Чепыш всё сильнее и сильнее краснел по мере того, как часто повторялось это слово у него в голове.       Влюбился, влюбился, ВЛЮБИЛСЯ.       Почему это слово не приходило ему в голову ранее?       — Т-ты серьёзно или просто издеваешься? — повторил давнюю фразу Доши Тони с искреннем неверием, но надеждой в голосе. На лице медленно растянулась милая кривая улыбка человека, который внезапно стал сказочно богат или же стал свидетелем какого-то чуда, но до сих пор не может поверить своему счастью.       — Если бы я не был серьёзен, я бы не плакал.       На лице аристократа тоже расплылась широкая, мягкая улыбка.       — И я бы не сделал того, что сделал. — как бы намекая на плечо, укушенное ранее.       Наконец, снова грубо смахнув слёзы свободной рукой, мужчина выпрямился, всё ещё не отпуская предплечья Энтони. В его глазах читалась неуверенность, впервые за всё время что он работает на этаже. Он хотел сделать что-то, но будто бы ждал подходящего момента.       — Я… Я не уверен, что понимаю. — пролепетал Тони, глядя в глаза Инэя и понимая, что тут не грех и имя своё забыть, заглядевшись на него. Хотя на самом деле Чепыш ощущал себя немного пристыженно, думая, что портит момент, и снова ощущая своё плечо. Теперь оно не то чтобы болело, скорее покалывало, предвещая что-то.       — А я… Я не уверен, что это за чувство. Ты такой красивый, такой приятный, тобой можно только восхищаться. — блондинчик поднял руку и нежно коснулся щеки Доши, поглаживая её большим пальцем, а мизинцем, не сдерживаясь, поглаживая бородку Такая приятная кожа, такой великолепный Инэй. Давно Тони хотел так сделать.       — Я так люблю смотреть на тебя, люблю общаться, люблю быть рядом, люблю… — Чепыш слегка запнулся, потому что голос дрогнул и выдал какой-то странный пищащий звук, который заставил блондинчика хихикнуть, а его глазёнки вновь радостно заискриться простодушным счастьем. -…люблю. Видимо, просто люблю.       — Тогда позволь мне-…       Инэй осторожно коснулся белоснежной щеки Энтони, медленно приблизившись к его уже счастливому личику. Неловкий лёгкий рывок вперёд и мягкие, широкие губы накрывают тоненькие губы нежным поцелуем.       Это то, чего Доши давно ждал, сдерживая себя ежедневно от порыва эмоций, то, чего он очень хотел долгое время.       Через несколько секунд он осторожно отпрянул от Тони с улыбкой глядя на его раскрасневшиеся щеки.       Чепыш будто бы и не хотел отстранятся. Он просто замер на месте, ни взад, ни вперёд, и стоял, хлопая глазёнками.       Эмоции переполнили его настолько, что ему просто необходим был спонтанный выплеск чувств, поэтому блондинчик вдруг резко подался вперёд и крепко-крепко обнял Доши, прижимая к себе так сильно, как он только мог.       — Я всё ещё не уверен, сто до конца всё понимаю, — радостно проговорил Чепыш, немного потирая носиком плечо Инэя, как котик.       — Но мне это очень нравится!       Правда, и так долго блондинчик простоять тоже не мог. Плечу всё же было неприятно, поэтому Тони нехотя отстранился, трогая пальцами укус.       — Ай… У тебя острые клыки… Хех…       — Прости меня ещё раз за это. Идём, тебе нужно обработать их.       Мужчина невесомо подталкивал Тони к входу на этаж, тепло улыбаясь.       — Зато теперь, тебя ждёт счастливая жизнь, Энтони. — рассмеялся Инэй, глядя на блондина.       Маленький, хрупкий, простодушный… «Воистину ангел…»       — Это уж точно, — тихонько кивнул Тони, следуя обратно на этаж вместе с Инэем. На лице его красовалась милая довольная улыбочка, а сам он решил прижаться здоровым плечом к Доши, чтобы буквально ощущать его рядом.       Такой большой, сильный и величественный. Настоящее божество.       — Только это, — Чепыш хитро прищурился и показал язычок Инэю, довольный тем, что наконец-таки придумал способ добиться своего.       — Ты должен мне сигарету за весь этот стресс!       — А ведь кто-то говорил, что курить — это плохо. Не помнишь кто? — усмехнулся Доши, проводя малыша-Чепыша вглубь этажа.       Слухи о «серебрянке» разлетелись сразу же после того происшествия с Энтони не лестнице. Возможно, это случилось потому, что кто-то из ранних работников Синтракорп застал Доши и Чепмена в деликатном положении при этом сам запрятавшись в тени. Увы, кто это был, никто никогда не узнает, зато последствия у этого были такие себе, как для Инэя, так и для бедного Тони.       Бешенные сталкеры гонялись за парнями около двух месяцев, если не больше. Однажды, случилось даже так, что какие-то недалёкие личности умудрились зажать блондина прямо возле ворот головного офиса корпорации и начать допытывать его о заветной метке, за что получили жёсткий нагоняй от Доши, который в это время приехал на работу. Такое действие повлекло за собой ещё больший ажиотаж в кругу безмозглых фанатов Инэя. Пусть это не выбилось в СМИ и не прорвалось на телевиденье, зато кучки фриков продолжали поливать грязью в Интернете и аристократа и простого работягу, даже после того, как метка зажила. Отделаться малой кровью, конечно, в тот момент не получилось, зато, когда вся эта волна стихла, ребята могли снова вздохнуть спокойно полной грудью и вернуться в привычный темп работы. Относительно спокойная жизнь действовала благоприятно и на Чепыша и на Дошика, у которых после этого появилось больше времени на самих себя и они впервые сходили на нормальное свидание, которое не омрачали надоедливые идиоты.       Слухи оказались правдой.       Теперь этих двоих ждала впереди счастливая длинная жизнь, полная ярких и красочных эмоций.