соулмейты?

юра уже забыл про свою метку, что жжёт время от времени, прямо под рёбрами, расползаясь аккуратными веточками розового куста по всей груди. вспоминает о ней только, когда садится за алтыном, неловко складывая руки на талии. майка слегка светится даже под курткой, он уже не знает, как спрятать это от парня напротив, что так увлечён рассказом об их общем прошлом. «неужели, его метка даже не жжется?» — в мыслях плисецкого, что уверенно пожимает руку, в знак дружбы. уже в кафе, слегка краснея, светловолосый обратил внимание на легкое свечение под рукавом у алтына. — отабек, — голос слегка дрожит, — не очень тактично, но ты уже встретил родственную душу? — сложный вопрос, — ухмыляется парень, — а ты? — тоже сложно. ситуация до невозможности тупая. как убедиться, что сейчас у обоих жжется под кожей, из-за друг друга. мысли в голове путаются, плывут не туда и пугают обоих. — но, я точно знаю, когда и где увидел его впервые, — блондин для себя выделяет слово его, значит алтын уверен, что это парень. юра вопросительно поднимает взгляд, голос в голове уже даже не кричит, вопит: «это не ты, придурок, ты снова все проебал» — лет в 13, в лагере, — оба затихают на время, пытаясь переварить сказанное, — меня так зацепил его взгляд. и снова молчание. почему так сложно, сказать хоть слово? вот он — твой соулмейт, протяни руку и даже коснуться сможешь. но неведомый страх держит плисецкого на стуле, не давая даже вздохнуть нормально. — юрочка! — из мыслей обоих вытаскивает громкий голос виктора. — господи, боже, — шипит плисецкий, и отабек честно пытается не смеяться с реакции блондина. спустя время, каким-то невероятным образом, в кафе уже находится вся компания с гран при. все увлеченно обсуждают выходку юри, которой уже год наверно, с удовольствием, делясь видео и фотками с того дня. — почему мы сидим с ними? — возмущается юра. алтын лишь пожимает плечами и быстро уводит взгляд, но от блондина не скрывается странная эмоция, что читается в темных глаза. «он боится не меньше моего, — понимает парень, — надо свалить отсюда и нормально поговорить!» — поздравляю с помолвкой! — выкрик привлёк внимание всех сидящих в кафе, — мой лучший друг женится! у юры ступор, настоящий такой ахуй, если говорить честно. алтын рядом лишь медленно хлопает, тоже находясь в шоке. очнулся парень только, когда пришёл джей-джей, снова вызывая лёгкое раздражение. тут и появилась возможность уйти, правда вместе со всеми, но эту проблему можно было решить: — я не эксперт, — начинает алтын, — но, кажется, нам стоит поговорить наедине. — да, наверно, — кивает, скорее сам себе, юра, — поехали к отелю там и поговорим. путь парни провели в тишине, лишь изредка переглядываясь. номер плисецкого встретил их легким беспорядком: — прости, не планировал, что будут гости. они сели напротив друг друга. алтын внимательно следил за эмоциями парня, что, кажется, во всех подробностях разглядел расцветку обоев. — когда эта хреновина перестанет жечь? — вопрос звучит неожиданно, даже для самого плисецкого. — обычно это проходит после первого поцелуя, — склоняет голову на бок, все также наблюдая. смотреть на блондина правда было интересно. отабеку казалось, что он слышит, как работают шестеренки в голове у парня. эмоциональный калейдоскоп сменялся различными красками: то явное смущение, что делало все лицо парня красным, то тяжелая задумчивость, которая ложилась морщинкой между бровями. с каждой новой эмоцией, как считал сам алтын, юра становится менее уверенным и все сильнее краснел. — по-моему, — все-таки заговорил темноволосый, — все предельно очевидно, да? — как давно ты понял, что это я? — пряча взгляд за длинной челкой, спрашивает плисецкий. — когда мы встретились в лагере, у меня появилась мысль о том, что это мог бы быть ты, но, — тут алтын тормозит, пытаясь подобрать слова, — буду честным, мне казалось, что такой, как я не достоин подобного. — подобного? — ты настоящий талант, у тебя даже во взгляде всегда читалось, что ты в спорт пришёл за победой, а тут я... неудачник. наступает молчание, юра пытается понять, когда упустил, что его метка давала о себе, только в том злосчастном лагере, и последние пару дней. как он не заметил, что его родственная душа просто ходила рядом. — недавно, когда мы пересеклись в отеле, я окончательно понял, что ты и правда мой соулмейт, — заканчивает свою мысль отабек. — я чувствую себя придурком, — парень правда не знает, как реагировать, так сложно сформулировать нормальную мысль, — господи. нервные постукивания по деревянной столешнице раздражали казаха, поэтому он накрыл руки плисецкого своими, наблюдая, как красная краска с новой силой заливала его лицо и уши. юра ничего не говорил уже пару минут, предпочитая пялиться в стену. алтын понимал, что сейчас обоим надо собраться с мыслями, особенно младшему, который, кажется, вообще отключился от мира. «он реально завис. стоит ли напомнить о своем нахождение здесь?» — у старшего уже голова болит от этой тишины. — так что ты думаешь? — тихо спросил, в надежде на то, что на него обратят внимание. — честно, я немного в замешательстве, но вместе с этим безмерно счастлив, вроде, — плисецкий всё-таки поднимает свой взгляд, встречаясь глазами с парнем напротив, — никогда не пытался найти соула, считая это глупостями, но сейчас, когда я сижу тут, в надежде, что моё сердце не остановится, от такой скорости, это уже не кажется глупым... улыбка озаряет лицо алтына, что, как понял сам юра, большая редкость для героя казахстана. — а теперь, — тянет тихо блондин. отабек вопросительно смотрит на парня, ожидая продолжения его слов, но вместо этого чувствует крепкую хватку на воротнике куртки. опомнился он только, когда почувствовал теплоту на своих губах и, кажется, чужой язык. алтын обвивает чужую талию руками, чувствуя, как подрагивает младший, то ли из-за поцелуя, то ли из-за метки. спустя несколько секунд, для парней это была вечность, они отстраняются друг от друга, прислоняясь лбами, оба улыбаются, как последнии дураки. — не обольщайся, — видимо, плисецкому стало комфортно: снова начал ерничать и стебаться, — меня раздражало жжение. — конечно, — кивает, тихо смеясь, — я знаю.