Phoenix

Die Liebe ist ein wildes Tier, Sie atmet dich, sie sucht nach dir; Nistet auf gebrochenen Herzen, Geht auf Jagd, bei Kuss und Kerzen... (Любовь — это дикое животное, Оно вдыхает твой запах, ищет тебя; Вьёт гнездышко на разбитом сердце, А во время поцелуев при свечах выходит на охоту...) Голос Лилиан, более низкий, чем обычно, плыл по помещению, раскатистое немецкое "Р" отдавалось эхом. Алура почувствовала, как по телу бегут мурашки. Saugt sich fest an deinen Lippen, Gräbt sich Gänge durch die Rippen, Lässt sich fallen weich wie Schnee; Erst wird es heiß dann kalt, Am Ende tut es weh... (Оно крепко присасывается к твоим губам, Прорывает ходы между твоими ребрами, Любовь окутывает тебя нежно, как снег; Сначала тебе жарко, потом холодно, А в конце больно...) Криптонианка следила за губами женщины. Мягкий свет софитов, единственное освещение в этом зале, падал на небольшую сцену, и в центре стояла Лилиан в элегантном костюме-тройке. Сердце Зор-Эл забилось быстрее, когда её взгляд встретился со стальным взглядом Лютор. Они были один на один, а между ними – песня. Песня о любви и о боли. Amour, amour... Alle wollen nur dich zähmen. Amour, amour... Am Ende gefangen zwischen deinen Zähnen. (Любовь, любовь... Все хотят приручить тебя. Любовь, любовь... А, в конце концов, оказываются в твоей пасти.) Алура удивлялась, как воздух еще не искрится вокруг Лютор, настолько сильным был её голос. Все внимание единственной зрительницы было приковано к высокой фигуре. Зор-Эл поняла, что задержала дыхание. Die Liebe ist ein wildes Tier, Sie beißt und kratzt und tritt nach mir, Hält mich mit tausend Armen fest Zerrt mich in ihr Liebesnest. (Любовь – это дикое животное, Оно кусается, и царапается, и преследует меня, Оно вцепляется мертвой хваткой И тащит в своё логово.) Криптонианка почувствовала, как пальцы ног подгибаются, через тело словно пропустили электрический ток. Она отчетливо видела искры в воздухе. Отдаленный грохот эхом раздался в пустом амфитеатре, но голос Лилиан заглушил его. Frisst mich auf mit Haut und Haar Und würgt mich wieder aus nach Tag und Jahr. Lässt sich fallen weich wie Schnee, Erst wird es heiß dann kalt, Am Ende tut es weh. (Оно пожирает меня с головой А долгое время спустя – изрыгает. Любовь окутывает тебя нежно, как снег, Сначала тебе жарко, потом холодно, А в конце больно.) Грохот становился сильнее, стены задрожали, но Алура не могла оторвать зачарованного взгляда от женщины на сцене. А Лютор будто не видела происходящего, её пальцы по прежнему выстукивали ритм, а губы двигались. Amour, amour, Alle wollen nur dich zähmen, Amour, amour, Am ende gefangen zwischen deinen Zähnen. (Любовь, любовь, Все хотят приручить тебя, Любовь, любовь, А, в конце концов, оказываются в твоей пасти.) Небо, казалось, раскололось, настолько громким был треск грома. Алура и не заметила, когда зал превратился в открытый древний амфитеатр. Раздался еще один раскат грома, а за ним сверкнула молния. — Должно быть наоборот, — подумала женщина, чувствуя на запрокинутом к небу лице тяжелые капли дождя. Они разбились о её веки, и криптонианка открыла глаза. Стихия бушевала, неистовствовала, рвала, метала, горела, кричала, гремела, сверкала, кипела, клокотала, буйствовала, шумела, бурлила, свирепствовала. Алура была посреди этого урагана. Сиденья исчезли, все исчезло, она была внутри гигантской воронки. Свист ветра был невыносим, поэтому женщина медленно закрыла уши ладонями. Дикое. Слово пришло в голову, и Зор-Эл ухватилась за него. Животное. Верно, ураган – словно животное... так же бесчинствует. Любовь. Алуру вновь ударило током. Она распахнула глаза и убрала руки от ушей. Шум стихии исчез, наступила звенящая тишина. Криптонианка во все глаза смотрела на женщину напротив. Женщину ли? Она была не из плоти, словно соткана из света. Они висели в центре урагана, рвущегося в клочья без малейшего звука. — Кто ты? — прошептала Зор-Эл потрескавшимися губами. — Проводник, — хрипловатый голос женщины был странно знаком, — лети, феникс, лети. Алура почувствовала жжение в лопатках. Повернув голову, она увидела два золотистых крыла, перьев которых словно коснулась рука короля Мидаса. Незнакомка запела. Это была совершенно иная песнь, слова которой были древнее самой Земли. Она подняла руки вверх, и Алура проследила за её взглядом. Далеко наверху сияло солнце. Я в самом глазу Урагана. Крылья пришли в действие, и Зор-Эл рванулась вверх, выше, к Солнцу. Звуки Урагана вернулись, свист и хохот ветра едва не разрывали барабанные перепонки, но криптонианка летела ввысь. Вернулась боль. Лопатки адски жгло, казалось, она сейчас упадет вниз, но Зор-Эл мчалась, встречный холод выжимал слезы из глаз... к Солнцу, теплее! Её вела Песнь. И этот голос... голос Лилиан летел впереди, создавая птицу-пламя, которая разгоняла холод... Солнце было совсем близко, Алуре оставалось лишь протянуть руку, что она и сделала. Феникс рассыпался сотней искр, а она на полной скорости влетела в огненный шар. Боль в лопатках стала невыносимой, теперь она горела заживо, а потом... Она резко распахнула глаза, вдыхая свежий воздух полной грудью. Энергосберегающая лампочка над кроватью моргнула. Лазарет D.E.O. Супергерл дремала в кресле слева. — Кара... — негромко позвала Алура, но достаточно, чтобы девушка резко подняла голову. — О, Рао... — прошептала она, широко раскрытыми глазами изучая Зор-Эл, — мама, ты проснулась! — Сколько... — Алура прикрыла глаза и наморщила лоб, — сколько я проспала? — Ты была в коме уже практически три месяца, после того, как враг вонзил тебе в живот криптонитовый клинок, — воскликнула пораженная Денверс, — о мой бог, мамочка! Она бросилась на шею Зор-Эл, обнимая аж до хруста костей. — А где Лилиан? — Алура выглядела сбитой с толку, оглядываясь. — Мам? Ты точно в порядке? — Кара нахмурилась, — зачем тебе Лилиан Лютор? — Мне нужно сказать ей пару слов. Я кое-что поняла, пока была там. — женщина неопределенно махнула рукой, — в общем, мне срочно нужно с ней кое-что обсудить. Денверс, все еще хмурясь, медленно кивнула. — Мам, ты лежи, а я пока позову Алекс. Мы все так скучали! — она чмокнула Алуру в щеку и убежала. Криптонианка заметила сложенную записку на прикроватной тумбочке и подняла её. — Для Алуры, — гласила сложенная сторона. Женщина приподняла бровь и развернула бумагу. Её глаза расширились. В записке было всего три слова.

Лети, Феникс. Лети.