Я снова плачу, прости меня, прости

      Твои длинные тонкие пальцы быстро и ловко перебирают струны. Ты умело зажимаешь достаточно сложные аккорды. Музыка словно волнами льётся из-под твоих рук. А твой голос... Такой приятный и нежный, успокаивающий. Он одновременно бывает громким и грубым, взволнованным и восторженным, грустным и отчаянным. Мне невероятно сильно нравится слушать тебя. Не важно, поёшь ли ты, общаешься со мной полушёпотом на уроках, когда учитель выходит из кабинета, выступаешь с докладом или сообщением, рассказываешь что-нибудь, это приносит удовольствие.       Когда ты исполняешь песни о тёплых человеческих чувствах, именуемых любовью, то так осторожно, смущённо поглядываешь на меня и тут же опускаешь глаза. Это очень мило. Когда ты играешь свои любимые песни, то делаешь это с такой страстью, с такой самоотдачей! Именно ты вдохновила меня заняться игрой на гитаре, по крайней мере, попробовать. Да, представь себе, я решилась начать заниматься гитарой!       Ты пригласила меня к себе в гости после школы. Я впервые буду у тебя дома. Честно, я очень волновалась. Но вот, я сижу на диване в твоей комнате и с восхищением смотрю на тебя, устроившуюся в школьной форме на табурете, с гитарой на коленях и беспокойством на лице. За этот день ты несколько раз упомянула, что поёшь для кого-то в первый раз, что я буду твоим первым слушателем. Ты бегло прошлась по струнам, проверяя, расстроилась ли гитара, взяла пару аккордов, утвердительно кивнула головой и обратила свой взор на меня. Ты нервничала, но, вроде бы, уже успокоилась и приготовилась. Ты сказала, что играешь песню девушки с псевдонимом «Маяк» «И в горе, и в радости».       Ты перебираешь струны для вступления, а потом с нежной улыбкой поднимаешь на меня взгляд и начинаешь петь. Текст песни заставляет меня улыбнуться в ответ, он такой тёплый и приятный. Моё сердце бьётся чаще, а щёки, по ощущениям, начинают краснеть. Но через несколько строчек твоё настроение резко меняется. Ты удручённая, расстроенная. Но с какими чувствами ты поёшь! С каким отчаянием и страхом, но смирением и принятием! На моей коже появляются мурашки, меня одолевает беспокойство.       На последних словах твой голос начал дрожать, ты закончила на полуслове, и я ясно увидела блеск слёз в твоих глазах. Ты мельком бросаешь взгляд в мою сторону. И тут же по твоим щекам потекли слёзы.       – Ох, я снова плачу. Прости меня, прости,– ты шмыгаешь носом и утираешь слёзы тыльной стороной ладоней, отворачиваясь от меня.       Моё сердце разрывается при виде твоих слёз. Я сажусь на колени перед тобой и пытаюсь успокоить тебя:       – Тихо, постой. Что-то случилось? – я убрала волосы с твоего лица и аккуратно повернула тебя к себе, заглянув в твои глаза.       Они тёмно-серые с зелёным отблеском, зачастую холодно и рассудительно смотрят на всё вокруг. Но для близких людей они становятся очень тёплыми и добрыми. Видела бы ты себя со стороны, когда ты рассказываешь о полюбившейся тебе книге, об авиации, научной статье, о невероятных фактах, о нашей планете и космосе! В твоих глазах зажигаются маленькие огоньки! Но потом ты вдруг замолкаешь, опускаешь руки, огонёк в глазах потухает. "Я знаю, что это бесполезно, что тебе это неинтересно, и что лучше бы я молчала..." Затем ты возвращаешься к своим бытовым делам: продолжаешь повторять уроки, читать книгу, или просто задумчиво смотреть в одну точку. Когда ты так говоришь, я чувствую, что во мне что-то умирает.       Твои губы подрагивают, в твоих глазах подавленность и отчаяние, по твоему телу каждые несколько секунд проходит дрожь. На мои слова ты ничего не отвечаешь и лишь отводишь взгляд в сторону. Я беру твои ладони в свои и немного приближаюсь.       – Я вижу, что у тебя что-то случилось! Поделись со мной, пожалуйста. Я хочу помочь тебе, внимательно выслушаю и попытаюсь поддержать, – я сказала это тихо, но уверенно. Ты лишь испуганно вздрогнула и предприняла попытки освободить свои руки.       – Т-ты хочешь знать? – робко спросив, ты удивлённо посмотрела на меня. Я уверенно кивнула и отпустила тебя.– Надеюсь, ты готова с-слушать.       Ты обычно заикалась, когда беспокоилась, нервничала. Я не знала, что у тебя на душе, но искренне хотела помочь. Дрожащими руками ты переложила гитару со своих колен на диван и присела туда рядом со мной.       Я окинула тебя беглым взглядом, удивляясь, как ты можешь быть такой неописуемо прекрасной в подобный момент.       Тёмные остриженные под каре волосы убраны за ухо, очаровательные и притягательные черты лица, тонкие губы, слегка подрагивающие и предвещающие слёзы, аккуратный носик, которым ты отчаянно шмыгала в попытках вновь не заплакать. У тебя прекрасная миниатюрная фигура. По сравнению с некоторыми нашими одноклассницами ты была маленькой и милой. Слегка помятая за день рубашка открывала твои руки с середины предплечья, позволяя увидеть твои худые запястья. Возможно, ты не знаешь, но у тебя очень красивые руки: длинные аккуратные пальцы, ровно подстриженные ногти, а ведь иначе и быть не могло, ведь ты играешь на гитаре, на тыльной стороне кистей рук слегка выступали вены, свидетельствовавшие о твоей упорной работе. Кое-где на твоих руках были мелкие шрамы от столярных инструментов, кухонных ножей, иголок. На подушечках образовались шершавые мозоли от игры на гитаре. Это выдавало в тебе мастера на все руки, которым ты и являлась. На уроках технологии в седьмом классе ты ловко шила, превосходно вышивала, умело вязала и спицами, и крючком, превосходно обращалась колющими и режущими инструментами, кухонной утварью. Я всегда удивлялась этому: как ты можешь быть так хороша во всём? У тебя прекрасная успеваемость, ты очень эрудирована, много читаешь, с тобой приятно общаться, ты отличный друг и товарищ.       Многие наши одноклассники знали тебя как умницу-отличницу. Но я знала тебя настоящую. Неуверенную в себе, но очень талантливую, чёрствую и холодную снаружи, но очень нежную и заботливую внутри. Ты была готова заступиться за любого обиженного и помочь любому нуждающемуся. Ты была слишком доброй и бескорыстной, многие этим пользовались. Они не наносили особого вреда, лишь списывали домашнюю работу, бесконечно спрашивали о домашнем задании, отказывались принимать участие в школьной деятельности, так что зачастую всё это сваливалось на твои плечи. Ты пыталась помочь всем и каждому. Ты слишком самоотверженная. А за дорогих тебе людей ты готова буквально свернуть горы. Я помню, когда ты помогала мне понять черчение в ущерб своему свободному времени. Или когда ты «защищала честь гимназии» на Всероссийских Олимпиадах Школьников чуть ли не за весь класс, не жалея себя. Когда на тебя оставляли заботы об общественной жизни класса. Я восхищаюсь тобой. Я видела тебя, когда ты участвовала в волонтёрской деятельности. Терпеливая, понимающая. Ты помогала пенсионерам, участвовала в детских утренниках, в траурных маршах, благотворительных акциях.       Ты всегда меня вдохновляла и была для меня примером.       Ты поддерживала своих друзей во всём, помогала им. Ты отдавала, ничего не прося взамен. Иногда ты приходила ко мне сломленная, высказывала всё, что было у тебя душе, плакала, извинялась, и снова плакала. Эта фраза. "Я снова плачу, прости меня, прости" Она стала чем-то страшным для меня. Я боялась твоих слёз, хотела, чтобы у тебя всё было хорошо, чтобы ты была счастлива, но ничего не могла поделать... Я лишь обнимала тебя, успокаивала тихим голосом, и ты вправду притихала, успокаивалась. Пару раз ты засыпала у меня на коленях, на моём плече.       Но ты не подумай, что из нашей дружбы я могу выделить только твои слёзы. Нет, вовсе нет. У нас было бесчисленное множество тем для разговоров и обсуждений, начиная от школы и заканчивая политической ситуацией в стране, как ни странно. Ты всегда поднимала мне настроение, помогала, вселяла уверенность, успокаивала и поддерживала во всём. Когда я перевелась в гимназию, ты была первым новым одноклассником, с которым я заговорила, кто помогал мне ориентироваться в школе первое время, привыкнуть к ней. За эти годы мы невероятно сблизилась. Я доверяю тебе все свои секреты, переживания, делю с тобой радости и несчастья. Ты тоже открылась мне.       Ты невероятно хороший человек.       Ты немного поёрзала на месте, глубоко вдохнула и едва слышно выдохнула.       – Я не буду долго тянуть и скажу прямо,– ты пристально посмотрела мне в глаза. – Я влюблена в тебя. Я не знаю точную дату, когда в тебя влюбилась. Это было более двух лет назад. Я влюблена в твой голос, в твой звонкий смех, в твою прекрасную улыбку, в твои красивые глаза, в твои тёплые руки, в твой юмор и в твои шутки. Влюблена в твоё лицо и твою походку. Я люблю твои тёплые объятия. Люблю, когда ты разговариваешь со мной обо всём и не о чём. Люблю находиться рядом с тобой. Боже, если бы ты знала, сколько чувств теснится внутри меня! Я так долго держу это в себе и не могу высказать,– ты не смотрела мне в глаза, говорила не запинаясь, но с такими чувствами и эмоциями!– Я люблю тебя. Я просто скажу, что люблю тебя. Мне нравится, лёжа в траве, смотреть с тобой на облака и воображать, что это не облака вовсе, а какие-то диковинные зверьки. Мне нравится гулять с тобой по осеннему парку, собирать охапки листьев. Я наслаждаюсь каждым мгновением, проведённым рядом с тобой,– ты запнулась и замолчала, но, тяжело вздохнув, продолжила говорить.– Недавно ты начала с ним гулять. Вы сблизились. Начали больше общаться. Ты много мне о нём говоришь. Но в школе вы не обмениваетесь даже взглядами. Ты жалуешься на него. Я пытаюсь тебя поддержать. Но зачастую даже не знаю, что сказать. Я понимаю, что являюсь для тебя только другом... – На твоих глазах выступили слёзы, но ты сдержала их, и продолжила говорить, не смотря на меня. – Знаешь, что писал Владимир Маяковский о Лиле Брик?

Не любить. Не скучать. Не ревновать. Не получается...

Да-да, именно так,– ты горько усмехнулась. – Я ревную тебя к нему, хотя и не имею права, ведь между нами исключительно дружба. В любом случае, в этой ситуации для меня главное, чтобы ты была счастлива. Не важно, кто будет твоей второй половинкой. Главное, чтобы у тебя всё было хорошо в этих отношениях,– ты шмыгнула и посмотрела на меня.– Я не могла больше сдерживать все свои чувства. Извини, что напрягаю тебя этим сейчас. Можешь сделать вид, что ты ничего не слышала, и всё будет как прежде. Так или иначе, я надеюсь, что мы останемся хорошими друзьями. В любом случае, я всегда буду рядом, чтобы помочь... Прости. Столько чувств во мне, моё сердце болит и разрывается. Я готова вырвать его из груди, только бы не чувствовать всё это!       Ты хотела ещё что-то сказать, но твои руки сотрясала мелкая дрожь, по твоим щекам потекли горькие слёзы, ты через силу приподняла уголки губ и с этой натянутой улыбкой посмотрела на меня:       – И вот, я опять плачу. Я... – твой плач перешёл в рыдания, и ты пыталась что-то прерывисто мне сказать. – Боже мой, прости меня за всё!       Я ничего не ответила. Лишь обняла тебя, успокаивая, чувствуя тепло твоего тела, твою дрожь...       Ты особенная. Но также ты знаешь, что всё это не взаимно.       Прости.