Жонглёр

— Как думаешь, они того? — Спросил Саша, глядя с пола, где он сидел, прижав колени к груди. Слова вылетели быстро, смущённо, но в то же время с облегчением, оттого, что он наконец-то задал этот вопрос. — А? — Спросил Фабио, засунув руку в тарелку Стефаноса с попкорном. Все они собрались в комнате Фоньини, чтобы посмотреть футбол по телевизору. Все, кроме Роджера и Рафы, которые почему-то так и не пришли, хотя и обещали. — Родж. И Рафа. Очевидно. Никому здесь больше не кажется, что они, эм… трахаются? Я имею в виду, друг с другом. Фабио выплюнул полный рот попкорна и хлопнул Сашу по белокурой голове.  — Cazzo! У тебя слабая голова?! Стефанос, сидевший рядом с Фабио на диване, смотрел на Зверева с некоторым заинтригованным фанатизмом. — Неужели? Ты думаешь, что не трахаются? Он пожал плечами и обменялся взглядом с Сашей, который смотрел на него с облегчением, получив поддержку. Даже если в переводе с греческого это означало: «Я тоже думал, что они трахаются. Но если ты так не думаешь, то, может быть, и нет. Ты их лучше знаешь.» — В следующем году вас не пригласят сюда с такими разговорами. — Предупредил Фабио. — Федерер не гей. Глаза Саши сузились от любопытства. — Почему ты так говоришь? «Федерер не гей». А как насчёт Рафы? Фабио пробормотал что-то себе под нос по-итальянски. — Он — я не знаю. Рафа — это странно. Я не понимаю тех, кому требуется четырнадцать лет, чтобы жениться. Но Роджер не гей. Я знаю его уже лет двадцать. Он никогда не заглядывает в душ. Его глаза всегда остаются здесь. — Фабио указал на своё лицо. — Ни один гей не может смотреть на это обнажённое тело… — Он указал на свое собственное. — И всегда смотреть мне в лицо. Саша на полу безумно загоготал.  — Значит, любой мужчина, который избегает смотреть на твоё тело — натурал?! Это твой гейдар? Ты чертовски жалок. Фабио пожал плечами. — Иногда натуралы тоже смотрят. Саша снова захихикал, но тут же снова получил по голове. — Мне кажется, что-то происходит. — Наконец тихо произнес Доминик с дивана. — Раньше… они не были… такими, как сейчас. Тискаются всё время. Фабио фыркнул. — Ты молод, ты не трахался целую неделю. Твоё либидо заставляет тебя видеть что-то. Рука на плече — это не влечение, это нормально между мужчинами, которые дружат. Нормальное состояние для Роджера. И для Рафы это нормально. Всё в норме. Конец. — А поцелуи между друзьями — это тоже нормально? — Спросил Доминик тихим и робким голосом. Трое мужчин посмотрели на него, и он покраснел и посмотрел на свои руки. — Мне не следовало ничего говорить. Фабио рассмеялся. — Cazzate! И когда же? Вчера днём. Я пошёл в комнату Рафы, чтобы вернуть ему ленту Кинзо. Он дал мне ленту для бедра, но я не использовал её полностью. Я поднялся по лестнице, потому что фитнес и всё такое, открыл дверь на этаж и увидел Роджера, выходящего из комнаты Рафы. Они смеялись. И — они целовались. Долго. Они меня не видели. — Да? Какой это был поцелуй? — Нетерпеливо спросил Стефанос. Доминик бросил на него быстрый взгляд. — Какой поцелуй? Так же, как я целуюсь со своей девушкой. Какой поцелуй, спрашивает он меня. — Сердито пробормотал он. — Поцелуй с языком, не чмоканье в щёчку. Саша пожал плечами. — Французский поцелуй всегда в губы. Доминик фыркнул. — Они не французы. И я дружу со многими французскими игроками, они так не целуются. Все трое посмотрели на Фабио. Он определённо считался авторитетом во всём, что касалось Рафы и Роджера в сборной Европы. Он был ровесником Рафы. Они были знакомы много лет, и хотя он не был близким другом ни того, ни другого, всякий раз, когда остальным требовался совет относительно чего-нибудь щекотливого, или когда они хотели обратиться к кому-то из них с какой-нибудь просьбой, они сперва спрашивали его, что он думает. Потому что Фабио это никогда не напрягало, и он был рад помочь. На этот раз Фабио не улыбнулся. Он пробормотал что-то по-итальянски.  — Забудь об этом. Как будто этого никогда и не было. Это не шутка, если они были так глупы. Не говори об этом, не думай об этом. Не спрашивай их об этом. — Он потёр рукой глаза. — Puta Madre. Puta Madre. Ребята помоложе обменялись робкими взглядами и замолчали. — Ну. Это даже мило. — Завёлся Саша. — Если это правда. Доминик нахмурился.  — Но ведь Роджер женат. У него дети. А в следующем месяце Рафа женится. — Выходит, пока они решили трахаться, как кролики? — Серьёзно спросил Стефанос. — Эй! Язык! Нарушение кодекса! Стефанос повернулся к двери так сильно, что чуть не заскрипел шеей. Роджер стоял в дверях, его глаза искрились от лёгкого смеха, который усилился, когда он понял, что напугал молодого грека. Рафа стоял у него за спиной, вертя в руках телефон и не улыбаясь. Роджер вошёл в комнату и, всё ещё смеясь, плюхнулся в кресло, оставленное для него ребятами. — Боже. Надо было видеть выражение твоего лица. Кто трахается, как кролики? Поведайте хорошую сплетню! А то никто никогда не рассказывает мне ничего интересного. — Он оглянулся назад. — Раф. Ты идёшь? Рафа махнул рукой, занятый телефоном. — Подготовка к свадьбе. — Прошептал Роджер остальным. — Вот почему я никому не сказал, когда женился. И там было около пятидесяти человек. У Рафы их около пятисот. Бррр. — Он шутливо поёжился. Саша посмотрел на него долгим взглядом, достаточно долгим, чтобы брови Роджера начали подниматься. Потом спросил: — Ты не поедешь? — На свадьбу Рафы? — Спросил Роджер, оглядываясь, чтобы убедиться, что Рафа всё ещё занят телефоном. — Нет. Это его день, ты же знаешь. Я ему там не нужен. Это вызовет большой переполох. Я никогда не ожидал приглашения. Его же не было на моей свадьбе. Он снова повернулся к Стефаносу. — Погодите. Вы не сказали, о ком вы говорили? Ребята переглянулись, наконец Саша сказал: — Доми и Кики. — Va te Faire fourtre! — Воскликнул Доминик, покраснев, но без особого жара. Роджер фыркнул, но потом нахмурился, глядя на австрийца. — Ты же не притащил её сюда, правда? У неё турнир в разгаре. Доминик поднял бровь. — Нет, она в Азии. Но это… брось, Роджер. Не говори так, будто ты мой тренер. Ты путешествуешь со всей семьей! Ты — мой пример, когда мой штаб раздражается, что я хочу, делить комнату с Кики во время турнира. Роджер закатил глаза и выдавил из себя улыбку. — Я не говорил, что это плохо для тебя. Я сказал, что это её отвлекает. Мирка никогда не путешествовала со мной, когда ещё играла профессионально. Её тренер был сущим кошмаром. Не давал её никакого продыху. — Да, но тебе было лет двадцать, когда она ушла на пенсию, не так ли? — С ухмылкой прокомментировал Доминик. — Ты был моложе, чем почти все мы. Роджер слегка ухмыльнулся и пожал плечами. — Я не говорил, что некоторые вещи не сработали в мою пользу. Их разговор был прерван, когда Рафа опустился рядом с Роджером на диван с мрачным выражением лица и поднял руку. Она была перевязана. — Возможно, я не смогу играть завтра. — Что?! — Воскликнули четыре разных голоса, кроме Роджера, который ждал, что он сообщит новость ребятам после разговора со своей командой. Рафа сердито пожал плечами. — Слишком больно. Я попробую потренироваться утром, но думаю, что нет. — А кто же тогда играет? — Дрожащим голосом спросил Саша. Роджер посмотрел на всех четверых, слегка раздражённый встревоженным выражением их лиц. Рассматривали бы это как возможность. — Ну, ребята. Кто «хочет» играть? Нам нужен кто-то, кто будет играть в паре со мной, и кто-то, кто будет играть против Ника. Они все замолчали. Роджер прищурился, глядя на них. — Начнем с парников. — Он помедлил, потом посмотрел на Зверева. — Это касается только тебя и Фабио. — Он посмотрел на Фабио. — На ваше усмотрение. У тебя гораздо больше опыта в парах. В комнате ни от кого не укрылась вспышка боли на лице Саши. Отстранённый взгляд в сторону, закусив губу. Ни от кого, включая Роджера. — Саша. — Начал было Роджер. — Я хочу оставить тебя закрывать матчи. Ты хочешь играть и в том, и в другом? Фабио играл только в первый день. Он более свежий. — Ты будешь играть и в парном, и в одиночном разряде, и ты… — он остановился в последний момент, увидев, как Роджер поднял бровь и весело улыбнулся. — В любом случае, я хочу играть. — Хрипло сказал немец. Роджер посмотрел на Фабио, который с ухмылкой пожал плечами. — Если ребёнок хочет играть, то пусть играет. Как он и сказал, мы старые. Он молод. Он должен быть хорош для нескольких матчей в один день. Если нет, то лучше ему разобраться с этим сейчас. Роджер пристально посмотрел на Фабио в поисках выхода, но спорить не стал. Вместо этого он осторожно посмотрел на Сашу. — Тогда ладно. Но если мы проиграем в парном разряде, ты ведь не станешь вешать нос в одиночке, верно? Ты нужен нам для одиночек. Вот почему я бы предпочёл, чтобы играли два разных человека. — Я обещаю. — Окей. — Вздохнул Роджер. — А как насчёт одиночек? Что ж. На самом деле мы можем поставить только Стефаноса против Ника. — Он посмотрел на молодого человека, и тот энергично закивал. Роджер нахмурился. — Ты только что играл с Ником, да? В американском хардовом сезоне? Молодой человек опустил глаза. — Но я проиграл. Роджер пожал плечами. — Это не имеет значения. Сосредоточься на том, что было сделано там, и мы вместе посмотрим запись матча на youtube завтра рано утром. — Он окинул всех взглядом. — Значит, у нас всё хорошо? Все закивали, и он наконец расслабился, взглянув на Рафу. — Когда мы сообщим об этом команде мира? Рафа нахмурился, приподняв бровь. — Должно быть сейчас, нет? Фабио закатил глаза. — Puta. Подожди до утра. Рафа еще не уверен, верно? Рафа поднял на него глаза. — Скорее уверен, чем нет. Но да, может быть, если случится чудо, это не повредит, и я буду играть. Фабио повернулся к Роджеру и поднял бровь. — Это соревнования или выставка? Если соревнования, мы ждём. Если выставка, мы говорим им сейчас, ты босс, тебе решать. Роджер закусил губу. Он не хотел подавать плохой пример. Но он также не хотел давать другой команде больше шансов подготовиться. И Рафа ещё не дал окончательного ответа. — Мы подождём до окончания твоей утренней тренировки, хорошо? — Спросил он Рафу, и тот пожал плечами. — Я не питаю надежд, Рохелио. Но постараюсь. Саша хихикнул над этим прозвищем, но замолчал, когда Роджер бросил на него острый взгляд: — Что? — Ничего. — Быстро сказал Саша. — Просто мои мысли. — Он повернулся к остальным. — Эй, ребята, хотите ещё пива? — Он понял свою ошибку в тот момент, когда эти слова слетели с его губ. На секунду он забыл, с кем разговаривает и по какому поводу. Доминик побледнел, а глаза Роджера расширились. Он уставился на молодого человека. — Ты действительно пил пиво? Когда завтра у тебя игра?! Ребята, какого чёрта вы делаете? — Он не стал развивать тему, потому что не был Сашиным тренером или папой. Но эта глупость убила его. — Всего лишь по пиву каждому. — Сказал Саша тихим голосом, но поспешил обвинять остальных. — Не мне. — Обиделся Стеф. — Я не пью. — Он отпрянул от ненавидящего взгляда, который Саша послал ему. Рафа, разозлившись, выпалил в сторону Фоньини что-то по-испански. Итальянец пожал плечами и ухмыльнулся. — Бокал вина за ужином — это нормально. Ладно вам. Не помешает матчу. Снимет стресс. Роджер не сводил глаз с итальянца. — Для тебя нормально, потому что ты привык пить за ужином. Но Стеф вообще не пьёт, и ни один из их тренеров не разрешит пить в ночь перед матчем. Когда я привожу их сюда в середине сезона, я несу опредёленную ответственность за то, чтобы они не выпадали из режима. Плевать, что я действительно хочу выиграть этот кубок! — Он раздражённо встал. — Я здесь один такой или как? Доминик нахмурился, глядя на него: — Ты даже не выпьешь бокал вина после крупной победы в середине турнира? Роджер закатил глаза. — Может быть, бокал вина за ужином, если я успею поужинать к шести вечера. Но я не пью пиво в 21:30 перед большим матчем. Даже после полуфинала Уимблдона в этом году. — Он вдруг взглянул на Рафу и застенчиво улыбнулся. — Извини. — И принял пренебрежительный жест руки Рафы как ответ. — Можно напиться после финала. Победы или поражения. — Продолжал он. — Что я определённо и сделал после Уимблдона в этом году. — Сказал он, покорно закатив глаза и слегка улыбнувшись. Саша слегка ухмыльнулся. — Ну, может быть, выпивка перед финалом сняла бы стресс и помогла тебе с теми матч-пойнтами. Роджер не засмеялся. Как и все остальные. В комнате воцарилась тишина, полная внутреннего напряжения. Губы Роджера немного скривились. — Ну, Саш, когда мне понадобится твой совет, как снять стресс перед большим матчем, я обязательно спрошу. Хотя, скорее всего, такой сезон не наступит. Как только резкие слова слетели с его губ, Роджер пожалел о них. Это вышло совершенно неправильно. Саша мгновенно побледнел и заплакал. — Да, я думаю, трахать своих самых больших соперников — лучший способ снять стресс. Просто, может быть, я не буду ждать, пока соперничество обернётся такой катастрофой. Прошлая тишина была ничем по сравнению с той, что повисла теперь. Роджер уставился на Сашу, а тот уставился на него, потом прикрыл рот рукой и выбежал из комнаты. Роджер застыл на месте. Он посмотрел на Рафу, который был бледен и смотрел на него в ответ. Никто из других парней не смотрел на них. Роджер сглотнул и огляделся. — Что это было? — Спросил он хриплым голосом. — Я видел, как вы целовались. Прошлой ночью. — Сказал Доминик своим мягким голосом. — А Саша подозревал это ещё раньше. Я… мы не собирались говорить тебе, что знаем. Это не наше дело. Роджер уставился на Доминика. — Ты совершенно прав. Неужели ты и впрямь недостаточно взрослый, чтобы держать то, что видел, при себе? — Его тон был резким, он прикрыл дрожащей рукой рот и посмотрел на Рафу. — Заставь его вернуться. — Сказал он с ноткой нетерпения в голосе. Рафа скептически приподнял бровь. — Оставь его, пусть успокоится. В любом случае, я не желаю больше выслушивать его мнение. — Нет времени, чёрт возьми, Раф. Верни его сюда, немедленно. Прежде чем он придёт в свой лагерь с этой историей. СЕЙЧАС. Рафа вздохнул, но спорить не стал и пошёл за Сашей. Роджер вышел на балкон и набрал полный рот холодного воздуха, борясь с приступом паники, охватившим его. Фабио последовал за ним, сделав знак остальным оставаться на месте. Что они с радостью и сделали. Он прислонился к перилам рядом с Роджером. — Я здесь, чтобы убедиться, что ты не прыгнешь. — Сказал он совершенно серьёзно. Роджер взглянул на него и издал резкий смешок. — Не будь идиотом. Чёрт. ЧЁРТ. Мы были так осторожны. — Целоваться в коридорах отелей не очень-то осторожно. — Покачал головой итальянец. — Ты, блин, глупый. Роджер. Вы оба. Дураки, мать вашу. Кто знает? — Все, кто должен знать. Мы никому не лжём, если ты об этом спрашиваешь. Вот почему я не прыгаю ни с одного высокого здания. Фабио облегчённо вздохнул. — Хорошо. Я… это действительно хорошо. — Он долго смотрел на Роджера. — Ты хорошо живёшь. Не порть им настроение. Роджер взглянул на Фабио. — У тебя нет другой реакции на это? Итальянец фыркнул, отхлебнул пива и предложил его Роджеру. — Я слишком люблю секс, чтобы судить о том, что нравится другим людям. А у Надаля хорошая задница. В задницах я знаю толк. Губы Роджера поползли вверх. — Этого у него не отнять. — Он выдохнул и повернулся, оглядывая комнату. — Блин. Как ты думаешь, эти парни могут держать язык за зубами? — Он посмотрел на итальянца. — А ты можешь? Фабио пожал плечами. — Обо мне — не беспокойся. Они, я не знаю. Они молоды, а это имеет значение. Они обернулись на звук открывающихся стеклянных дверей балкона. Там стояли Рафа и Саша. Испанец бесцеремонно втолкнул молодого человека внутрь. Фабио воспользовался этим временем, чтобы уйти. — Пришлите сюда и остальных. — Сказал Роджер и посмотрел, как Стеф и Доминик присоединились к ним. — Не волнуйся. — Коротко сказал Саша, когда они все вошли, глядя не на Роджера, а на его ноги. — Я не стану вас закладывать, ребята. Я уже говорил об этом Рафе. Я не тот парень. Не нужно было снова тащить меня сюда. — Мы тоже. Роджер. — Сказал Доми с несчастным выражением лица. — Прости, что я что-то рассказал, но… это было так… в последние дни между вами всё было вроде как очевидно. — Ребята, — тихо сказал Роджер. — Мы не собираемся действовать за чьей-то спиной, если вы об этом думаете. Просто весь мир не знает. Наши семьи и самые близкие друзья знают об этом. Это не секрет для всех, кто для нас значим, но мне не нужно, чтобы это просочилось в социальные сети, да и происходит это не так часто. — О. — Удивленно и с облегчением произнёс Саша. Он судорожно сглотнул. — Тогда ладно. Это хорошо. Но — почему? Я имею в виду… Я ничего не понимаю. Роджер слегка улыбнулся и взглянул на покрасневшего Рафу. — Это сложно, нет? — Сказал Рафа Саше. Его голос был резче обычного. — И к тому же это личное. Испанец посмотрел на Роджера и покачал головой, но тот понял намёк и робко улыбнулся остальным. — Похоже, это вся информация, которую вы получите, ребята. Он посмотрел на Стефаноса, которого, вероятно, знал меньше всех. — Стеф. Всё в порядке? Если нет, мне нужно знать сейчас. Если всё это может выплыть наружу, то мы должны кое-что решить. Со своими семьями. С точки зрения пиара. Если ты не можешь держать это при себе, то сейчас самое время сказать нам. Я не буду злиться. — Он сделал паузу. — Вообще-то я буду злиться, но ещё больше разозлюсь, если ты поклянёшься мне, что умеешь хранить секреты, а завтра это просочится наружу… — Но я всегда думал, что вы спите вместе. Ещё до того, как перешёл в профессионалы. Однажды я даже написал об этом рассказ. Когда мне было пятнадцать. — Он пожал плечами. — Я не собираюсь рассказывать. Рафа покраснел, провёл рукой по лицу и пробормотал что-то себе под нос по-испански, а Саша фыркнул: — Теперь мы знаем, кто несёт ответственность за все эти Федаль-фанфики в интернете. Роджер нерешительно посмотрел на Стефаноса. — Пока об этом нет никакой истории, всё хорошо… Я думаю. Он провёл рукой по лицу и взглянул на Рафу, который выглядел вполне довольным тем, что Роджер руководит шоу, полностью с ним соглашаясь. — Уже поздно. Завтра у нас всех матчи. Просто расходитесь по комнатам. Ребята посмотрели друг на друга. Они ещё не были полностью готовы к тому, чтобы прервать вечер, но желание поспорить с Роджером в эту самую секунду было ничтожно мало. Доми встал, Стеф тоже. Саша повернулся, чтобы уйти, но Роджер схватил его за руку. — Саша, подожди минутку. Саша, не глядя на Роджера, легко стряхнул его руку, но, повернувшись, с вызовом поднял голову. — Что? Роджер колебался. Молодой немец был ему близок, и он хотел всё уладить с ним. — Я сожалею о том, что произошло. Я хотел подколоть тебя, а не резать по больному вот так, насчёт твоего сезона. Это… я всё испортил. Комментарий про матч-пойнты просто меня задел, не стоило выходить из себя из-за этого. — Я всего лишь пытался пошутить, а ты использовал то, о чём я говорю с тобой наедине, перед парнями, с которыми мне придётся играть следующие лет пятнадцать. — Сказал Саша с явной болью в голосе. — И матчи ты мне тоже не доверяешь. От тебя это слышать больнее, чем от кого-то другого. И ты знаешь, почему. Так что… — он слегка запыхался. — Послушай, я хочу вернуться в свою комнату. Я сожалею о том, что сказал тебе в ответ. Мне было больно. Роджер не находил слов. Он посмотрел на Рафу, а тот холодно посмотрел на молодого немца. — Вероятно, ты должен извиниться и передо мной, не так ли? Саша провёл рукой по лицу. — Да. Извини. Слушайте, сейчас я чувствую себя дерьмово. Я хочу пойти к себе. Теперь я могу идти? — Он остановился и осмотрелся. — Погодите. Что я говорю? Вы не мои родители и не мои тренеры. Спокойной ночи. Он вышел с балкона и из комнаты. Когда они остались на балконе одни, Роджер закрыл лицо руками. — Вот дерьмо. Рафа грубо притянул его ближе, так что Роджер оказался у него между ног. — Это его трудности. Только не твои. Не бери на себя слишком много. Разберётся сам. Роджер вздохнул. — Просто он ставит меня на пьедестал, который далёк от реальности. Чёрт, одному Богу известно, что делать с завтрашними матчами. Я хочу победить. — Всё будет хорошо. Со Зверевым всё будет в порядке. И с тобой тоже. Роджер не сводил глаз с Рафы. — А как начёт нас? Мы в порядке? Рафа грустно улыбнулся. — Определённо в порядке. Рохелио. Мы такие, какие есть. Мы. И то, что мы выбираем. Роджер с трудом сглотнул. — Ты сегодня не будешь спать у меня? Рафа слегка улыбнулся. — Завтра у тебя будет много тенниса. Тебе нужно поспать. А не трахать меня. Роджер приоткрыл было рот, но признал в этом справедливость. — Мы могли бы просто поспать. Рафа поднял бровь, и Роджер вздохнул. — Согласен. Идея плохая на всех уровнях. — Роджер. Я не смогу играть завтра. Из-за запястья. — Я знаю. Я не хочу, чтобы ты нагружал его. Рафа потянулся к губам Роджера. Это было легко. Они были одного роста. Но руки на талии Роджера были железными и не давали ему приблизиться. Когда поцелуй закончился, он слегка оттолкнул Роджера. — Я собираюсь спать. Роджер слегка кивнул. — Иди. Я немного посижу с Фабио и продумаю остальную часть игры. Рафа взглянул на него. — Ему я доверяю меньше всего. Меньше, чем остальным. Когда он выпьет, то много болтает. Роджер пожал плечами. — Я над этим поработаю. Что тут ещё поделаешь. Рафа кивнул, потом поднял глаза на Роджера, и Роджер впервые заметил в них напряжение. — До свадьбы. Сейчас неподходящее время для публичности. — Ты ведь женишься на ней, потому что в конце концов отступился. — Поспешно, с болью сказал Роджер. Как будто он хотел сказать это прежде, чем потеряет самообладание. Рафа не сводил с него пристального взгляда. — Я люблю Мери. И нельзя отступиться от того, чего у тебя нет. — Он повернулся, целуя Роджера в щёку. Затем отстранился и вышел с балкона. Роджер стоял, наблюдая за огнями города, ещё очень-очень долго после того, как он ушел.