Never Say Die

В следующий раз Кара встретилась с Дином, потому что искала его целенаправленно. Очередная звезда, очередная маленькая планета. До нее дошел слух, что отряд наемников прознал о малыше и встал на его след, так что она впервые за месяц покинула Неварро, чтобы найти его. Будь она откровенна с собой, она бы признала, что они справились бы и без нее, но быть откровенной с собой не было в ее привычках, особенно когда это касалось Дина, так что она извинилась перед Грифом за доставленные хлопоты и одолжила один из его кораблей. Дин обернулся, стоило ей отыскать его взглядом, и она подняла руку, приветствуя его. - Кара, - произнес он, когда она подошла ближе. Дитя, стоявшее рядом с ним, взглянуло на нее и залепетало. - Эй, - откликнулась та, - я пришла предупредить вас. - О наемниках? – поинтересовался он, склоняя голову. – Я уже уладил эту проблему. День клонится к закату, - добавил Дин, бросив взгляд на Дитя, тянувшее в рот полу его мантии. – Мы как раз собирались поискать в деревне кров и пищу. Составишь нам компанию? Она кивнула, и он наклонился, беря Дитя на руки. Большую часть пути под плавящимся в дымке полуденным солнцем они провели в уютной тишине, нарушаемой лишь хихиканьем малыша, который ловил мошкару. Наконец молчание нарушил Дин: - Так зачем ты здесь на самом деле? - Я же уже сказала, - отмахнулась она. - Ты, должно быть, шутишь, - возразил он. – Ты бы никогда не подумала, что какие-то гильдейские отбросы найдут на меня управу? - Действительно, - согласилась Кара, избегая его взгляда. – Может, я просто маялась со скуки. Дин отправился подыскивать им свободные комнаты, оставив Дитя кушать под присмотром Кары, несмотря на все ее протесты на тему «я тебе не нянька». Она подозрительно поглядывала на малыша, расправляясь со своей порцией. Впрочем, Дитя едва ли интересовало что-то кроме тарелки мяса, которую Дин поставил перед ним. - Карасинтия Дьюн, - произнес знакомый глубокий голос где-то позади. – Не ожидал увидеть тебя здесь. Она обернулась через плечо, чтобы взглянуть на человека, маячившего за ее спиной. Он сделался старше (как и она, впрочем), но почти ничто в его внешности не изменилось, кроме пары серебряных нитей в темных волосах и бороде. Сердце ее чуть сжалось при виде этого человека. - Баан, - сказала она. – Сколько лет. Хотя они расстались не на самой хорошей ноте, он устроился на стуле напротив нее рядом с малышом, который, пусть и не проявив к нему особого интереса, все же покосился на него с некоторым испугом. Мужчина улыбнулся ей: прошлое иногда должно оставаться в прошлом. Она, в свою очередь, подумала, что с этой точки зрения они были связаны более той кровью, что пролили вместе, чем той, которую пытались выпустить друг у друга. - Что привело тебя сюда? – спросила она. - Мировая несправедливость, - коротко пояснил он. – А тебя? Она пожала плечами, будто подписываясь под его словами, что, впрочем, более или менее соответствовало истине. Баан кивнул на Дитя: - А это что за парень? - Он… - Он мой, - вмешался Дин, внезапно выросший из-за спины Кары. Малыш заворковал и потянулся к нему, и что-то во всей этой ситуации заставило женщину почувствовать себя не в своей тарелке. - Мандо, - сказала она, обернувшись к Дину, с которого Баан не сводил глаз; Кара коснулась его наруча. – Баан – мой старый боевой товарищ. Дин перевел взгляд с ее ладони на ее глаза и медленно кивнул. Он взял на руки Дитя, которое немедленно залепетало, ухватив его за капюшон. - Боевой товарищ, вот как? – повторил Баан со странным выражением на лице; она поняла, что, несмотря на то, сколько воды утекло с тех пор, она все еще могла причинить ему боль. – Хорошо. - А ты бы как мог описать это? – спросила она с ноткой раздражения. Он изобразил задумчивость, и она догадывалась, что именно он собирался сказать. - Думаю, я бы не мог, - сказал он и кивнул на Дитя, иронично приподняв брови. – Во всяком случае, не при ребёнке. Она стиснула зубы – намёк на их былые любовные похождения не прошел незамеченным. Впрочем, Баан не стал развивать тему и лишь добавил: - Так что же бывший штурмовик делает здесь в компании мандалорца и ребенка? - Ребенок устал, - объявил Дин, хотя Дитя, продолжавшее тянуть его за капюшон, смотрело сияющими глазами и явно было как никогда готово учинить какую-нибудь шалость. – Я нашел нам комнаты через дорогу отсюда, - он кивнул ей. – До завтра, Кара. Когда он вышел, она вновь нахмурилась. До завтра?

***

Будь Кара откровенна с собой (хотя быть откровенной с собой не было в ее привычках), возможно, она признала бы, что стучать в дверь комнаты Дина после четырёх, пяти, а то и даже шести-семи стаканчиков, которые она пропустила с Бааном после его ухода, было не лучшей идеей. Однако правда, признавать которую она тоже не привыкла, была в том, что она пришла увидеть его. Мысль о том, что она пролетела через половину галактики ради короткого разговора и сухого «до встречи» утром, была выше ее сил. Он открыл дверь, взглянул на ее лицо, затем на бутылку в ее руке, и с приглашающим жестом отступил назад. Меблировка комнаты ограничивалась кроватью, на которую Кара предпочла не садиться – не хватало только, чтобы Дин решил, что она пришла затащить его в постель. Вместо этого она устроилась прямо на полу, скрестив ноги. Ей было любопытно, чем он мог заниматься все те часы с момента, когда они попрощались. - Было бы славно как-нибудь выпить вместе с тобой, - наконец сказала она. - Ты уже выпиваешь со мной, - ответил он. - Нет, я выпиваю при тебе, - возразила она, прижав ладонь ко лбу. – Я имею в виду, хорошо бы тебе снять эту жестянку и присоединиться ко мне, но, - она знала, что с ее стороны это было саркастично и довольно жестоко, но была раздражена и не смогла удержаться, - Путь не таков, полагаю. Он не ответил, так что ее подмывало тряхнуть его за плечи и спросить, к чему это молчание. Ее бесило знать кого-то настолько хорошо, насколько она знала Дина, и не иметь ни малейшего понятия о том, что он чувствует. Ей нравилось считать себя специалистом по тонкостям языка его тела и тона его голоса, но сейчас она не могла прочесть решительно ничего. Ее разочарование было настолько очевидно, что она не смогла бы спрятать его даже под маской. Спустя какое-то время он глубоко вздохнул и сказал: - У меня есть мысль. Она приподняла брови, когда он поднялся и подошел к ней, а затем уселся на полу спина к спине. У Кары перехватило дыхание. - Я ведь могу доверять тебе? – спросил он. - Ты мог бы доверить мне свою жизнь, - ответила она чуть более искренне, чем ей хотелось бы. Он помедлил. - А мою душу? - О, да брось, - усмехнулась она; он не ответил, и в конце концов она сдалась: - Ладно, конечно, ты можешь доверять мне. Она ощутила движение его рук и плеч, затем услышала тихий стук – он опустил на пол свой шлем. - Дай-ка мне бутылку, - сказал он. - Можно мне взглянуть на него? – спросила она, неуклюже передав сосуд назад; не дождавшись ответа, она добавила: - Знаешь ли, ты не можешь кивать или качать головой в ответ сейчас, когда я тебя не вижу. - Можешь взглянуть, - ответил он. Его голос был все тот же, но в то же время отличался – он сделался немного теплее, немного человечнее. Он подтолкнул шлем к ней, она подняла его и повертела в руках. Было что-то фантасмагорическое в том, чтобы держать его вот так, учитывая тот факт, что раньше она видела шлем лишь на нём. Он действительно сидел позади нее без маски, с обнаженной головой, чтобы они могли выпить вместе лишь потому, что ей того хотелось. - Можно мне примерить его? – спросила она, уже собираясь надеть шлем. - Нет, - вздохнул он. - Почему? – Кара опустила его. – Это оскорбляет твои религиозные чувства? - Нет, это просто меня раздражает. Кара улыбнулась и заглянула в визор шлема – было любопытно узнать, как выглядит мир с этой точки зрения. Хотя отчасти ее одолевало желание надеть его и произвести впечатление на Дина, в глубине души ее интересовало то, как он видит мир. Ей хотелось бы проникнуть в его сознание, взглянуть его глазами. Что увидела бы она, взгляни она так на саму себя? Эта мысль не давала ей покоя. Она опустила шлем на пол и прислонилась затылком к затылку Дина. Она вдруг осознала, что впервые коснулась его тела выше шеи, и слегка запрокинула голову, прижавшись к его щеке своей. Ей показалось, что он слегка вздохнул, подавшись навстречу ее движению. Откуда ему было знать, что она не предаст его? По меньшей мере, она могла бы отнять у него шлем и выставить его в нелепом свете в попытках скрыть лицо. Но ради нее он прошёлся по лезвию бритвы – он верил ей и хотел подарить ей эти мгновения. Слова вырвались раньше, чем она успела осознать их до конца: - Ты сбежал раньше времени. - Ребенок устал, - пояснил он. - Ложь, - сказала она, склоняя голову вперед и разрывая контакт. Он вздохнул. - Мне показалось, ты была рада посидеть с приятелем. - Он мне не приятель. - Боевой товарищ, да. Он поставил бутылку на пол, и Кара пожалела, что не принесла больше выпивки. Ей, впрочем, было уже достаточно: она чувствовала, что голова слегка кружится. - Ну-у… Я прилетела сюда не затем, чтобы увидеться с ним. Это сорвалось с языка против ее воли – выпитый алкоголь делал Кару неосторожной. Она почти почувствовала, как он обернулся через плечо, чтобы взглянуть на нее. - А зачем же? – он будто поддразнивал ее. - Я не то имела в виду. Он молчал долго, до тех пор, пока, как она предположила, не сказалось действие алкоголя в его крови. Наконец он подал голос: - Мы словно боремся, но я не могу понять, за что. И… Мне жаль. Она взяла бутылку и сделала большой глоток. Если уж ради нее он сумел снять свой шлем, то и она могла, в свою очередь, избавиться от определенной части брони. Кара вновь прислонилась к нему. - Он… Мы были вместе какое-то время, - сказала она; спиртное обожгло ей горло. – Все закончилось плохо. Мои романы всегда заканчиваются плохо. Она почувствовала, что Дин снова обернулся взглянуть на нее. Баан спрашивал ее о ее отношениях с ним, но это утверждение Кара отмела так же легко, как прежде открестилась от своей интрижки с Бааном, словно это не имело значения. Словно вообще ничто не имело значения. «Мандо? Мы приятели. Иногда сражаемся вместе, не более». Кара судорожно сглотнула. Она не позволит себе разреветься. - Лучше не привязываться, - сказала она. Она ощутила, как он подался назад и неловко провел своей рукой вдоль ее, ища ее ладонь и крепко сжимая ее в своей. Женщина поняла, что он снял перчатку, и от касания к обнаженной коже руки ее задрожали. Она снова сглотнула. - Нет. Я действительно не хочу попасться на этот крючок. Он развернул ее ладонь и сплёл их пальцы, теперь они держались за руки. Она слишком поздно поняла, что выпитое сделало ее уязвимой, и слезы сами хлынули по щекам до того, как она успела что-либо осознать. Хуже того, стоило ей разреветься, как он высвободил руки и развернулся, чтобы обнять ее за плечи. Он держал ее так крепко, как никто на ее памяти, прижимая её к груди, пока она всхлипывала. Казалось, что его хватка была тем единственным, что сохраняло ей жизнь, будто без его рук она бы рассыпалась. На миг ей показалось, что она могла бы. Она импульсивно сжала его ладони, и мысль о риске, на который он сейчас шёл ради нее, нависла над ней, словно готовая обрушиться волна. Дин прижался губами к ее шее, и у нее перехватило дыхание. Он уткнулся лицом в ее плечо, и влага на коже выдала его с головой. - Ты плачешь, - воскликнула Кара. - Так уж вышло, что я не переношу разговоров по душам без слёз, - он вздрогнул, должно быть, от смеха. - Ты мягкотелый. - А зачем, по-твоему, мне нужен весь этот бескар? – отозвался Дин с усмешкой, которая в той же степени могла оказаться и всхлипом. – Закрой глаза. Кара послушалась и глубоко вздохнула, когда он мягко развернул ее к себе, чтобы взглянуть на нее. Он отвёл с ее лица непослушную прядь, склонился вперед и поцеловал ее. Сначала это было нежно, затем он притянул ее к себе, она зарылась пальцами в его волосы и прижала его крепче. Полуразомкнутыми губами он приник к ее губам, тёплым и влажным, осыпал поцелуями ее лицо и стиснул ее в руках. - Придурок, - выдохнула она. – А если бы я открыла глаза? - она прижалась губами к его щеке, смакуя покалывание щетины, пока он укачивал ее в объятиях. – Ты ради этого рисковал своей душой? - Мне плевать. Она поняла, что в тот миг он был искренен. Возможно, мгновение спустя это перестало бы быть правдой, но сейчас это было всем, что им осталось, и это стоило того. Он уткнулся в ее шею. - К черту мою душу. Мне плевать. Она обняла его крепче, все еще не открывая глаз. - Мне нет.