***
До самого вечера Харухи с Тамаки не разговаривала. В десять, когда в гостинице наступал отбой, Президент, смущаясь и отводя глаза, задержал ее у двери купален и протянул сверток с одеждой. — Вот, это пижама… На мой рост, зато материя плотная, пуговицы тугие… И цвет такой, не милый ни капли… И там еще одна вещь, короче, ты сама решишь, если не сможешь больше сопротивляться… Это всё, что я могу для тебя сделать. Харухи развернула пижамный сверток, и под ноги ей шлепнулась блестящая коробочка с ветками персика и маркировкой «3 штуки». Подняв упавшее, она уставилась на Тамаки своим особенным безмятежным, бездонным и нечитаемым взглядом. — Сэмпай, я уже говорила тебе, что ты отвратителен? Так вот, ты еще хуже. — Харухи сунула коробочку в карман его рубашки и добавила: — Пижаму я одолжу, спасибо. Когда девушка скрылась за шторами, на плечи Тамаки опустились ладони близнецов: — Так вот ты какой, да? — Хорошенького же мнения ты о нас, Доно! — Но ты же это заметил, Каору? Там три штуки, это даже не поровну! — На День рождения Тамаки-доно я предлагаю накачать их гелием, вместо воздушных шариков, но мы не будем такими жадными, да, Хикару? — Ага! Мы подарим Милорду сразу сотню! Тамаки стоял неподвижно, зажмурившись, не решаясь ни оглянуться на язвительных близнецов, ни рта раскрыть. Куда-то не туда несла его «отцовская забота», но остановиться так просто он уже не мог.***
— Итак, пижамная вечеринка? — Битва подушками? Каждый сам за себя, раз уж нас трое. — Не думаю… — протянула Харухи, опускаясь на край широченной кровати. — Ага, значит заключим альянс! Харухи, давай со мной, загоним Каору под кровать! — Еще чего! Харухи со мной, мы выбьем из тебя всю пыль! — Не думаю, что это хорошая идея. Если мы будем шуметь, то помешаем другим постояльцам отеля. — Мы поняли, мы не будем шуметь! — Ага, мы будем вести себя тихо как мышата и никого не побеспокоим! Плюхнувшись по обе стороны и растянувшись на одеяле, Хикару и Каору уставились на Харухи одинаковыми хитрыми глазами, в которых плясали чертики, так похожие на двух игривых рыжих котов. — А может все-таки спать? Я планировала завтра с утра позаниматься. — О, учеба Харухи — это святое! — Мы уложим тебя отдыхать как настоящую леди. Теплое молоко и печенье перед сном! — Я уже почистила зубы, и молока не хочу. А от печенья будут крошки в постели. — Как скажешь, мы тогда разделим на двоих, да, Каору? — Конечно, мы ведь всегда делимся, Хикару! — Снова «запретная братская любовь»? — уточнила Харухи, забираясь под одеяло. — Исключительно для тебя, — уверили близнецы. — Режиссерская версия, VIP-ложа! Печенье они раскусили пополам, почти касаясь губами друг друга, молоко из единственного стакана тоже пили так, чтобы струйки стекали по горлу за ворот. Харухи наблюдала за игрой братьев, откинувшись на подушку и сохраняя покерфейс. — Ну как, яойкнуло сердечко? — с надеждой спросил Хикару, расстегивая пижамную рубашку. — Не-а, сам посмотри, — покачал головой Каору, снимая и свою. — Она вообще не наш клиент. — А зачем швырять пижаму под потолок? — полюбопытствовала Харухи. Одна рубаха повисла на багете, другая зацепилась за потолочный светильник. — А чтобы Доно не подглядывал. — Интересно, он в курсе, сколько дают за скрытую фотосъемку в приватном помещении? — Там что, камеры? — изумилась девушка. — Ну, а ты как думаешь? — ответил Каору. — Наш Доно никогда не умеет вовремя остановиться и ничего не делает наполовину. — Бедное извращенное создание! — поддержал Хикару и выключил свет. — А неплохая у вас кровать, просторная, — заметила Харухи, когда все улеглись. — Это номер для молодоженов, — хихикнули братья. — Ты уже ночевала с раньше одноклассниками? — Конечно. В средней школе у нас было несколько школьных поездок с ночевками. Нас размещали в дешевых общих спальнях, на футонах. Девочки болтали всю ночь напролет. А под утро как-то сама собой получалась свалка. Мальчики бесились в своей комнате, пока не приходил учитель и не грозил всех выгнать спать на улицу. А еще все вместе сбегали на испытание храбрости, якобы тайком, но учителя были в курсе и тоже участвовали. — Это было весело? — Весело. Но, на самом деле, наверное, это обыкновенно. Как у всех. — Для нас с Каору это точно впервые. — Ну да. Спать с кем-то, кто и посторонний, и в то же время свой. — Вы до сих пор спите вдвоем, что ли? — В разных кроватях, разумеется, но спальня общая. Так привычнее. — Интересно, должно быть, иметь близнеца. — Для нас — ничего особенного, — снова хихикнули Хикару и Каору с двух сторон. — И мы бы не отказались от сестренки! — Ты согласна? — Рука Каору обняла ее за плечи, его подбородок уперся в макушку Харухи. — Мы будем тебя любить и защищать от Доно-маньяка! — Хикару положил руку ей на талию и тоже придвинулся теснее. — Хорошо, я на сегодня согласна, только хватит меня так прижимать, задушите, — пискнула Харухи из-под двойного груза братской любви. — Мда, сестренка — существо хрупкое и капризное, — заключил Хикару, легонько чмокнул ее в щеку и повернулся спиной. — Спи уж, Принцесса на горошине, — фыркнул Каору, чуть прикусил Харухи за ушко и тоже отвернулся, свернувшись калачиком. — Спокойной нам ночи, — заключила новоиспеченная сестра Хитачин и закрыла глаза.***
Харухи снилось, что она — маленькая букашка, бродящая внутри часового механизма. Огромные шестеренки крутились вокруг, грозя зажевать и расплющить, а может — даже и продырявить. Вздрогнув, она открыла глаза и не сразу сообразила, где находится. Потом прислушалась к ровному дыханию спящих с двух сторон и почувствовала, что босые ноги совсем замерзли, а с боков ей, напротив, жарковато. Кто-то сбросил во сне одеяло, и близнецы непроизвольно зажали Харухи между всеми своими позвонками, локтями и коленями, которые словно бы заострились от холода. Выбраться из переплетения близнецов оказалось непростой задачкой, но она справилась. Слезла с кровати, подобрала и набросила на братьев одеяло. Подоткнула края с обеих сторон. Вспомнила, что сама-то — снаружи, и снова развернула тот край, где спал Каору. «Вот ведь, какие они до сих пор мальчишки! Спят как сурки, хоть ты пляши на них», — подумала Харухи, забираясь на свое место посередине и снова заворачивая Каору в одеяло. В тепле мальчишки расслабились и стали чуть терпимее в плане локтей и коленок. Харухи немного поворочалась, подгребла кого-то из них под бок и снова провалилась в сон, на этот раз — с уклоном в котиков.***
На рассвете в оба ее бедра уперлось нечто жесткое и непривычное. Не просыпаясь, Харухи, как и было обещано, взбрыкнула. Взбрык получился до того профессиональным, что и ширина новобрачной кровати не спасла братьев от синхронного падения. Что характерно, не проснулся ни один.***
В шесть утра зазвенел будильник Харухи. Она, не открывая глаз, долго пыталась нащупать его на тумбочке, но край кровати все никак не находился, а с пола доносилось сердитое и жалобное бормотание. — Хикару… — Каору… — …Выключи! — Ребята, а вам там не холодно? — А? С обеих сторон на кровать легли две растрепанные головы. — Харухи, бли-и-ин!.. — За что?!. — Ну, я же брыкаюсь, я вас честно предупредила. Знаете, ночь ведь прошла, и я пойду, пожалуй. Досыпайте без меня, ок? — Угу. — Иди уже!***
А в коридоре Харухи едва не наступила на спящего Тамаки. Закутавшись в плед и скорчившись в три погибели, он прикорнул у самой двери. — Эй, сэмпай! Здесь нельзя спать, замерзнешь! — А-ах? — встрепенулся он и распахнул ошалелые глаза, когда Харухи окликнула и слегка потрясла беднягу Президента за плечо. — Харухи, все уже закончилось?! С тобой всё в порядке?! — Сэмпай, ты опять начинаешь? Натыкать скрытых камер в чужой спальне, всю ночь провести под чужой дверью, а теперь еще и расспросами доставать… По меньшей мере, тебе следует попросить прощения у Хикару и Каору! — Какие еще камеры? Я ничего никому не тыкал! Но они вели себя по-джентльменски? — недоверчиво уточнил Тамаки, глядя исподлобья и шмыгая носом. — Они были просто сказочными рыцарями, — широко улыбнулась Харухи и показала пальцами «викторию». — Они спали на полу!