***
В класс после начала урока внезапно зашёл директор, а вместе с ней зашла какая-то незнакомая никому синеволосая девочка. У Глеба аж глаза на лоб полезли, когда он её увидел. Яркие голубые волосы, милая школьная форма, яркая улыбка. Парень услышал, как класс начал перешептываться, а директор между тем представлял новенькую: — Это Вика, она теперь будет учиться с вами, надеюсь, вы не будете её обижать и отлично поладите, — улыбается директор. — Садись, приятного тебе дня. Новая одноклассница, как и ожидал Глеб, села не к нему на последнюю парту, а к Вове, который предварительно нашипел на свою предыдущую соседку по парте, чтобы она свалила. Ну, а хотя, на что он надеялся, Вика ему, конечно, понравилась, но шанс того, что она начнёт с ним общаться, был минимальным. Девушка показалась ему настолько классной, что он даже про брата своего перестал думать всё то время, что на неё смотрел. — Привет, ты Глеб, да? — парень аж дернулся. Вика подсела к нему на скамеечку на перемене. — Чего такой стесняшка? — Да так, просто, ну, — парень запутался в словах. — Не общаюсь пока ни с кем, вот, да. — Значит, будешь общаться со мной, ну и с ним, — Вика показывает рукой на Вову, который всё это время, как оказалось, стоял рядом. — Думаю Вову ты знаешь, мы встречаемся. — Здарова, Глебан, я слышал, у тебя брат музыкант, — парень кивнул. — А сам-то как, можешь чего? — Погодите, в смысле вы встречаетесь, ты же только перевелась? — Глеб проигнорировал второй вопрос и с недопониманием посмотрел на одноклассников. — Мы и до этого вместе были, она собственно, поэтому и перевелась, — улыбается Вова, а девушка легонько пинает его в плечо. — Ну и разумеется в первую очередь потому что переехала. Так играть-то умеешь? — Немного пока, но уже получается, только инструмента своего нет, — отвечает Глеб и снова вспоминает брата. — Ну ничего. У меня тусовка сегодня, придёшь? — спрашивает Вика. — Надо тебя как-нибудь социализировать, а то парень красивый, стильный, а молчит и ни с кем не общается. — Да он всегда такой был, — с другого боку внезапно подсаживается Валера из 11Б, чуть ли не единственный друг Глеба. — А как брат в том году 11 класс закончил, совсем ни с кем не общается. Так что Глеб, соглашайся, я тоже иду. — Ну, видимо, деваться мне некуда, так что я согласен. После уроков тогда, да? Но я ненадолго, мне часам к десяти дома надо быть как штык. — Окей, без вопросов, — прозвенел звонок и Валеру как ветром сдуло. — «На физику наверное опаздывает», — подумал Глеб и улыбнулся. Он пошел за одноклассниками в кабинет, Вика и Вова сели перед ним и процесс обучения пошел веселее.***
Глеб 16:40 передай родичам, что я поздно буду, меня друзья позвали к себе Егор 16:45 У ТЕБЯ ПОЯВИЛИСЬ ДРУЗЬЯ? я за это выпью кстати, родители куда-то уехали Глеб 16:46 ну тогда ты имей в виду что я поздно буду, вот Егор 16:50 у нас сегодня толпа пьяных студентов до ночи сидеть будет, будь готов и да, не пей там у друзей ничего, я замечу, что ты пьяный притащился Глеб 16:57 да ты сам бухой будешь Егор 16:57 вот именно, своих издалека видно ладно, делай что хочешь, но водку не пей! хорошо вам посидеть Глеб 17:00 да я и не собирался и вам Глеб отложил телефон обратно в портфель и вернулся к происходящему в квартире Вики. Народу было не так много, как он ожидал, на фоне играл чей-то плейлист. Он был бы не против посидеть в уголочке на диване с котом, который как только он переступил порог квартиры, начал ластиться к нему, но Вика буквально не давала ему сидеть на одном месте. Так в Глебе оказалось три стакана чего-то среднеалкогольного, две сигареты и кто-то из параллели настойчиво пытался втюхать ему какие-то разноцветные таблеточки, но он отказался. С алкоголем в крови стало легче общаться, он завязал знакомства с несколькими людьми, а потом кто-то нашел гитару у Вики и Глеб решил блеснуть талантами. Он сыграл что-то из треков своего брата, потом просто наиграл мелодию, которую недавно сочинил, а дальше начался концерт по заявкам, и парень играл то, что мог. Всем нравилось то, как Глеб играет на гитаре, даже какие-то девчонки дали ему свой ВК, чтобы он им написал, ведь всем нравятся парни с гитарами, да? Вот и Глебу такой нравился, кажется, больше всех девочек на этой небольшой вечеринке. Он всё ещё не мог это ни с кем обсудить, а странные чувства терзали его уже около полутора месяцев. Валере он рассказывать не решился, а Вике и Вове тем более, они знакомы нормально буквально один день. Где-то ближе к концу вечера он обнаружил себя курящим на балконе с Валерой, Викой и Вовой. Сигареты он курил редко, поэтому кашлял после каждой неудачной затяжки. — Сразу видно, кто у нас за здоровый образ жизни, — Вова хмыкнул, когда Глеб опять подавился дымом. — Да мне брат не разрешает, — он снова вспомнил про Егора. — Но ты же уже не мелкий, — удивилась Вика. — Для него я всегда буду мелким, он же старший брат, камон, — Глеб улыбнулся. — Отношений, я так понимаю, у тебя нет, да? — Вика стоит совсем рядом, и если бы не Вова, пристально наблюдающий за ними обоими, парень может даже и подкатил бы к ней. Вика была и правда очень красивой, да и судя по сегодняшнему общению с ней девушкой классной. — Нет. Вы вообще первые люди, помимо Валеры, с кем я за два месяца в школе поговорил. — А нравится кто-то? Ну, колись! — Вика улыбнулась и снова пихнула её в плечо. — Ну, я в этом не уверен, — отвечает Глеб так, как есть. А потом смотрит на свои часы. — Уже поздно, мне идти пора, так что, всем спасибо за приглашение и общение. Завтра увидимся, или Вован как обычно прогуливает? — Увидимся, мне по шапке настучали, — хмыкнул одноклассник. Парень часто прогуливал, иногда целыми днями, но видимо, директор добрался и до него. — И да, ты пиши нам, если что, ты классный, не стесняйся. — Да, — Вика потянулась к нему и на прощание чмокнула в щёчку. — До завтра. Глеб собрался и ушёл из теплой квартиры Вики, напоследок погладив котика по кличке Кисёш, как его представила хозяйка. Её дом находился в новом районе, достаточно далеко от дома, в котором жил Глеб. Он впервые за несколько часов проверил социальные сети. Куча заявок от девочек с тусовки, про существование которых он уже забыл и сообщение в телеграме от Егора. Егор 17:59 напиши, если поздно домой идти будешь, я тебя встречу Глеб 21:20 вы же бухаете, сам дойду Егор 21:21 ты где идёшь, мелкий, щас встречу, время видел? Глеб в ответ прислал геолокацию. Судя по карте, до дома было идти минут двадцать. Глеб 21:22 сам ты мелкий Егор 21:22 щас приду Глеб как раз находился в каком-то дворе, поэтому присел на скамеечку на детской площадке. Ну подождать, так подождать, хотя и правда мог бы сам дойти. Да кому он врёт, приятно ведь, что брат за него переживает. Из-за отсутствия движения стало холоднее, лёгкий ветерок перебирал волосы и забирался под лёгкую осеннюю куртку, неприятно холодил кожу. Уже скоро вдалеке он заметил силуэт своего брата, который внимательно смотрел в телефон, видимо, шел по картам, чтобы найти нужный двор. — Далековато же тебя занесло, — сказал Егор, когда Глеб подошёл ближе. От него пахло крепкими сигаретами и алкоголем, но парень всё равно полез обниматься, как всегда они делали при встрече. — Ты как? — Отлично себя чувствую, — алкоголь из него давно выветрился, остались только приятные воспоминания о, даже можно сказать, ламповой тусовке. Ну и как можно чувствовать себя плохо, когда брат двадцать минут шел за ним в незнакомый двор, чтобы довести до дома. — От тебя сигаретами пахнет, ты курил? — внезапно спрашивает Егор. — Не курил я, это от тебя за километр несёт. — У тебя все волосы сигаретами провоняли, не пизди, — они медленно идут в сторону дома. Ой. — Ты же знаешь, что я не умею, не ругайся. Егор укоризненно посмотрел на него, но ничего не сказал. До дома они шли примерно столько, сколько Глеб и планировал, а в их квартире было подозрительно тихо. — А у тебя что, все уже ушли? — Куда ж они денутся, парни, вы что, сдохли там? — И тебе снова привет, Егор! — послышалось в ответ из комнаты. — А можно я с вами посижу? — спрашивает Глеб. — Пить не буду, обещаю. — Покажи своего мелкого, я его сто лет не видел, — услышал он чей-то голос, кажется, это был Федя. — И принеси ему гитару, а то не всё же тебе завывать. — Ну, думаю тебе рады, — улыбается Егор. До двенадцати ночи Глеб сидел с Егором и небольшим количеством его друзей и одногруппников. Он блеснул своими успехами в гитаре, за это его потрепали по голове с такой мягкой и милой фразой: «видали, как он может? мой брат!». Глеб тупо улыбался до конца вечера, а потом ушел к себе в комнату, и продолжал тупо улыбаться. Вот как это называется? Он заходит ВК и видит, что Вика онлайн. Она же сказала, что Глеб может ей писать, когда захочет? Вот он и захотел. Глеб 0:12 Вика, вот ты как эксперт, можно задать тебе вопрос? Вика 0:14 смотря в какой области требуется моя помощь?) Глеб 0:15 как отличить влюбленность в человека от простых чувств на почве того, что вы сто лет друг друга знаете, и вам просто комфортно вместе, как будто вы очень близкие друзья? я тут немного, ну, запутался без имён, давай будем считать, что у меня друг спросил, да Вика 0:16 друг, да) ну типа, тут же всё просто понять раньше было то, что ты сейчас чувствуешь? и что ты вообще чувствуешь? ну друг твой, да Глеб задумался. До начала этого учебного года, может даже, до середины лета, он относился к Егору как к брату. Никаких всплесков каких-то супер положительных эмоций не было, брат и брат, здорово, что он есть, но без фанатизма. А потом словно что-то изменилось. От каждого привычного в их общении слова, его забота, как забота старшего о младшем, вызывала какую-то страшную бурю эмоций, хотелось и плакать и кричать одновременно. Желание сидеть у Егора в комнате раньше тоже никогда не возникало, потому что это была его комната, а теперь вот появилось, потому что это и правда, его комната. Блять. Глеб 0:24 ну да, изменилось ну типа, просто, ему хорошо рядом с этим человеком, а от привычных фраз бабочки в животе бьются всё ещё другу, да Вика 0:26 какой же ты стесняшка ну да, возможно это влюбленность, но твой друг сам должен это понять — Тебе же завтра к первому, так почему не спишь, малой? — Глеб аж дернулся. В дверном проёме стоял Егор, в своей длинной футболке, в которой он спал. — Уже ложился, — Глеб блокирует телефон и убирает его под подушку. — Значит я как раз вовремя. Спокойной ночи, — Егор улыбается и гасит свет в его комнате. — Спокойной, — отвечает Глеб и снова плывёт. Брат всегда заходил пожелать ему спокойной ночи, он же не должен чувствовать ничего необычного. Но чувствует ведь. Глеб 0:31 спасибо, Вик спокойной ночи Вика 0:32 удачи твоему «другу» и да, споки)***
Глеб знал, что однажды это произойдет. Под «этим» он подразумевал то, что Егор заведет себе отношения с какой-нибудь милой одногруппницей. И он думал, что будет рад за брата всей душой и сердцем, но почему же тогда он убежал, куда глаза глядят, когда увидел, что Егор целуется с какой-то девушкой возле подъезда? Почему чувство, словно его ударили, и откуда эти слёзы на глазах взялись? Он очень надеялся, что брат не заметил его, потому что убежал он очень быстро и совсем не так, будто забыл что-то в школе. Осознание всего происходящего сбивало с ног. Отчаяние, боль, ревность, чувства, любовь. Так вот как это называется, когда жить без человека не можешь, думаешь о нём каждую секунду. Сердце Глеба, по ощущениям, выпало из груди, и кто-то неловкий несколько раз наступил на него и раздавил на мелкие кусочки. Он должен быть рад за брата, но ему больно. Он хочет написать ему и поздравить с тем, что он нашел своё счастье, но он даже не хочет открывать диалог с ним. — «Это неправильно», — проносится у него в голове. — «Я не могу любить своего брата, нет, я не должен этого чувствовать». Он всё ещё бежит, не зная, куда. Руками стирает слезы с щек, спотыкается пару раз и едва не падает. Ноги сами вынесли его к Вике во двор. Глеб 15:46 Вик, ты дома? Вика 15:47 да, а что? Глеб 15:47 я у тебя во дворе можно зайду? мне просто больше не с кем поговорить Вика 15:48 заходи конечно Он заходит в подъезд и только тогда замечает, как сильно он устал бежать. Дыхание сбито, лицо в зеркале лифта красное, прекрасно подходит к зареванным глазам. — Что случилось? — спрашивает Вика, когда видит его. — Я влюблён в своего старшего брата, — выдает он и снова начинает плакать. Вика пропускает его в квартиру, стягивает с него куртку и шапку, а Глеб всё молчит и тихонько всхлипывает. Девушка тащит его на кухню, наливает чай и садится рядом, обнимая. Глеб постепенно успокаивается и потихоньку начинает рассказывать, что произошло. Как летом появились какие-то странные чувства, как к осени они усилились и как сейчас всё это вылилось наружу и он понял, что чувствует. — Так не должно быть. Я не могу любить брата, это неправильно, — повторяет он уже пятый раз. — Сердцу не прикажешь, — Вика осторожно гладит его по волосам. — Может, чувства пройдут? Если он нашел себе девушку, и я буду видеть, что у них все хорошо, я отпущу его? — Глеб, я правда, не знаю. Попробуй, понаблюдай за собой. Главное настройся на самое хорошее и придется принять, что если он будет счастлив с этой девушкой, то ты должен будешь отпустить его к ней. — Я понимаю. Я надеюсь, что станет легче. Спасибо тебе, — он потянулся обнять девушку. — Успокойся и поговори с ним, — Вика встаёт и наливает ещё чай. Глеб тем временем лезет в телефон, и видит уведомления от новых сообщений брата. Егор 16:09 мне показалось, или ты убежал, когда увидел меня с девушкой у подъезда? всё хорошо? нам наверное нужно поговорить? Глеб 17:46 я забыл, что договорился с Викой встретиться, я сейчас у неё всё нормально, разумеется я очень рад, что у тебя кто-то появился, и ты обязан мне всё рассказать Пишет Глеб одно, а чувствует совершенно другое.***
— Это Кристина, она с моей группы, — начал Егор, когда Глеб спросил про девушку. — Мы на тусовке на одной познакомились, она постоянно сигареты стреляла у меня, а потом мы долго курили на балконе и разговаривали. Ну и в университете часто видимся, она клевая… — Глеб видит, как брат сияет при одном упоминании о девушке, словно включенная лампочка, и от этого на секунду становится хорошо, радостно за то, что Егор счастлив. А потом всё внутри ломается, бьётся на мелкие осколки, а он улыбку из себя выдавливает и усиленно делает вид, что совсем не собирается разреветься прямо здесь и сейчас. — Короче и позавчера я предложил ей встречаться, а она согласилась. Я так рад был, ты не представляешь! Никогда ещё так никого не любил. Ну, в романтическом плане нет, но вот в другом ничего не сравнится с тем, насколько сильно я тебя люблю, ты-то у меня главное сокровище, — Глеб на это обращение ещё сильнее улыбается, в душе всё трепещет несколько секунд, а потом парень вспоминает, какую тему они обсуждают. — Хочешь, я вас познакомлю? — Конечно, я же должен быть знаком с той, которая делает моего брата счастливым. Я очень счастлив, что ты так светишься, и что у тебя всё взаимно, — Глеб всё ещё натягивает на себя улыбку. Он действительно рад за брата, правда, если Егор счастлив, то он не может ему запретить это, но это не отменяет того факта, что ему больно. — Я очень боялся, что ты это не примешь. — А почему я должен, эй? Я же не один у тебя, ты и своё счастье заслуживаешь! За это вообще не переживай! — Глеб увеличивает громкость голоса, чтобы не слышать своих прямо противоположных мыслей. — В этом плане вообще не беспокойся за меня, ты должен быть счастлив. — Спасибо тебе, — Егор обнимает Глеба и хлопает его по спине. — А у тебя как, ну. Ты же познакомился с кем-то в школе, помимо Валеры, а ничего почти мне не рассказал. Глеб быстро переключился на своих друзей. Рассказал про их попытки сочинять музыку и писать песни, о том, как Вова встречается с Викой, а про ориентацию Валеры все шутят. — Здорово, что ты теперь хоть с кем-то общаешься, это прогресс, — улыбнулся Егор и потрепал брата по волосам. — Слушай, а ты не сделаешь мне моё любимое печенье, а? Посидели бы, чаёк попили, ещё бы поговорили. — Конечно, — Глеб подорвался, начал готовить, а параллельно продолжил рассказывать про своих друзей и то, как у них проходят дни в школе и на их квартирах, Егор в ответ рассказывал про универ. Казалось бы, ничего такого в из диалоге не было, Глеб даже на мгновение забыл о своих тревогах, но когда вернулись родители и он с гитарой брата ушел в свою комнату всё нахлынуло с новой силой. Глеб старался играть как можно громче, чтобы никто не слышал, как он всхлипывает. Инструмент брату он решил занести завтра, потому что банально не смог оторваться от кровати. Парень сжимал в кулаках одеяло и давил в себе слёзы, всхлипы и громкие крики. — Малой, всё хорошо? — в комнату заходит Егор и Глеб моментально делает вид, что не плакал эти часа три. — Да, конечно, просто уснуть не могу, ворочаюсь, а что? — парень поворачивает голову к стене и молится, чтобы брату хватило ума не подходить к его кровати сейчас. — Мне показалось, что ты плакал, — вот чёрт. — Показалось, — твердо отвечает Глеб и давит в себе желание шмыгнуть носом. — Это у соседей наверное мелкий опять плохо спит. — Если что — я всегда за стенкой. Спокойной ночи, — брат забирает гитару, судя по звукам. — Спокойной. — «Не уверен, что ты захочешь это слушать», — думает он, прежде чем заснуть.***
Когда Вован предлагает ему таблетки, Глеб почему-то не хочет отказываться. Прошел месяц с того разговора с братом про его девушку, Егор познакомил его с Кристиной, они стали много времени проводить вместе, и всё это время парень сиял, словно отполированная поверхность. А Глеб рядом тем временем полностью погас, словно перегоревшая лампочка в заброшенном доме, на которую с каждым днём всё больше и больше наслаивалась пыль. Стал плохо спать и постоянно реветь — купил в аптеке какие-то успокоительные и спасался только так. Один раз думал, что от сигарет станет легче, взял у Егора — тот заметил, отчитал, потому что сигареты у него очень тяжёлые — Глеб вернул те, что не успел скурить, даже вроде научился нормально затягиваться, пока пробовал. Потом пробовал залить все свои переживания алкоголем — становилось только хуже. И вот сейчас Вова протягивал ему цветную таблетку экстази на ладони, и Глеб не отказывается, вертит её в руках, а потом закидывается. Сначала ничего не происходит, а в какой-то момент, он даже не замечает, в какой, ему становится так хорошо, как давно не было. Он смеётся над чьими-то тупыми шутками, всё воспринимается более ярко и красочно, и он думать забывает о своей неразделённой с братом любви. Отпускает его тоже достаточно быстро, Вован говорит что-то про маленькую дозу и сует ему в маленький пакетик ещё три таблетки, и даже денег не просит в обмен. — Я же вижу, как тебе хуево, это поможет, — говорит он. — Только сразу все не жри, сам понимаешь, что будет. — Угу, — Глеб кивает и пихает пакетик куда-то в карман куртки и забывает про них. Забывает он ровно до того момента, когда через несколько дней к нему в комнату чуть ли не вламывается Егор с этим пакетиком в руках. — Это что?! — чуть ли не орёт он, и Глеб аж дергается от неожиданности. — Конфеты, — пробует съехать с темы он, но Егор не тупой ведь, прекрасно понимает, что это за разноцветные таблетки. — Ты зачем в моей куртке рылся? — лучшая защита — нападение. — Ключи, блять, искал, — Егор кидает пакетик на стол и подходит ещё ближе. — Откуда эта дрянь у тебя взялась? Глеб пятится назад. Он никогда не видел брата таким злым. Его голубые глаза словно потемнели, казалось, посмотри чуть дольше, и все — током ударит и убьёт. — Да бля, мне Вован дал, я даже забыл про существование этого, веришь, нет? Я не собирался их употреблять, вообще не понимаю, нахрена взял. Егор подходит ещё ближе, Глеб упирается спиной в дверь. Отступать больше некуда. — Ты употреблял до того, как взял ещё? — Нет, — врёт, и из-за паники голосом выдает себя. Егор ударяет кулаком по двери и громче, повторяет свой вопрос. Глеб кивает, а потом его начинает трясти и он сползает на пол, плачет. Егор моментально оказывается рядом и обнимает за плечи. — Извини, что накричал, малой, я просто переживаю же за тебя, идиота. Сколько раз я тебе рассказывал историю про моего одноклассника, который сторчался? А всё тоже с таких таблеток начиналось, — голос брата постепенно успокаивается, а вот Глеб — нет. — Только не запрещай мне с ними общаться, пожалуйста, у меня нет больше друзей, они хорошие, не всегда так делают, правда, и родителям не рассказывай, не надо их расстраивать, забери эти таблетки, выкинь, только не ругайся, я виноват, прости, — Глеб выдает несвязный поток мыслей брату в плечо, шмыгая носом почти через каждое слово. — А ты общаешь, что больше ни на никакие наркотики даже смотреть не будешь? — Обещаю, да, да, прости, пожалуйста, я не хотел, правда, сглупил, не буду больше, честно. Глеб чувствует, как его аккуратно поднимают с пола и перекладывают на кровать. — Всё, малой, тише, я тебе сейчас воды принесу. Извини, что накричал, — Егор осторожно проводит рукой по его волосам, а потом уходит на кухню за водой. Глеба постепенно перестает трясти, и к моменту, когда брат возвращается, почти полностью успокаивается. — У тебя точно всё хорошо? Мало ли, таким методом ты пытаешься сбежать от каких-то проблем? — Егор садится на кровать рядом с братом и обнимает его за плечи. — Ты всё можешь мне рассказать, помнишь? — Да. Нет, я в порядке, просто дурак, ничего нового. — Эй, все ошибаются, главное вынести из этого какой-то урок. Я вот тоже сейчас ступил, не должен был давать волю эмоциям. Но всё ведь нормально сейчас, да? Глеб прижался ближе, выдавил из себя тихое «да» и замолчал, прислушиваясь к дыханию брата, которое медленно успокаивалось.***
— А давайте группу создадим, — внезапно предложил Валера. Они сидели у него в квартире и немного выпивывали. — И где мы будем с этой группой, в школе выступать? — спрашивает Вован. Он развалился у Валеры на диване в своем новом костюме крокодила, с которого неиронично смеялся, типа, сначала я сидел на крокодиле, а теперь крокодил сидит на мне. — Ну пока что да, — отвечает он. — А потом я нам такого музла намучу, у меня ведь и небольшая студия дома есть, всё по красоте сделаем. — Твоя небольшая студия — это вот тот микрофон в куче одеял в шкафу? — спросил Глеб и услышал, как Вова хрюкнул от смеха. — Я над ней работаю. — Слушайте, а мне идея нравится. Два голоса у нас уже есть, один гитарист тоже, биты Валера напишет, а Вова, если тебе не нравится, можешь не участвовать, — Вика посмотрела на своего парня и тот тут же притих. — Ладно, я в деле, хрен с вами. Тем более, у нас уже есть какой-то материал. Давайте какую-нибудь идею придумаем, может, сюжет, — он перешёл из положения лёжа в положение сидя и потянулся за стопкой водки, которая стояла на столе. У друзей начался мозговой штурм. Постепенно, за бутылкой водки, придумалась и идея, и сюжет первого альбома, и даже название. За «Френдзону» голоса были единогласными, плюс, по любовному треугольнику, который они устроили своим теперь уже вымышленным образам Мэйк Лава, Кроки Боя и Мэйби Бэйби отлично подходило. Валера сказал, что у них крайне смешные псевдонимы, и остался просто Валерой, а ближе к завершению вечера Вова сказал, что будет смешно, если нашим менеджером будет кот; так появился пятый участник группы — Кисёш Писёш, с чего они смеялись ещё минут семь. Когда Глеб собрался домой, а он всегда уходил раньше, чем все, он обнаружил, что очень сильно накидался. Знал ведь, что его с водки очень сильно уносил, и всё равно напился. Кое-как, цепляясь за все деревья и заборчики он дошел до дома. Глеб 21:17 Егор ты нн зант? я нкидался в гвно встрееть мня пожалста Егор 21:19 родители дома, я тебя как мимо них протащу, идиот? ты где? Глеб 21:20 у подъезда щас придумаем ю чо нибудьмт Егор 21:21 горе ты моё Егор спустился за ним в подъезд и всё что мог в своем состоянии Глеб — это вцепиться в его руку и медленно подниматься по лестнице на третий этаж. Они очень тихо зашли в квартиру, брат помог ему снять верхнюю одежду, а потом быстро потащил его в комнату, пока мама и папа не успели ничего заметить. — Переодевайся давай. Хорошо, что выходной завтра. — А мы группу придумали, — Глеб неуклюже пытался стянуть с себя штану. — Я теперь Мэйк Лав. А название, — он икнул, — Френдзона. — И вы это отмечали? — Егор сел рядом, когда Глеб лёг на кровать, поправил брату одеяло. — Угу, — он отвернулся к стене и закрыл глаза. — Ляг со мной, а. — Ты же уже не маленький, — улыбается Егор. В детстве, до того момента, когда Глебу исполнилось семь лет, они жили в маленькой квартире и у них была одна комната на двоих, с одной кроватью. После того, как они переехали, брат первое время плохо засыпал без старшего Егора, но потом как-то отвык и сейчас они уже давно живут в разных комнатах. — Как водку пить, так маленький, а как прошу тебя поспать со мной — не маленький, что за двойные стандарты, — недовольно пробурчал брат и развернулся. — Хорошо, но сейчас, я воду притащу, а то ведь завтра встанешь, как овощ будешь, — он встал со стула, ушел на кухню и быстро вернулся с таблетками и водой. — Двигайся давай. Глеб подвинулся к стене и кровать прогнулась под весом Егора. У них было одно одеяло, поэтому парень залез под него и почувствовал, как брат ложится ближе, прижимается спиной к его груди. — Спокойной ночи, мелочь, — улыбается он. — Спокойной, — отвечает Глеб и почти сразу же после этого засыпает.***
— А куда ты вещи собираешь? — спросил Глеб, когда зашел брату в комнату за гитарой. Ему надо было взять её, чтобы пойти к Валере репетировать. У Егора на полу валялся чемодан, куда он складывал подозрительно большое количество вещей. — Вообще я хотел поговорить с тобой об этом позже, но, раз уж ты зашёл, то, — Егор глубоко вдохнул и сказал фразу, которую Глеб меньше всего хотел услышать. — Я переезжаю. Глеб буквально услышал, как внутри все оборвалось. Первый раз за два месяца, когда брат уснул с ним, он нормально спал, а теперь он не будет видеть его каждый день. — Куда? — Глеб старается спросить это как можно легче и отстраненнее, чтобы Егор не заметил внезапной перемены настроения. — Вы с Кристиной хотите съехаться? — Это ты верно заметил, — улыбается он. — Я с песен начал немного зарабатывать, хватит на небольшую квартирку. — Я рад за вас, — Глеб натягивает улыбку в ответ, хотя внутри ему очень больно. — Но ты ведь будешь приезжать? Не забудешь про меня? А как мне теперь на гитаре играть, если ты эту увезешь? — Как я смогу про тебя забыть, мелкий? Конечно я буду приезжать, и очень часто. А гитару, — Егор берет инструмент и протягивает Глебу. — Заберёшь себе. Я всё равно новую уже присмотрел. — Спасибо, — парень тянется обнять брата. Плюсы объятий — собеседник никогда не увидит твои истинные эмоции, которые выражает твое лицо. — И как скоро ты уезжаешь? — На следующей неделе, сегодня вот, начал вещи собирать. — Хорошо, — да нихуя не хорошо, врёт Глеб всё. — Ну, я побежал, а то опаздываю. Мы может даже запишем что-то сегодня. — Обязательно покажи мне! — говорит вдогонку Егор. Глеб ещё никогда так быстро не выбегал из квартиры. Брат не должен был заметить его слёзы на глазах.***
Глеб не помнил, когда он последний раз нормально спал. У него постоянно были красные глаза, от слёз и недосыпа. Он никак не мог привыкнуть к тому, что брат уже полтора месяца не живёт с ними. Он пару раз приходил, оставался на ночь, но это всё равно теперь было не то. Они поддерживали связь, разумеется, но Глеб чувствовал, как не может справиться с невзаимностью. На него давили все счастливые фотки девушки Егора с ним, хоть он и не имел ничего против, ведь знал, что брат должен быть счастлив, но сделать с собой ничего не мог. О его состоянии знала только Вика, потому что только ей он рассказывал про свои чувства к брату. Каждый день подруга была вынуждена выслушивать то, как Глебу плохо без него, как он скучает и как завидует Кристине, что она с ним, ведь ей достался такой чудесный парень. Он чувствует, что не справляется. От алкоголя и сигарет, вопреки всеобщему мнению, становилось только хуже, поэтому он забросил это дело сразу же, а наркотики Глеб обещал не употреблять, а обещания он привык держать. Единственное, что спасало от гнетущего ощущения одиночества, это забытые братом вещи и его комната, которая всё ещё хранила прежний привычный бардак. Он так ужасно себя чувствовал — сидел в его в комнате на его кровати, в его футболке, играл на его гитаре; а ведь видно уже, что в комнате никто не живет: везде пыльно, гитара уже месяц как принадлежала Глебу, из футболки почти выветрились та смесь из запахов сигарет, какого-то парфюма и самого Егора. В этой комнате иногда, совершенно случайно и мимолётно, словно ощущалось чужое присутствие. В какой-то момент привычные методы борьбы с проливающимися через край болью, стрессом и одиночеством перестали помогать и Глеб взялся за лезвие. От физической боли уходила душевная, но пришлось пожертвовать ношением футболок, плюс, очень страшно было от того, что кто-то заметит. Он всё ещё плохо спал, плакал в подушку каждую ночь, и после каждой такой истерики все руки оказывались в порезах и царапинах. Один раз это должно было случиться Глеб приложил слишком много силы и порез оказался достаточно глубоким. Парень сделал это ненамеренно, случайно, и тут же испугался своего же действия. Кровь стекала по руке и дальше на пол в комнате, а он растерянно стоял и не понимал, что делать, слезы от недавней истерики всё ещё стекали с глаз, было больно, очень. Умом Глеб осознавал, что если он сейчас же что-то не сделает, то упадет на пол м умрет от потери крови, но другая его часть не то что бы была сильно против такого события. Такого растерянного, плачущего от физической боли и душевных переживаний, его нашла мама. Она тут же утащила его на кухню и быстро наложила тугую повязку, параллельно задавая вопросы о причинах этого поступка. Глеб честно ответил, что он случайно это сделал, не рассчитал. Про остальные почти зажившие порезы мама ничего спрашивать не стала, налила ему чай и стала успокаивать, а Глеб всё ещё сидел и не понимал, что произошло только что, слезы сами катились из глаз, ещё и причитания мамины рядом, а это ещё отец не проснулся. В какой-то момент она позвонила кому-то, и он подумал, что мама звонит врачам, чтобы они приехали и забрали его, но вместо бригады скорой буквально минут через двадцать приехал Егор. — Можно я с ним один поговорю? — и не дожидаясь ответа брат осторожно ведёт его в свою комнату, где Глеба опять прорывает на слёзы. — Почему ты приехал? — он ложится на кровать и отползает как можно дальше от Егора. — Потому что мне позвонила мама в два часа ночи и сказала, что ты порезал руки, — брат старался говорить спокойно, но Глеб чувствует, как он готов разораться на эмоциях. — Что случилось? Почему ты не сказал мне, что тебе плохо? — Потому что, — Глеб всхлипывает. — Потому что ты не захочешь это слушать. — Я готов слушать от тебя всё, что угодно, малой, — Егор садится и тянется рукой к его волосам, но брат отпихивает ее. Он видит шрамы от порезов, свежие, недавно поджившие ранки, и туго перибинтованную руку ниже запястья. — Не это, — снова всхлипывает. — Это неправильно, я не должен это чувствовать, нельзя, я неправильный, — шепчет он, но Егор все слышит. — Это — это что? — он тянется к нему ещё раз и тянет на себя, Глеб не сопротивляется. — Я не хочу говорить, — парень кладет голову Егору на колени и чувствует, как его осторожно глядят по плечам и волосам. — От меня ты можешь ничего не скрывать. Я всё пойму, — Егор думает, что сильно давит на парня, но он всё ещё сдерживал порывы перейти на крик, потому что «твой брат порезал себе руки, можешь срочно приехать?» — это явно не то, что ты хочешь услышать в три часа ночи. Он очень волновался, поэтому хотел понять, что случилось. Глеб долго молчит, успокаивается. Егор всё ещё осторожно поглаживает его и смотрит сверху вниз. — Прямо так всё поймёшь? — спрашивает Глеб более уверенным голосом. — Да, — так же уверенно отвечает Егор. — Я люблю тебя. Больше, чем как брата, понимаешь, да? Повисает пауза. Глеб казалось, даже дыхание задержал, потому что Егор замер и он не знал, что от него ожидать. — Это неправильно, я знаю, я не должен чувствовать к тебе чего-то такого и из-за меня не надо тебе отказываться от своих отношений. Я переживу, правда, я ведь не специально такой глубокий порез сделал, я не хотел, это случайно вышло, — Глеб чувствует, как слезы снова подступают к глазам. Он убирает голову с его колен и пытается снова уйти дальше от брата, но тот прижимает его к себе за плечи. — Не хочу больше слышать ничего про то, что это неправильно, — твердо говорит Егор. — Я пойму, если ты не захочешь больше меня видеть, прости. — Я теперь только чаще приходить буду, идиот. Я должен был раньше заметить, это мне тут извиняться надо. Повисает молчание, а потом Егор сжимает руки на его плечах ещё сильнее. — Я бы не пережил, если бы ты умер. — Ну так я и не умер. Они оба улыбаются, а потом так и засыпают на незаправленной кровати рядом друг с другом.***
Следующие два с половиной месяца Глеб стал проще относиться к своим чувствам, поставив на первое место увлечение музыкой и учебу. Они уже пару раз выступали на школьных концертах, выложили первую нормальную песню в сеть и она даже многим понравилась (не без поддержки Егора, конечно, у него всё-таки аудитория была побольше). И всё шло нормально и своим чередом, порез на руке зажил, оставив некрасивый шрам, и больше к лезвиям Глеб не притрагивался. После признания стало как-то легче, особенно, когда брат не оттолкнул и продолжил с ним нормально общаться, даже после всего, что он теперь знает. Егор стал заходить чаще, каждый день интересовался, как у него дела, и «случайно» постоянно забывал у них дома свои вещи. Однажды Глеб делал домашку поздно ночью и услышал, как кто-то настойчиво ковыряется ключом в двери. Он вышел из своей комнаты и посмотрел в глазок. Пришедшим оказался его брат, и судя по уже пятой или шестой попытке повернуть ключ, пьяный. — Хорош ковыряться, я сейчас открою, — громко прошептал он и шорох прекратился. Глеб открыл дверь и на него буквально упало изрядно пьяное тело. — Что случилось? — Я, — Егор, судя по потерянному виду, не только пьяный, но ещё и расстроенный. — С Кристиной расстался. — Пиздец, — выдаёт Глеб и помогает брату снять верхнюю одежду и почти на себе ведёт его в комнату. Егор всё ему рассказывает, как в последнее время приходил домой очень пьяный, и потом в одну из таких ситуаций что-то не так сказал, она его выгнала и уже три дня не отвечает на звонки, в их общей квартире не появляется, везде, где можно было написать ей, его заблокировали, а в универе, если он пытается подойти и поговорить, то говорит, что слышать ничего не хочет. — Я такой урод, я ведь даже не помню, что сказал, — Егор лежит на кровати, а Глеб сидит рядом и внимательно слушает. — Может, она ещё согласится поговорить? Не думаю, что всё так критично. — Мне кажется, это всё. Я переезжаю обратно, не хочу больше в той квартире находится без неё. — Верь в лучшее, вы ведь все ещё учитесь в одном универе. И не оставляй попытки, вы точно ещё помиритесь. Она не представляет, от кого отказывается, — Глеб аккуратно хлопает Егора по плечу. — Спасибо тебе, ты лучший. Глеб всё же оставляет Егора одного, когда тот засыпает, заходит только один раз, приносит воду и таблетки, чтобы он утром лишний раз не тревожил себя и свое похмелье, а затем сам уходит спать. Прошла ещё неделя. Егор действительно переехал обратно. Он сказал Глебу, что три раза пытался поговорить с Кристиной, но та, через своих подруг, сказала ему, чтобы тот больше не подходил, иначе она скажет про него своему отцу и тот с Егором уже по-другому поговорит. Из-за того, что брат теперь постоянно был рядом, Глеб думал, что станет лучше, но почему-то опять вернулись истерики и слезы. Дошло до того, что у него постоянно были глаза красные, как будто он действительно курил ту траву, которую Вован предлагал постоянно. Судя по всему, когда мало что напоминало о брате и музыка с учебой стояли на первом месте, то он не думал о своих чувствах, а сейчас всё вернулось с утроенной силой, и Глеб снова начал загоняться. Один раз даже, по старой привычке, поцарапал себе руку лезвием, но тут же испугался и выкинул его. Почему это снова происходит? Он думал, что чувства к брату сами себе исчезнут, что он влюбится в какую-нибудь одноклассницу красивую и всё. Но, похоже, сердцу не прикажешь, и Глеб вынужден был страдать. Ему ещё постоянно казалось, что брат расстался с девушкой, а до этого начал пить из-за него и из-за его чувств, поэтому к загонам о неправильности и невзаимности чувств добавилось ещё и это.***
Одним из недостатков их квартиры были очень тонкие стены, поэтому разумеется, Егор услышал очередную громкую истерику своего брата и зашёл выяснить, что происходит. — Глеб, почему ты опять все от меня скрываешь, ну, — он присаживается рядом, аккуратно касается чужого плеча, и брат даже не понимает сначала, что произошло, а потом резко, словно от огня одёргивается и уползает на другой конец кровати. — Что стряслось, малой? — Ничего, — он не хочет опять поднимать эту тему. — А плачешь тогда почему? — Момент в фильме грустный. — Что же ты там за фильмы уже две недели подряд смотришь? Ты думаешь, я не слышал? Ну, Глеб, я же твой старший брат. — Вот именно! — на последних буквах голос Глеба срывается в какой-то писк. — Я думал, у меня пройдут чувства к тебе, но вот ты снова рядом, и это и хорошо и ужасно одновременно. Я постоянно думаю, что ты расстался с Кристиной, потому что узнал про меня. — Конечно нет, мы расстались, потому что я мудак. Глеб, я находил твое лезвие в ванной и только не говори мне, что оно старое. Давай сейчас всё решим, пока не стало ещё хуже. Егор разворачивает брата к себе и смотрит на него сверху вниз. Глаза у него такие красивые, зареванные, но красивые. — Я люблю тебя, — повторяет он. — Но это неправильно. — Почему неправильно-то сразу? Мы же даже детей не сможем завести больных, никаких рисков, — Егор наклоняется и целует брата в лоб, его волосы щекочут ему лицо. Глеб от этого действия замирает и не знает что сказать. Что происходит? — Маленький мой, — Егор садится удобнее и подтягивает его голову к себе на колени. — Ты простишь меня за то, что твой брат такой слепой и тупой? — Ты не должен делать выбор в пользу меня только потому что ты переживаешь за то, что мне плохо, Егор, это неправильно. У тебя должна быть своя жизнь, я не имею права никакого на неё влия… — последние слова утонули в мягком поцелуе. — Ты мне дороже всех девочек на планете, — Егор видит, как Глеб смущённо краснеет. — Да, я любил Кристину, но я пережил расставание с ней и смог посмотреть на ситуацию под другим углом. Ты же всегда был со мной рядом, знаешь меня лучше, чем я сам, такого понимающего парня я нигде больше не найду. — И ты… тоже меня любишь? Так же, как и я, а не как брата? — Именно. Глеб отвернулся, чтобы незаметно стереть свои слезы. — Хватит плакать из-за меня, — Егор приподнимает его и пальцами убирает с щек солёные капли. — Иди ко мне. Их второй поцелуй более активный, Егор чувствует, как младший брат, наконец-то получивший то, что хотел, пытается вести в поцелуе, сильно прижимается и сжимает его волосы, словно боится, что парень сейчас исчезнет. — Эй, тише, тише, родители дома ведь, — Егор аккуратно заваливает Глеба на кровать и нависает сверху. — Чувствуешь этот экстрим? Вместо ответа Глеб притягивает его к себе и поддается мягким губам Егора, позволяет брату доминировать. Это то, о чем он мечтал с начала десятого класса, а именно почти полгода. Он переплетает их пальцы и кричать хочется о том, как он счастлив, но он лишь подставляет свои щеки и губы под мягкие поцелуи и улыбается.***
Егор 17:44 так, малой, не приходи домой сегодня дуй к Феде и поживи пока у него Глеб 17:45 а я только собрался заходить в подъезд, что случилось? Егор 17:46 родители узнали наш небольшой секрет и теперь я получаю по шапке отец угрожает тебе кадетским корпусом и орет, мать причитает, не советую если ты приедешь тебе тоже достанется Глеб 17:47 но мы же оба причастны к этому, ты не должен отдуваться один Егор 17:48 я более стрессоустойчив, дуй к Федяю, он про всё знает не волнуйся, первый раз было страшно, а потом отец стал по пятому разу спрашивать, какого это мне спать со своим братом Глеб 17:49 окей, я буду у него — Тебе не стыдно?! — отец начал свой монолог в шестой раз. — Это же твой брат! Вы вместе выросли, и вот ничего не дрогает, нет? — Я люблю его, а он меня. Никто никого ни к чему не принуждает, всё взаимно, а ему почти семнадцать лет. Ещё какие-то ограничения? — Да вы же, блять, родственники! — отец громко стучит по столу. — У нас не будет случайных детей. — Мало того, что ты спишь со своим братом, так ты ещё и гей. И этот, блять, всё, через неделю в воинскую часть уедет! Сейчас он придёт домой и его ждёт долгий разговор! — Он не придёт сегодня. Пока ты не успокоишься, я его к тебе не пущу. И так парень нервный, — Егор отвечал спокойно, и это бесило отца ещё больше. Мама сидела напротив и молчала, изучала сына взглядом. — Свали с глаз моих долой, чтобы я тебя сегодня больше не видел. Егор ушел в свою комнату и стал прислушиваться к разговорам из кухни. Отец всё ещё орал, мама пыталась его успокоить. — «Им нужно время», — подумал Егор. А ещё подумал о том, что им с Глебом давно пора съехать, в этом доме с картонными стенами уже невозможно было находиться.***
Маме понадобилось три дня, чтобы принять и понять их отношения, папе — пять дней, и он всё равно продолжил ворчать, когда Глеб таки появился на пороге. Появился он, кстати, ненадолго, только чтобы забрать вещи. Егор снял им квартиру неподалеку от их предыдущего дома, и с разрешения родителей увёз туда брата с собой. В воскресенье, на День Рождения Глеба, Егор приволок трясущуюся коробку и традиционную руками нарисованную открытку в их общую квартиру. — Открывай скорее, — улыбнулся он. Из коробки послышалось громкое требовательное мяуканье, а когда Глеб снял крышку, то на него голубыми глазками удивлённо посмотрел маленький котёнок. — Это наш теперь будет. — Спасибо, — Глеб растаял. Отец был категорически против любых животных в квартире, а теперь, когда они уже два месяца жили в своей квартире, то могли себе позволить. — Теперь у меня два котёнка, — улыбается Егор и тянется поцеловать брата. — С днём рождения, малой. — Спасибо.