Старые раны

      Говорят, у юстицаров нет чувств. Говорят, будто чувства им заменяет кодекс и это навсегда. Однажды, в ранней юности, я видела юстицара… У неё было каменное лицо и каменное сердце — так мне показалось, когда она хладнокровно расстреляла в воздухе полный взрывчатки глайдер с четырьмя террористами и четырьмя же заложниками. «Не приведи Богиня, — подумала я тогда, — встретиться с юстицаром снова».       Но Андромеда не была бы другой галактикой, если бы там не было других правил. Судьба вновь свела меня с юстицаром — на сей раз бывшим, и оказалось, что они всё-таки могут оставить в прошлом свой кодекс… по крайней мере, некоторые из них.              ***              Немезис — так её звали. Немезис Б’Тери, глава 24-го «С» ударного отряда АПЕКС, не только бывший юстицар, но и обладательница самого большого количества странностей, какое я видела у азари.       Всё началось ещё в кабинете Кандроса. Она потребовала, чтобы в отряде были исключительно азари, отдельным пунктом — никаких людей. Кому угодно, кроме Немезис, за подобные выходки уже показали бы на дверь, но не ей.       Затем она стала подбирать только чистых биотиков, но с этим ей не повезло; кроме Эринии, остальные достаточно умелые оказались кроганами и людьми. Немезис предпочла азари. Так в отряде появились мы с Темирой — обе с частичной технической подготовкой. Знакомясь с нами, Немезис так морщилась, что это было видно даже сквозь её маску.       Ах да. Маска. Ни разу я не видела эту гордячку без маски. Похоже, она и спала в своём наморднике… Так ли это, могла бы рассказать только Эриния, но Эриния таинственно закатывала глаза, и на её гладкой физиономии чистокровки проступало презрение. Как же! Сама Немезис приблизила её к себе! Чем не превосходство над нами с Темирой? Эриния подражала Немезис в чём могла, носила похожую броню, по возможности брала то же оружие, и на поле боя, в месиве драки, я частенько путала их. Меня это раздражало. Шутница Темира — счастливый характер! — знай зубоскалила, придумывая всё новые и новые шуточки, чем немало бесила зазнайку Эринию.       У Немезис было странное неприятие технических навыков. И если меня она ещё кое-как терпела, Темире доставалось куда сильнее. Перед каждой вылазкой Немезис пророчила ей остаться «голой», то есть без силовых ячеек, и пойти на корм для адхи. Но всякий раз ячеек Темире, как ни странно, хватало, вдобавок не однажды она прикрывала Эринию, зализывавшую раны. На меня Немезис ворчала из-за барьеров — я предпочитала биотике обычные кинетические щиты. И опять-таки, она словно не замечала тех случаев, когда я стояла над Эринией, держа временный барьер, пока та восстанавливала свой.       Справедливости ради, никому из нас никогда не приходилось нянчиться с самой Немезис. Она бросалась в драку с невиданной яростью и безрассудством, носилась в самой гуще боя, получала ощутимые удары, но удивительное дело — её это только раззадоривало. Не раз и не два, теряя барьер, она сообщала об этом с каким-то радостным придыханием. Ни у кого из нас не было меча, кроме неё, и мечом этим она орудовала с убийственным — буквально — мастерством. Её биотика была быстрой и смертоносной, Эриния ощутимо проигрывала ей в скорости, а мы с Темирой — в уроне. И всё-таки Эриния со своей, по её словам, «неразбавленной» биотикой (Богиня, что за глупое выражение!) сильно задирала нос, а Немезис ей в этом не препятствовала.       Но самым странным было отношение Немезис к людям. Она их терпеть не могла, особенно женщин, и вдвойне — женщин-биотиков. Немезис преуменьшала их заслуги, язвительно отзывалась об их тренировке биотиков и солдат. Ей явно не нравилось, что многие из них не уступают, а порой и превосходят элитных охотниц азари. Доходило до казусов. Однажды Кандрос попытался пристроить к нам десантницу из людей, но не сообщил об этом Немезис, а попросту отправил новенькую обустраиваться на свободной койке в нашем отсеке. Когда Немезис вернулась и увидела девчонку (та уже успела разложить вещи), она, не говоря ни слова, попыталась вышвырнуть её биотикой за дверь. Десантница в долгу не осталась. Что бы там ни говорила Немезис, обучена она была отлично, и мебель они переломали почти всю. Вопреки моим ожиданиям, Немезис даже не угодила на гауптвахту. Кандрос замял этот случай, а десантницу перевёл в другой отряд.       Подобные чудачества повторялись, пусть и не часто (иначе я бы уже подала рапорт об увольнении), однако наш отряд слыл одним из лучших. Нас бросали в такие переделки, откуда немногие выбирались живыми. Но мы справлялись. И Кандрос терпел Немезис, потому что в бою она превосходила всех.       А потом случился сбой.              ***              Среди бойцов АПЕКС это место коротко называлось «базой Аква». Наверное, было и другое название, но им никто, кроме командования, особо не интересовался. База была построена над быстрым водным потоком и до разрушения запитывалась от небольшой гидростанции. Но теперь турбины не работали, а поток бурным водопадом вырывался из открытых шлюзов.       Райское место: шум воды, взвесь капель в воздухе, буйная зелень повсюду, а в укромных местах — яркие цветы. Здесь всегда хотелось лечь на траву, закинув руки за голову, и смотреть в небо, в неспешно плывущие кучевые облака. Коварное место: мины и другая взрывчатка в тайниках, «жучки», сообщавшие вооружённым группировкам о том, что прибыли очередные конкуренты. Получаса не проходило, как являлась настроенная подраться толпа, и мы никогда не знали заранее, кто это будет — кетты ли, реликты или просто изгнанные с «Нексуса» бунтовщики. Здесь торговали контрабандой, настраивали генераторы помех и глушители связи, оставляли приманки в виде отборных припасов, сюда слетались перебежчики, убийцы, воры, информаторы и прочий сброд, и каждый раз, выполняя задание, я мечтала только о том, что когда-нибудь это место опустеет — и можно будет просто смотреть в небо.       Мы высадились ранним утром. Багровые сумерки — сказывалась близость красного газового гиганта — понемногу рассеивались, наступал обычный для «Аквы» пасмурный день. Голос Кандроса в наушнике был спокоен, а вот Немезис заметно нервничала. Она постукивала каблуком о металл посадочной платформы, пока не улетел челнок, затем принялась раскачивать меч на поясе. Темира молча раздавала силовые ячейки, любая из которых могла быть активирована в случае опасности. Эриния поправила крепление дробовика, подошла к Немезис и, положив руку ей на запястье, спросила, в чём дело. Та не ответила. Под маской невозможно было разглядеть её выражение лица. Она явно предчувствовала что-то неприятное. Я проверила омнитрон; мне поневоле передавалось возбуждение Немезис. Даже Темира поёжилась, беспокойно озираясь.       Мы отправились в глубь базы. Мы были начеку, и всё-таки сообщение Кандроса о засаде застало нас врасплох…       Потом началась настоящая мясорубка, бешеный бой, какого я не помнила уже давно. Слухи, будто у изгоев почти не осталось берсерков, оказались ложью; вдобавок берсерки явно усилили броню, и даже биотические взрывы Эринии почти никак не действовали на них. Дважды она валилась без чувств, единожды — лишилась бы жизни, не подоспей я вовремя. Держа над ней барьер, я стреляла поверх укрытия, и сухие щелчки выстрелов тонули в тяжело грохочущей поступи «гидры». Эриния успела остановить себе кровь и запустить регенерацию тканей как раз перед тем, как «гидра» доковыляла до нас. Я вынесла Эринию из свалки на руках — усиление брони позволяло мне тащить на себе хоть взрослого крогана. Медлительность «гидры» оказалась как нельзя кстати, и я вихрем вылетела из-под обстрела.       А над базой поднималось солнце, и его лучи пронизывали слой низких облаков, и это было невыносимо, потому что траву и цветы заливала кровь, а я несла Эринию вниз, в сырой разрушенный полуподвал. Я слышала гудение работающего БЛУ — это стреляла Темира, и временами в этот звук вплетались хлопки, не похожие на выстрелы, — Немезис разносила врагам головы из комбо-дробовика. Мы скрылись во влажной полутьме, и я опустила Эринию на холодный металлический пол. Здесь можно было немного отдышаться. Рана Эринии затянулась; ВИ скафандра запустил саморемонт, и броневые пластины уже смыкались над огромным синяком на её боку. Я присела рядом, отдыхая, но не забывая прислушиваться.       До сих пор не могу простить себе, почему не уловила момента, когда прекратились хлопки дробовика Немезис…       Мы с Эринией растворились в воздухе — это Темира активировала наши маскировочные силовые ячейки. Одновременно в наушнике раздался её голос: «Немезис ранена. Тяжело. Вытащите её. Передаю координаты. Осторожно, там скопление сил противника. Я отключу последнюю глушилку…» И сразу после вклинился Кандрос: «В бой не вступать, повторяю, в бой не вступать! Челнок на подходе!»       Я видела, как вся кровь отхлынула от лица Эринии. В тот миг мне было её жаль до слёз — каково узнать, что жизнь возлюбленной висит на волоске?.. Не обменявшись и словом, мы обе побежали к указанным координатам, выбирая путь в обход врага.       Потом мы увидели врагов, сгрудившихся над чем-то… над кем-то!.. Эриния испустила полустон-полувопль и ринулась вперёд, как ракета, ускоряясь биотикой. Она врезалась прямо в толпу и биотическим взрывом расшвыряла разбойников в полной броне, как детские кубики. Почти всех оглушило, некоторые переломали кости, ударившись о ферропластовые перекрытия. Я подоспела секундами позже; на истоптанной, залитой кровью траве, между десятка изрубленных тел, неподвижно лежала Немезис. Её меч валялся в двух шагах от неё — вместе с рукой, оторванной в локте. Кожа у Немезис над маской отливала серо-сизым — она умирала от кровопотери. Совсем рядом из ниоткуда возникла Темира. Она подскочила к ближайшему трупу разбойника и сорвала у него с пояса подсумки с гранатами. Я не поняла, зачем она это сделала, но спрашивать было некогда. У обессилевшей после перенапряжения Эринии подогнулись ноги, она упала на траву и тщетно пыталась подняться.       Темира подхватила меч юстицара. Я прихлопнула к культе Немезис огромный пласт медигеля, активировала силовую поддержку на техноброне и с лёгкостью подняла обеих — Эринию и Немезис. Всё это заняло несколько секунд. Один из оглушённых изгоев, турианец, приподнялся на локте, потянулся к зажигательной гранате. Он не успел. Мы исчезли.       Именно сегодня сбылись предсказания Немезис: у Темиры закончились маскировочные ячейки. Мы бежали к посадочной, слыша рокот приближающегося челнока. Вдруг я услышала взрывы; оказалось, Темира бросала разбойничьи гранаты в противоположную нашему бегу сторону, отвлекая противника от нас. Два берсерка с рычанием кидались на звуки взрывов, не находили врага и бесились ещё больше. Челнок снизился. Мы выскочили на посадочную, и здесь шальной выстрел сбил с меня маскировку. Торжествующий рёв донёсся до меня, как сквозь сон, — я швырнула в проём открытого люка сначала Эринию, следом Немезис. Их подхватило несколько рук. Я оттолкнулась биотикой и влетела в челнок, ощущая вязкое чавканье в сапоге. Темира, уже в прыжке теряя маскировку, чуть не сшибла меня с ног. Люк за нашими спинами захлопнулся. Движки взвыли, челнок понёсся прочь от «Аквы».       Полевой врач уже стоял возле Немезис на коленях с инъектором и пакетом искусственной крови. Эриния, только теперь заплакавшая навзрыд, потянулась к подруге. Врач бесцеремонно оттолкнул её руки — она мешала установить инъектор. Темира обняла её, как ребёнка. Наладив переливание, врач кивнул мне. Я залепила царапину на своём бедре медигелем, подняла Немезис, и мы уложили её на ряд пустых сидений. Смертельная бледность понемногу покидала её лицо. Немезис до сих пор была в маске… Поразительно, что никто не догадался снять с неё маску, чтобы облегчить дыхание… Я осторожно расстегнула крепления. Мне бы тогда обратить внимание на судорожный вздох Эринии за моей спиной… Я не услышала.       У Немезис было жестоко изуродовано лицо.       Застарелые рубцы искажали ей губы и ноздри. Их будто расплавили, облив чем-то обжигающим.       И я сразу поняла, чем. Кислотой.              ***              «Левсиния» всегда встречала посетителей мягким светом, тишиной и ароматом цветов. Казалось, цветы здесь растут прямо из стен, потому что вазоны сливались по цвету и текстуре с отделочными панелями. Особенно много цветов было в реабилитационном крыле — их аромат действовал благотворно, бодрил и освежал, что и требовалось выздоравливающим. Эринию мы с Темирой нашли в небольшой гостиной. Завидев нас, она отложила книгу и с улыбкой пригласила следовать за ней.       Немезис безмятежно спала под чуть теплившимися синеватыми — в цвет сумерек Тессии — лампами. Эриния поправила на ней одеяло. Искалеченная рука покоилась в регенерационном аппарате. Сквозь прозрачный пластик виднелась полностью готовая к восстановлению конечности культя. Оставалось подождать около недели, пока будет готов реплантационный субстрат. Лицо Немезис по-прежнему покрывали ужасные шрамы, и я удивилась, почему это до сих пор не исправили.       Эриния устроилась в мягком кресле у кровати подруги. Жестом она предложила нам расположиться на удобном диванчике, что мы и сделали.       «Ей уже намного лучше, но нужно много спать. Она хочет, чтобы я рассказала вам её историю, — шепнула Эриния. — И ещё она просит прощения… И я тоже прошу прощения. За высокомерие, надменность и за то, что плохо к вам относилась. Прости меня, Темира. Прости меня, Тесса. Вы спасли нам жизнь. Вы спасли мою Нисси».       Конечно же, я простила.       Темира прыснула и отпустила шуточку из тех, что в былые дни вызывали у Эринии возмущённое фырканье.       Но теперь никто из нас даже не подумала обижаться.              ***              Незадолго до бунта на «Нексусе» Немезис собиралась занять место в десантной команде Первопроходицы азари. Её навыки юстицара очень пригодились бы в такой работе. Во время тренировок она сблизилась с уроженкой Земли, которая рассчитывала заниматься тем же, только для Первопроходца людей. Звали её Рафти Лооф. Биотикой и стрелковым оружием она владела превосходно; Немезис быстро нашла с ней общий язык. Сначала они соперничали, но позже, оставив в прошлом свой кодекс юстицара, Немезис дала волю чувствам. От природы пылкая, она почти потеряла голову. Однако дела на «Нексусе» шли из рук вон плохо, а когда Рафти угнала для бунтовщиков челнок, полный оружия, охотиться за ней отправили именно Немезис.       Рафти вышла на связь, весьма убедительно раскаялась и назначила встречу на Кадаре, обещая вернуть если не оружие (оно уже разошлось среди изгоев), то хотя бы челнок. Она утверждала, что не могла поступить иначе. В числе отверженных был родной брат Рафти, поэтому Немезис поверила её доводам. Рафти просила о встрече наедине. В свою очередь, Немезис как юстицар привыкла работать одна, и в полёте на Кадару никто её не сопровождал — хотя к тому времени «Гиперион» уже прибыл, и «Нексус» больше не испытывал недостатка в ресурсах.       Разумеется, это была ловушка. Немезис схватили. Её пытались переманить на сторону изгоев — слишком ценны были навыки, которыми она владела. Немезис категорически отказалась. Рафти всё это время была рядом с ней. И не просто так: она держала Немезис в поле биотической сингулярности, не давая двигаться. Помогали Рафти пара инженеров — они великолепно научились нейтрализовывать не только кинетические щиты, но и биотические барьеры. Немезис осталась полностью беззащитной. Рафти была самой умелой среди биотиков-изгоев и продолжала обездвиживать Немезис, пока ту окунали лицом в серное озеро. Рафти была очень рада: теперь ни у кого не было сомнений, кто из них сильнейшая. Немезис бросили умирать на равнине Кадары, полузахлебнувшуюся и обожжённую. Спасли её, как ни странно, благодаря другой отверженной, на сей раз азари: какая-то пария по неясным причинам оставила около неё сигнальный маячок, а сама скрылась.       Немезис довольно быстро встала на ноги. Но иметь дело с кем-то, кроме азари, а также избавляться от шрамов отказалась.              ***              «Тогда она говорила, что эти рубцы заменят ей кодекс юстицара, который больше не действует, — закончила Эриния. — Правда, после недавних событий… думаю, рубцы тоже перестали действовать. Во всяком случае, она уже не против регенерации кожи».