After I Die

Мы сидели вместе, но в неполном составе. Паззл, потерявший кусочек. Слишком маленький круг в середине моей гостиной. Прошел ровно год, 365 долгих дней без него. Это было невероятно трудно для всех нас, но для нашего кудрявого друга это было особенно трудно. Свадьба была очень радостной и счастливой, но на лицах всех присутствующих была заметна печаль. Слова «Пока смерть не разлучит нас» никогда не было настолько сложно слышать, было видно, что оба парня говорили эти слова через силу. Это было подобно пытке, и мне хотелось молить их, чтобы они пропустили эту часть. Парень помладше не мог «поцеловать жениха» и вместо этого он нежно поцеловал его в лоб. Непрекращающийся кашель длился всю церемонию, разрывая всем барабанные перепонки и сердца. Было очень трудно оставаться радостным, когда в воздухе витало столько грусти. Но они отлично держались, и этот день стал лучшим в их жизни. Их медовый месяц был коротким, потому что никто не хотел оставлять больного парня надолго. Но даже этот небольшой отрезок времени был наполнен грустью. Тихие слезы катились из глаз обоих, когда они крепко прижимались друг к другу или дарили друг другу легкие поцелуи, воображая, какими они могли бы быть, будь у них все в порядке. Я нашел их через 2 месяца после свадьбы, запутавшихся в простынях на кровати. Кудрявый парень был непривычно тих, зато слезы, тихо катившиеся по его лицу, говорили красноречивее любых слов. Он прятал свое лицо в ладонях, зарывшись руками в волосы. Лежащий рядом парень был непривычно бледен, и это, вместе с тем фактом, что его грудь не вздымалась, давало понять, что он вовсе не спит. Кудрявый парень, оторвав руки от лица, крепко сжал ладонь старшего и поднес их переплетенные руки к губам. Золотые кольца загадочно блестели в полутьме. Этот день был очень тихим, никто не осмеливался нарушать тишину, повисшую в доме. Нам не нужны были слова. Все, что мы могли делать в этот день, это смотреть на по-прежнему красивого парня, лежащего на огромной кровати, а затем наблюдать за тем, как его увозят из дома. Все происходило, как и ожидалось. Кудрявый парень рыдал в объятиях друзей, а я обзвонил всех, кому стоило знать. Я не говорил длинных речей, я просто тихо проговаривал в трубку: «Это случилось». Все глубоко соболезновали. Мы почти ничего не делали в этот день. На осознание ушел день или два. Понадобилась всего пара дней, чтобы все вышли из привычных ролей. Кудрявый все не переставал плакать, а еще он часто выходил из себя. Это было несправедливо, он потерял свою вторую половину, кольца было недостаточно. Ему нужно было быть с Ним. Двое оставшихся друзей продолжали быть опорой для него, аккуратно убирая подальше ножи и лекарства. Они заботились о том, чтобы опустошенный парень регулярно питался, и усиленно пытались вернуть его к жизни. Это меня не удивило, я вполне ожидал этого. Нет, это меня не удивило. Я удивил сам себя. Я чуть не докатился до нервного срыва. Извечные вопросы о жизни и смерти занимали мою голову весь день. Чего стоила его жизнь? И стоила ли она вообще хоть что-то? Я внезапно осознал, что я стал самым страшим в пят- кхм, в четверке, и это пугало меня. Меня пугала смерть, и я боялся оставлять этих троих подавленных парней одних. Я устал и, возможно, был разбит внутри после стольких лет переживаний. Все предыдущие годы я был опорой для парней. Я был тем, кто помогал кашляющему парню выбираться из депрессии, я был «жилеткой» для младшего из них двоих, он приходил ко мне за советом или чтобы просто выплакаться. Я утирал слезы нашему ирландскому другу, когда это все стало слишком тяжело. Я успокаивал одинокую мать и ее четырех дочерей, пытаясь как можно мягче подготовить их к будущему без сына и брата. Я поддерживал нашего черноволосого друга, который боялся смерти и пытался перестать рисковать своей жизнью. Я был рядом, держа его за руку и помогая перебороть очередную зависимость. Я был рядом. Но, в конце концов, я не смог больше делать этого. Я выдохся. Люди все равно умирали, я не мог защитить их от этого. Как бы я ни старался в прошлом году, сейчас он мертв, и я не смог предотвратить это. Я пытался наладить все, сделать все как раньше. Я пытался взбодриться и оправиться, но не получалось. Я не понимал почему. Мой ирландский друг пытался сделать то же самое. Он стал опорой для меня. Плечом, на которое можно положиться. Он утешал меня и прижимал к себе. Благодаря ему я выжил, оправился. Я снова стал собой. Я смог отпустить это и начал подпускать людей к себе, я позволял им помочь себе. Все мы постепенно вновь стали собой. Немного разбитыми, но при этом уже немного оправившимися. Не было на свете людей, понимавших меня лучше этих парней, и я не понимал никого лучше них. Постепенно мы даже смогли вновь произносить его имя. Мы могли говорить о нем, и никто из нас не осуждал друг друга за подобные разговоры. Самый и младший и одинокий из нас постепенно смог снова улыбаться, вспоминая мгновения, проведенные с мужем. Он клялся, что никогда не полюбит кого-то вновь. Кудрявый знал, что Он хотел этого, но просто не мог. И его это не угнетало, он смирился с этим. Их любовь была короткой, но невероятно сильной, и ее хватило парню на всю оставшуюся жизнь. У каждого из нас была своя теория, почему он умер. Лично я наивно верил, что Бог нуждался в нем, поэтому забрал. Наш черноволосый друг считал, что он просто получил все жизненные уроки, какие должен был. Но наш теперь единственный голубоглазый друг отказывался верить, что была какая-то причина для этого. Он считал, что наш лучший друг этого не заслужил и был до сих пор зол, что это произошло. Когда он делился с нами своими мыслями, лицо его алело от праведного гнева на судьбу. - Луи - наш ангел, и он заработал свои крылья, будучи отличным другом и любимым. На наших лицах при этих словах неизменно играли улыбки, потому что мы все в это верили. Было так странно не слышать его смеха или даже кашля. Он был отличным человеком и занимал большое место в сердцах людей, поэтому, хоть и физически он не здесь, он всегда будет жить в сердцах. Было тяжело, когда с кем-нибудь из нас случалось что-то важное, а его не было рядом, чтобы увидеть это. Это было действительно тяжело, но мы справились, потому что мы не были одни. Мы все еще были друг у друга и мы были твердо настроены вернуться к прежней жизни. Итак, мы сидели вместе в неполном кругу, будто бы ожидая, что кто-то еще к нам присоединится. Да, мы ожидали кого-то, но не думаю, что делали это осмысленно. Мы понимали, что это просто привычка – оставлять место для того, чтобы Он присел с нами. Все смотрели на белый конверт в руках кудрявого парня. Мы получили его от хорошо знакомой нам матери, потерявшей сына. Она сказала, что это от него. От ее сына – нашего друга. Она сказала, что он попросил ее передать нам это спустя год после его смерти, что она и сделала. Сегодня был ровно год, поэтому она протянула нам конверт с накарябанными на нем нашими именами. Мы были счастливы, просто держа в руках заляпанный чернилами конверт, ведь это Он написал нам. Написал, пока был еще жив. После, как мне показалось, часа подготовки к тому, что нас ожидает, я взял из трясущихся рук самого младшего из нас конверт и открыл его для него. Мы сели поближе друг к другу и начали молча читать письмо, каждый про себя. «После того, как я умру Итак, прошел целый год, парни. Надеюсь, с вами все в порядке. Я очень надеюсь, что вы смогли оправиться и живете как прежде. Если нет, я хочу чтобы вы начали. Я хочу, чтобы вы были сфокусированы на своих собственных жизнях, не на мне. Вы сами увидели, как легко может все прекратиться, поэтому я умоляю вас, живите. Делайте все, что хотите. Ли, я бесконечно благодарен тебе за тот список, который ты заставил меня сделать. Я так счастлив, что мы сделали все вещи из того списка. Сделали все вместе. Я хочу, чтобы вы все сделали такие же списки и выполнили их. Поняли меня? Я не знаю где буду, когда вы будете читать это, но я уверен, что смогу достать вас даже из Ада, поэтому вам все же стоит написать эти дурацкие списки…» В комнате стояла тишина, на лицах наши были улыбки, а из глаз текли слезы. Привычно, это так привычно. Мы посмотрели друг на друга, не удивленные своими слезами. Мы ближе придвинулись друг к другу и крепко сжали руки. «Я надеюсь, что между вами ничего не поменялось, ребята. Наша дружба очень дорога и вы не смеете ее разрушить, поняли? О, и не бойтесь. В жизни нет места страху. Он только возвращает вас назад. Держитесь вместе, я уверен, что вы счастливо проживете свою жизнь и состаритесь. Вместе.» Я взглянул вверх, на потолок, будто ожидая, что он здесь, с нами. Он наблюдает за нами. На наших лицах появились легкие улыбки, мы переглянулись и продолжили читать. «Гарри, Хаз, я надеюсь, что с тобой все хорошо. Пожалуйста, перестань плакать. Я все еще с тобой, и ты знаешь это. Вспомни наши вечерние разговоры и, пожалуйста, сдержи свое обещание, тогда я сдержу свое. Я буду оберегать тебя, Гарри. Но ты должен научиться отодвигать в глубину сознания мысли обо мне, быть может, забывать обо мне, когда это необходимо. Я не прошу тебя забывать обо мне навсегда, у тебя есть кольцо, чтобы напоминать об этом. Ты все еще носишь его? Я надеюсь, что да. Я надеюсь, что ты не перестал улыбаться, ведь твоя улыбка такая красивая. Ребята, следите за тем, чтобы мой Хаз улыбался, хорошо? Я уверен, что в Лондоне идет дождь, когда он не улыбается. Ты послушался меня, любимый? Ты нашел себе новую любовь? В принципе, это не так уж и важно. Просто хочу, чтобы ты не переставал жить, продолжал двигаться вперед.» Кудряшки парня защекотали мне шею, когда он положил мне на плечо голову. Все обняли его, чувствуя его сбивающееся дыхание. Тишину комнаты прерывали тихие всхлипы, вызванные письмом. «Я надеюсь, что все будет именно так. Ты можешь читать это, когда заскучаешь по мне, или когда будешь чувствовать себя одиноким. Я надеюсь, что ты выполнишь то, о чем я тебя здесь попросил. Я уверен, что выполнишь. Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал для меня. Ты самое важное для меня, и я рад, что смог провести с тобой так много времени. Сейчас сделайте глубокий вдох, вытрите эти глупые слезы и пойдите сделайте себе по чашечке чая. Сядьте вместе на диван и просто ничего не делайте. Никаких слез, сожалений и прочего, хорошо? Если вы захотите вспомнить обо мне когда-нибудь, вспоминайте те вещи, которые заставляют вас улыбаться. Живите, Любите, Смейтесь, ребята. Это все, чего я для вас хочу. Луи.» И разве могли мы ослушаться его? Мы убрали письмо обратно в конверт и уютно устроились на диване с чашками ароматного дымящегося чая. Мы проговорили весь день и пообещали друг другу, что сохраним слова из этого письма глубоко в сердце и будем жить так, как попросил нас Лу. Мы пообещали улыбаться сами и заставлять улыбаться других. Мы пообещали двигаться вперед, но никогда не забывать о нашем друге. Эти обещания много значили для нас, и мы были уверены, что никто из нас их не нарушит. Ведь тогда Лу, как и обещал, достанет нас даже из Ада. После воспоминания об этом обещании комната наполнилась смехом и весь оставшийся разговор с наших лиц не сходили улыбки. Я знал, что все с нами будет в порядке. Именно в этом письме мы нуждались. Наш друг знал, что нам будет необходимо услышать от него, чтобы оставаться сильными. Он всегда знал, что нам нужно и когда, и в этот раз он нас не подвел. Мы будем в порядке. Жить, Любить, Смеяться.