Последний романтик

Вечеринка не закончилась одним только прощанием и дойдя до своей комнаты, Энакин позвонил Асоке. Контрольный звонок вошёл у них в привычку с самого начала, когда они расставались после одиннадцати вечера. Асока переживала за него и Энакина это, странное дело, ужасно радовало. Когда Оби-Ван его так контролировал, то это дико раздражало, а тут, ну никаких негативных эмоций. — Твои дома? — спросила она первым делом. — Нет, куда-то скрылись, наверное тоже мой День рождения отмечают. Лишний повод побыть вдвоём — пояснил Скайуокер. — А мои уже пришли, передают тебе поздравление — ответила ему Тано — Как тебе вечеринка? — Передай им благодарность — с улыбкой сказал юноша — Понравилась, хотя с салютом явно был перебор. — Ладно, до завтра — зевнула Асока в динамик. — Пока — ответил он и отключил связь. Но стоило ему положить связное на стол и отойти к санузлу, как он снова зазвонил. «Шпилька сегодня в ударе» — подумал Энакин и игриво бросил в динамик: — Кто-то, что-то забыл? Тишина. Треск помех на линии связи. И вдруг...этот голос из прошлого...: — Нет, Эни, я ничего не забыла, я всё помню, а ты? — Падме! — вырвалось из глубины его сердца. — Я. С Днём рождения тебя, именинник — с радостью подтвердила девушка. Энакин словно удар поддых получил. Мигом перед глазами яркой вспышкой возникло её нежное, милое, неулыбчивое лицо, огромные яркие карие глаза, блестящие каштановые волосы, в которые запутались солнечные лучи. — Я весь вечер тебе звоню, но никто не отвечает, решила набрать последний раз, ведь на Корусанте уже поздно — сказала она виновато, но голос Падме с трудом проникал в сознание Скайуокера. «Приди в себя, герой!» — сурово прикрикнул он на себя — «Да позвонила, да поздравила, ничего в этом такого нет, банальная вежливость знакомого человека». — Да я тут с ребятами нашими отмечал — принялся Энакин объяснять — Оби-Ван с Сатин тоже ушли. Я рад, что ты дозвонилась, Падме, приятно тебя услышать и вообще... спасибо, что поздравила — голос звучал естественно и начало отпускать неприятное сосущее ощущение в животе. Уже неплохо — Как дела у тебя? Как в клане? Как семья? — сыпались из него вопросы. — Да всё просто замечательно, дела идут как надо, а какая природа здесь! Просто восторг! — Здорово — ответил Энакин и наступило молчание, словно они не знали о чем говорить, хотя, казалось бы, сказать надо так много. — Эни, — начала Падме словно нерешительно. — Да, — отозвался он таким же тоном. — А ведь я завтра вечером буду на Корусанте... — сказала девушка самое главное. — То есть, ты прилетаешь сюда? — обморочным голосом спросил Скайуокер. — Да, мы с главарём клана летим в командировку, на дальний рубеж, пересадка на Корусанте, между вылетами несколько часов, вот я и подумала, может быть нам... — рассказала Падме. И прежде, чем успел хоть что-то сообразить, Энакин воскликнул: — Что значит, может быть? Обязательно встретимся! Когда ты прилетаешь? Я подойду к космопорту. «Вот это День рождения! Сплошные сюрпризы!» — подумал Энакин, уже лёжа в кровати. Не зря всю неделю настроение скакало. Говорят же, что человек, а особенно чувствительный к Силе, предчувствует перемены в своей налаженной жизни. Сон, естественно, не шёл, да и как он мог спать после такого-то звонка? Ведь уже завтра Энакин увидит Падме. И снова в космопорте. Есть в этом нечто символические. Он отлично помнил, как год назад провожал её там в рабочую командировку. Тогда она улетала в Банковский клан. Скайуокер думал, что только на лето. А оказалось, вот так. Надолго, если не навсегда. Энакин тогда искренне верил, что пройдёт лето, она вернётся и всё у них будет по-прежнему. Ей, с её политическим талантом, было, где развернуться на Корусанте. Цепляясь за эти мысли, Скайуокер отдал ей в космопорте свой раритетный проектор, который хранил в память о Квай-Гоне. Его он в конце лета получил обратно, а вот с Падме судьба их развела. Она решила остаться навсегда в клане. Для Энакина это был тяжёлый удар. Половину лета и часть осени ходил он как в тумане и неизвестно, оправился бы вообще, если бы не Асока... Вот тут он словно одумался. Как же так? Ведь у них завтра на вечер были планы. А Энакин взял и забыл обо всем, едва только услышал голос Падме. *** — Шпилька, ну ты чего? — спросил Энакин, глядя на неё. — Ничего — лицо Асоки напоминало восковую маску — Делай так, как находишь нужным. А что он думал, она скажет? Ведь Скайуокер пришёл к ней утром сказать, что сегодняшний день они не смогут провести вместе, так как позвонила Падме и они договорились встретиться в космопорте, пока она будет ждать вылета. Разумеется, это сообщение радости Асоке не доставило Энакин решил приложить все усилия, чтобы убедить её в том, что это ничего не изменит. Что эта короткая встреча с бывшей возлюбленной никак не повлияет на их отношения. Скайуокер глянул на девушку. Асока сидела в кресле с таким отрешённым видом, что ему стало не по себе. Энакин встал и подтянув на коленях свободные серые брюки, присел на корточки перед креслом и сказал как можно мягче: — Асока, давай всё спокойно обсудим. Он взял её ладонь в свои, Тано их неохотно, но освободила. — А, что тут можно обсуждать? — сказала она всё тем же безэмоцилнальным голосом — Ты же просто поставил меня перед фактом. Она прилетает, вы встречаетесь. Я это поняла. Энакин понимал всю справедливость её упрёков, но признаваться в этом не собирался. Он снова встал и проведя рукой по волосам, что делал всегда, когда волновался, решил зайти с другого бока: — Знаешь, в чем твоя беда, Шпилька, ты всё воспринимаешь слишком буквально. — Ну, что делать, такая уж я есть — ответила она, не поднимая глаз. — Асока! Заканчивай уже меня изводить! — вспылил всё же Энакин, но взял себя в руки, решив, что ссора им точно не нужна и решил пустить в ход главный аргумент, заговорил горячо и мягко — Да, раньше я очень любил Падме, но это было давно, теперь всё изменилось, с тех пор произошло много чего ещё. — Неужели? — не поверила ему Тано. — Да, в наше уравнение любви добавилась ещё одна переменная, и это ты — сказал он наконец. — Я? — недоверчиво взлетели вверх её ресницы-иголочки. — Конечно — подтвердил он. — Значит, любовь к Падме прошла? — спросила она испытующе — Совсем? — Прошла! Испарилась! Исчезла! Окончательно и бесповоротно! — горячо заверял Энакин, глядя ей прямо в глаза, — Ну, что, порядок? И Энакин протянул ей руку, Асока немного помедлила и вложила свою узкую ладонь в его — большую и сильную: — Порядок! Их пальцы сплелись в мировом пожатии. — Хорошо, значит, «Обитателей» переносим на завтра? — спросил Энакин уже совсем весело. — Да — ответила она коротко. — Созвонимся вечером — добавил юноша уже потом. Асока согласно кивнула. Скайуокер решил скрепить мир поцелуем. Асока ответила ему и кажется все противоречия разрешились. Ну или, почти разрешились. Энакин и этому был рад, он и но надеялся, честно сказать, на такой благополучный исход. Он пробыл у Асоки ещё почти час, ни разу не упомянув о Падме. Они пили чай с остатками вчерашнего торта и разговаривали о чем угодно, даже о гонках парой фраз перекинулись, ведь Энакин был чемпионом этого вида спорта. Потом Скайуокер направился к себе. — Знаешь, — сказала Асока, провожая его до двери — Ты прости меня, Эни, Падме — хороший человек, и вам, конечно же, надо увидеться, это всё ревность глупая во мне говорит. Это признание, такое наивное и трогательное, заставило сердце Энакина вздрогнуть. Как можно было не восхищаться ею? Асока была такой чуткой и понимающей. Хотя, будь она иной, разве могли бы они быть вместе? Разве выдержала бы она такого, как он? И говоря ей о том, что прежнее чувство осталось в прошлом, Энакин не кривил душой. Он и в самом деле так думал.