Любовь? Ад!

Бутусов обрадовался неожиданно пришедшей помощи. Конечно, он знал, что Илья не любит Самойловых и даже их не различает, но выпуск альбома был под угрозой, значит Ильюха потерпит. Ещё вызвали опасения слухи о дурном характере Вадима, но Слава знал его лично и считал вполне адекватным. Кроме того, Потапкин не раз хвалил его многочисленные таланты и, несмотря на уход, ни разу не сказал кривого слова в адрес бывших коллег. Ударив по рукам, рокеры решили попробовать работать прямо сейчас. Вадим с радость согласился, он успел соскучиться по музыке, инструментам, творчеству. Как когда-то Алик, он ухватился за соломинку. Таким образом Слава сиграло роль некого доброго фея в жизни и Алика и Вадима. Работа закипела. Вадим чувствовал себя в своей стихии. Он удачно воплощал задумки Бутусова в жизнь. В конце дня Слава признался, что хотел бы изобразить на гитаре звук буксующего мотора, но это не получалось. - Ну, давай попробуем так... - сказал Вадим, и Бутусов тут же услышал, то, что хотел. Слава был восхищен. Потянулись дни работы над "Титаником". Вадим оказался талантливым музыкантом и саундпродюсером. Не конфликтный, вполне себе компанейский, на первые роли не лез. В отличие от Глеба, он не раз работал в чисто мужских коллективах и хорошо знал их законы. Главный здесь Слава, а он музыкант и все должны работать на общий результат. Кормильцев пару раз с подозрением понаблюдал за работой Самойлова, не нашёл к чему придраться, любовь между ними не вспыхнула, но и конфликт тоже. Слава был доволен совместной работой во всех отношениях. В душу к Вадиму он не лез, чем только укрепил уважение последнего. Был ли счастлив Вадим? В какой - то мере, да. Это было спокойное творчество в нормальном мужском коллективе, профессионализм, взаимовыручка. Никто не закатывал истерик, не кидался тяжёлыми предметами и не обижался на шутки. Кроме того это работа позволила Вадиму вернуться в мир музыки и дала денег. А Глеб, он запретил себе думать о нем, как и запретил себе строить планы. Он закрыл сердце на замок, как спел позже Глеб в песне. Просто жил. Потапкин был весёлым и деликатным, ни словом, ни взглядом не показывая, что знает тайну Вадика. Они совместно удачно записали песню "Колеса любви", которая раньше не удавалась. Тема была близка, по обоим жёстко проехались колеса любви, только Алик знал об этом, а Вадим даже не догадывался. В тёплой компании единомышленников сердце Вадима потихоньку оттаивало. С этими мужиками многие вещи были понятны без слов. Алик и Вадик стали наиболее позитивными членами команды. Они часто шутили, травили анекдоты, специфический юмор Самойлова никто не считал солдафонским. Слава, сам по себе не будучи весельчаком, просто с удовольствием окунался в создавшуюся атмосферу. Илья, пару раз заглядывал, но презрительно фыркнув, покидал это сборище плебеев. Скрепя сердце, он был вынужден признать Самойлова профессионалом. Со временем Вадим начал приносить на работу еду. Он был гедонистом до мозга костей и любил различные плотские радости: вкусную еду, хорошую выпивку и секс. Вскоре нашлись и девчонки. Алику импонировало жизнелюбие Вадима и он с удовольствием ему учился. Он понимал, что Вадим не так прост и Глеб его незаживающая рана, но восхищался его умением несмотря ни на что, находить приятные вещи в окружающем мире. Кто-то для пользы тела бегал по утрам, кто-то ел пророщенный овес, Вадим же считал регулярный секс одинаково полезным для здоровья и мужчин и женщин. Он никому не обещал вечной любви, не насиловал, старался доставить удовольствие партнерше, потому не считал, что делает нечто грешное. Место жены было незыблемым, конкуренция ей не грозила. Была ещё его тайна, которую так невольно он открыл Алику. Но частые ссоры доставлявшие обоим душевные муки, не лишал Вадима сексуального аппетита. Ну и что, что временным партнёршам не узнать истинного Вадима без его многочисленных масок? Просто часть души была открыта одному единственному человеку. Алик в очередной раз позволил себе увлечься многогранной личностью Вадима. Глеб же, оставшись на вершине власти, не знал, что делать. На него свалилась куча бытовухи, о существовании которой он не подозревал. Партнёры знали Глеба, как малого Вадика и серьёзных вопросов с ним не обсуждали, да и он сам был не любитель общения. Согруппники резко перестали выражать должное почтение, планов, чем заняться группе не было не у кого. Глеб упорно ждал, когда отходчивый брат придёт мириться. Но время шло, а он с повинной не являлся. Мобилок, интернета и соц сетей не было, что не позволяло следить за человеком незаметно. Признаться, что неправ было выше сил Глебсона. Однако слухи о том, что Вадик теперь в Нау дошли. Не то, чтобы Глеб любил садо-мазо и потому нарывался на скандалы, просто таким образом он находил для себя доказательства, что Вадик любит его таким, каков он есть. На сей раз доказательств не последовало и Глеб искренне страдал, что Вадим его разлюбил и бросил. Он не любил людей и этот враждебный мир за то, что они разлучали его с детством, сказкой,с единственным любимым человеком. Глеб ощущал себя чужим в этом холодном и жестоком мире. По странному выбору судьбы вся его больная и странная любовь досталась родному брату, и о чудо, она была взаимной. Но почему-то счастливой lovestory не вышло. Он хотел бы стать всем для Вадима и заменить собой ему весь мир. Однако старший брат смотрел на мир иначе, он хотел бы сложить весь мир к ногам Глеба, радовать его, раскрыть всем его таланты, а это без взаимодействия с окружающим миром не было возможным. Глеб желал вечных доказательств любви, Вадим же, считая Глеба абсолютно искренним, часто обижался, впадал в депрессию, занимался самокопанием. В результате оба периодически страдали. Однако взаимная страсть рано или поздно ломала все преграды и на короткий период времени они обретали счастье. Такие циклы любви-ненависть сменяли друг друга не раз. Этот затянулся. Глеб все чаще по вечерам прижимал к щеке найденный пучок волос Вадима, оплакивал их убитую любовь, ненавидел мир, в котором так много страданий и зла, сочинял очередные полные боли стихи. Так как Глеб не любил людей в принципе и был очень застенчивым, мысль о том, чтобы позволить кому-то делать с ним то, что Вадик, даже не возникала. В школе ему никто не нравился, а сам он был явно не мечта девчонок, поэтому такая напасть его миновала. Он слишком был поглощен своей такой неправильной любовью, вечной разлукой, моральными терзаниями, а потом, когда оказалась, что чувство взаимно места для женщин там попросту не осталось. Так же как и Вадим, Глеб не ощущал себя гомосексуалистом, потому что влечения к другим мужчинам он не испытывал. Так как все окружающие считали Глеба нецелованным девственником и, несмотря на угрозу нарваться на проблемы с Вадимом, постоянно подшучивали на эту тему. Потому Глеб придумал историю о девушке Кате, ставшей его первой любовью. Чтобы укрепить легенду, Глеб даже приплел, что песня "Как на войне" посвящена именно ей. Но так как Катю не видел никто никогда, мужики ехидно интересовались, Катей он зовёт левую или правую руку. Вадим не отставал. -Ты что-то путаешь, Глебсон. Не Катя, а Вадя - твоя первая любовь. Но, наконец, реальная живая женщина в жизни Глеба появилась. Итак, она звалась Татьяной и была старше Глеба на 6 лет. Рассудительная художница не ждала милостей от природы и взяла дело в свои руки. Так, во время очередной ссоры с Вадимом Глеб познал радости гетеросексуальных отношений. Весьма неплохо, решил Глеб. Но не крышесносно, подсказал внутренний голос. Время шло, наступил 1994 год. В Новогоднюю ночь чуда не произошло. Вадим не явился во время боя курантов. Котов и Козлов поставили вопрос ребром перед новоиспеченным лидером. Нужно было решать, что же делать дальше. Если это конец, то им пора искать другую работу, если нет, то укажите направление, командир. Глеб, загнанный в угол, ответа не знал. Голосованием с перевесом в два голоса, было решено отправить Самойлова Г. Р. на переговоры с Самойловым В. Р., предположительно дислокацией которого служила студия, в которой работал Наутилус. Вариантов не было и Глеб, погруженный в депрессию, уныло побрел по указанному адресу. Всю дорогу он мучительно размышлял о том, как несправедлив мир, как подло его бросил любимый человек... С чего начать разговор? Походив вокруг здания и выкурив сигарету, Глеб решился войти внутрь. Работа кипела и потому вошедшего заметили не сразу. После стандартных "привет-как-дела" зависла неловкая пауза. Вадим не спешил с объятиями, несчастным он не выглядел. Вполне себе довольный жизнью, в меру упитанный мужчина в расцвете лет. Единственное, что сразу бросилось в глаза Глебу - короткая стрижка с длинной челкой. - Вадик, может, покурим? - робко предложил Глеб. Вадим молча вышел вслед за братом. Алик почувствовал тревогу и пожалел, что вновь позволил себе увлечься. Братья молча курили. Был пасмурный зимний день, снег, голые деревья, серое небо, каркающие вороны. Вадим исподлобья смотрел на Глеба. - Всё, покурили? Я могу возвращаться к прерванной репетиции? - Подожди, я хочу сказать... Возвращайся. - Да? С чего такая милость? Новый альбом "Большой фриц" пишете, не хватает обслуживающего персонала? - Ничего не пишем. - Жаль, а мы тут "Титаник" заканчиваем. - Ну Вадик, ты же понимаешь, это не твоя группа... - А где моя? Тут хоть все ясно, я гитарист и саундпродюсер. Мы уже установили, что я плохой руководитель, бездарный композитор... Тут я этим и не занимаюсь. - Вадик, вернись... - Вот заладил, зачем я тебе? Закрывать путь к свободе? - Да какая там свобода? Ребята уходить собираются... - А, наконец, причина ясна. Решить за тебя этот вопрос. Ну нет, это теперь твои проблемы, ты ж с детства о собственной группе мечтал, ты думаешь, руководить - это командовать. А нести ответственность за всех и за всё? - Я понял уже... Вернёшься? - Слушай, то проваливай, то назад вали, я кто по-твоему? Да и перед ребятами ответственность несу, у нас выпуск альбома на носу, большие концерты готовим, тур. Я не могу все бросить, да и не хочу. - Значит, я лишний в твоей судьбе? Ты меня больше не любишь? - Ну почему, ты мой единственный родной младший брат, как мне тебя не любить. - Я не то имел в виду... - А что? - Ну, ты же понимаешь, о чем я. Глеб с надеждой взглянул в карие глаза. - Я устал понимать, Глебка. Ты же ненавидишь меня. - Нет, Вадик, нет. - Я люблю тебя как брата, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Спрашивай, если что, лидер. На Таньке вон женись. Неплохое начало самостоятельной жизни. Работа есть, творить умеешь, семью создай и будь счастлив, брат. Вадим похлопал Глеба по плечу. К студии подходили две блондинки. - О, Вадик, привет! Куда вы с Аликом поведете нас сегодня? - Сюприз, девочки. Заходите, я сейчас. На Глеба гостьи внимания не обратили. Ревность душила Глеба. Бабы, Потапкин... Вадим явно не скучал. - Ну ладно, заходи, если что. Мне пора. Глеб остался стоять на улице одинокий и потерянный. Разговор пошёл явно не в то русло, но ничего не изменишь. Помимо ощущения ненужности, ревности, его охватил страх встречи с одногруппниками. Надо было срочно решать, распускать группу или нет. Может, Саня? Он же добрый, всепрощающий, мудрый. Глеб, не видя иного выхода, побрел искать Козлова.