pu horfdir a mig deyja

       Тяжёлый вздох. Приступ кашля опять одолевает, лишая Рюноске редкой возможности выспаться. В ноздри бьёт осточертевший запах вереска, экзотического для Японии растения. Маленькие розовые цветки снова рвутся наружу, так и норовя напомнить ему о том что, скорее всего ему, осталось совсем недолго.        Акутагава отхаркивает испачканные кровью растения, а после выбрасывает ненавистные цветки, стараясь игнорировать медовый запах. Открывает окно, и снова возвращается в постель, надеясь что чёртова болезнь его больше не потревожит этой ночью.        Он ведь знает, что рассчитывать на панацею не стоит. Знает, что спасения не будет. Знает, что над ним не сжалятся. Закрывает глаза, закутываясь в одеяло. Холодно… Так холодно… Но собственное состояние уже совсем не тревожит. Обвивает собственные талию и плечи расемоном. Если немного забыться, то можно подумать, что его обнимают. И в этих объятиях так тепло…        Пока он не откроет глаза, а ленты способности не начнут резать кожу. В такие моменты, руки начинают дрожать, а желание что-либо делать — сходит на нет.        Ну и к чёрту!        Зачем постоянно биться головой о непробиваемый барьер, надеясь поймать чужую улыбку, которая никогда не будет послана ему? Кровь тёплыми струями течёт по пальцам. Заклеивать костяшки пластырем он не спешит, она ведь греет… Жаль, что её очень трудно сводить с поверхностей… " — Дазай-сан… — тихо шепчет Рюноске стараясь не закашлять, но один из мелких цветков вылетает изо рта — Видите? Это ваша вина! — Как интересно, я с радостью посмотрю на то, как ты сдохнешь, должен же ты хоть как-то оправдать потраченное на тебя время. "        Так просто... Всего пара фраз, а в тело уже вонзается множество осколков собственных иллюзий и надежд. Больно. Цветы продолжают рваться наружу, заставляя Акутагаву снова открыть глаза.        Ещё немного, и он превратится в ходячую клумбу, нет, в могильный холм. Вереск же на них растёт.        Как же жестоко... Как же мерзко... Но быть может, так и должно быть? Быть может, насмешница-судьба решила пожертвовать его счастьем в пользу кого-нибудь другого? Снова, да?        Не это ли настоящее предательство?