конформист из джерси

- Просыпайся, придурок, заебал дрыхнуть. Стэн подскочил, как ужаленный, из-за чего больно ударился лбом об угол чего-то твёрдого. Ещё не придя в себя и не успев привыкнуть к сумеречному освещению, что создавала парочка светильников-черепов на стенах, он учуял запах ацетона. Не особо понимая, где он и что происходит, парень протёр кулаками глаза. - А вот этого я бы не советовала делать, - с насмешкой произнёс знакомый грудной голос. Наконец в отвратном освещении Марш разглядел знакомую комнату с тёмными обоями, которые наполовину перекрывали плакаты разных известных ему групп. Только сейчас он понял, что сидел на полу возле кровати, а тем, что так предательски атаковало его в лоб, была тумбочка. От удара с неё слетела пара чёрных тетрадей со скелетами, из которых сразу полетели потрёпанные листочки, исписанные корявым тонким почерком. На стуле в метре от него, закинув ноги в кожаных высоких ботфортах на стол, сидела Генриетта. Она смывала облупившийся чёрный лак с ногтей, только для того, чтобы через полчаса закрасить их снова. Она кинула на него снисходительный взгляд и хмыкнула: - А теперь посмотри на свои руки, чучело. Опустив взгляд на ладони, Стэн увидел, что они измазаны чем-то чёрным. Он был в компашке готов уже достаточно долго, но никак не мог привыкнуть к тому, что его глаза и губы были измазаны чем-то, что могло принести вред чистоте его побледневших за последнее время рук. Он боялся представить, что же произошло с его лицом, и с опаской поглядывал на стоящее на столе зеркало. Стэн поднялся, разминая хрустящие суставы и смахивая с себя остатки дурного сна. Пах назойливо напоминал ему об образах, которые пять минут назад подкидывало парню услужливое сознание. Поняв это, он кинул Генриетте раздражённое "пойду умоюсь", на что та ответила лишь понимающей ухмылкой. Одёрнув низ длинного полосатого лонгслива, надетого им поверх чёрной рубашки, он вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь. Марш прекрасно понимал, что сейчас было часа три ночи, и старался делать всё как можно тише, чтобы не разбудить предков подруги, которые, как и все конформисты, должны были спать в это время. Зайдя в ванную, он с крайне сложным лицом встал перед зеркалом. Мягкий карандаш для глаз был размазан по щекам и рукам, как у какого-нибудь чёртого эмо, рыдавшего ночь напролёт, а чёрная помада частично смазалась внутри губ, оставшись на зубах. Кран тихо зажурчал холодной водой, и Стэн выдавил на запачканные руки сиреневое мыло, пахнущее лавандой. Генриетта давно пыталась доказать ему, что оно пахнет чем угодно, но только не лавандой, потому что это слишком по-конформистски, и на такую пошлость не способны даже её предки. Мыло, сначала напоминавшее йогурт, смешалось с косметикой и постепенно стало похоже на серые трупные выделения. Или Стэну хотелось так думать. С холодной водой смылся не только макияж, но и прошли остатки сна, оставляя после себя неприятный осадок. Стэн кое-как засунул два пальца в тот самый маленький кармашек чёрных узких джинс, что был на каждых штанах такого типа и который никто не использовал, потому что он был слишком маленький вообще для всего. Он выудил оттуда сточенный наполовину карандаш и помаду. Эту фишку подсказал ему Майкл, когда они в очередной раз прятались в туалете от директора, которому надоело игнорировать курение на территории школы. Стэн слегка оттянул нижнее веко от покрасневшего от недосыпа глаза и подвёл его двумя намётанными движениями. Ту же процедуру он провёл и со вторым. После парень легко накрасил губы, по старой привычке делая их чуть тоньше, чем есть на самом деле. Полнота губ - единственная вещь, которая меньше всего изменилась в его внешности с его конформистского детства. Убрав чёлку со лба и убедившись, что накрасил глаза ровно, он тихо вышел из ванной и, выключив свет, вернулся в комнату. - Нормально выгляжу? - спросил он, как только вошёл. Генриетта была единственной, кто в их компании могла заметить неровность в мейке с точностью до миллиметра. Не то чтобы кривость чьей-то помады сильно её волновала. Она оторвала внимание от своих ногтей и, засунув кисточку обратно в бутылёк, подошла к нему, на ходу доставая карандаш. - Как всегда. - То есть, хуёво? - хмыкнул Стэн, стоя с полуприкрытым глазом и ожидая, пока Генриетта закончит исправлять его рукожопость. - Именно, - кивнула она, убеждаясь, что сделала всё достаточно ровно, и заваливаясь обратно на стул. Она достала кисточку и приступила к ногтям на правой руке, - Ты какого чёрта уснул вообще? Стэн задумчиво наблюдал за тем, как аккуратно и профессионально она красит ногти левой рукой. Он посмотрел на свои и лишь тихо хмыкнул, созерцая размазанную по краям и стёртую наполовину плёнку. - Если б я только знал, - он с ногами, обутыми в высокие кожаные ботинки, упал на кровать, прекрасно зная, что Генриетта не против и сама так постоянно делает. Он принялся уныло разглядывать чёрный потолок, заклеенный светящимися в темноте звёздочками. Если приглядеться, можно было заметить, что у каждой из сотни звёздочек было нарисованное злобное лицо, - Мне опять Кайли снился. - О да, я поняла, - ухмыльнулась готесса, плотно закручивая бутылёк с лаком и дуя на короткие ногти, - Твой скулёж даже соседи услышали бы. - Не выдумывай, - отмахнулся парень, подкладывая руки под голову и откидываясь на подушки, - Я не выражаю эмоций во сне. Генриетта кинула на него язвительный взгляд, но промолчала. Она слишком занята была своими ногтями, чтобы отвлекаться на чьи-то там любовные дела и грязные сны. Пока лак сох, она взяла тонкую серебристую клейкую ленту и принялась заниматься высохшими ногтями на левой руке. Стэна всегда восхищало то, как она способна заниматься такими мелкими вещами и при этом не смазывать ещё недосохшую жижу. - И что ты в нём нашёл? - поморщилась она, отрезая кусочек ленты и хирургическими движениями прилепляя её на ноготь. Стэн повернулся набок и как заворожённый наблюдал за ней. - Я не знаю. Он с детства мне нравился, но потом я на какое-то время забил и успокоился, думая, что чувства прошли. Но как только он узнал, что он из Джерси, он стал таким... Ночь была лучшим временем для подобных откровений, особенно для готов, у которых ночь была лучшим временем для всего, Генриетта не понаслышке знала об этом. Она слышала эти его рассказы сотни раз, но всё равно спрашивала его снова и снова, прекрасно зная, что это успокаивает парня. Он сам признался в этом, когда, набухавшись, сидел у неё и жаловался о том, какой же Кайл охуенный и о боже Кайл трахни меня. Несмотря на то, что Генриетта переспрашивала его, помогая выговориться, ей никогда не надоедало напоминать другу про тот разговор и вгонять его в краску. Если кто-то вроде него вообще способен был краснеть. Ещё девушка заметила, что, сколько бы раз она ни спрашивала Стэна о том, что он нашёл в этом конформисте из Джерси, его рассказы становились всё откровеннее и, как ни странно, логичнее. Он добавлял всё больше каких-то интересных деталей, что могли заинтересовать её, и которые она могла припомнить при парнях, чтобы поддразнить друга. Хотя Стэна как будто всё устраивало, поскольку даже при Майкле и Пите он перестал стесняться говорить об этом, понимая, что им всем глубоко всё равно. Только Фиркл продолжал плеваться на тему того, кому вообще к чёрту нужна эта конформистская любовь, и при любом упоминании Брофловски он только морщился, словно от одной фамилии ему хотелось блевать. - Поговорить ты с ним так и не попытался, ага? - невнятно спросила она, держа зубами моток блестящей ленты. Стэн отрицательно мотнул головой, разметав волосы по подушке. - Последний раз, когда я тусил с парнями, мы с ним чуть не подрались. - Вы с ним с детского сада дерётесь, разве нет? - фыркнула в ответ Генриетта, закатывая глаза, - Да и вообще, разве не ты говорил, что ребята из Джерси только и делают, что дерутся и трахаются? Как видишь, драться он уже начал. Стэн снова направил взгляд на потолок, разглядывая уставшие от жизни лица звёздочек. Он повторил гримасу одной из них, скаля зубы и морща нос. Вспомнив, что последний раз, когда он так делал, Пит сказал, что он похож на крысу, Марш сразу надел непроницательное выражение лица. Генриетта лишь закатила глаза, почти полностью спрятав радужку под ресницами, когда увидела дурачества парня в отражении настольного зеркала. Стэн обдумывал её слова, пытаясь понять, когда же Кайл приступит ко второй части своего нью-джерсского обязательства, и не приступил ли ещё, но с кем-нибудь другим. Генриетта, заметив, как неожиданно поменялось выражение лица парня, крутанулась на кресле. - Чувак, не знаю, о чём ты там сейчас подумал, но если из-за этой твоей неразделённой любви ты станешь ебаным эмо, начнёшь рыдать и резаться, то ты перестанешь существовать для меня. Стэна передёрнуло от одной только мысли об этом. Ходить с длинной чёлкой и днями торчать с этими полудурками в спортзале? Лучше сразу вздёрнуться где-нибудь на кладбищенском дереве. Видя, как перекосило друга, Генриетта повернулась к столу и вернулась к ноготочкам. Закончив, она подозвала Стэна к себе, решив заняться и его ногтями тоже. Марш обожал то время, когда Генриетта была в благосклонном настроении, чтобы позаниматься его внешностью. Накрасить ногти, или, например, подрезать вечно мешавшую чёлку. Он просто отдыхал в её руках, позволяя себе расслабиться и настроиться на разговоры, зная, что испортить его внешность девушка точно не сможет. - Так каким же он стал после того инцидента с Джерси? - поинтересовалась она, открывая бутылёк с жидкостью для снятия лака. Она прекрасно знала ответ на вопрос, или частично догадывалась о нём. Стэн взял со стола одну из сотни кружек. В ней ещё остался недопитый остывший кофе, и парень тут же осушил её до дна. Кофе оказался слишком горьким даже для него, и он слегка поморщился, ставя пустую кружку на место. Марш придвинул ещё один стул к столу и, садясь рядом с Генриеттой, положил на столешницу руку, готовясь к процедурам. - Он стал самоувереннее и злее, - сказал он уже заученное предложение, - И абсолютно точно может навалять как следует, если разозлится. Однажды они с Картманом... Генриетта сунула в рот один из чупа-чупсов, распиханных по всей комнате. Это отвлекало её, когда долго не было возможности покурить. Не то чтобы что-то когда-то останавливало от курения в комнате, но за работой она просто не позволяла себе взяться за сигарету. Приступив к очищению ногтей парня, она пустила разговор на самотёк, оставляя его в той стадии, когда Стэн долгое время мог разговаривать и размышлять сам с собой, зачастую приходя к логичным решениям. Генриетте нужно было поддакивать и изредка задавать наводящие вопросы, с чем она прекрасно справлялась. - А когда Картман пошутил про то, что его мама шлюха, Кайл ему так уебал, что... Стоит сказать, он довольно сильный. Когда мы с пацанами проводили спарринг, он... Генриетта хмурилась, разглядывая неаккуратный маникюр парня. И можно же так наплевательски относиться к ногтям. - Неужели ты ему даже не поддался? - усмехнулась она в ответ на то, что Стэн рассказал ей про борьбу на руках. - Да ему и поддаваться не надо. Он меня за шесть секунд завалил! - восхищённо воскликнул Стэн, неаккуратно махнув рукой. Генриетта вовремя прижала его руку к столу, чтобы не смазать лак, и посмотрела на него исподлобья. - Завалил, говоришь. Как иронично. Стэн вздохнул. Он, может, был бы и рад, если бы тот его завалил в другом смысле, да вот хуй там плавал. Парень на долгое время замолчал, задумавшись о чём-то своём, и тишину прерывать пришлось уже Генриетте. - А ты не думал, что молчать о своих чувствах как-то по-конформистски? Приди к нему и просто скажи: "Кайл, я люблю тебя, трахни меня, Кайл". Девушка прекратила возиться с лаком и наградила парня длинным задумчивым взглядом. Тот сидел молча и лишь хмурился в ответ. Она качнула головой. - А что? В пятницу эти конформисты всем классом собираются завалиться в наше кафе и, вполне вероятно, будут бухать. Почему бы тебе просто не- Стэн смерил её долгим взглядом исподлобья, говоря им всё и сразу. Идея казалась ему бредовой, но, стоило ему вспомнить про веснушчатое лицо и золотую цепь на шее парня, как он тут же остыл. - Как карта ляжет.