Укради

Мальчишка двигался, словно танцевал. Он был, как всегда, безупречен, и, как всегда, он рисовался и позировал, но что-то было не так, что-то, чего Гектор не мог понять, но смог уловить. Какая-то черта, неброская, она всё меняла. В нём не было той напыщенности, вальяжности, его движения, манера держаться были слишком вызывающими в своей... искренности? Ахиллеса едва ли можно было назвать искренним. Во всём его естестве всегда присутствовала недобрая насмешка. Но этот Ахиллес был всего этого лишён, он был слишком яростным, слишком неосторожным, слишком настоящим. И Гектор понял - это был не Ахиллес. Он легко смог сбить юного противника с ног, он поднёс копье как будто для удара, вот острие почти коснулось шеи, но он не стал бить. - Кто ты? Покажи себя, - велел он. Мгновение поколебавшись, юноша потянулся к креплениям и снял с себя шлем. Юный Адонис. О да, он мог бы пленить и саму Афродиту. Он был много моложе Ахиллеса, и его глаза, наивные и ясные, светились яростью пополам с разочарованием - не убил, проиграл, не смог стяжать себе славу. Гектор тоже когда-то был юн. И он также мечтал о славе, пока очень скоро не понял, что в войне нет ничего красивого, ничего поэтичного. Гектор убрал копьё от его шеи. - Ты... Пойдём со мной, - он рывком поднял юношу с земли и повёл в свой шатёр. Если бы он смотрел, то увидел бы ошеломлённые лица греков - добыча была ценной. Но он не смотрел на них. А в доказательствах бесценности только что поверженного им Адониса не было нужды. - Так и будешь молчать? Может, скажешь своё имя? Или нужно найти более действенный способ развязать тебе язык? Угрюмо понуренный юноша вскинул глаза. - Будешь меня пытать? - спросил он с вызовом. Его руки были связаны за спиной. Гектор подошёл ближе к нему, так что расстояние между ними измерялось какими-то сантиметрами. - В этом нет нужды, - сказал Гектор. - Почему ты сохранил мне жизнь? - спросил Патрокл. Кем бы ни был этот юноша, он мог оказаться ценным заложником, и, возможно, за него можно было бы выторговать свободу Трое. Но Гектор оставил его жить не поэтому. - Не хотел, чтобы кто-то умирал за Ахиллеса. - А я бы хотел, - сказал Патрокл и тут же осёкся. - Вот тут ты себя и выдал. Многие мечтали бы отдать жизнь за Ахиллеса, но не многие решились бы. Ты близок с ним. И ты похож на него. Цветом глаз, цветом волос. Родственник? - Я его кузен, - помявшись, ответил тот. Больше не было причин притворяться. - Патрокл. Гектор вновь внимательно оглядел его с головы до ног. Сколько бы отдал Ахиллес за Патрокла? Смог бы он отдать тысячи кораблей, повергнуть во прах целые города за него? Гектор бы смог. Он поступил бы так за Париса, но здесь дело было в другом. В его глазах явно читалась любовь. И это была не просто братская любовь. И это тоже было Гектору не в диковинку. Он знавал такой взгляд, потому что сам смотрел так когда-то, но его жена давно умерла, и больше он никого не любил. Навсегда ли? - И что же заставило тебя пойти на бой вместо него? - Я бы умер за него, - сказал с гордостью Патрокл, но в его глазах читалась горечь. - Я бы умер за свой народ, за славу... - Что ж, прости, что не дал тебе сделать этого, но, поверь мне, слава - глупый повод умирать. - А что же тогда не глупый? Подумав, Гектор ответил: - Любовь. Ты ведь из-за этого сюда пришёл. Из-за любви к Ахиллесу? Ты любишь его не как брата, это так? Патрокл опустил голову. - Тебя что-то тревожит? - Раньше я любил его, но... Недавно я понял, что он жестокий человек. Жестокий, тщеславный и бессердечный. И всё же я любил его. Я знал, что не смогу одолеть тебя, но всё равно пошёл на бой, потому что хотел своей смертью наказать его... Он мог бы сказать ещё многое, но слёзы наворачивались на глаза, делая его немым. Гектор подошёл к нему неслышно, так что Патрокл этого и не заметил. Только прикосновение его сильных рук вывело его из оцепенения. - Он не стоит твоих слёз, - он держал его лицо в своих ладонях, ласково, как любовника. - И никто не стоит, - сказал он тихим шепотом и поцеловал Патрокла. Это был первый поцелуй за много лет, как лучик солнца после долгой зимы, несмело отогревающий скованное морозами сердце. Для Патрокла это был как пожар в невесомости, он не чувствовал под ногами земли, ему казалось, он парил в облаках. Ему всегда мечталось, чтобы Ахиллес поцеловал его так - уверенно, властно, но не грубо, бережно. Всё, что у него было, это один пьяный поцелуй с Ахиллесом на каком-то празднестве, после которого тот снова пошёл к своим женщинам, а об этом и не вспоминал. Патрокл отвечал на поцелуй неумело и страстно, со всем жаром пылающей юности. Руки Гектора, медленно исследующие его тело, плавно переместились с талии и бёдер на ягодицы, он взял его под ними и приподнял, и теперь Патрокл и впрямь словно парил в облаках над землёй. Вместе с Гектором. - Ты храбрый юноша, - Гектор разорвал поцелуй и осторожно поставил его обратно на землю. - И верный. Жаль, что твоя преданность досталась тому, кто этого не ценит. Патрокл смущенно потупил взор. Кажется, всё это было лишь мимолётным видением, но ему хотелось, чтобы этот поцелуй что-то значил. Ему хотелось быть любимым. Разве он этого не достоин?.. - Развяжи мне руки, - попросил он. Гектор остановился, медля. - Я не сбегу, - пообещал он. Но Гектор не сдвинулся с места. Он изучающе вглядывался в лицо Патрокла. - Пожалуйста, - снова попросил тот. Гектор протянул руку и вновь коснулся его лица. Вот кого стоило украсть - не Елену. Вот кто стоил всех пролитых рек крови и слёз. Может, на то воля богов? И Парис украл Елену, чтобы Гектор встретил его? Что ж, похоже, красть у греков входит у них в привычку. Гектор обхватил его руками и прижал к себе, чувствуя жар его тела, он целовал его скулы и щёки. - Зачем тебе руки сейчас? - он провёл по его шее и ключицам, забираясь под одежду пальцами. - Зачем мне развязывать тебя, ведь так я могу делать с тобой всё что захочу? Поглаживая его грудь, он любовался им. - Да, но тогда ты не узнаешь, чего хочу я, - Патрокл посмотрел ему в глаза. Гектор усмехнулся, вытащил короткий кинжал, завёл руки ему за спину и разрезал верёвку. Патрокл тут же обвил его шею руками и вмиг прильнул к нему губами в горячем поцелуе, зажмурившись и привстав на цыпочки. Это было так трогательно и непосредственно, что Гектору почудилось, будто он скинул десяток лет. Он обнял Патрокла и в ответ стал целовать его с такой же страстью, блуждая руками по его подтянутому красивому телу. Он запускал пальцы ему в волосы и гладил его лицо, целовал его шею, с трудом вынуждая себя не опускаться дальше - ещё не время. Усилием воли он заставил себя прервать поцелуй, чтобы спросить: - Так чего же ты хочешь? - Я хочу подарить свою верность тому, кто этого достоин, - тихо, но уверенно сказал он, завороженно вглядываясь в глаза Гектора, будто он отыскал наконец нечто давно потерянное. Гектор посмотрел на его губы, на его глаза - теперь он знал, почему боги завидуют смертным. - А кузен согласен будет отпустить тебя от себя? - А ты не спрашивай - просто укради меня... Гектор улыбнулся с довольной усталостью. Он обнял Патрокла, поцеловал его в лоб и прижал к себе. Что ж, похоже, красть у греков - входит у троянцев в привычку.