1 часть
21 января 2020 г. в 15:45
Капитан Джон Уотсон разразился жуткими проклятиями, увидев, что на корабле, появившемся на горизонте, развивается пиратский флаг. Это был последний рейс Уотсона по маршруту Маракайбо-Лондон; предполагалось, что в следующем месяце, после короткого отпуска, он покинет флот и присоединится к пятому Нортумберлендскому стрелковому пехотному полку армии Его Величества. И до сих пор он если и сталкивался с пиратами, то только на суше, так почему же именно сегодня ему настолько не повезло?!
По приказу лейтенанта, командующего фрегатом, весь экипаж бросился в бой как один человек, но через час результат сражения был предрешён: пираты, хотя и вооружённые старыми пистолетами, имели великолепное абордажное снаряжение и были невероятно свирепы. По мере того, как товарищи Джона замертво падали вокруг него, он только изрыгал ругательства, пытаясь избежать уготованной ему участи.
У него оставалось два варианта. Или сражаться до последней капли крови, по возможности прихватив с собой на тот свет всех корсаров, до которых сможет добраться. В конце концов, у него была хорошая жизнь, хотя и не такая долгая, как хотелось бы, но вряд ли он когда-либо представлял себя почтенным стариком, умирающим в своей постели. Так почему бы и нет? Это был достойный выбор.
Или же можно было признаться нападавшим, что он является судовым врачом. Так как Уотсон изучал медицину перед поступлением на флот, то на корабле он выполнял двойную функцию, солдата и доктора. Он понимал, что его не убьют, узнав, что он врач; медицина высоко ценилась в открытом море. Проблема заключалась в том, что этот вариант был практически согласием на собственное рабство. Если пираты схватят его, то уже никогда не отпустят, даже в обмен на выкуп. Джон яростно сплюнул и бросился в гущу боя, убивать или умирать.
Однако через несколько часов он оказался один, связанный, как окорок… и на пиратском корабле. Чёрт побери, это не Джон решил сообщить о своей профессии, это сделал один из его подчинённых! Вероятно, мальчишка выдал его из добрых побуждений, надеясь таким образом спасти ему жизнь, но в результате Джон сидел на палубе чужого корабля, наблюдая за серебристыми волнами под лунным светом, в то время как его родной фрегат терялся в отдалении с остатками выживших из экипажа. Джон мысленно попрощался с «Портсмутом», пятым стрелковым полком и надеждой вновь увидеть своих родителей и невесту. «Наверное, — он вздохнул, — умереть было бы ещё хуже. По крайней мере, немного хуже».
— Вы правда так думаете, доктор? В этом случае вы слишком цените свою жизнь.
Джон чуть-чуть повернул голову в сторону раздавшегося голоса, так как верёвки мешали ему пошевелиться.
— Что это значит? — спросил он приближавшуюся к нему тень. — Мне всё-таки лучше было умереть? И, кроме того, откуда вы знаете, о чём я думал?
Мужчина подошёл ближе и присел на палубу, выпуская изящные кольца дыма из курительной трубки. Он был несколько моложе Джона, около тридцати пяти лет, высокий и худой, с аристократической внешностью, не скрываемой его пиратским костюмом.
— Разве это не ясно? О чём ещё будет думать человек, наблюдая, как его фрегат уходит в Англию? Бьюсь об заклад, что он мысленно прощается со своей родиной.
Уотсон неразборчиво рыкнул, ничего не отрицая и не утверждая. Высокий мужчина некоторое время помолчал, сосредоточившись на курении.
— Но мне интересно, почему вы поступили в военно-морской флот, будучи врачом… — наконец сказал он, не глядя на Джона. — Возможно, что-то заставило вас утратить веру в медицину. Вы потеряли близкого человека из-за болезни? Может быть, отца?
Пират, наконец, повернулся к нему лицом, но Джон, хотя и был впечатлён его интуицией, отказался открывать рот. Ему было любопытно, какого чёрта пират наблюдает за ним, изучая таким наглым образом. Внезапно мужчина улыбнулся и снова затянулся из трубки, обнажая зубы. — О, я понял! Та, которая умерла, была вашей невестой!
Джон почувствовал, как у него забилось сердце при упоминании об Элизе. Это было очень тяжёлое воспоминание, но всё же, помимо пронзившей его боли, он не мог не почувствовать невероятное удивление, не в состоянии понять произошедшее.
— Как?.. Это потрясающе, как вы это делаете? Откуда вы это узнали?
Пират удовлетворённо вздохнул и приосанился.
— Точно так же, как я знаю, что ваш отец тоже был врачом, что вы выросли в сельской местности, и что до того, как поступили на военную службу, вы помогали своей семье заботиться о домашнем скоте, и что в настоящее время вы обручены с другой женщиной. Но не беспокойтесь об этом, я уверен, что военно-морской флот проинформирует мисс о её нынешнем положении и не будет возражать против прекращения обязательств и поиска другого жениха.
Какимобразомкакимобразом?… попыталось воскликнуть смущённое сознание Джона. Потому что всё, что сказал пират, было правдой. И на что, чёрт возьми, он намекал, упоминая невесту? Подтверждал, что его никогда не отпустят, как Джон и подозревал? В хорошей же ситуации он оказался….
— Это было впечатляюще, — пробормотал он наконец.
Высокий мужчина подошёл ближе.
— Не совсем та реакция, которую я ожидал. Должен ли я понимать, что я ни в чём не ошибся? Добавлю также, что вы не особо цените свою невесту, хотя это было совершенно очевидно по тому, как мало вы разозлились на мои слова.
— Как вы уже сказали ранее, моя бывшая невеста умерла от туберкулеза пять лет назад. Она была любовью всей моей жизни. Но мужчине же необходимо жениться, не так ли?
Пират пожал плечами.
— Если честно, мне совершенно всё равно, что должен делать мужчина.
— Верно, иначе вы бы не стали пиратом.
И, неожиданно для себя Джон обнаружил, что улыбается. Он тут же добавил:
— Да, я рад, что вы заговорили со мной, но я был бы ещё более признателен, если бы мы продолжили это где-то, скажем так, в более защищённом месте. Тучи кругом грозят штормом максимум через час, а эти веревки нелепы, ведь я и так не могу никуда уйти.
— Полагаю, вы правы, — любезно согласился мужчина, медленно наклоняясь, чтобы развязать его.
— Спасибо! И раз, как я полагаю, вы уже знаете, кто я, мне бы и самому хотелось узнать имя моего собеседника.
Мужчина коротко рассмеялся и снял с головы шляпу, с усмешкой представляясь:
— Шерлок Холмс, капитан «Головореза», к вашим услугам.
Улыбка сошла с лица Джона. «Теперь я точно мертвец», — решил он.
Капитан отвёл Джона на палубу и представил экипажу. Он заставил его сесть за офицерский стол, где все хлопали его по спине и приветствовали на борту «Головореза». Ему подали солёную говядину, маринованную морковь и светлое пиво, и ужин проходил в праздничной атмосфере, так как настрой пиратов был бесшабашно-разудалым после победы над английским военным кораблем.
— Вы очень задумчивы, доктор.
Джон сглотнул, в ужасе представив, что капитан Холмс может так же просто прочесть его мысли, как только что выяснил все подробности жизни. Если ещё несколько часов назад Джон считал, что его столкновение с пиратским кораблем в последнем рейсе на «Портсмуте» было огромной неудачей, то теперь, когда узнал имя своего похитителя, он убедился, что произошла полная катастрофа и Мойры, плетущие нити его судьбы, от души потешаются над ним.
Ведь не прошло и недели с тех пор, как Джон Уотсон в качестве присяжного заседателя участвовал в судебном процессе, в результате которого был вынесен единогласный смертный приговор некоему капитану Шеррингфорду Холмсу по обвинению в пиратстве против британской короны. А этот капитан был известен тем, что у него был не брезгующий никакими средствами брат, тоже пират. Холодный пот покатился по спине Джона, когда он почувствовал странный взгляд этих холодных голубых глаз. Он задавался вопросом, дошло ли до капитана Холмса известие о казни его брата, и если да, то знает ли он подробности суда. Ведь когда он выяснит имена присяжных, пощады не будет, и его ждёт ужасная смерть от линчевания, или, что ещё хуже, его могут зверски избить, а затем бросить умирать, привязанным на палубе, понемногу, время от времени, поливая спину солёной водой, чтобы усилить мучения… Джон вздрогнул и попытался сохранять спокойствие. Ему было необходимо скрыть свои чувства. Он подумает обо всём позже, когда скроется с неотрывно изучающих его глаз Холмса.
— Простите, капитан. День был длинный, и события мне не благоприятствовали.
Холмс кивнул, всё еще глядя на него. Наконец он, казалось, расслабился и приступил к трапезе. Джон тоже. Он завёл беседу с другими офицерами, хотя и продолжал внимательно следить за капитаном, тоже, в свою очередь, наблюдавшим за ним. Теперь, при лучшем освещении, Уотсон мог лучше разглядеть его, и стоило признать, что Холмс был прекрасно сложён. Будучи худым, он обладал довольно широкими плечами и сильными длинными руками, покрытыми шрамами и мозолями. Джон мог держать пари, что капитан великолепно обращается со шпагой, но некоторые из отметин выглядели скорее химическими ожогами, что было весьма удивительно обнаружить в открытом море. Движения капитана были проворными и грациозными, как у кошки, и это соответствовало тому первому впечатлению о высоком происхождении, которое появилось у Джона. Он не знал подробностей биографии покойного Шеррингфорда Холмса, но тот также отличался подобным аристократическим видом. Но ни у Шеррингфорда, ни у кого-либо ещё не было этих любопытных миндалевидных глаз, светло-серых, иногда казавшихся зелёными, а иногда и серо-голубыми, глаз, которые, казалось, проникали глубоко в душу, чтобы обнажить её. Джон покраснел, сам не зная почему.
Когда ужин закончился, моряки отодвинули столы и начали развешивать гамаки, указав Джону место, которое может занять он. Через какое-то время, после игры в карты и кости, все, кроме оставшихся на вахте, разошлись спать. А Джон наблюдал, как Шерлок Холмс окинул последним внимательным взглядом палубу, прежде чем повернуться и скрыться за дверью своей каюты.