Ещё одна баллада

Руки трясутся так, что на бумаге вместо обычного аккуратного почерка остаются лишь неразборчивые каракули, а пальцы уже онемели до невозможности нормально держать перо. Бард дрожит, ему холодно, хотя в комнате, казалось бы, горит огонь и достаточно тепло. Или этот холод просто идёт от его сердца. Лютик мёрзнет, но ему все равно. Он пишет еще одну глупую балладу о Геральте из Ривии. Он не знает, зачем вообще пишет это после всего, что произошло между ними. Обычные люди после таких ссор стараются выбросить из головы все, что относится к другому человеку, с которым и был конфликт. Но Лютик не мог. И делал что-то кардинально противоположное, а именно писал об этом человеке, или точнее ведьмаке, свои стихи. Лютик всегда был ужасно влюбчивым, он давно уже это знал. Но даже для него влюбиться в хмурого, неразговорчивого ведьмака, которому совершенно не нравится его пение, обычно привлекающее его любовные интересы, было довольно необычным. И это состояние совершенно не собиралось проходить, как было с обычными любовными интересами. В каждом городе встречалась какая-нибудь Агнешка, Бланка или Злата, которая завладевала сердцем бродячего поэта, но обычно это было ненадолго. Примерно через неделю бард оставался удовлетворённым, но с разбитым сердцем, чудесным образом через пару дней залечивающимся, и иногда с парой синяков от разозлённых ухажеров, братьев или отцов «дамы сердца» Лютика. Так вот, с Геральтом все было иначе. Это длилось намного дольше и чувствовалось даже иначе, чем все мимолетные влюбленности. Лютик даже не понял, как все началось. В самом начале его очень заинтересовал этот загадочный мужчина, который отмалчивался в дальнем углу таверны. Он даже не знал, что от этой заинтересованности все в его размеренной жизни поменяется. Бард стремительно привязался к немногословному ведьмаку и слонялся за ним практически везде. Их диалоги были коротки и говорил по большей части Лютик, Геральт участвовал в разговоре лишь изредка. Но поэта это вполне устраивало. Но иногда у них получалось поговорить по душам, когда тихо потрескивал костёр, в лесу было на удивление тихо, а сон не шёл. Тогда Геральт говорил, а Лютик восхищенно слушал, иногда наигрывая на лютне, но быстро замолкал под строгим взглядом янтарных глаз. Такого у него никогда не было с любой из пассий, сколько бы баллад ей он не посвящал. Иногда Лютику казалось, что он знает о Геральте из Ривии больше, чем кто-либо еще. Отличий от обычных отношений Лютика было множество. Но было одно особенное. Разбитое грубыми словами сердце никак не собиралось восстанавливаться чудесным образом. Казалось бы, было проще бросить это все, забыть слова, редкие улыбки и тихие разговоры, но Лютик не мог и продолжал писать еще одну балладу. Бард не питал надежд на возвращение Геральта. Он ясно дал понять, что бард, принёсший известность ведьмаку, ему просто не нужен. Что нельзя было сказать о самом Лютике. По различным обрывкам историй, слухов и шепотков он вызнавал все о Геральте и его делах, продолжая беспокоиться и ни на секунду не забывать. С улыбкой он рисовал ещё одну картину «подвига» Геральта у себя в голове, пока писал ещё одну балладу.