Пакт

— Мы почти на месте, мистер Торбёрн. Я вздрогнул и открыл глаза. При неожиданных звуках чужого голоса мой пульс ускорился, а как только я вспомнил, где нахожусь и чем занят, он ускорился ещё больше. — У вас есть вопросы, мистер Торбёрн? — спросил меня водитель. Это был мужчина тридцати с небольшим лет, со стильной, аккуратной стрижкой в отличном, хорошо подогнанном костюме. С момента своего появления вместе с машиной, на заднем сиденье которой оказались сложены сумки с парой новых ботинок, тремя сменами одежды, курткой и сумкой с туалетными принадлежностями, он не проронил ни слова. Я не стал спрашивать, откуда им известен размер моей обуви или одежды, объём талии и длина штанин джинсов, или название крема для бритья, которым я пользовался. Сейчас я был счастлив оставаться в неведении. Счастлив натянуть отличные ботинки и знать, что резиновые сапоги, которые я «позаимствовал», скоро вернутся обратно к своему владельцу. Я попытался заставить голову включиться. Я устал, а тело, по-видимому, пыталось заполучить своё силой. Я был голоден, чувства были обострены, и всё же сон подкрался ко мне с удивительной скоростью, не встретив с моей стороны ни малейшего отпора. Голова болела в том месте, которым я во сне уткнулся в стекло. Я заглянул в зеркало заднего вида: похоже, Роуз в машине не было, а значит воспользоваться её советами я сейчас не мог. — У меня сложилось впечатление, — я специально говорил очень медленно, пытаясь привести мысли в порядок и выиграть время на обдумывание, — что, задавая вопросы, я соглашаюсь заплатить за ответы. — За некоторые ответы — да. Но часть ответов являются неотъемлемой частью заключённой между нами сделки. Вот чёрт, а какими конкретно были условия сделки? Я изо всех сил старался вспомнить, но в тот момент я был слишком занят, ожидая нападения, слишком устал. — И что за ответы? — спросил я. — Или тут какой-то подвох? — В данный момент мы участвуем в сделке. Будучи клиентом, заказчиком, контрагентом — можете назвать как угодно — вы имеете право на любую помощь, которую мы можем оказать, в пределах разумного. Никакого подвоха, — сказал он. — Понятно. — Первым делом должен сообщить, что мы от вашего имени обратились к Лорду Торонто. Он не знает, кто вы, и рассматривает вас только как нового практика, желающего неукоснительно придерживаться правил. Он согласился позволить вам вернуться домой, и это согласие обеспечит вам некоторую безопасность. — Понятно, — сказал я, пытаясь припомнить, когда это он с кем-то говорил. Я был абсолютно уверен, что этот разговор разбудил бы меня, каким бы уставшим я ни был. — Какая-то магическая связь? Адвокатская телепатия? Он повернул голову и постучал по левому уху. Ну да. Блютус-гарнитура. Разумеется. — Сделанное им предложение не означает, что он предлагает вам защиту, — сказал он. — Если житель Якобс-Бэлл или кто-то из Торонто попытается навредить вам, он не станет ничего предпринимать. — Но сам он не нападёт на меня? — Нет, до поры до времени. В течение этого периода любое нападение может быть расценено им как дерзкая выходка. По моему мнению, наименее значимые игроки и союзники Лорда будут ждать какого-либо повода, подходящего предлога для действий. Когда ему будет удобно, он свяжется с вами и организует встречу, которая определит его позицию по отношению к вам. Эта же встреча определит и позицию, которую займут меньшие силы. — Что обычно полагается делать на подобных встречах? — спросил я. — Предложить небольшое подношение. В качестве выражения почтения. В зависимости от политической ситуации, прочие силы могут также ожидать чего-нибудь скромного. Зачастую достаточно лишь выразить уважение, и здесь, в Торонто, это сработает. — Что он из себя представляет? — спросил я. — Кто он такой, этот Лорд, и какой подход мне следует избрать? И есть ли что-то, чего следует избегать? — Лорд — инкарнация Завоевания. Он представляет собой разумное воплощение этой концепции, и он уже давно обитает в этих краях в той или иной форме. — Никогда бы не подумал, что Торонто — подходящее место для Завоевания, — сказал я. — Когда-то здесь было по-другому. Англичане пришли в Северную Америку не так давно, а Иные могут быть очень старыми. Для некоторых из них времена, когда мы уничтожили коренное население и забрали их земли, были совсем недавно. Да и не так уж много лет прошло с тех пор, когда страны Европы соперничали за право владеть этой территорией. Во время войны тысяча восемьсот двенадцатого в Торонто шли боевые действия, а после их окончания Завоеватель продолжал наращивать силу благодаря притоку иммигрантов, желавших подтвердить притязания захватчиков на эту землю. — Живое воплощение завоевания? — спросил я. — Не стал бы использовать слово «живое». — Это тот самый всадник? Один из четырёх всадников Апокалипсиса? — И да, и нет. Есть и другие воплощения Завоевания, принимающие иные формы в зависимости от их истории, эпох и событий, из которых они черпали силу. На практике следует рассматривать воплощения как могучих духов, часто имеющих вместилищем человека или привязанных к предметам определённого рода, можно сказать, инструмент без владельца. Известны случаи, когда подобные воплощения создавались целенаправленно, в качестве рабочего инструмента. Существуют ли силы, заинтересованные в апокалипсисе и участии в нём Завоевания? Да, но не в том смысле, как вы это себе представляете. — А как тогда? — Апокалипсис — это идея, обладающая резонансом. То же самое можно сказать и про четырёх всадников. Некоторые хотят использовать этот резонанс. — Ага, — сказал я. — Думаю, я понял, что вы имеете в виду. — Подобным силам требуется эпический сюжет, а воплощение Завоевания, возникшее в Торонто — это в лучшем случае сюжет проходной. Если подобные события всё-таки произойдут, то исходя из общих соображений, можно предположить, что это случится после того, как какое-то другое, более могущественное Завоевание в стремлении усилить себя найдёт, превзойдёт и поглотит всю свою младшую родню. — И никто не пытается устранить местное Завоевание, чтобы такого никогда не случилось? — В игре участвуют и куда более значительные силы, а Воплощение — это не чудище, которое можно сразить мечом или пулей. Это ожившая концепция. Его поддерживают и подпитывают определённые идеи, и побеждать его нужно, обесценивая эти идеи. В большинстве случаев нам приходится с ними как-то уживаться. Вряд ли в обозримом будущем нас покинет нечто настолько могущественное, что оно сумело обрести разум и чувства. — Но если сейчас войны нет... — Он не Война, он Завоеватель. Собирает силы, захватывает территории, навязывает перемены. Он продолжает искать другие пути получения силы. Да, он предпочитает военные действие и кровопролитие, но также способен черпать силы из неуклонного наступления цивилизации на первозданную природу, из растущих кварталов новостроек, из поглощений крупных кампаний, из правительств, законов или других малых форм тирании. Будучи Воплощением, он способен также вкладывать свою силу. Смерть может убивать одним только прикосновением, Любовь — пронзать сердца парочек воплощённой в реальность метафорической стрелой. Завоеватель тоже способен на что-то подобное. — Выходит, он нечто вроде божества. — Он действительно подобен божеству, — согласился мой водитель. — Мы могли бы пуститься в пространные рассуждения о сходствах богов и воплощений, об абстрактном в противовес буквальному, но это выходит за пределы вашего соглашения с нашей фирмой, и насколько я могу судить, мы уже на вашей улице. Я осмотрелся. Вне всякого сомнения, я был дома. Надеюсь, Джоэл ещё не выселил меня. — С точки зрения безопасности, после того, как я окажусь у себя в квартире… — Я всё уладила, — неожиданно вклинилась Роуз. — Вроде бы. Я оглянулся через плечо — что было весьма глупо — а затем заглянул в зеркало. Естественно, она сидела на заднем сидении рядом с тем местом, где в отражении должен был быть я. Рядом с ней я заметил стопку книг. — Я провожу вас наверх, — сказал водитель. Я собрал сумки, а Роуз в зеркале схватила свои книги, и водитель открыл нам обоим дверь. Подмышкой у него была зажата книга. На миг я ощутил тревогу. Услуга, которую юристы оказывали мне, была не бесплатной. — После вас, — сказал юрист, открывая дверь. — Я открываю путь чему-то нехорошему, явно приглашая вас в здание? — спросил я. — Нет, — ответил водитель, — но даже если и так, было бы слишком поздно что-либо предпринимать по этому поводу. Поскольку вы уже косвенно пригласили нас в это здание, когда попросили сопроводить вас в квартиру. Я кивнул. — Торонто — безопасное место, — добавил мой сопровождающий. — Я бы не слишком беспокоился о каких-то проблемах. Вам известно, кто ваши враги в Якобс-Бэлл, и именно на них вам стоит сосредоточить усилия. Но барьер вокруг квартиры установить будет не лишним. — Барьер? — Какое-нибудь геометрическое построение. В подходе к связыванию существуют две школы. Одна строится на принципе «связывай подобное подобным», а другая использует противоположности. Первая требует больше грубой силы, но она обычно не настолько агрессивна. Я сказал «обычно», поскольку встречаются существа, которые предпочитают конфликт, кроме того, никогда не стоит забывать о множестве других правил. Судя по всему, эта тема вызывала в нём неподдельный интерес. Обнаружить у водителя такие чисто человеческие предпочтения было даже немного жутковато. — Кажется, я видел что-то в этом роде в главе про Цирюльника, в бабушкиных книгах, — сказал я. — Я читал эту книгу. Верно. У вас прекрасная память. Связывать Иных проще, если использовать то, что составляет их естественную противоположность. Например, чтобы противостоять дезорганизованным созданиям, созданиям, близким к природным началам, может потребоваться что-нибудь геометрически правильное и изготовленное человеком. А именно таковы большинство окружающих нас Иных. Чем они сильнее, тем более основательная защита вам понадобится. — Понятно, — сказал я. — Этот способ поможет вам справиться с одной из местных угроз. Чтобы обезопасить себя от другой, я бы посоветовал нанести защитный знак на потолке. И ещё регулярно окроплять жилище водой по всему периметру. Частота принципиального значения не имеет, но это нужно делать в одни и те же часы, раз в день или чаще. Если пропустить один день, то эффект пропадёт. Мой взгляд упал на дверь в квартиру Джоэла. Хорошо бы ему сообщить, что со мной всё в порядке. Но я сосредоточил внимание на человеке, который вёл меня в безопасное место. — Этому ведь есть какое-то объяснение? От чего или от кого я таким образом защищаюсь? — Я и без того уже нарушаю правила, рассказывая вам об этом. — Но тогда зачем?.. — не понял я. Когда он ничего не ответил, я спросил снова: — Зачем говорить мне это? Вы ведь не обязаны мне помогать. — Я новичок. Занимаюсь этим… не так давно. Ошибки неизбежны. — А отчего вы запнулись? — спросил я. — Как долго вы этим занимаетесь? — Не знаю. Я потерял счёт годам. Когда я начинал, смартфонов ещё не было. Если вам это о чём-нибудь говорит. — Значит, больше пяти лет, — кивнул я. — Пять лет, — он медленно склонил голову, потом посмотрел на меня. — Хотите знать, почему я делюсь подробностями? Вы мне нравитесь, мистер Торбёрн, и я сочувствую вам, — пусть мы не особо много говорили, но мне кажется, вы хороший человек. Побеседовать, стоя в пробке, во время полуторачасовой поездки в Торонто — для меня это неплохая передышка. Поднимает настроение. Кажется, они знают, что это меня настраивает на хороший лад. И специально дают новичкам работу наподобие этой, чтобы те не спятили. — ...В течение сотен, тысяч лет рабского труда на благо фирмы, — закончил я. — Точно. От клиентов, которые могут быть далеко не такими приятными. Например, есть такие, у кого жилища снизу доверху забиты сувенирами вперемешку с отрезанными частями тел, или такие, что управляют болью и страданиями в том смысле, как банкиры управляют денежными потоками. А некоторые такое творят, что в те времена, когда меня ещё беспокоили моральные нормы, меня бы вывернуло наизнанку. — Понимаю, — сказал я. — Вряд ли, — возразил он. — Но, может, как-нибудь потом поймёте. — Вы полагаете, что я приму предложение, которое мне сделала ваша фирма? — спросил я. — Скажу честно, я не знаю, примете ли. Я не это имел в виду. Людей, которые пытаются вести дела с по-настоящему пугающими силами, вроде тех, кого призывала ваша бабушка, на самом деле немного. Примерно треть из них выживают, и ваша бабушка служит тому примером. Ещё треть кончают плохо — и, если не повезёт, утягивают за собой других людей. Оставшейся трети предлагают выход, и они принимают это предложение. — И вы из их числа, — добавил я. — Я просто баловался с чем не следовало и влез достаточно глубоко, чтобы попасть в неприятности и заработать долг, — сказал он. — Но это не важно. А важно лишь то, что фирма поручила сообщить вам стоимость услуг, которые будут входить в следующую с ними сделку. — Следующую сделку? Они что, видят будущее? — Всё гораздо проще. Вот это — сказал он, передавая мне книгу, что была у него подмышкой, — ваша плата за новые вещи, перевозку, обеспечение безопасности и договорённость о встрече с местным Лордом. А вот этим вы оплатите нашу следующую сделку. Он протянул мне лист ярко-жёлтой бумаги. Текст был написан под копирку. Я мельком просмотрел его. Период времени, имя; ещё один двухдневный период; примечания, касающиеся возмещения накладных расходов... — Задание, — понял я. — Называйте это стажировкой, — сказал он. — Примерно такого рода работу вам придётся выполнять в будущем, если вы заключите договор с фирмой. — Вроде той, что делали вы, когда меня подвозили, — добавил я. — Вполне возможно, — он слегка улыбнулся. — Или вроде той работы, которую вы обычно делаете для настоящих, пугающих дьяволистов, от которых вы и мисс Льюис были бы чертовски рады держаться подальше. — Это тоже вполне возможно, — сказал он. — Выходит, вы даже не знаете, что за услуга мне потребуется, но уже сейчас говорите, чем я буду с вами расплачиваться? — Да, именно так, только не со мной, а с ними. Я не знал, что на это ответить, поэтому промолчал, сложил листок и засунул его в задний карман. Остановился. — Вот это ваша квартира? — спросил он. — Да. — С чтением книги особо торопиться не обязательно — но, полагаю, угроза не выполнить сделку и нарушить баланс кармы будет для вас достаточной причиной не затягивать. Я взглянул на книгу, которую он мне дал. «Кровь чёрного агнца». Судя по козлиному черепу на обложке, чёрному кожаному переплёту и заголовку, написанному сияющими золотыми буквами, это была книга о дьяволизме. Такова была плата за услуги, оказанные мне фирмой. И я должен был её прочесть, ни больше, ни меньше. — Никаких ловушек? Никакого подвоха, ситуаций, когда я прочитаю слово неправильно, и демоны выскочат со страницы, или мне будет причинён какой-то вред? — я уже знал ответ, но был вынужден спросить ещё раз. Ситуация очень меня напрягала. — Это просто текст и ничего более, — заверил он. — Вам может понравиться или не понравиться то, что там написано, но не думаю, что это доставит вам страдания. — Это пропаганда? — сказал я. — Если только чуть-чуть. Ваша бабушка знала автора и очень её ценила. Если бы она была жива в момент выхода книги, она заказала бы себе экземпляр. И книга заняла бы место на её книжной полке. У неё не было бы причин делать какое-то особое предупреждение касательно содержимого книги. Пожалуй даже это одна из самых невинных книг. Нахмурившись, я кивнул. Вводный курс? Эта мысль заставила меня вспомнить тупые лозунги типа «лучше книжки читать, чем колёса глотать». Правда, в этом мире наркотики были как раз менее опасны, чем книги. — Как только вы войдёте в квартиру, я отправлюсь по своим делам, — сказал мой спутник. Когда ключ повернулся в замке и дверь отворилась, я испытал тайное облегчение. Я вошёл в квартиру и повернулся к сопровождающему. — До свиданья, мистер Торбёрн. Удачи. Помните, что я вам советовал насчёт защиты. — Вы, судя по всему, достойный человек, — сказал я. — Спасибо за рекомендации по поводу защит. Надеюсь, вам и дальше будут давать несложные задания. — Я тоже, спасибо. Мне осталось пятьсот семьдесят три года, четыре месяца и четыре дня, если только не смогу стать одним из соучредителей. От пары простых заданий мне точно не отвертеться. Он широко улыбнулся, будто бы весьма довольный собственной шуткой. Я не сумел заставить себя улыбнуться в ответ, поскольку меня ошарашил названный им срок. Он приподнял воображаемую шляпу и удалился. Оставляя меня в одиночестве и почти без защиты. «За дело!» — подумал я. Я направился в столовую, которой, впрочем, очень редко пользовался по назначению. Расположенная по соседству с кухней, она больше служила складом для разнообразных коробок и наборов, для которых не нашлось места где-либо ещё. На свет был извлечён ящик с инструментами. Взятый на время, он стал моим, когда парень одной знакомой отправился за океан, а потом решил, что возвращаться не собирается. На самом деле это были два ящика один поверх другого, с двумя мощными колёсами повышенной проходимости на боку, как у чемодана. В них умещались все инструменты и принадлежности, которые скопились у меня за время работы. В верхнем ящике лежали инструменты. Молотки, ножовки, шила, дыроколы и явно избыточное число отвёрток. Всё это было мне сейчас совершенно ни к чему. В нижнем хранились материалы и всякая мелочёвка. Три рулона малярной ленты... а вот и угольник для гипсокартона, до такой степени заляпанный шпаклёвкой, что едва можно было разобрать цифры. Оторвав кусок ленты, я принялся за дело. Я начал сооружать барьер вдоль границ квартиры, чтобы превратить её всю в магический круг, ну или в магический прямоугольник, если уж на то пошло. Неясно было, хватит ли мне ленты, поэтому я решил обойтись простейшим решением. С помощью угольника я мог легко строить треугольники, а потом обклеивать их лентой. Треугольник ведь жёсткая фигура, верно? Прочный строительный элемент. Три вершины, три стороны. Я импровизировал на ходу. Делал всё, на что был способен. Кого же юрист мог иметь в виду, говоря о «других угрозах»? Лейрда? Ума не приложу, что он может против меня использовать. Сандру? Если так, то нужно позаботиться о фейри. Слишком много неизвестных. Если я начну учитывать всё, что могло бы мне угрожать, я просто свалюсь от нервного истощения. Лучше решать проблемы по порядку. Я всегда хорошо справлялся с однообразной механической работой. Такая работа мне даже нравилась — тело занято простыми повторяющимися движениями, а умом в это время витаешь где-то ещё. Против фейри можно использовать что-то грубое. Само здание вряд ли может считаться грубым и необработанным — но если так, где мне взять что-то естественное, чего не касалась рука человека? Хорошо, о ком ещё нужно не забыть? Чародейство и чародейки. Если Дюшаны вздумают испортить мне жизнь, они могут что-нибудь сделать с ведущими ко мне связями. Одна из них уже делала нечто подобное, когда натравила на меня тётю Лору и Каллана. Насколько сложно им будет напасть на меня прямо здесь, чтобы снова выгнать на мороз? Или начать создавать проблемы Джоэлу до тех пор, пока тот не предложит мне выметаться? Я оттащил от стены диван и стал приклеивать ленту вдоль плинтуса. Продолжая закреплять её, я постепенно добрался до дальней правой стороны гостиной. — Блэйк! — донёсся до меня возглас Роуз из другой комнаты. Я встал, потянулся, распрямляя согнутую спину, и направился мимо спальни в ванную. На полке возле раковины, как и на полу, стекла не было, но по краям рамы ещё оставались небольшие осколки. — Привет, Роуз. Надо будет прикупить для тебя зеркал. — Знаешь, он водил тебя за нос. — Парень-юрист? — Ну да. — Ну да. — У меня сложилось такое ощущение, — продолжала она, — что всё, что он говорил, даже полезная информация — всё это часть масштабного замысла, чтобы подчинить тебя. Они наверняка делают всё не просто так. — Да, наверняка. Заставляют прочесть книгу, свели с молодым юристом, к которому я мог бы проникнуться симпатией. — Они планируют достаточно далеко, чтобы просчитать, о чём тебя попросить в следующий раз, и сообщают тебе об этом заранее — чтобы ты убедил себя, что задание не такое уж и скверное, и, может быть, обратился к ним за помощью немного охотнее. — Да, — сказал я. — Это я понял. — Ты в порядке? — спросила она. — Устал, — вздохнул я. — Но прежде чем заняться чем-то другим, я хочу закончить хотя бы один уровень защиты. — Я притащила несколько книг. Пыталась что-то сделать со своей стороны. — Принесла из дома? — Ага. Я без проблем могу пройти барьер. То ли я вообще с ним не пересекаюсь, то ли двигаюсь настолько быстро, что даже замедление не оказывает особого эффекта. — Приноси лишь некоторые книги, — попросил я. — Не все сразу, хорошо? Во-первых, нам известно, что существуют Иные, которые могут проникать внутрь зеркал, а во-вторых, мы можем потерять доступ к книгам, если лишимся доступа и к этой квартире тоже. — Блин. Ты прав. Может, я буду носить их с собой? — Возможно, — сказал я. — А ты слышала ту часть разговора в машине, насчёт мер предосторожности? — Кое-что. — Нам нужен защитный знак на потолке. И ещё, он об этом не упомянул, но было бы неплохо найти способ скрыться с радаров Дюшан и разобраться с любыми фейри, которых они к нам отправят. — Поняла, — сказала Роуз. — Поищу про это в первую очередь. Нам понадобится что-то грубое? — Ага, — подтвердил я. — А ещё нам понадобится… Меня прервал громкий стук в дверь. — Посланники Завоевателя? — спросила Роуз. — Не знаю, — пробормотал я. — Если так, то они чертовски расторопные. — Иди, — подсказала она. Я подошёл к двери. Вместо посланника Лорда или кого-то подобного за дверью оказался хозяин моей квартиры, Джоэл. Плотного телосложения, но не толстый. С лысой головой, в хипстерских очках и с косматыми бровями, из-за которых он выглядел так, будто непрерывно чем-то обеспокоен. В данный момент он выглядел особенно обеспокоенным. Из-за меня. — Здорово, — сказал он. — Мне показалось, что мебель двигают, и я не понял, кто это мог быть. — Только что приехал, — ответил я. — Тебе вернули твою машину? Он кивнул. — Полиция вернула. Жаль, что она тебя подвела. Я покачал головой. Его вины здесь не было. — Что случилось? Я искал в интернете, ты на первых страницах местных новостей. Ты, значит, унаследовал дом? — Очень ценный дом, да. А жители города в итоге меня выселили, — заметил я. — Во всех смыслах. — У тебя такой вид, будто ты через ад прошёл, хотя тебя всего неделю не было. — Неделю? — переспросил я. — Вот чёрт. — А я вот сейчас вспоминаю портреты американских президентов до и после присяги. Они кажутся выжатыми, постаревшими сразу на несколько лет. У тебя вот точно такой же вид. — Пожалуй, подходящее сравнение, — заметил я. — Тут про тебя спрашивали. Хотели с тобой повидаться, узнать, что случилось. Моей первой мыслью было воспользоваться этой возможностью. Второй — отказаться, взять время на подготовку. — Отлично, — сказал я, отказавшись от обеих идей. — Только я совершенно вымотан и вряд ли буду хорошим собеседником. Если хочешь позвать народ, может, пригласишь немногих и ненадолго? — Ладно, — сказал он. — Без вопросов. — И потом, у меня почти ничего нет, только то, что было в холодильнике. — Когда ты не вернулся через несколько дней, я решил выкинуть то, что могло испортиться. А заодно и в ванной прибрался, — сказал он. Если бы это был кто-нибудь другой, я бы оскорбился. — Спасибо. А осколки ты случаем не сохранил? — В ведре под кухонной раковиной. А тебе они зачем? — Меня что-то потянуло на странности, — туманно ответил я. — Так ты поэтому сам с собой разговариваешь? — спросил он. В ответ на мой удивлённый взгляд он пояснил: — Стены-то тонкие. — Да уж, — сказал я. — Можно сказать, беседую сам с собой. — А зачем лента на полу? — спросил он, указывая на пол прихожей, где я прервал свою работу. — Ну это, — замялся я, — даже не уверен, что смогу объяснить. Что-то такое для самоуспокоения. — Не подумай, что осуждаю, — начал он, — но то, как ты себя вёл перед тем как уехать, разговоры с самим собой, вот это срочное оклеивание лентой, плюс раскуроченная ванная... — Всего лишь одно зеркало, — возразил я. — Одно зеркало, — кивнул он. Повисла долгая тишина, которую никто из нас не хотел прерывать первым. — Хочется думать, что я умею уживаться с подобными вещами, — нарушил молчание Джоэл. — И остальные, как ты знаешь, тоже. Когда у Натти были проблемы… — Знаю, — кивнул я. — Мы приспособились. — Я знаю, — повторил я. — Я тебя услышал. И я тебе благодарен, но все эти странности в большинстве своём вызваны тем, что на меня свалилось, а также моими попытками со всем разобраться. — Ты же не собираешься красить паркетный пол, а? — Никакой краски, — пообещал я. — По крайней мере постараюсь обойтись без этого. — Окей, — сказал он. — Щас тогда пойду позову остальных. Звать их к определённому часу? И кстати, ты вообще ел? Может, скажу им принести чего-нибудь поесть-попить? — Ел, но сейчас такое чувство, что мог бы и лошадь живьём проглотить, — ответил я, и переступив через свои опасения, добавил: — Пусть приходят когда захотят и несут что будет проще. Только скажи им, что мне, возможно, придётся убежать. — Убежать? — Важная встреча, но точное время мне не сказали. Может, через пять минут, а может, через неделю, без понятия. Он кивнул, а затем протянул мне ладонь с ключами. — Спасибо, Джоэл, — сказал я, забирая ключи от мотоцикла. — Одолжив тогда машину, ты мне жизнь спас. — А ты мою укоротил на год, — ответил он. — Прибежал тогда ни пойми какой, да ещё распсиховался, когда свет погас. Побереги себя, хорошо? — Ага, — сказал я. — Стараюсь. Джоэл ушёл, а я потратил десять минут на то, чтобы привести себя в порядок — ополоснуться, сбрить щетину, сменить пропахшую потом одежду. Книгу о дьяволизме я засунул в платяной шкаф, а потом принялся натягивать одежду, привезённую юристом. Свежую, никакого пота или фрагментов грёз. Лучшего качества, чем всё, что у меня было, но при этом подходящую к моему стилю. Жутковато. Я вытащил медальон из кармана джинсов и после секундного размышления обмотал вокруг кисти тем же, что и раньше, способом. Закрепил так, чтобы сам медальон не болтался, а цепочка постоянно раздражала. Топорик Джун я засунул в штанину так, что его поверхность прижималась к тазовой кости, а лезвие смотрело вперёд. Потом оправил рубашку, чтобы ничего не было заметно. Леонарду-в-бутылке нашлось место на холодильнике. Случайно там его никто не возьмёт, но если он вдруг срочно понадобится, я смогу просто подпрыгнуть и схватить бутылку. Я вытащил из ящика тюбик монтажного клея, достал из ведра осколки зеркала и принялся закреплять самые крупные из них на стены на уровне глаз Роуз. — Кто такая Натти? В этот раз я постарался говорить потише. — Одна девчонка, тусовалась с нами какое-то время. Кое с кем из наших встречалась, потом поссорилась, нашла другую компанию. Видимся с ней время от времени, ничего такого. — Ты был одним из тех, с кем она встречалась? — Нет, — ответил я, — со школы я особо ни с кем не встречался. — То есть с тех пор, как сбежал из дома? Я кивнул. — Она слышала какие-то голоса в голове. Джоэл мне толсто намекнул, что если у меня такие же проблемы, то, так сказать, опыт имеется. — Ох. — Так это же хорошо, — сказал я. — Может, так будет даже проще, если позволить им считать, что у меня маленько крыша поехала — нужно лишь убедить Джоэла, что с квартплатой всё будет в порядке. — Жаль, что тебе приходится так поступать. Я пожал плечами и приклеил на стену ещё один осколок. — Тебе как? — Нормально, — ответила она. — Не супер, но сойдёт. А это вообще разумно, приглашать сюда людей? — Не знаю, — сказал я. — Вообще без понятия. Но я выжат практически как лимон, и раз уж мне надо прийти в себя, восполнить потраченные силы и снова ощутить себя самим собой, то... знаешь, когда Джоэл отдал мне сейчас ключи от мотоцикла, я почувствовал себя в сто раз лучше, чем после ночного сна в любой из последних дней. Наверно, и встреча с друзьями тоже должна помочь. — Раз так, могу немного побыть в стороне, — предложила она. — Мне общаться с ними не требуется, так что могу посидеть с книжкой. — Конечно, — согласился я. — Делай что хочешь. Но если вдруг отвлечёшься от книги и захочешь понять, кто я такой и как я таким стал... сейчас ты сможешь увидеть это своими глазами. — Хорошо, — сказала она. — Очень... любезно с твоей стороны. Только давай закончим с защитами. Я взглянул на недоделанное построение из малярной ленты. Голова уже шла кругом от усталости. Хватался за всё подряд, но ни одно дело толком не закончил. Подготовка к встрече с Завоевателем, зеркала для Роуз, защита квартиры, сочинение «легенды» для друзей и вот этот разговор с Роуз. Пока я всем этим занимался, всё казалось правильным — но в итоге вышло, что я ничего не успел. — Ты уверен, что справишься? — с сомнением спросила Роуз. — Блэйк! — от крика, переходящего в визг, у меня заложило уши. Аманда. Наименее приятная девушка из числа приятных мне людей. Не то чтобы она мне не нравилась — просто совершенно не воспринимала смысл понятия «личные границы», а мне мои границы были дороги. Дверь оставалась не заперта, и в прихожую с шумом ввалились Аманда и Гуш. Гуш была занята тем, что одной рукой удерживала Аманду за плечи, чтобы та внезапно не набросилась на меня со своими зверскими обнимашками. Это будет не первый раз, если она так сделает. И ещё повезёт, если она не разобьёт мне лбом ухо — такое тоже бывало. Гуш была ростом чуть выше меня — то есть выше среднего мужчины; её светлые волосы, коротко и неровно подстриженные, были растрёпаны, а помада выглядела слишком яркой для её плотного телосложения. Она представляла собой полную противоположность Аманде — и по фигуре, и по складу характера. Крошечная Аманда напоминала маленькую собачку, которая просто обожает всех и каждого, и способна всех вокруг заразить своим энтузиазмом. Гуш же была похожа скорее на маму-медведицу. Если Аманда от малейшей критики готова была расклеиться, то для Гуш это чаще становилось поводом оторвать пару-другую голов. — Ты миллионер! — завопила Аманда. — А, ты читала новости. Нет, не миллионер. — Почти миллионер! — голос Аманды достиг заоблачной высоты. — Даже и близко нет, — ответил я. — Был бы им, если бы продал дом, но я не могу. — Значит, скоро? Когда-нибудь? — Не знаю, — сказал я. — Привет, Гуш, прости, что так и не подготовил выставку. — Всё нормально. Я абсолютно тебя не виню, — сказала Гуш. — Джоэл сообщил нам о твоей кузине, мои соболезнования. — Блин, точно, — произнесла Аманда. — Мне очень жаль. — Спасибо, — кивнул я. — Как всё прошло? — Да пустяки. Я в итоге наняла сестёр. Каждый раз, как я это делаю, я уговариваю себя, что результат не может снова быть настолько уж плох. И каждый раз они убеждают меня в обратном. Я кивнул. Мне уже приходилось работать с сёстрами, на более крупных проектах. Делать декорации для спектакля, строить обрамление для художественной инсталляции размером с целую комнату... Они всегда хотели как лучше, но критику не воспринимали совершенно и при этом вели себя так, словно постоянно искали повода оскорбиться. Хуже того, они всё время друг друга провоцировали. Если одну что-то слегка задевало, то другая принималась её накручивать до тех пор, пока та не достигала точки кипения. Неважно было, в дружественных или враждебных отношениях с ними ты находишься — работать с ними означало ходить по минному полю, и ни один проект не обходился без как минимум одного нервного срыва или истерики. К сожалению, кроме них нам зачастую просто не к кому было обратиться. — Блэйк! — поприветствовал меня входящий в дверь парень. Чернокожий, жилистый, с жёсткими волосами, стриженными так коротко, что на его голове они казались лишь тенью. Он совершенно не стеснялся своего телосложения. На нём был слегка потрёпанный жилет от костюма-тройки и зауженные джинсы, покрытые серыми пятнами. — Привет, Тай, — ответил я. Я оказался прав, всё было в порядке. Друзья, знакомые лица. Я наконец почувствовал себя более непринуждённо. Почувствовал себя в большей степени собой, даже несмотря на то, что в головоломку, которую и раньше представляла собой моя личность, теперь засунули большой жирный кусок под названием «практик». — Пива хочешь? — спросил Тай, подняв ящик над головы Аманды, чтобы я мог его видеть. — Пивасик! — глаза Аманды загорелись. — Поставь в холодильник, — ответил я, — там должно быть много места. Спасибо. Гуш выпустила Аманду, чтобы та смогла добыть себе пива и поболтать с Таем. — Пока они там заняты, — сказала Гуш, подходя ближе, но не вторгаясь в моё личное пространство, — не хочешь ли ты, чтобы я поработала у тебя привратником? Буду вводить новых гостей в курс дела, чтобы тебе не пришлось по сто раз отвечать на одни и те же вопросы? Хочу ли я? Сто пудов. — Конечно, давай, — согласился я. — В общем, миллионером я не стал, ничего подобного. На меня повесили заботу о доме, который я не имею права продать, при том что множество людей крайне заинтересованы в том, чтобы я это сделал. И дела обстоят паршиво. И я совершенно в этом уверен, в тамошнем отделении полиции ходили разговоры, что смерть моей кузины не была случайностью. — Не может быть! — шёпотом сказала Гуш. Я пожал плечами. — Повторюсь, всех деталей я не знаю. Но на некоторое время решил залечь на дно. Через несколько недель или может пораньше надо будет вернуться, закончить кое-какие дела и... — Эй, Блэйк! — перебил меня с другого конца комнаты Тайлер с повисшей на нём Амандой. — Что за прикол с этой лентой? — Ничего особенного, — сказал я, слишком уставший, чтобы придумывать объяснение получше. — Я просто начал её клеить, и это успокаивало, хотя я толком ничего и не доделал. Я собирался наклеить её по всему периметру квартиры. — Хочешь, я доделаю? — спросил он. — Давай, только используй угольник, чтобы линии были ровные, — ответил я. — И если хватит ленты, можешь ещё сделать по треугольнику внутри каждого треугольника? Но это только если ленты хватит. Если сделать только половину, будет смотреться уродливо. «И эффективность границы пострадает». — На глазок я бы сказал, что ленты хватит. — Тогда действуй, — разрешил я. Послышался звук отрываемой ленты. Хорошо, когда у тебя есть друзья-художники! — Ты сказал, что собираешься вернуться? — переспросила Гуш. — Да, и здесь кое-что нужно доделать и... в общем, не знаю что дальше, — признался я. — Честно говоря, вся моя жизнь перевернулась вверх тормашками, и я уже даже с трудом верю, что я — это я. — Ты же в курсе, мы поможем, если что. — Не хотелось бы вас втягивать в самую паршивую часть этой истории. — Думаю, большинство бы и на это согласились. — А мне кажется, если бы знали подробности, вы бы передумали. Юрист, с которой я говорил... по её мнению, я не жилец. Шеф полиции ненавидит меня и мою родню, самые влиятельные семьи в городе имеют на меня зуб, многие из местных хотят, чтобы я продал дом и дал городу возможность развиваться, и я не смог даже в магазин нормально сходить, чтобы не нарваться на драку. — Тогда тебе нужно больше сторонников. Они не полезут, если нас будет много. — Хочешь поспорить? — возразил я. — Они ненавидят меня. Безо всякой на то причины. — Э-ге-гей! — завопил кто-то за спиной Гуш. — Привет, Джозеф, — с улыбкой сказала Гуш. Трудно было тягаться с энтузиазмом Джозефа, но я всё-таки улыбнулся, и улыбка была искренней. — Плотник воскрес, не прошло и недели, — пошутил Джозеф. — Сказал Иосиф, — поддела Гуш. — Я скорее разнорабочий, чем плотник, — ответил я. — И я не с Ближнего Востока. Но я чертовски рад, что вернулся, кем бы я ни был. — Никаких проблем, — сказал он и наклонил голову, протягивая пластиковый контейнер. — Скромно предлагаю в знак почтения сии пирожные. Считай, что спас меня от диабета, потому что я собирался в одиночку съесть всю упаковку. — Пиво с пирожными, — сказал я. — Не хочешь? — Пиво я не буду, — сказал я, и мне пришлось приложить усилия, чтобы это не прозвучало резко. — Но я более чем счастлив помочь тебе уберечься от диабета. С удовольствием съем одно. — А я буду пиво, — сказала Гуш. — И я тоже с удовольствием одно возьму. Джозеф открыл контейнер и снабдил каждого их нас пирожным. Я не сумел разобрать, что за картинки были на упаковке. Наверняка какие-то персонажи из видеоигр, но в видеоигры я не играл уже много лет. — Давай введу тебя в курс дела, — сказала ему Гуш. Я воспользовался возможностью, чтобы отойти в сторону и собраться с мыслями. Аманда и Тай клеили ленту, Гуш беседовала с Джозефом. В квартиру входили новые гости, махали мне руками и выслушивали «вводную» от Гуш. Я глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул. Наконец-то мне полегчало. Стоя в углу, с обломками зеркала на стенах по обе стороны от меня, я понемногу обкусывал пирожное. — Завидую, — сказала Роуз. — Прости? — пробормотал я, закрывая рот пирожным, чтобы никто не заметил, что я говорю сам с собой. — У меня никогда не было настоящих друзей. А у тебя есть всё это. — Многие из них с причудами, — сказал я. — И некоторые скорее знакомые, чем друзья. — У меня и знакомых-то нет. А у тебя есть связи, узы. — Понимаю, — сказал я, — но я уверен в том, что пообещал. Мы тебя вытащим. И, может быть, я ещё представлю тебя своим друзьям и знакомым. — Было бы неплохо, — сказала она. — Ты не беспокоишься? — О чём? — О том, что вовлекаешь их. Если появятся какие-нибудь Иные… — Даже не начинай… — пробормотал я, откусывая пирожное и помахав Джоэлу, который как раз вошёл в дверь. Я взглянул на Роуз и увидел, что она изучает собравшихся. Она почти не моргала, её взгляд был сосредоточен на людях, которые входили и выходили. Я тоже стал приглядываться. И воспользовался Взором, чтобы убедиться в отсутствии связей с тем, с чем связей быть не должно. А ещё в том, что у них не было никаких предметов, которые соединялись с чем-то странным. Разумеется, при желании связи могли скрыть, но мне трудно было представить, чтобы под личиной кого-то из моих друзей оказался Иной или замаскированный практик — разве что Лейрд захочет повторить здесь то, что я сделал у него в доме. — Думаешь, такое возможно? — спросил я, проглотив кусок пирожного. — Они будут в бешенстве. Семьи Бехайм и Дюшан, мелкие игроки, а возможно и Мара с Йоханнесом. Трудно сказать. Но так или иначе они постараются доставить тебе неприятности. Я кивнул, откусывая ещё пирожного. — Тебе нужно победить их ещё раз. Три попадания, и Лейрд вне игры. — А ты не считаешь, что он прервал серию моих побед, провернув свой трюк? — Это другая игра. В том, что касается общественного мнения, подозрения в убийстве, репутации — ты вышиб его два раза. Ещё один, и готово. — Сдаётся мне, что придётся провернуть что-то более основательное, иначе это не будет считаться, — сказал я. — Может ты и прав. В квартиру вошли ещё двое. С одной из них, странного вида девушкой, я знаком не был. Маленькие глазки, широкий нос, сутулые плечи. Я использовал взор и увидел очень странную связь, ведущую прямо ко мне, но непохожую на те, что соединяли меня с друзьями. Девушка присоединилась к компании, собравшейся вокруг Гуш, на другом конце комнаты. Она едва произнесла пару слов — может, всего лишь поздоровалась, — как Гуш указала ей прямо на меня. Она посмотрела, и связь приобрела обычный вид. Получается, связь выглядела странно из-за того, что она никогда раньше меня не видела? Она знала обо мне, но не знала меня? Кроме того, я и сам не знал её. Я потянулся к поясу. К топорику. Какого чёрта она делает у меня в квартире? Она отошла от людей, собравшихся вокруг Гуш, и очень неловко протиснулась через толпу, избегая смотреть остальным в глаза, но извиняясь перед каждым, на кого налетела. Потом я заметил человека, который привел её, и всё стало понятно. Ростом ниже всех в этой комнате, с мелкими точками угрей вдоль границы волос — и это несмотря на то, что ей было на два года больше, чем мне — и предательски выглядывающими из-под косметики прыщиками на остальном лице. Даже в доме она не сняла куртку — не для того ли, подумалось мне, чтобы выглядеть больше? Её чёрные волосы отчаянно нуждались в расчёске и явно пострадали от холода. Судя по всему, она вышла из дома с мокрой головой, и её шевелюра попросту задубела на морозе. Мне нравились эти маленькие несовершенства. Почему-то, сравнивая её с привлекательными девушками вроде Аманды или той же Пенелопы Дюшан, я оценивал их не настолько высоко. Они не казались мне интересными, меня не цепляли их тёмно-синие глаза. Потому что каждую секунду, что я вглядывался в их лица, я думал лишь о том, отчего, несмотря на все её несовершенства, мне кажется привлекательной именно та девушка. Она была знакома с каждым, а её знали все. Она держала вторую девушку за руку. Подружка? Она проводила её к дивану, и окружающие автоматически потеснились, давая паре место. Она охотно улыбалась, но изо всех сил старалась улыбаться одними губами, не обнажая зубы. Доходило даже до того, что ей приходилось их прикусывать, и в эти моменты она отворачивалась, чтобы никто не видел, что она так делает. Смеясь над шутками Джоэла, она складывалась чуть ли не вдвое, отчасти от того, что ей действительно было настолько смешно, отчасти потому, что так никто не мог увидеть её лицо. Я был рад видеть, что с ней всё в порядке, что её друзья в безопасности и не стали частью всей этой катавасии с Иными, магией и ещё фиг знает чем. Беглый взгляд на связи сказал мне, что у них всё хорошо. — Блэйк, ты что, так и будешь стоять в углу до конца своей собственной вечеринки? — вопросил Джоэл. — Задумался, — сказал я и подошёл к группе людей, собравшихся у входа в гостиную. — Меньше думай, больше пей! — заявил Джозеф. — Сегодня не пью, — ответил я. — Говорил уже — мне, возможно, придётся убежать. Я по уши в этой идиотской драме, которая развернулась в последнюю неделю с небольшим. — Уверен, что справишься? — заботливо спросил Джоэл. — Если что, у меня есть знакомые юристы, они конечно в основном шарят в спорах между квартиросьёмщиками и арендодателями, но это не так далеко и от недвижимости. — Недвижимость — это только часть проблемы, — ответил я. — Но не грузитесь, мне просто нужно разобраться с моими собственными вопросами. — А по словам Гуш, ты говорил, что дело дрянь, — сказал он. — И вроде как реально раскис. У тебя и сейчас такой вид. — Да нет, всё... — я чуть было не сказал «всё хорошо», но всё было далеко не хорошо, а ложь в кругу друзей всё равно оставалась ложью. —Может быть. Но всё-таки постараюсь не портить вам веселье своим нытьём. — Если тебе нужно поплакаться кому-нибудь в жилетку... — Нужно, — сказал я. — Но кроме этого мне нужно хотя бы притвориться, что я могу жить обычной жизнью, и мне совершенно не хотелось бы превращать эту встречу в праздник жалости к самому себе. — Давай уже, интересно же послушать, из-за чего ты раскис! Это сказала самая низкорослая девушка из присутствующих. На её губах играла лукавая улыбка, хотя она изо всех сил старалась не улыбаться. — Оставь его в покое, Алексис. — Интересно, говоришь? — ответил я. — Ну, представь себе, что я всерьез опасаюсь, не собирается ли кто-то меня убить. На их лицах застыло выражение шока. Все в комнате потрясённо замолкли, только Алексис внезапно закашлялась. — Когда Гуш сказала, что твоя кузина умерла не случайно, я подумал, ты имеешь в виду самоубийство, — сказал Джоэл. — Я почти уверен, что это было не оно, — возразил я. — Это из-за дома? — спросил Джозеф. — Из-за того, что собой представляет этот дом, из-за того, какие силы там действуют, из-за... я даже не знаю до конца, из-за чего ещё, но это меня пугает, — ответил я. — Может, стоит с кем-то поговорить? — предложил Джоэл. — Пойти в полицию? «Полиция — это часть проблемы». — Я жду новостей от кое-кого по поводу моей личной безопасности. Местный парень, из тех кто знает что почём и, может быть, в силах направить всё в нужную сторону. Или так и оставить меня в дерьме. Как раз поэтому мне и может понадобиться убежать в любую минуту. Окружающие покивали. — Ну, надо так надо, — сказал Джоэл. Всё ещё покашливая, Алексис спросила: — Эй, Блэйк, тут курить можно? — Определённо нельзя, — сказал Джоэл. — В чью голову пришла эта гениальная мысль, пригласить хозяина квартиры? — Это хозяин квартиры тебя пригласил, — ответил Джоэл. — Я и так еле-еле сдерживаюсь, чтобы не дать тебе леща. Ведёшь себя как несносный ребёнок. — Дашь мне леща и умрёшь, — парировала она. Повисло неловкое молчание. — Прости, Блэйк, — поморщилась она. — Это была дурацкая шутка. А я даже и не напилась ещё, так что оправданий мне нет. — И не нужно, — сказал я. — Иди себе на балкон, — подсказал Джоэл. — Кури там на здоровье. Меньше будешь раздражать. — Там холодно, — проворчала она, вставая. — Составить компанию? — спросил я. — Да. Но сначала… Блэйк, познакомься с Тиффани. Тиффани, Блэйк. — Привет, Тиффани, — сказал я и протянул руку. Она ответила на рукопожатие. На первый взгляд она была наименее «тиффанистая» Тиффани из всех, кого я когда-либо встречал. Робкая, неловкая, молчаливая. Имя «Тиффани» у меня обычно ассоциировались с чирлидершами-блондинками. — Мне очень нравятся твои тату, — сказала она, рассматривая мои руки. — Мне тоже, — слегка улыбнулся я. — Цвета странные, — заметила Алексис. — Точно, — подтвердил я. — Ты их подкрашивал? — Нет. — Уверен? — На прошлой неделе у меня не было времени даже до магазина дойти, не говоря уже про тату-салон. — Блин, — посетовала она. — Теперь буду ходить гадать, в чём причина. Я распахнул перед ней балконную дверь, и она шагнула наружу, а я следом. Я поспешил быстрее закрыть дверь, чтобы не напустить холода внутрь. Снег на балконе скопился неравномерно, в основном с одной стороны. Я встал по колено в сугробе, чтобы оставить ей свободное место. Она зажгла сигарету, рукавом куртки смахнула снег с перил и облокотилась на них, положив довольно острый подбородок на тыльную сторону ладони. — Тиффани вроде милая, — сказал я. — Да, она делает картины брызгами. В основном силуэты. Она хороший человек. — Она бездомная? Или была раньше? — У неё нет дома, но она не бездомная, — ответила Алексис. — Ей пришлось натерпеться, с ней плохо обращались. Сам знаешь, такое не захочется испытать снова. — Знаю, — подтвердил я. — У неё никогда не было семьи, никогда не было друзей. Так что нет, у неё не было дома, пусть и была крыша над головой. Она сейчас только встаёт на ноги. Я кивнул. — Она видела твоё фото. У меня в телефоне. Она считает, что ты убийственно красив. — Это не про меня, — заметил я. — Не про тебя. Но ты красив. — Но она так считает, и очевидно именно это и имеет значение, — сказал я, чтобы не спорить с её высказыванием. — Ты пытаешься меня с ней свести? — Типа того. — Ты же знаешь, что со мной было. Это ведь ты вытащила меня оттуда. — Ну да. — Ты же в курсе, что у меня… свои тараканы. Тебе это должно быть известно лучше, чем другим. — Точняк. Я знаю. У меня тоже есть. — Это может создать сложности. — Сложности есть и у меня с ней. «И у меня с ней?» — Не уверен, что правильно тебя понял. — Короче, послушай. Мы с тобой пиздец какие ёбнутые люди, и временами нас могут понять только такие же как мы, верно? Она на тебя запала. А ты сам, я знаю, западал на меня совсем недавно. — Вот сейчас я точно не догоняю, к чему ты клонишь. Она затянулась сигаретой. — Я вообще ни разу не психолог. Но ей нужно выбраться из своей скорлупы, и это первое, что пришло мне на ум. То, что я пытаюсь сделать насчёт ваших отношений — ну типа как трахать одним камнем по другому, пока не сложится картинка. — То есть ты предлагаешь, чтобы мы... трахались? — Я думаю... ну да, в этом суть. С учётом твоих тараканов, дело ясное, решать тебе. И я в курсе, что у тебя сейчас паршивая ситуация. Но если это в большей степени всё упростит, чем запутает, то было бы клёво. — Я и она? — И ещё я, — сказала она. — Думаю, её пока нужно вести за руку, а мы ведь взрослые, разумные люди. Можем обойтись без ревности и... тут темно, так что я не вижу твоего лица, но могу точно сказать, что ты покраснел. Я стоял как и она, облокотившись на перила, но теперь опустил лицо на руки. — Блядь, и как тебе не холодно? Может, зайти внутрь и взять куртку? — Мне холодно, — ответил я, — но лицо горит, и мне неловко. И всё равно это намного лучше, чем то, что я ощущал всю прошлую неделю, когда чувствовал себя оцепеневшим и до усрачки перепуганным. — Ну что ж, лучше так лучше, — кивнула она, выпуская дым и глядя на городские огни. До меня дошло, что в данную секунду я нахожусь за пределами границ, очерченных лентой, но это не заставило меня пойти внутрь. Сейчас мне было хорошо здесь. — А если я откажуcь, ты найдёшь кого-то ещё? — Скорее всего нет. Поищу другой способ приучить её к людям и сломать старые стереотипы. Я кивнул. — Так что, нет? — спросила она. — Тараканы, — ответил я. Она кивнула. — Блин. Ладно, ты себя лучше знаешь. — Я бы хотел, и... — Не обязательно оправдываться или извиняться. Я знаю, через что прошёл ты. А ты знаешь, через что прошла я. — ...ты мне всё ещё нравишься, — закончил я. — А... блин. Теперь я чувствую себя дерьмом, потому что предложила тебе это, зная... — Нет, — сказал я. — Ты просто рассказала о такой возможности. Так что поверь мне, я действительно хочу. В других обстоятельствах я бы рискнул. Доверился бы тебе, но… в других обстоятельствах. — Но обстоятельства такие, какие есть, и я просто подкинула тебе головняка, — сокрушённо сказала она. — Ничего страшного, — ответил я. — Ценю твоё предложение, во многих смыслах. Может, когда-нибудь, если всё устаканится. — Засада. Теперь, когда я знаю, что ты ко мне испытываешь, всё это выглядит как-то стрёмно. Я обернулся к ней и увидел её в профиль. Она улыбалась, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Даже не пытаясь спрятать от меня нехватку зубов. Я пихнул её локтем, и она пихнула меня в ответ. — Только слово скажи, — заметила она, — и сделка состоится. — Хоть одна сделка, которую я был бы счастлив рассмотреть, — пробормотал я. — Чего? — Неважно. — Скажи, ты точно в порядке? — спросила она. — Если говорить глобально, то я настолько не в порядке, что ты и представить себе не можешь. И… — Ты оскорбляешь мою фантазию. — Даже с учётом твоей удивительной, гениальной фантазии, а также твоих великолепных навыков создания татуировок, я настолько не в порядке, что ты и представить себе не можешь. Но прямо сейчас, пока мы разговариваем, — мне становится легче. — Правда? Я выпрямился, потянулся и кивнул. — Правда. Но я ещё и замёрз, так что пойду-ка я внутрь. — Я буду через минуту. Я кивнул и повернулся к двери балкона. Там было видно отражение Роуз. С крайне озабоченным видом она махнула мне рукой. Я вошёл в помещение и направился прямиком в ванную. — В квартире девять человек, — сказала Роуз. — И что? — Я следила за всеми, кто входил, пыталась запомнить имена, пыталась понять, что из себя представляют твои друзья. Сюда вошли девять человек. — И? — снова спросил я. — Сейчас здесь десять, если считать Алексис на балконе. Каждый раз, как я пересчитываю по головам, я вижу девятерых, но когда пытаюсь вспомнить и посчитать имена, то получается восемь, и я не могу найти человека без имени. Я кивнул и вышел из ванной. И попытался проделать то же, что и Роуз. Джоэл, Гуш, Тай, Джозеф, Аманда, Ник, Тиффани и Стивен. Затем я посчитал по головам. В квартире было девять человек. Десять, если считать Алексис, которая всё ещё курила на балконе. Я переключился на Взор и сразу нашёл человека без имени, который отставив в сторону стул, сидел у дальнего края стола. Старше, чем все остальные, за исключением, пожалуй, Джоэла, светловолосый, в белом пальто. На его коленях лежал полированный, отливающий серебром пистолет. Я медленно приблизился к незнакомцу и наклонился над столом. — Не хотел вам мешать, — сказал он. — Спасибо, — поблагодарил я. — Сейчас подходящее время? Лорд хочет видеть вас. Будут присутствовать и другие местные силы. — Дайте мне минутку, — попросил я. Он кивнул. — Тиффани, — позвал я. Она взглянула на меня. — Сколько стоит одна твоя картина? — Пару сотен? — предложила она. Я вспомнил о деньгах, которые передали мне юристы. — Я заплачу пятьсот за твою лучшую. Но она нужна мне прямо сейчас. — Л… ладно, — сказала она. Я взглянул на посланника Завоевания. — Мы сможем захватить её по дороге? Он кивнул. Вместе с Тиффани, которая продолжала не замечать человека с пистолетом, мы вышли из квартиры.