Le Roi de France

      Бежали минуты, складываясь в часы, а те в свою очередь сливались в дни, так и шло время с момента битвы за земли Прайда, жизнь наладилась и животные теперь могли не боятся гиен, шакалов, стервятников, Шрама… Но несмотря на относительную умиротворённость, Львиная Гвардия была загружена проблемами и работой, как будто ничего не менялось и злодеи, как разбойничали, так и продолжают нести лишь разруху. Отношение к чужеземцам ничуть не изменилось, звери продолжают убегать от тех же самых гиен, а некоторые и вовсе сразу же зовут на помощь хранителей, которые уже устали постоянно прибегать на ложные вызовы.       С моей стороны было бы преступлением не рассказать вам об одном событии, которое полностью поменяло взаимоотношения прайда Симбы и отщепенцев. Да-да, вы полностью правы, я вам расскажу про счастливое примирение двух враждующих сторон, а всё из-за любви, которая разбушевалась в сердцах двух столь разных, но в то же время похожих львов.       Конец 1542 года. Коварная львица Зира желает завладеть властью над землями Прайда и сбросить с престола Симбу, но после того, как Кайон своим Рыком Предков отправил её прайд в термитник, в котором они по сей день и живут, она не предпринимала никаких попыток захвата власти, что возможно значил формальное перемирие, но так думала королевская семья. На самом же деле она всё это время тренировала своего приёмного сына Кову, задачей которого было втереться в доверие Киары, чтобы через неё присоединиться к прайду её отца, а затем убить его. Казалось бы, план гениальный и поначалу всё шло строго по нему, но затем произошло то, чего Зира явно не предвидела, Кову влюбился в принцессу по настоящему. То ли в нём заиграли детские воспоминания, когда они с Киарой вместе убегали от стаи крокодилов, а затем смеялись и дразнили их, то ли это осознание того, что его мать далеко не святая и она использует своего сына, как средство по достижению поставленной цели. В конце концов, Кову окончательно перешёл не сторону прайда Симбы, понимая, что его мать ужасная львица, которая жаждет лишь мести и больше ничего, а в её сердце нет ни капли доброты, сострадания и любви. Но в тот день, когда Кову хотел было признаться Киаре в том, что изначально вступал в их прайд с целью убить её отца, Симба позвал его на разговор, в ходе которого они обсуждали прошлое этих земель и то, как Шрам их чуть не уничтожил. На самой границе с Чужеземьем их окружили львицы Зиры, на красногривого короля напал Нука — сводный брат Кову, который вырос с хроническими отклонениями, из-за которых имеет проблемы с психикой и плохо сформировавшиеся тело, что очень заметно по его недоразвитой гриве и худощавому телосложению. Вся эта потасовка закончилась тем, что Нука погиб под завалом из брёвен, который возник по вине Симбы, когда тот пытался выбраться из ущелья, Зира же посчитала виноватым в смерти своего сына Кову и ударила его по лицу правой лапой от чего у него появился точно такой же шрам, как у Кайона. Далее развернулась целая мелодрама с изгнанием приёмного сына Шрама с территории земель Прайда, скорбью принцессы по нему, ведь она считала его невиновными, а в самом конце их счастливым воссоединением. Вскоре эта сладкая парочка остановила одну из самых кровопролитных драк за всю историю этих земель, её можно было сравнить с битвой за земли Прайда, хотя и то она была более жестокой. После этих весьма трудных нескольких дней, Киара и Кову заключили себя в узы брака, все обитатели саванны были невероятно счастливы за них, а особенно Симба, который принёс свои извинения Кову за то, что судил его по родителям, а не по нему самому, как говорится: «Не суди книжку по её обложке».       Что же случилось с нашими героями? Все они заметно подросли, Фули стала намного грациознее, элегантнее и изящнее, а её острый ум поражал всех, я уже молчу о её способностях подбирать шикарные выражения в нужную минуту. Кайон заметно возмужал, его тело стало ещё крепче, а мускулы больше и отчётливее, небольшой ирокез красных волос превратился в полноценную гриву, хотя до своего отца ему было ещё далеко, а его лидерским способностям и качествам можно лишь тихо завидовать, даже Киара однажды сказала: «Из тебя бы получился хороший король» — а дождаться похвалы из её уст было чем-то из разряда фантастики, поэтому Кайон мог собой гордиться. Наш малыш Банга, как был бесстрашным и не рассудительным барсуком-медоедом, так им и остался, совсем не изменившись во внешнем виде. То же самое могу сказать и про Бешти с Оно, наш силач так и остался грозным снаружи, но добрым и чутким внутри. Единственное, что изменилось в Оно, так это его блистательный ум, который с каждым днём становился всё мудрее, не имея соперников во всей саванне.       Но давайте мы с вами отвлечёмся от скучных рассказов, полагаю уже надоевших вам и перейдём к моменту, когда начинается история Кайона, как самостоятельного льва, которому предстоит выжить и взобраться на верхушку пирамиды власти.       1543 год. Прошло чуть больше года с того момента, как всем нам знакомый лидер Львиной Гвардии получил свой шрам, который теперь украшает его левый глаз. Кайону уже не в новинку, что некоторые звери стали его сторонится, а всё из-за этой, как говорят древние придания, метки зла. Молодой лев много раз спрашивал у Рафики, можно ли избавится от этой раны, но всегда получал в ответ: «Прости, Кайон, я и вправду не знаю, как тебе помочь» — он пытался убрать или хотя бы скрыть этот шрам из-за того, что ему хотелось вернуть то отношение зверей, когда они уважали его и не относились к нему с ноткой недоверия. Однако была одна вещь, которая волновала Кайона больше, чем его шрам, а именно их с Фули отношения. Он много гадал, любит ли она его и не отвергнет ли, если ему вздумается сделать первый шаг, хотя Кайон был полностью уверен, что даже если их симпатия окажется взаимной, отец не примит выбор сына и скорее бросится в огонь, чем позволит опозорить свою семью союзом между львом и гепардом.       И вот однажды, после очередного трудного дня, Львиная Гвардия наконец начала расходится. Банга хотел, как можно быстрее вернуться в свой уютный оазис, а затем насладится божественным вкусом своих любимых насекомых, которые буквально ползают под его спальным местом. Оно решил немного полетать над вечерней саванной, прежде чем направится в своё уютное гнездо на одинокой акации. Бешти же, как обычно пошёл к Золотым ключам, небольшому пруду, где проживает его сородичи бегемоты и сам он вместе со своим отцом, который является вожаком данной стаи. Анге не было чем заняться, поэтому она решила побыть в компании с Оно, а заодно и развеяться, ей нравилось парить над вечерней саванной и наблюдать за тем, как животные один за одним продаются царству снов. Фули же направилась утолять жажду к небольшому пруду, который находился всего в нескольких десятках метров от того места, где наши друзья распрощались. Кайон смотрел вслед уходящей подруге и решил, что если он это не сделает сейчас, то больше такого идеального шанса не выпадет, в чём он был отчасти прав. Лев догнал гепардицу на пол пути к водоёму, но всё никак не решался завязать разговор, тогда инициативу взяла в свои лапы Фули: — Полагаю тоже хочется пить? — спросила гепард посмотрев на идущего слева от неё Кайона. — Можно и так сказать, — немного неуверенно начал лев. — Но я хотел у тебя кое-что спросить. — закончил красногривый, потупив взгляд. — Ну? — вопросительно посмотрев, сказала Фули, при этом мысленно молясь, чтобы это был тот самый вопрос, которого она так долго ждала. — Ты когда-нибудь задумывались, возможны ли межвидовые отношения? — прощупывал почву для своего основного вопроса Кайон, пока его сердце бешено билось из-за волнения и различных мыслей, которые переполняли его. — Честно говоря даже не знаю, я никогда не задумывалась об этом и считаю, что если пара действительно испытывает взаимную любовь, то для неё нет никаких преград и они будут вместе, даже если против их союза настроено всё общество. — высказывала свои мысли Фули, смотря на уже потемневшие небо, на котором начали появляться первые звёзды. — Правда? — посмотрев подруге в глаза, переспросил лев. — Да, — немного смущённо ответила гепард и сразу же продолжила. — Правда говоря, мне нравится один лев и я никак не могу ему это сказать толи из-за страха, что он меня отвергнет, толи из-за того, что мы разных видов. — излагала свои самые сокровенные мысли пятнистая, при этом смотря то куда-то вперёд, то на Кайона, что тот не мог не заметить. — Оу, я даже и не думал, что ты в кого-то тайно влюблена. — посмотрев в глаза подруге, проронил лев. — Эээ… Я…я — растерялась Фули и не могла подобрать нужные слова, чтобы ответить. — Прости, похоже мне не стоило этого говорить, если я тебя обидел… — начал оправдываться и извинятся Кайон, но его прервала гепард. — Ничего, всё хорошо, правда, — успокоила друга пятнистая, продолжив говорить. — Я иногда думаю, а может тот лев испытывает такие же чувства и когда-нибудь всё-таки признается мне в них. — с некой ноткой печали в голосе, высказалась Фули, переведя свой взгляд на землю, которая неспешно мелькала у них под ногами. — Фули, — с неуверенностью в голосе обратился к подруге красногривый, немного отведя взгляд в сторону. — Возможно, это не моё дело, но мне интересно, как зовут этого льва? — повернув голову обратно к идущей рядом Фули, задал вопрос Кайон.       Пятнистая помедлив с ответом, резко остановилась, а затем повернулась лицом к тому, кто является причиной её воздыханий. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, после чего Фули с ласковой улыбкой на лице и тихим кокетливым голосом произнесла одно предложение, которое станет камнем преткновения в отношениях этих столь разных с виду, но столь похожих внутри зверей: — Его зовут Кайон и он единственный, кто смог мне настолько вскружить голову.       Лев словно застыл, он не знал, что ему ответить на столь откровенные слова подруги, его разум заполнила одна единственная мысль: «Она меня любит, наша любовь взаимна, какой же я трус, что не признался ей в этом раньше». Но откинув всё лишнее, он тихим, пониженным тоном произнёс лишь короткую фразу: — А ты вскружила голову мне, Фули.       Так и простояли они целую минуту, утопая в красоте глаз друг друга, время для них словно остановилось и они остались единственными живыми существами во Вселенной, которым просто хотелось стоять, стоять и ещё раз стоять. Но тут Фули решила взять контроль над сложившийся ситуацией и сорвавшись со своего места она напрыгнула на Кайона, что тот аж не выдержал и свалился с лап. Дерзкий гепард уложила самца на лопатки, при этом поставив свои передние лапы ему на грудь, тем самым ещё сильнее прижимая его к земле. Кайону хоть и было немного неудобно, но он решил ничего не менять и пусть всё течёт своим чередом. Фули немного наклонившись над лицом своего уже близкого друга, лизнула его в щёку, а затем медленно улеглась на золотистой груди самца, окунув свою голову в прекрасную гриву, которая была мягче и удобнее любой подушки. Двое влюбленных лежали на просторах бескрайней саванны, продолжая обнимать друг друга, пока прохладный вечерний ветерок ворошил их шерсть, но внезапно молодая гепардица нарушила тишину, которая повисла в воздухе: — Как давно? — задала неоднозначный вопрос Фули. — С того самого дня, как мы с сестрой помогли тебе. — поняв, что имеет ввиду пятнистая, ответил на её вопрос Кайон. — Но ты же был ещё совсем котёнком. — немного усмехнувшись, подметила лежащая на льве самка гепарда. — Насколько я помню, кое-кто буквально несколько минут назад говорил, что если двое влюбленных испытывают взаимные чувства, то для них нет никаких преград, верно? — сделав немного хитрое лицо, остроумно ответил на слова подруги Кайон. — Да, всё верно. — поняв, что красногривый использовал её же слова против неё самой, согласилась Фули.       Они ещё лучше улеглись на травке, продолжая свою милую беседу, которая намечалась быть долгой и интересной.