***
Роан не понимал ничего, о чем в машине говорила Кая — генетик-небесная-девчонка, борясь из последних сил со сном, что-то выясняла у Рейвен по рации, делала предположения и устало прикрывала глаза, пока окончательно не сдалась и не уснула. Однако, у Короля сразу же создалось впечатление, что девчонка знает, о чем говорит — и это вселяет надежду.***
Роан почти заснул под быстрые щелчки на каком-то приборе в лаборатории. Кая без устали что-то вводила, переговаривалась с Рейвен и Кларк, пока Эбби проверяла состояние Луны — все вымотаны, устали, однако Король поражался их силой воли и чрезмерному желанию жить — как бы то ни было, эти люди сильны. В помещении летали непонятные светящиеся шарики — голограммы, как их называли Небесные. Эти шарики составлялись в ряды, медленно вращались и были чуть ли не чудом, приковывающим взгляды. — Я готова предположить, что чёрная кровь не может справиться с огромным количеством радиации, она просто не принимает её и отвергает. Если радиации слишком много, то в первую очередь страдают кожные покровы, но со временем восстанавливаются, как это было у Луны. А Бека создала чип, который после живила себе, и я так же предполагаю, что он смог перепрограммировать какой-либо орган, чтобы тот стал фильтром для радиации. Это единственное объяснение, почему Бека выжила, Луна восстановилась, а парень погиб. Кая неуверенно смотрела на Эбби, и Роан понимал, что всё сказанное ею правда, то они в полной заднице.***
Роан тяжело прикрыл глаза, когда свечу Азгеды потушили. Конечно, он недооценил Луну, и разрешать ей участвовать в Конклаве было немыслимо, хоть и священно, но осталась Октавия — та, чьё тело по праву рождения принадлежит Небесным Людям, а сердце — Трикру. Конечно, не стоит ожидать от неё слишком многого, но. Просто но, неопределенное, светлое, еле трепещущее но. Такое сладкое и ядовитое.***
Надеялся ли Король, что Кая буде одной из сотни счастливчиков, которые останутся в бункере из Небесных Людей? Наверно. Но надежда — непозволительная роскошь, и Роану хотелось лично увидеть, как называют её имя\берут под руку и заводят обратно в бункер\говорят сидеть, где сидела — он не знал, как проходила эта процедура у Небесных, и не хотел знать-переживать ещё раз. И не будет.***
Пять лет. Больше, меньше — кажется, особого значения нет, ведь каждый знает, что первый год будет самым сложном. Племена, сражающиеся ранее, враги, бывшие союзники, чужие и свои — и все под землей, а сверху бушующая радиация наверняка убила всю жизнь, не оставив ни кусочка. И кто знает, оживет ли планета после этой катастрофы. И даже девушка с глазами цвета замершей реки в Азгеде не могла ответить на этот вопрос. Однако, могла рассказать о том, что было раньше, рассказать о жизни на Ковчеге и просто поделиться мыслями — кажется, это было неплохим способом скоротать пять лет.***
Кая считала дни, чтобы не сойти с ума. Ставила черточки на помятых листах в лаборатории, смотря на электронные часы, чтобы следить за растениями, когда они созревают, когда нужно полить и прочие заморочки, в которых Роан предпочитал не разбираться — ему интересна была история, а не ботаника с медициной. И ведь кто как спасался от безумия — кто-то углублял свои познания в любых областях, которые могли предложить бывшие Небесные, кто-то тренировался с воинами того же бывшего Трикру — каждому свое. А Роан предпочитал общество Каи всем другим, и как-то так вышло, что дни они стали считать вместе — так, для подстраховки.***
— Меня зовут Кая, я родилась на Ковчеге, в космосе. Спустилась на землю вместе с блоком фермы, выжила, попала в бункер. Я жива. — Молодец. Роан трепетно поцеловал девушку в лоб, придерживая голову теплыми руками. Кажется, он упустил тот момент, когда Кая стала буквально задыхаться в замкнутом пространстве лаборатории, медленно добивать себя мыслями и сходить с ума. Упустил тот момент, когда она нуждалась в нем — и вот результат. Девушка увядала.***
Бывший Король Азгеды любил наблюдать, как Кая работает. Любил смотреть, как она прикусывает губу, что-то смотрит в своих записях и параллельно сжимает его ладонь — маяк в её безумии. Девушка так же могла соображать, строить гипотезы, изо дня в день ухаживать за растениями, но её эмоциональная нестабильность была угрозой для всех. Кажется, она предположила, что такой сдвиг по фазе передался ей от умершего отца — тот тоже был умным психом. И кажется, Роан боялся этого больше, чем сама Кая.***
Два с хвостиком, три с копеечкой, четыре на ниточке. Гребаное время, которое не хочет ускоряться-замедляться, делать жизнь заложников бункера проще. Ферма не справлялась, и Кая исписала не только все листы, что были под рукой, но и пол лаборатории — и все без толку. Она не знала, что делать. Тёмное время пришлось в черт знает какой день черт знает какого года — Кая перестала считать дни, не смотрела на даты-времена, и просто на автомате делала свою работу, ориентируясь на состояние последних растений. И, как бы горько от этого ни было, Роан был рад, что Кая чуть двинулась умом — так её было проще кормить человеческим мясом. Сломанное сломать нельзя, можно доломать — но Кая оставила это себе на десерт, и не разделит его ни с кем. И кто знает, к счастью ли это.***
Роан не узнавал комнату, так старательно выбитой лично им. Множество смятых листов на полу, раскиданная одежда, разбросанные редкие пожитки — и в центре хаоса девушка. — Я устала бороться, Роан. — Я знаю. Наверно, ему стоило вселить в девушку уверенность, что все будет хорошо, но что стоят слова того, кто сам в это не верит? Правильно, ничего. И кажется, шестеренки в его голове так же хотели укатиться в неизвестном направлении, помахав ручкой, но потухнет он — потухнут они оба.***
Плечи у Каи были слишком острые, выпирающие, а впалый живот с каждым днем терял свою мягкую упругость, которую так любил Роан. Он и сам исхудал за последнее время, и это яснее всего говорила о голоде. А ведь экономили на всем, чем могли — и Кая с Роаном так же экономно мылись вместе, не желая расходовать воду. Ведь благодаря её можно попробовать оживить ферму, прожить дольше. И к сожалению каждый день — лишь ежедневная борьба с голодом и самой смертью, за которую билась Луна. Возможно, она была права?***
Кая забыла, как сильно лучи солнца могут резать глаза. Каково это, быть окруженной не стальными стенами бункера, а неким подобием природы — выжженная пустыня, если можно так её называть. Однако, они здесь, на поверхности, стоят рука об руку, возможно, временно спасены. Ведь безумие так и нашептывало, что это не конец.