Главная роль

Вопреки обыкновению Кагами заметил Куроко заранее — тот ждал у магазинчика, пытаясь слиться с толпой, но на этот раз ничего у него не выходило — ведь Кагами знал, что Куроко здесь. С самого начала. Куроко тоже заметил их заранее и проявил несвойственное для себя малодушие, попытавшись сбежать — Кагами пришлось нагонять его в несколько своих огромных шагов и хватать за шиворот. — Не думаю, что это была хорошая идея, Кагами-кун, — бубнил Куроко, пока Кагами, словно на буксире, тащил его к остальным. — К чему нам театральная постановка. Все и так знают про наш баскетбольный клуб. Кагами его не слушал. В этом году для привлечения новых членов в баскетбольный клуб Сейрин было решено поставить мини-спектакль. Предполагалось, что баскетболисты будут изображать самих себя. Куроко в соответствии со своей фамилией предложил себя в качестве ассистента — заниматься декорациями и реквизитом, суфлировать; он мог бы даже написать сценарий — и получил единодушный отказ. Невидимки не играют на сцене — пытался донести до товарищей Куроко. Тень не стоит в свете условных прожекторов (настоящими театральный кружок Сейрин не располагал). Кроме того…       — Разве приёмы Куроко не утратят эффект, если он выступит перед всеми на сцене?       — Никаких проблем. Они же не собираются играть против нас в баскетбол.       — Главное, чтобы кто-нибудь тайком не притащил всё Поколение Чудес.       — Для Поколения Чудес невидимость Куроко не секрет.       — Не хотелось бы, чтобы она совсем перестала работать. Нам с ними ещё играть.       — Никакого Поколения Чудес, — поставил точку Кагами. Первым делом Рико наложила запрет на знаменитые высокие прыжки.       — Нам не обязательно показывать клуб во время игры или тренировки. Достаточно будет сценки из жизни, — предложил Теппей.       — Как же тогда зрители поймут, что мы представляем именно баскетбольный клуб?       — Прочитают на листовках. Баскетбол мы показали на Зимнем Кубке, а сценку сыграем для развлечения. Кагами и сам не знал, почему он так хочет увидеть Куроко на сцене. Наверное, ему просто хотелось, чтобы люди, даже незнакомые с баскетболом, поняли, что Куроко не какой-то мифический призрачный шестой игрок, а что он здесь, совсем рядом, член баскетбольной команды Сейрин, обычно незаметный, но совершенно замечательный. Сценарий договорились писать семпаи вместе с Рико. По плану туда должны были войти все.       — А что же с Нигоу? — спросил всё-таки Куроко. — Собак на сцену нельзя.       — Митобе будет Нигоу, — Коганей указал на скромно улыбающегося Митобе. Митобе опустился в позицию низкого старта и сделал несколько прыжков вокруг Куроко.       — Какой ты вырос большой, — пробормотал Куроко, трепля семпая по волосам.             — Придётся переставить мебель, чтобы у тебя было больше места, да?       — Посмотрите, вживается в роль, — Кагами нарадоваться не мог на ожившего Куроко.       — А ничего, что наш пёс не лает? — прищурилась Рико. Сегодня она не была тренером, потому что ей, конечно, удалось бы состряпать из своих парней хоть театральную труппу, хоть оркестр, но сейчас они делали это не ради соревнования, а для души. Поэтому руководил всем Теппей, хотя иногда казалось, что Кагами.       — Он лает, — заверил Коганей. В ночь перед выступлением Кагами не спал. — Меня зовут Куроко Тецуя, — начал Куроко со сцены, и все услышали его голос, усиленный микрофоном. Все его замечали — как при обратной невидимости, только невидимых здесь не было. Люди наблюдали за ним, а не наоборот, и Куроко испытывал совершенно новые удивительные ощущения. Он рассказывал о себе (у меня есть собака), и о других, о команде юных баскетболистов, у которых не было баскетбольного мяча, так что им с Куроко во главе пришлось пройти через невообразимые трудности, прежде чем они его нашли и смогли, наконец, играть в баскетбол. (Записываться в клуб после этого пришли не только те, кто был вдохновлён результатами Зимнего Кубка, но и те, кто оказался внезапно заражён жгучим желанием неудачливых баскетболистов из истории найти и побросать мяч). Хьюга не разрешил Изуки вставлять каламбуры, но тот добился смеха зрителей, как он сам считал, искусством пантомимы. Хьюга напротив морщился и вздыхал. Ему приходилось унимать позывы дать Изуки подзатыльник, чтобы перестал кривляться. Теппей изобразил огромного медведя. Фурихата растянулся на сцене, но никого этим не удивил. Митобе-Нигоу с собачьими ушами на голове создавал очень отчётливое ощущение виляния хвостом. В конце Куроко поблагодарил всех, кто их поддерживал, и всех соперников, что встретились и ещё встретятся им на баскетбольной площадке.       — Могли бы и про меня лично что-то сказать, я всё-таки надрал им зад, — проворчал Аомине, развалившийся на стуле в последнем ряду, пока Куроко приглашал всех желающих записаться в клуб. — Или про Кисе, его они победили самого первого.       — Аомине-ччи! — тихонько возмутился Кисе, но кулаком до Аомине через Мидориму дотянуться не смог.       — Куроко повезло, — серьёзно произнёс Мидорима. — Сегодня для Водолеев хороший день. Второе место. Первое у Львов. У Раков, к сожалению, только четвёртое. У тебя, Кисе…       — А где же Кагамин? — перебила его растроганная Момои, утирая слёзы. — Его одного не было на сцене.       — Может, он проспал? — Кисе покосился на Аомине.       — Жрёт, — Аомине рубанул воздух ладонью. — И дурак. Такое пропускает — Тецу на сцене. Прошлый Акаши бы обосра… — тираду прервал чувствительный тычок под рёбра. Кагами влюблённо смотрел на Куроко из-за кулис, а тому казалось, пусть он и не оборачивался, что улыбка Кагами своим сиянием перекрывает свет всех направленных на него ламп.