Неправильные орки - неправильно жужжат

      Прежде кошмары аристократа были однообразными и связанные с возвращением темного Лорда. Слизернский принц не раз просыпался в холодном поту, видя в своих снах уже привычные картины: отец, стоящий на коленях и вынужденный смотреть на пытки непростительными заклинаниями, которыми щедро осыпают леди Малфой. Даже собственные страдания смотреть не так страшно и больно, как на то, как искажается материнское лицо в мучительной гримасе, а уши закладывает от ее криков и пробирает крупная дрожь по всему телу. Хуже всего, если больная подростковая фантазия меняет персонажей местами и мучителем оказывается сам Драко.       Сейчас же, погоняемый плетью аристократ, что есть мощи, пытался проснуться. Но все тщетно.       Вертит башкой в разные стороны, останавливается, чем затормаживает процесс вращения странного механизма (путем толкания колеса с торчащими палками вперед), за что неминуемо получает очередной удар плетью по спине и посыл явно не в манор к папеньке и к маменьке на странном языке.       Драко Люциус Малфой поражается «качественности» этого сна. Четко прорисована каждая его деталь, соблюдены свет и тень, ощущения тяжести в забитых от физической работы руках; непомерное жжение там, где совсем не ласково касалась плеть его мучителя. Наверное, так выглядит ад. Повсюду желто-алые вспышки, грохот ковки металла и запах... уж какой непередаваемый букет даже не от земли или камня, что его окружает, а от существ. Моча, дерьмо, пот, порох, перегной, тухлая рыба, тухлое мясо и все вперемешку. Не спрашивайте, откуда неженка вроде Малфоя знает определения этим запахам, но покуда он не идентифицировал, желудок не сводило спазмом и поздний завтрак не пытался явить себя во всей красе, прекрасно вписываясь в обстановку.       Мальчишка срывается из этого поручного круга под скрежущий хохот урук-хаев. Его мучитель нахмурился и быстро покрыв пространство до него, схватил неженку за шкирку, ставя на ноги, покуда тот все еще содрогается в приступе рвоты. От мысли о том, как сейчас пахнет сам аристократ он являет куски плохо прожеванного мяса аккурат на кованные сапоги своего мучителя, за что огреб по башке ладонью и был отшвырнут в яму.       Приземление оказалось мягким и искры из глаз, что все еще сыпались, потихоньку прекращались. Дезориентированный хорек пытается встать, проваливается и уже начинает паниковать, слыша в свой адрес непонятные слова и заливистый хохот. Получает тычки в плечо, подсечки, от которых неминуемо падает лицом в грязь, молясь Салазару, чтобы это не оказалось отхожим местом. Но все это пустое: юноша понял это, когда в очередной попытке найти опору залез руками в грязь и его совсем не аристократишные скрюченные пальцы переплелись с чьей-то мощной лапой. И эта лапа настойчиво потянула его к себе и вскоре, вслед за лапой, появилась еще хероборина с жопой вместо морды, рядом кривых острых зубов, ярко-желтыми глазами и патлами с закосом на Снейпа. Крик парнишки был прерван второй лапой, стиснувшей его глотку так крепко, что ткани шеи начинают наливаться свинцом, а каждая попытка сделать вдох дарит такую порцию ощущений, которые трудно словить даже под круциатусом от чокнутой тетки Беллы.       Прежде, чем силы совсем покидают Малфоя, его откидывают из ямы и как только он находит опору ногам, начинает бежать. Не важно, куда. Не важно, что путается в собственных ногах, врезается в снующих туда-сюда урук-хаев, за что получает пинки: снова падает и встает. Ноги сами находят лестницу и начинают взбираться по ней вверх, туда, откуда тянет свежий воздух, но... чья-то лапа перехватывает слизеринца на ходу и вручает громадную кирку, отводит к стене и отдает четкое указание бить камни перед ним. За оглядывания по сторонам и недопонимание в глазах аристократ получает очередную оплеуху и со страху начинает махать орудием направо-налево, плачет, зовет мамочку, зовет папочку, даже эльфа звал домового и все впустую еще и огреб дополнительную порку за слово «эльф». Полуживой слизеренец потонул в этой пучине кошмара. Постоянно всхлипывает, губы дрожжат, нос уже заложило от ароматов и тягучие капли слизи скапливаются на самом кончике, перемешиваются с потом урук-хая и он автоматически вытирает их голой рукой. В какой-то момент ему становится настолько жаль себя, что он откидывает кирку и начинает орать... зря он так. Ибо тут же получает плашмя лопатой по башке. Тупая обжигает затылок и вслед за ней Драко рухнул на камни и потерял сознание.       При пробуждении лучше не стало. Голова гудит, словно он выпил бутылку огденского виски в одну харю. Во рту такое же до рвоты отвратительное ощущение вкуса и запаха, язык опух (видимо, прикусил в момент падения), тело болит, раны жжет и в какой-то момент парень понимает, что под ним странное копошение... он открывает глаза, в ужасе глядя в пространство. Не понимая до конца, какого черта опять происходит, юноша подрывается на месте, спотыкается о чье-то тело и снова падает в груду скинутых друг на другу трупов орков разной масти. Тут вам и смесь бульдога с носорогом, крокодила с бегемотом, попугая с кашалотом...       В панике Малфой падает на карачки и начинает ползти по мертвым урук-хаям, кричит от страха и омерзения, попутно стряхивая прилипших к нему личинок опарышей, приходя от факта их наличия в еще больший ужас.       Секунды оборачиваются для него вечностью, но скопление мертвых орков остается позади. Дав себе с минуту отдышаться, все еще стоя на коленях и опираясь руками в землю, Малфой пытается понять, кто он и где он. Потому что руки, коими он управляет, явно не его. Серо-черные, бугристые. С отвратительными язвами на кожном покрове и в какой-то момент аристократ начинает ощупывать свое лицо, со страхом узнавая нос-крючок, плоское лицо, слишком большой перекошенный подбородок. Далее ощупывает тело и приходит в еще больший ужас - крупный, мускулистый, как все в округе него и сгорбленный. Ему срочно надо проснуться, ибо слизеринец, считающийся эталон красоты змеек, рискует рехнуться окончательно и бесповоротно. Тут ему на ум приходит заклинание и схватившись за голову, парень, как заведенный, начинает кричать: — Энервейт! Энервейт! Энер.... — жмурится, кричит, трясется и все сильнее сжимает голову, никак не находя возможности прийти в себя. — Че он там жужжит? — раздается басом черное наречие из разных уголков связанных меж собой проходами ям Изенгарда. — Неправильный орк, неправильно жужжит, — откликается один из урук-хаев.       В какой-то момент оркам это недоедает. Малфоя хватают за жиденькие темные волосы и тащат ближе к поверхности, аргументируя тем, что раз живой - копай новых орком. И снова, давясь слезами хорек копает орков и плачет — плачет и копает орков, утирая массу из слез, соплей и пота, а орки все не заканчиваются и норовят, к тому же, его сожрать. В очередной раз, когда на него покушались, Драко завопил и начал бить кулаками по башке «новорожденному» урук-хаю. Нервишки сдали у парнишки и он разможил ему череп, успокаиваясь лишь только тогда, когда весь оказался залит кровью, а вокруг раскиданы мозги чудовища. За это снискал повышение и был выпнут на поверхность. А то ишь, нервный какой. Популяцию сокращает.       Полный вдох свежего (все познается в сравнении) воздуха проясняет разум. Драко огляделся по сторонам и хорошо уяснив урок о том, что нельзя тут стоять без дела, не то припахают, рванул уверенным шагом сквозь ряды урук-хаев. С каждым мгновением, проведенным на выжженной земле, ему становилось все лучше. Уже не всхлипывал, слез не осталось. Лишь только бормочет о тупых тварях, мечтает о ванной с запахом лаванды и забыть этот кошмар, но прежде проснуться!       Он уже почти вырвался к границе леса и тут же об этом жалеет. Из ниоткуда на него кинулось несколько человекоподобных созданий и начало молотить безоружного урук-хая, кляня весь его род. — Дурацкий сон! Дурацкий сон! — кричит Драко и пока он скидывает одного полурослика, на него виснет другой и молотит по голове кулаками. — Видал, Пиппин, орк разговаривает, — хохотнул один из них и прицельно кинул в Малфоя камнем. — Говорящий орк - вот так сувенир, заберем его в Шир на потеху хоббитам? — предложил Мэрри, уворачиваясь от пытающегося его схватить Малфоя. Но не тут-то было. Обоих полуросликов хватает энт, прерывая веселье мальчишек, а на слизеринца, не успевшего отойти в сторону, обрушивается с полной силой нога разумного дерева. Хруст - и нет больше принца.       Глаза Малфоя резко распахиваются и он дернувшись, покачнулся на стуле и завалился вместе с ним на бок. Парня не смущает тот факт, что он крепко связан веревкой - он пытается убежать от той напасти, что его преследует и кричит: — А-А-А-А-А-А! ХОББИТЫ! — По ходу, мощно его приложило... — почесывая затылок, изрек Рон Уизли. — Ага... — соглашается с ним Поттер, поправляя очки. На секунду ему даже становится жаль слизеринца. — Хоббиты? Мы же орков заказывали! Ничего не понимаю... — возмутился Фред, упирая руки в бока, покуда Джордж начал серию диагностирующих чар над новыми изобретенными вместе с близнецом конфетами.       Первым, к слову, он и опомнился. Вместе со стулом поставил Малфоя, как он и стоял. Дал знак близнецу, дабы тот наложил на аристократа успокаивающее заклинание и как только оно подействовало, с улыбкой задал вопрос: — Вас приветствует турагенство «Прогулка по Средиземью». В наших силах отправить вас в любую точку сюжета и действующего лица. Оцените качество обслуживания по шкале от одного до пяти. — Да вы... да вы... — глаза Драко расширились от шока, дыхание сбивчивое и лицо настолько покраснело от гнева, что кажется, словно из аристократических ушей пар пойдет. Пока слизеренец отвлечен на Джорджа, Фред, под шумок, украл копию воспоминаний хорька и уже прочно закупорил в колбочке, демонстрируя его остальным. Это был условный знак для того, чтобы снять связывающие чары. Путы еще не успели до конца упасть, как Малфой вскочил со стула - тот покачнулся и с грохотом упал в тесной каморке - и рванул к выходу, толкая сумасшедших, на его взгляд, гриффиндорцев. Уже у двери он обернулся и прикрикнул. — Идиоты! Мой отец узнает об этом! — и был таков.       Компания гриффиндорцев же разразилась хохотом. Уже сидя в гостиной и по сотому разу просматривая воспоминания хорька, Гарри вдруг спросил: — А не слишком ли жестоко? — Шутишь, Поттер? — вскинули удивленно все брови. Голос же принадлежал Фреду. Или Джорджу, как ни старался Гарри, не всегда получалось у него различать близнецов. — Будет знать, как называть Гермиону грязнокровкой, — буркнул Рон и пододвинул к себе чащу, в которой хранятся увлекательные приключения аристократа в Средиземье и окунулся в нее с головой.