***
Цены на услуги в клинике неврозов имени Святой Йозефки были весьма и весьма нескромными. Но зато и к пациентам относились как к хрустальным вазам. Хотя сейчас Адалин чувствовала себя скорее хрустальным ночным горшком, переполненным до краев. Ее врач, доктор Джози, ласково улыбнулась ей, стоило Адалин переступить порог кабинета. — Как себя чувствует мой любимый пациент? — с улыбкой спросила доктор Джози. — Ужасно. — Адалин уселась на стул, безотчетно потирая живот — там, где во сне прошлись когти чудовища. — Опять кошмары? — Джози отложила блокнот и чуть подалась вперед. — Это не просто кошмары, это… Это невозможно передать! — Адалин, захлебываясь, пересказала свой сон. Сейчас, при свете дня, он должен был бы показаться глупым или не таким страшным, но она заново ощущала нарастающую панику, животный ужас, безысходность и невыносимую, невозможную боль. Доктор расстроено закусила губу. — Да, я представляю, как вы себя чувствуете… Мисс Адалин, я вновь повторяю наше предложение — ложитесь к нам на неделю. Очевидно, что в вашей жизни сейчас происходит нечто стрессовое, и все ваши страхи и эмоции находят свое отражение в кошмарах… — Доктор, я не… я не могу. Моя работа… — Ваша работа — это и есть то самое чудовище, которое пытается вас убить, дорогая. — Джози поднялась со своего места и, обойдя стол, положила теплую ладонь ей на плечо. — Мисс Адалин, простите мою фамильярность, но я, как ваш лечащий доктор, не могу допустить, чтобы моя пациентка уничтожала себя. — Я… подумаю. Правда, подумаю. Сразу после этого мес… а, хотя, нет, там ведь будет квартальный отчет. — Адалин раздосадовано стукнула кулаком по ноге. Джози вздохнула. — Хорошо. Давайте попробуем новый препарат. — Снова экспериментальный? — слабо улыбнулась Адалин, и доктор, заговорщицки подмигнув ей, кивнула. — Только никому ни слова, ага? — Ага, — с облегчением выдохнула Адалин.***
Новые таблетки и формой, и цветом походили на красную фасоль. Адалин с сомнительной миной на лице встряхнула пузырек, глядя на скромную этикетку, подписанную от руки: «2 таблетки на ночь, 1 утром, перед едой». Ни названия, ни действующего вещества… Может, это вовсе плацебо, сахарные шарики — ну, ладно, сахарные бобы — подкрашенные свекольным соком… И стоящие полторы ее зарплаты. Пожав плечами, Адалин проглотила две таблетки, поморщившись от странного металлического привкуса во рту. «Долой кошмары!» — пробормотала она, переодеваясь ко сну. Она вновь брела по лабиринту, но его вид изменился — вместо сырых стен, покрытых мхом, здесь под ладонью был сухой и даже чуть теплый камень. В воздухе пахло озоном, а по ногам дул горячий ветер. Этот лабиринт не кончался, но — чудовищ в нем не было, и потому утром Адалин впервые за долгое время проснулась действительно отдохнувшей. Написав доктору Джози радостное сообщение в мессенджер, Адалин проглотила утреннюю таблетку и с улыбкой вышла на улицу. Солнце сияло в безоблачном, пронзительно-синем небе, молодая листва одуряюще пахла весной и новыми надеждами. Ей хотелось петь и танцевать, обнимать каждого встречного человека. Неужели ее маленькая «ночная проблема» наконец-то решилась? Целая неделя без кошмаров и пробуждений среди ночи. Целых семь ночей нормального, здорового сна. Утром восьмого дня Адалин, привычно выпив таблетку, вышла из дома. Мир по-прежнему казался ясным и светлым, и ничто не могло этого изменить… Сбившись с шага, Адалин, задрав голову, смотрела на ратушу. На здании висело… нечто. Полупрозрачная, чудовищно-неправдоподобная тварь с миндалевидной головой и множеством рук не обращала внимания на снующих на земле людей, и лишь смотрела на солнце сотней тысяч маленьких глаз, усеивавших ее голову. Не отводя взгляда от твари, которую никто (разумеется) кроме нее не видел, Адалин позвонила на работу и взяла выходной за свой счет, а затем медленно, стараясь не оборачиваться к ратуше слишком часто, двинулась к такси.***
— Значит, на ратуше? — вновь переспросила доктор Джози, глядя на Адалин с каким-то хищным любопытством. — Да, я же сказала, — раздражение все-таки прорвалось наружу, и доктор поспешно извинилась. — Прошу прощения, мисс Адалин. Просто это довольно… необычный эффект от нашего лекарства. — Я не понимаю. Никаких кошмаров, но — галлюцинации? Это что, мне теперь до конца дней выбирать между нормальными ночами или нормальной жизнью? — Адалин прикусила язык — к концу фразы голос стал откровенно визгливым и мерзким. — Нет, ну что вы, — ласково утешила ее Джози. — Никакого выбора. Я обещаю, мы избавим вас от ночных кошмаров. В конце концов, мы — лучшая клиника во всем Новом Ярнаме. С сегодняшнего дня никаких таблеток… Но я вновь рекомендую вам лечь к нам в стационар. Адалин, сгорбившись, уставилась на свои колени. Работа, недовольство шефа и коллег вдруг показались ей совершенно неважными. — Хорошо, — глухо сказала она. — Неделю. Не больше. Она не поднимала головы, и не видела, как по губам доктора Джози скользнула безумная и торжествующая улыбка, похожая на оскал.***
Палата, в которой ее разместили, больше всего походила на декорации научно-фантастического фильма. Доктор Джози передала ее другому врачу — доктору Лоуренсу, заверив, что он просто гений в своей области. Адалин легла на койку и напряженно следила за тем, как к ее вискам и рукам крепят датчики. — Вам нечего опасаться, — вновь повторил Лоуренс. — Я использую довольно необычную практику лечения расстройства сна. Сейчас я поставлю вам капельницу с лекарством… — Экспериментальным? — слабо улыбнулась Адалин, и доктор Лоуренс кивнул, вернув ей улыбку. — Разумеется. Даже если вы увидите кошмар, вы будете осознавать, что это лишь сон. И что ничего в этом сне не повредит вам в реальности. Конечно, если воздействие будет слишком сильным, мы вас разбудим. — Хорошо, — Адалин вздохнула и уставилась в потолок. Она слабо верила в то, что говорил ей доктор, но… а вдруг это поможет? Она вновь шла по лабиринту — «теплому», как она его назвала. Впервые за долгое время впереди забрезжил свет, и Адалин поспешила к нему. Место, куда она вышла было… странным. Каменистая, мертвая пустошь, где не было ни дуновения ветерка. Даже воздух здесь казался мертвым. «Это сон» — произнесла Адалин, набираясь уверенности. «Это сон и ничто здесь мне не навредит». Она шла вперед, запинаясь и поскальзываясь на камнях, пока не дошла до озера. Даже по виду было ясно, что в воду лучше не лезть — гнилостно-зеленая, она воняла тухлятиной и казалась вязкой. Скривившись от отвращения, Адалин двинулась вдоль берега, в надежде увидеть мост или хотя бы брод. Хлюпающий, липкий звук заставил ее вздрогнуть. Из воды, вяло шевеля щупальцами, медленно выползала белесая, осклизлая тварь, похожая на моллюска без панциря. Словно почуяв Адалин, тварь резво заскользила к ней по поверхности ядовитого озера. «Твою мать» — прошипела Адалин, отпрянув в сторону. Проклятье, и не подняться — она стояла под отвесной стеной, а дорога назад была перекрыта приближавшейся тварью. Плюнув на брезгливость, Адалин попыталась бежать по ядовитой жидкости, вот только она засасывала не хуже, чем болото. Бледная тварь догнала ее и, вздыбив верхнюю половину тела, распахнула кожу на брюхе, выпуская из тысячи открытых пастей облако пыльцы. — Блядь! — Адалин действовала не раздумывая — схватив плоский камень, так кстати лежавший на небольшом островке, она запустила им прямо в раскрытое брюхо. Тварь, захлебнувшись, взмахнула щупальцами, но Адалин уже бежала прочь. Она смогла добраться до пещеры, и замерла там, скорчившись за выступом скалы. Что-то хлюпало и шелестело, чавкало… А потом раздалась странная мелодия. Обернувшись, Адалин застыла, а потом с нечеловеческим криком бросилась прочь — к ней шло… нечто. Человеческое, хрупкое тело — и венчающий его гигантский, раздувшийся мозг, издающий эти звуки. Она упала в ядовитую жидкость, хлебнула ее, а в следующую секунду ее уже разорвали надвое — верхняя, кричащая и захлебывающаяся от яда половина досталась поющему мозгу, а нижняя, с дрыгающимися ногами, стала добычей моллюскоподобной твари. Адалин кричала, пока ее голову прогрызали зубастые пасти мозга. Пока ее ноги растворялись в яде. Пока… … Она вскочила с койки, захлебываясь криком. Сорвав датчики, уронив капельницу и схватив пакет с вещами, она выбежала из палаты, поскальзываясь босыми ногами на гладком полу. — Уроды! Шарлатаны! Суки! Я вас ненавижу! Гниды! Гондоны ебучие, мрази гребанные! — ругательства, которые скорее услышишь от портового грузчика, чем от молодой женщины, срывались у нее с губ сами собой. Она чувствовала, она до сих пор чувствовала, как ее пожирают заживо, как ее рвут на части. — Адалин! Вернитесь! — Лоуренс выскочил из палаты за ней следом. — Это только начало! — В рот я вас ебала, мрази! — срываясь на визг крикнула Адалин. Она вылетела из клиники, до последнего опасаясь, что ее задержать, скрутят, не выпустят… Но нет. Чувствуя под ногами твердый, надежный и абсолютно реальный асфальт, Адалин сбавила темп, перейдя с бега на шаг. Ее трясло — не то от холода, не от кошмара. В следующий миг она медленно прижала ладони ко рту, давя панический вопль. Весь Новый Ярнам… изменился. По улице шли чудовища — не то звери, не то рыбы. Мимо, помахивая отрубленной рукой, прошла женщина с ожерельем из позвонков и подгнившими глазными яблоками вместо серег. Мужчина с обожженной кожей подошел к ней и доброжелательно наклонил голову: — Мисс? Вы в порядке? «Мне это только кажется» — напомнила себе Адалин, а затем вдруг сообразила, как она выглядит — бледная, с перекошенным лицом, босая… да еще и в больничной рубашке. — Благодарю. Все отлично, — с достоинством ответила она. Вытащив из пакета туфли, она обулась и с независимым видом двинулась к торговому центру. Зайдя в женский туалет, Адалин переоделась, с наслаждением запихнув больничную одежду в мусорное ведро. Умывшись холодной водой — во всяком случае, ей хотелось верить, что это вода, потому что глаза видели текущую из крана кровь — она вышла из туалета и не обращая внимания на плывущую и меняющуюся реальность, отправилась домой.***
Мир казался таким же прочным и надежным, как мыльный пузырь. Она заперлась на все замки и даже придвинула к двери кресло, но квартира уже не была ее крепостью. Адалин бесстрастно смотрела на свисающие с потолка гроздья глаз, не обращала внимания на периодически проступающие на стене искаженные мукой лица. Лишь только одно мешало ей — маленький паучок, живший над холодильником и которого она шутливо называла Майкл, вымахал до размеров крупной собаки, обзавелся человеческой головой и напрочь перекрыл ей ход на кухню. — К чему убегать от неизбежного? Ты лишь зверь, но сейчас тебе выпал шанс станцевать с богами, — добродушно сказал паук, переползая по стене в комнату. — Иди в жопу. — Любезная моя подруга, ты так груба. — Паук переступил лапками, случайно продырявив очередное лицо, вспучившее стену. — Ты можешь стать свидетельницей чуда. Адалин, закрыв глаза, сосчитала до десяти, а затем протянула руку к телефону. — Клиника неврозов Святой Йозефки. Чем мы можем вам помочь? — приветливый голос оператора сочился сквозь динамик вязкой патокой. — Здравствуйте. Это Адалин… Я пациентка доктора Джози. — О! Мисс Адалин, одну секунду, сейчас я вас соединю. Пожалуйста, оставайтесь на линии. — Угу, мой звонок очень важен для вас… — еле слышно пробормотала Адалин, глядя в окно. За спиной паук принялся грызть глаза с потолка. — Адалин! Я рада вас слышать. — Голос доктора Джози был все таким же ласковым и доброжелательным, словно не ее вчера обложили нецензурной бранью. — Простите. Я… Мне нужна помощь. Я не знаю, что на меня нашло. Помогите мне. — Адалин уже почти шептала. Паук мерзко хихикал за спиной и гладил кончиками лапок ее волосы. — Ну конечно, милая моя Адалин! Двери нашей клиники всегда открыты для вас. Приезжайте. Мы будем ждать вас. Она собралась под неумолкаемое паучье хихиканье и, выйдя из квартиры, моментально поймала такси. В клинике ее действительно ждали. Лоуренс и Джози подхватили ее под руки, едва она вошла в дверь и повели за собой. — Вы не сошли с ума, и у вас нет никакого невроза, милая Адалин. — Джози, поглаживая ее по запястью, улыбалась абсолютно безумно. — Тогда что со мной происходит? Объясните мне, пожалуйста! — Видите ли, Адалин, — сказал Лоуренс, поддерживая ее за локоть. — То, что вы видите… это не сны. Точнее, это не ваши сны. Адалин, споткнувшись, сбилась с шага. — А чьи?! — Города. — Джози настойчиво потянула ее вперед. — Когда-то давным давно, Ярнам был другим… Он был городом, в котором жили Великие. Они слышали просьбы простого люда, они дарили свою милость и исцеляли любую болезнь. — И что же случилось потом? — Адалин с трудом шевелила губами. Она и не заметила, как они дошли до палаты на втором этаже, и теперь заторможено смотрела на койку. — Никто не знает, — вздохнул Лоуренс, подталкивая ее к койке и помогая лечь. — В одну ночь Великие… ушли. — Оставили нас, — голос Джози дрогнул от скорби. — Забыли нас. И люди тоже забыли, но город… Он помнит. Он жаждет. Он видит сны о былом величии… — Но почему я? — вырвалось у Адалин. Джози, вздохнув, села рядом и погладила по голове горячей ладонью. — О, я сама хотела бы знать ответ на этот вопрос. Возможно… — она коснулась ее светлых волос и слегка подергала за прядь. — Возможно в тебе есть капелька древней крови. Сильной, могущественной крови, которая тоже помнит старые времена. Мы старались усилить эту кровь. — Значит, все лекарства, что вы мне давали… — Жалкие остатки того богатства, что было раньше. — Что я должна делать? — Спать. Спи, наша славная охотница. Увидь сон Ярнама до конца. Адалин не заметила укола — лишь увидев пустой шприц, она вздрогнула… и провалилась в сон.***
Она открыла глаза на койке в той же больнице… но в другом времени. Это было прошлое. Далекое, жестокое прошлое, в котором по улицам Ярнама текла кровь. Раз за разом умирая, Адалин вновь просыпалась на больничной кровати в клинике Йозефки. И раз за разом приторно-лживый, такой знакомый голос за дверью просил ее приводить выживших сюда, под крыло к церкви Исцеления. Адалин не знала, сколько прошло времени — неделя, месяц или год. Здесь всегда была ночь, Ночь Охоты, и кошмарный сон Ярнама не заканчивался, а лишь проваливался все глубже, в пасть безумия. Она убивала. Сначала она хотела говорить, но первый же встреченный человек попытался зарубить ее секирой, а потом вовсе превратился в зверя. Проваливаясь в кошмар в кошмаре, Адалин ожидала многого, но только не того, что человек, выглядевший как абсолютнейший безумец, вдруг окажется самым вменяемым из всех. — О, какая милая Охотница заглянула в мой кошмар, — радостно сказал мужчина с огромной клеткой на голове. — Я не охотница, — устало огрызнулась Адалин. — Ну-ну. Одежда в крови и ошметках плоти, в руках — пила, в глазах усталость и отчаяние — кто же ты, если не Охотница? — мужчина расхохотался, хлопнув себя по бедрам. — Я не знаю. Я должна… — Что? Убить кошмар? Развеять морок? — с азартом подсказал собеседник. — Нет. Досмотреть сон до конца. Адалин сглотнула пересохшим горлом. Ее слова звучали как полный бред, и даже полный безумец бы это заметил. Впрочем, он и заметил. — Это самая бредовая вещь, что я слышал, — сказал он уже без улыбки. — Ну что ж, не-Охотница, давай сядем, поговорим о том, о сем. Давай, садись, отложи свое оружие. Я Миколаш, кстати. Он сел на диван, покрытый глазами и приглашающе похлопал рядом. — Адалин. — Она без сил плюхнулась на сиденье и вытянула гудящие от усталости ноги. — Так кто же послал тебя сюда, милая не-Охотница Адалин? — Миколаш подпер подбородок ладонью. — Доктор Джози и доктор Лоуренс, — честно ответила она. — А зачем? — Я должна… не знаю. Они сказали, что мне просто нужно досмотреть сон до конца, но это же бред! Как я пойму, что все закончилось? Я даже проснуться не могу… — О, дорогуша, я не могу проснуться уже три сотни лет, если не дольше, — вздохнул Миколаш. Адалин, застонав, стукнулась лбом о подлокотник. — Ну, не отчаивайся. Ты не я. Меня тут заперли… в назидание, так сказать. А тебе стоит рискнуть — и пойти вперед. Я опущу мост… или, если хочешь, мы можем сражаться, заливать все кровью и увеличивать градус хаоса. — Зачем ты это делаешь? — тихо спросила Адалин. Сложно было поверить в дружелюбие и бескорыстность после всего, что она уже видела. — Кто знает, кто знает… Может, я устал бродить по этому месту в компании своих мертвых студентов. Может, я окончательно сошел с ума и толкаю тебя на погибель… — Миколаш рассмеялся. — Мой тебе совет, если не боишься советов от сумасшедших — когда ты подумаешь, что все закончилось, ударь по детской коляске. — Что?! — Адалин вскочила на ноги. Миколаш без улыбки смотрел на нее, барабаня пальцами по прутьям клетки. — Ударь по коляске, — повторил он. — Возможно это именно то, что тебе нужно. А может и нет. Он расхохотался. — Если же нет, приходи в мой кошмар. Мы будем говорить с ночи до утра — правда, утро здесь никогда не наступит! — Ну да. Обсудим чем ворон похож на письменный стол, — пробормотала Адалин, поднимаясь на ноги и осторожно шагнув к мосту. — У них есть перья, — крикнул ей в спину Миколаш, разваливаясь на диване. — Гораздо интересней узнать, сколько глаз можно поместить в мозг паука? Ничего не ответив, Адалин перешла через подвесной мост. Она сама не знала, как у нее получилось убить невидимое, четырехрукое существо, ревностно защищавшее коляску. И, утирая пот со лба, она вспомнила совет Миколаша — и со всех сил ударила по коляске. Мир, который уже казался ей почти привычным, дрогнул. В нос ударил запах дезинфицирующих растворов и духов доктора Джози — запахи реального, настоящего мира! Она замычала, заметалась по кровати, силясь проснуться, и на лоб ей опустилась влажная и липкая, словно щупальце, рука: — Тише, тише, теперь смотри, ты должна увидеть… — Нет! Я хочу проснуться! — крикнула она. Залитая лунным светом площадка становилась все более тусклой и прозрачной, она почти увидела Джози и Лоуренса, как сгиб локтя обожгло холодом. — Джо, ты уверена? Это последняя порция крови Ибра… — Закрой пасть и вколи ей эту гребанную кровь! Милая, — Джози склонилась над ней. — Сейчас ты увидишь совсем коротенький сон. Попроси того, кто в этом сне, чтобы они вернулись. Скажи, что мы все этого хотим. И ты сразу проснешься. И не будет кошмаров. Обещаю. Холод скользил по ее руке вниз и вверх, захлестывал, словно морская волна, тянул вниз, вглубь, на самое дно кошмара, и Адалин сдалась. Она открыла глаза в саду возле небольшого дома. Медленно поднявшись на ноги, Адалин огляделась и поежилась. То, что ей показалось декоративными плитками, было надгробиями. Десятки…сотни? Она медленно пошла вперед, к дому, равнодушно скользнув взглядом по лежащей на земле фарфоровой кукле. Дверь была заперта, а вот ворота справа от дома были открыты настежь. Там, на поле из белых цветов, лежало черное, покрытое щупальцами существо, которое подняло голову на звук ее шагов. Чего ты хочешь? Вопрос прозвучал в ее голове, отдаваясь ноющей болью в зубах и ломотой в каждой кости. — Я не помню… нет. — Адалин вытерла кровь, хлынувшую из носа. Я подожду — Все в порядке, — Адалин опустилась на землю и попыталась закрыть глаза. — Меня попросили сказать вам… тебе… Вернитесь. Все хотят вашего возвращения. Они изменились? Щупальца скользнули к ней по цветам, обвились вокруг тела и подтащили Адалин ближе. — Вряд ли, — честно ответила она, вспоминая сегодняшнюю бесконечную ночь. Значит, все было зря Щупальце погладило ее по голове, и это пугало больше, чем поющие мозги или твари со змеями, вместо голов. А чего хочешь ты? — Я хочу… — говорить было сложно, кровь теперь шла не только из носа и ушей, но и изо рта, и Адалин некультурно сплевывала ее на землю. — Я хочу перестать просыпаться от кошмаров. Да будет так, Охотница***
Любитель ночного моря не понял, что произошло — на его лодыжке сомкнулись чьи-то холодные и твердые пальцы, и в следующий миг его уже утянуло под воду, без лишнего всплеска и шума. Перед смертью он увидел симпатичное женское лицо на теле гигантской рыбы. Амигдала наслаждался лунным светом, и не обращал внимания на крики и вопли людишек под его лапами. В глубинах подземелий, скрытых под Главным Собором, медленно пробудилась ото сна Ибраитас — и нежно запела колыбельную той, что так и не стала истинной Великой. В саду Верхнего округа Нового Ярнама — бывшем верхнем соборном округе — распустились необыкновенные цветы. Джози и Лоуренс смотрели, как маленькие бледные существа затягивают тело пациентки внутрь больничной койки. — Они вернулись, — улыбнулась Джози — и в следующий миг ее голова раздулась, как мешок, а кожа приобрела синий цвет. Лоуренс не ответил — его тело с хрустом ломалось, выпуская наружу зверя.***
Адалин очнулась от боли в правой ноге. С трудом приоткрыв глаза, она замерла, а затем зашлась в диком, нечеловеческом хохоте. У нее больше не было правой ноги. И сидела она в инвалидном кресле, которым управляла ожившая кукла. А самое дерьмовое — она действительно уже никогда не проснется от кошмара. — Не стоит кричать, славная Охотница, — произнесла кукла, растягивая фарфоровые губы в мертвой улыбке. — Скоро к тебе придут ученики.***
Впервые за долгие десятилетия над Ярнамом вновь поднималась кровавая луна. Ночь охоты началась.