Кривое зеркало судьбы. Часть 2

      Гермиона вышла из выручай комнаты и парни остались одни. Бледный Рон стоял рядом с Гарри и смотрел куда-то в пустоту перед собой. Даже в самом страшном и безумном сне он не мог себе представить, что его лучшая подруга и Малфой… От осознания того, что это правда, парня передернуло. Он просто не понимал, как это могло произойти, почему Гарри не против… и вообще! Этот гадкий слизеринец — зло воплоти. Есть два цвета: черный и белый — две стороны: добро и зло. Как Гермиона — ангел, всеми любимая умница, маленькое солнышко, могла спутаться с этим слизняком, который обзывал ее грязнокровкой?! Это не укладывалось в голове.       Поттер сочувствующе смотрел на своего друга. Сейчас его мозг разрывается, стереотипы ломаются, как и рамки. Когда это происходит медленно, постепенно, это даже приятно. Ты открываешь для себя новый мир, новых людей, переосмысливаешь себя и свои поступки, но Рону было больно, потому что все, что он знал, за пять минут разнесли кувалдой правды. — Я уже говорил тебе, что нельзя делить мир на черное и белое, — с грустью сказал Гарри. — Но Малфой!.. — сокрушенно взвыл рыжий. — Ну, почему именно он?! — Потому что он смог понять ее, когда не смогли мы, наверное, — пожал плечами гриффиндорец. — Я не знаю, но так уж вышло. — И ты это так оставишь? — проскулил Уизли. — Гарри, она ведь наша подруга, а мы, считай, отдаем ее в лапы… — Рон, — прервал его брюнет, — именно потому что она наша подруга, мы должны принять ее выбор, даже если не одобряем. Это ее жизнь. — Но Малфой… Он ведь Пожиратель! Ненавистник магглорожденных! — упорствовал парень, рухнув в кресло. — Я не понимаю… — И не нужно понимать, — пожал плечами Поттер, садясь на прежнее место. — Ты знаешь, я не считаю его святым, упаси Мерлин, но и виновным, как его отец, тоже. Вспомни, он ничего не делал в пользу Волан-де-Морта по своей воле. Только тогда, когда его жизни, или жизни его семьи, угрожала смерть. В этом и разница между нами. Он не трус, но и не бесстрашный храбрец. Он думает, а потом делает. У него есть честь и смелость, но они не граничат с дуростью, как в нашем случае, — усмехнулся Гарри. — Подумай, сколько раз мы чуть не погибли из-за того, что бесстрашны и действуем необдуманно? — Хочешь сказать, он лучше нас?! — с вызовом спросил Рон. — Нет, я лишь говорю, что мы разные, — покачал головой брюнет. — Мы были в разных условиях, были разные обстоятельства. Знаешь, иногда я задумываюсь, а что было бы, если бы я тогда принял его дружбу?       Рон не ответил. Он задумчиво смотрел в огонь, стиснув зубы и сжав кулаки. В нем боролись две силы: упрямство и здравомыслие. Уизли был упрям, как баран, и не хотел отрекаться от своих убеждений, но, в то же время, он не мог не признать, что в чем-то друзья все же были правы. Это значило, что многие вещи ставятся под вопрос. Упрямство кричало, что Малфой в любой момент мог попросить помощи у Ордена, бросить все и перейти на светлую сторону, а здравомыслие усмехалось в ответ: «А ты бы бросил семью? Мать? Ты бы пошел в одиночку против Волан-де-Морта, когда на твоем предплечье красуется метка, по которой тебя можно отследить? Один против всего мира, когда у тебя даже нет цели и мотивации для борьбы? Думаешь, Орден принял бы его? Конечно, нет. Так что?». Рон с силой ударил кулаком по подлокотнику. Здравомыслие побеждало. Никогда прежде он не думал в таком ключе. Никогда не предполагал, что у Малфоя просто не было выбора, что, когда он понял, было уже поздно. Сначала он шел за отцом, которого обожал, считал лучшим из лучших, а после уже ничего не мог сделать. И Рон ненавидел себя за то, что понимал, что был неправ, за то, что друзья рассуждали верно.       Парень ненавидел признавать свои ошибки, свою неправоту. Он должен был всегда выигрывать, а каждый проигрыш бил по его самолюбию, как напоминание о том, что он слаб. — И что мне… — рыжий запнулся, — нам делать? — Ничего, — улыбнулся Гарри. — Просто жить дальше. То, что она с Малфоем, это не приговор. Знаешь, когда она тогда… болела, — парень усмехнулся, — Малфой был тем, кто сидел у ее кровати, кто следил за ее здоровьем. Он не позволял ей вставать, выхаживал. Я глазам не поверил, но это было так, — парень смотрел в пустоту, погружаясь в воспоминания. — Малфой заботится о ней и, думаю, любит, — помолчав, добавил он. — Любит? — переспросил Уизли. — Он знает, что это такое? — Думаю, да, — кивнул Гарри. — Они оба. Не знаю, признали ли они это… — Мерлин, мы правда рассуждаем об отношениях Малфоя и Гермионы? — нервно рассмеялся Рон, вызывая улыбку друга. — И что я должен делать? Пойми, я не хочу терять наше трио, нашу дружбу. У меня большая семья, но вы с Герм стали ее неотъемлемой частью. — Я знаю, — зеленые глаза гриффиндорца потеплели. — Делай то же, что и я. Не трепли языком об этом и не лезь в конфликты с Малфоем. Знаешь, думаю, все эти его колкости и оскорбления — лишь манера общения. — Это будет сложно, — пробормотал рыжий. — Думаешь, он пойдет на это ради нее? — Учитывая то, что я видел, и то, как общался с ним, я думаю, да, — кивнул Поттер. — Стоит попробовать. Подраться мы всегда успеем.

***

      Из комнаты Гермиона вышла только к обеду. Воскресенье было пасмурным и невзрачным. Когда она спустилась в гостиную, то застала Малфоя на… кто бы мог подумать, на подоконнике. В его руках была какая-то книга, а волосы в полном беспорядке. — Причесываться не пробовал? — осведомилась гриффиндорка, садясь в кресло. — У кого-то плохое настроение? — усмехнулся Драко, откладывая книгу. — Именно, потому что, вероятно, Рон меня ненавидит, — устало прикрыв глаза, пробормотала Гермиона. — Вот как? — Малфой соскочил с подоконника и сел в соседнее кресло. — Причину узнать можно? — Причину? — усмехнулась девушка. — Конечно! Ты! — ее карие глаза гневно блеснули. — Мерлин, почему все проблемы в моей жизни связаны с тобой?! — сначала блондин хотел возразить, а его глаза потемнели, но через мгновенье он понял, что Грейнджер просто устала, и ей нужно было кому-то выговориться, а он стал отличной кандидатурой. — Сначала этот непонятный разговор с твоей матерью, теперь это! Как же ты меня бесишь! — Драко усмехнулся, но промолчал. — Я готова орать на тебя бесконечно! Ты… — Не торопись, дорогая, я в полном внимании, — улыбнулся он, удобнее устраиваясь в кресле.       Гермиона замерла, будто ее окатили ледяной водой. Одна фраза, и весь гнев испарился. Малфой просто сбил ее с намеченного курса. Девушка думала, что он будет рвать и метать, отвечать гадостями, но, нет. Сейчас ей нужна была взбучка, словесная перепалка, в которой она смогла бы выместить весь гнев на ком-то, но не получилось.       Драко насмешливо смотрел на ее ошарашенное лицо, наслаждаясь моментом. Весь запал прошел, и Грейнджер устало закрыла глаза. Вот так легко он смог успокоить ее, сэкономив время, которое бы они потратили на ссору, а потом на примирение, и, учитывая упрямство обоих, счет шел даже не на часы, а на дни, если не недели. — Уверен, Поттер обработает Уизли, и он, как и всегда, щеночком побежит обратно. А что до разговора с матерью, я даже не знаю, о чем вы там говорили, — хмыкнул он, с интересом рассматривая немного бледное лицо гриффиндорки. — О, это была чудесная беседа, — усмехнулась Гермиона. — Нарцисса рассказывала мне о свежей крови и прочем, — хмыкнула она. — Неловко, — прыснул Драко, но быстро взял себя в руки. — Я так понимаю, вы произвели друг на друга впечатление. — Это мягко сказано, — девушка слабо улыбнулась. — Я, наверное, повешусь еще до конца этого года. — Давай как-нибудь без этого? — Малфой встал и подошел к ней, смотря сверху вниз, сунув руки в карманы. — Ты мне еще живая нужна. — Вот как? — староста девочек нагло усмехнулась, смотря ему прямо в глаза. — А у тебя на меня, я погляжу, долгосрочные планы? — Ты даже не представляешь насколько, — в тон ей ответил слизеринец. — А теперь поднимайся, и пошли на обед. Уверен, Поттер все, как и всегда в общем-то, решил. Или ты будешь теперь отсиживаться в башне? — с вызовом спросил он. — Берешь меня на слабо? — удивилась Гермиона, вставая. — Не на ту напал.       Гордо подняв голову, она развернулась и пошла на выход из гостиной старост, а Малфой только улыбнулся краем губ. На это он и рассчитывал. Конечно, предсказывать ее поведение он не мог, за это и любил, но вот манипулировать иногда все же получалось. Догнав ее уже на лестнице, парень отметил, что сегодня Гермиона выглядела особенно уставшей. Видимо, полночи ей снились кошмары, вымотавшие ее не хуже тренировки по квиддичу. Молча они дошли до Большого зала, но у дверей девушка остановилась, неуверенно смотря на проем, откуда доносились привычные гам и шум. — Не переживай, — фыркнул Драко, проследив за ее взглядом. — Они тебя любят, как и я, так что, Уизли точно ничего не натворит тебе во вред.       Гермиона удивленно распахнула глаза и приоткрыла рот, но ответить ничего не смогла. У нее не было ни слов, ни идей, что говорить. Малфой весело усмехнулся, довольный результатом, а его серые глаза блеснули, после чего парень двинулся в Большой зал.       Проводив его спину, гриффиндорка грустно улыбнулась и покачала головой. Нет, она его просто ненавидела, но… Мерлин, даже в мыслях ей не хотелось это признавать. Драко стал уже чем-то вроде… Он уже неотъемлемая часть ее жизни. Без этого слизеринца становилось как-то серо и обыденно. Как-то не так.       Собрав все свое мужество в кулак, Гермиона вошла в Большой зал и нашла глазами друзей. Гарри и Джинни о чем-то тихо говорили и улыбались. Рон сидел рядом и задумчиво смотрел в тарелку, но, к ее удивлению, он не был угрюм или зол. Опасливо присев за стол, Грейнджер нашла на противоположном конце зала Драко, который еле заметно улыбнулся ей и кивнул. — Привет? — почти шепотом поздоровалась девушка. — Привет, Герм, — улыбнулась Джинни. — Ты проспала завтрак, — укоризненно заметила гриффиндорка. — Да, простите, — виновато опустила голову староста девочек. — Да ладно, — буркнул Рон, привлекая внимание компании, — все равно ее любимого кофе почему-то не было, — рыжий виновато улыбнулся. — Тогда вообще не о чем переживать, — Гермиона облегченно выдохнула, а ее карие глаза заискрились. — Спасибо, — добавила она. — Гарри был прав, — кивнул Рон. — А вы о чем? — подозрительно прищурившись, спросила Джинни. — Кажется, речь уже не о завтраке. — Ты же их знаешь, — вмешался Гарри, — могут говорить о чем-то своем, а остальные и не поспевают. — Не пудри мне мозги, Поттер, — строго сказала рыжая девушка. — О чем речь? — Джинни, никто тебе не пудрит мозги, — недовольно фыркнул брюнет. — И вообще, это их разговор, а не наш. — Так!.. — Вот так! — передразнил сестру Рон. — Не лезь, когда старшие разговаривают! — Ну все… — потерянно пробормотал Гарри. — Ах ты, рыжая жаба! — воскликнула Джинни и бросила в брата крекер.       Гермиона замерла и испуганно посмотрела на рыжего друга. За секунду его лицо покраснело, а голубые глаза опасно блеснули. Схватив со стола кусок хлеба, он бросил им в сестру, но, к сожалению, попал в Симуса. Тот от возмущения поперхнулся, а потом…       Еда летела во все стороны. Через несколько секунд в бой не на жизнь, а насмерть были вовлечены пуффендуйцы, когтевранцы, а лишь за ними и слизеринцы. В ход пошли защищающие и ливитационные заклинания. Учителя пытались докричаться до учеников, но все было бесполезно. Дети разошлись не на шутку…