***
Разные голоса он слышал по утрам и вечерам, но сам разобрать не мог, какое сейчас время. — К сожалению, состояние его не улучшается — снова он слышит голос. Он был таким бесчувственным, будто ему вообще без разницы на все. — Если до конца недели он не очнется, то придётся отключить от аппаратов. Отключить? От каких аппаратов? Где-то вдалеке послышались всхлипы. Он почувствовал, как кто-то взял его руку в свою. Что-то тёплое начало каплями падать на ладонь. — Нет. пожалуйста, Изуку, — тёплый голос прожигал ум. Он хотел проснуться, порвать уже эту неведомую оболочку, которая удерживает его, и обнять, успокоить этого человека. Голос был знакомым и казался очень родным.***
И снова пусто. Ни единой живой души. Лишь вечно жужжащие непонятные штуковины, которые мешали ему и надоедали. Периодически кто-то приходил и вставлял и вытаскивал ему что-то из руки. Было больно и неприятно, но терпимо. Он почему-то думал, что только это может ему помочь. Но почему он просто не может проснуться, открыть глаза? — думал Мидория постоянно. Может, из-за маски, что была на его лице, или, по его мнению, такому тяжёлом одеялу. Для себя он уже разъяснил, как называются эти предметы и без взгляда на них. Рассуждения прервал стук каблуков, который то приближался, то отдалялся. Он ему тоже надоедал. Вдруг он остановился и Изуку успокоился. Резкий свет пронзил глаза, и ярко-белый окрас палаты ослепил его. Изуку наконец то смог раскрыть веки и прищуренно на всё глядел. «Где? я» — подумал он когда увидел перед собой белоснежные стены комнаты. Первые вздохи последовали за первым хлопком ресниц. Он постепенно приходил в себя и осозновал, где он, но глаза слипались, будто умоляя снова провалиться в этот бесконечный сон. Мидория хотел было приподняться, но ему помешали капельницы, которые были воткнуты в его левую руку. — Наверное, это они называли аппаратами — прошептал себе под нос, оценивающе смотря на пластиковые пакеты с полупрозрачной жидкостью, которые висят на длинном «штативе». За ней стояли те жужжащие штуковины, экраны которых были похожи на плазменные телевизоры.***
Снова стук каблуков. Даже не зная человека, чего он хочет, что у него на уме, по этим шагам можно было понять — человек потерял смысл жизни. В палату медленно зашла женщина с такими же зелёными волосами, как у Мидории, которые были собраны в пучок. Она продолжала идти к кровати, держа взгляд на полу, не понимая, что человек, к которому она пришла, уже очнулся. — Мама… — с томным выдохом в конце сказал Изуку. Женщина с испугом подняла взгляд, будто ей это почудилось. На её глазах навернулись горькие слезы, и она, резко сдвинувшись с места, побежала к койке, на которой полусидя смотрел на неё живой сын. Самое главное — живой… Она крепко прижала его к себе и, положив голову на плечи Деку, заревела. — Изуку. — проговорила сквозь слезы она и ещё сильнее обняла ребенка. Мидория с уже мокрыми глазами смотрел на её макушку и не знал, что делать. что вообще происходит? Как он тут оказался? Он ничего не помнит… Хотя отголоски памяти все-таки всплывают иногда. Он ходил выкидывать мусор. Да. Определённо, он шёл по по обычной ему дороге и встретил… Бакуго. Ему все стало ясно, он все понял. С горечи Мидория ещё крепче обнял мать и ещё сильнее заревел. Зелёноволосый теперь не хотел её отпускать. Никогда. Кажется, впервые за 12 лет он дал волю эмоциям…***
Спустя неделю. — Ну что, Мидория, ты большой молодец, — сказал доктор с явно натянутой улыбкой — Ты очень быстро оправился. После комы. Да, Изуку был в коме. Полгода он лежал в будто белой сетке из-за чёртового Кацуки. Он ненавидит его теперь ещё больше, чем до этого. — Но. — доктор посмотрел в бумаги и не знал, с чего начать. — Физически — ты выздоровел, но морально…твое состояние только ухудшилось, Мидория — врач посмотрел в глаза, полные безразличия. А ведь так и есть. После пробуждения ему на все было конкретно наплевать. Даже без таблеток, он их просто не пил. Чувство усталости всегда было при нем, а апатия была его сущностью. — И? — он невозмутимо поднял одну бровь. — Вы меня выпишите или нет? Врач выдохнул и потёр зону переносицы. — Да. собирай вещи, завтра тебя выписывают. Он безнадёжно вышел из палаты. В который раз пытался объяснить ему, что это не шутки, и дальше будет хуже, но тот не воспринимал это всерьёз. Изуку сел на край кровати напротив окна и посмотрел в него. Собственно, чего-то необычного он там и не ожидал увидеть. Его палата была напротив здания, в котором была та же самая больница, только другое крыло.***
Как и сказал доктор, около полудня следующего дня имя Изуку Мидории было вычеркнуто из списка, и он с парой сумок направлялся домой. Естественно, в сопровождении была мама, она все так же беспокоилась о нем. Женщина всю дорогу смотрела на сына и, когда не получила ни какой реакции от него, когда они зашли в дом, она окончательно расстроилась. Парень просто положил вещи, прошёл в свою комнату и с грохотом бухнулся на кровать. — Ну Изукууу, — протяжно сказала мать. — Никакой реакции? Вообще? Мидория посмотрел на неё опустошенным взглядом, который буквально убивал женщину. — А какая должна быть? Мама выдохнула и, устало развернувшись, направилась сама разгребать вещи. Мидория смотрел в потолок, будто пытаясь что-то разглядеть. На самом деле ничего не поменялось, все стояло на своих местах. Даже приоткрытое окно с того дождилового дня так никто и не закрыл. Но тут парень кое-что вспомнил и, резко вскочив с кровати, направился к матери. — Мам, — он подошёл к ней и ждал, пока она развернётся к нему — Ты говорила перед дракой, что в старших классах я пойду в школу. Она встала в ступор. Мать и сама об этом забыла, и, хоть документы уже были приняты, она бы не хотела его отпускать. Теперь она боялась в два раза больше, чем до этого. — Нет — она моментально потрясла головой в знак отрицания. — Ты же пон… — Мам, если я не буду общаться с людьми, станет ещё хуже — перебил матушку Мидория. Он положил ей на плечи свои тёплые пока что руки и начал заглядывать прямо в душу — Мне всё равно придётся выйти когда-нибудь. Женщина смотрела на него с удивленными глазами. — Пожалуйста — тихо сказал тот. — Ладно — томно выдохнув, сказала она и обняла его, понимая, что он говорит правильные вещи, и в вечном вакууме она его держать не сможет. Стояли они так минут пять, пока Изуку не вырвался из материнских объятий и не направился в свою комнату — продолжать лежать и просто пялиться вверх. Прошло полгода с того момента. Осознание этого пришло только сейчас. Полгода назад его избили до полусмерти за «просто так». Полгода назад он лёг в кому. Полгода назад трое парней ушли безнаказанными. Мидория привстал и посмотрел в окно на ясное небо. солнечные лучики простирались далеко-далеко, не зная своего конца. Ветер продувался в комнату и гулял по ней. Волосы Изуку полетели по ветру и снова стали небрежно уложенными. Хотя, сколько их не поправляй, они все равно будут такими. «Завтра твой первый учебный день, Изуку Мидория»