Ванкувер (Канада), хххх год.
Гэстаун - один из самых старых, но тем не менее обворожительно красивых районов Ванкувера. Сюда стоит отправиться каждому, кто ищет что-то необычное, любит заглянуть за «кулисы истории». Эта часть города разительно отличается от всех остальных районов. Архитектура и внешнее убранство строений здесь словно осталось в той далекой эпохе, когда этими заокеанскими землями правила британская королева Виктория. Юкхэй оказался в Ванкувере проездом вместе со своей дорогой будущей женой. Но, вместо того, чтобы уехать сразу же, он застрял тут уже почти на две недели. Воздух здесь намного более чистый, чем в Корее или в Китае. Вон вдыхает полной грудью, а после достает из кармана темную пачку сигарет и зажигалку, вдыхает табачный дым глубоко и выпускает его наружу через мгновение, не успев даже прочувствовать вкус. Паровые часы, которые по праву могут называться символом всего Ванкувера, каждые пятнадцать минут издают оглушительный бой, а один раз в час через специальное отверстие вырывается целое паровое облако, вызывая восторженные возгласы у свидетелей. Сюйси сам сейчас, как паровые часы, некая хуманизация. К слову, стоит мне описать нашего героя. Серый кардиган облегал достаточно высокое тело, широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни душевными бурями; Его походка была небрежна и ленива, но иногда бывали моменты, когда он резко мог остановить свой легкий шаг или дернуть словно бы затекшей рукой. Немного вздернутый нос, смуглая кожа и пухловатые губы, присущие скорее дамам; относительно большие для азиата глаза. Взгляд его — непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен. Скажу в заключение, что он был вообще очень даже недурен и имел одну из тех оригинальных физиономий, которые особенно нравятся женщинам. - Не желаете картину?- внезапно рядом с Лукасом раздается чей-то голос. Повернув голову он замечает миловидного парня, возможно, младше его самого (по крайней мере так кажется). У него глаза, как у олененка, с сотнями фосфорических бликов и звездочек из-под опущенных слегка ресниц, весь перемазан в различных цветов краске, улыбается добродушно и по-простому. Никто иной, как уличный художник, один из немногих тут. - Да, конечно,- его не волнует ни цена, ни качество. Просто что-то внутри заставляет согласиться. Это не жалость и не желание помочь. Скорее интерес к персоне. Докурив сигарету, зевнул раза два и сел на скамью перед мольбертом художника. Незнакомец должен нарисовать его портрет. Оба парня исследуют друг друга глазами, разве что один из них делает это по работе. Художник был среднего роста; стройный, тонкий стан его и средней широты плечи,светло-медовая кожа показывали легкую нотку аристократии в его крови. Пыльная широкая рубашка его, застегнутая только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно белую футболку, на которую чудом не попала краска; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку, то Лукас был удивлен худобой его бледных пальцев. Так же про себя отметил, что ладони у незнакомца намного меньше его собственных, пальцы немного короче. С первого взгляда на лицо его Вон бы не дал ему более шестнадцати лет, хотя после был почти убежден в том, что ему уже есть двадцать. Темные, как вороново крыло, волосы аккуратными прядками спадали на лоб.***
- Что это?- спрашивает девушка, когда Вон возвращается в комнату отеля с картиной, завернутой в какие-то тряпки,- Ты купил какую-то дорогую картину для меня? Ее голос противно-кокетливый. Она привыкла к тому, что ее щедрый почти муж задаривает ее подарками: платья из дорогих фирменных магазинов, кольца с драгоценными камнями, поездки в любую точку мира, куда только прикажет избалованная душа. - Нет,- коротко отвечает он, бережно снимая ткань с картины,- Я встретил какого-то художника в районе Гэстаун. Он предложил мне мой портрет. На полотне нежными красками раскрываются плавные черты лица его лица, размытый задний фон, где можно разглядеть дорогу, пару кустов с деревьями и фонарный столб. Вон с такой искренней нежностью смотрит на работу, но не потому, что это лишний раз радует его себялюбие, а потому что художник оставил в его сердце маленький след, разливающийся там приятным теплом. Девушка ревностно оглядывает портрет, выдает короткое "интересно", фальшивую улыбку натягивает на губы и делает вид, что очень рада. Ее задевает тот факт, что Лукас говорит об этом с такой нежностью. Глупый повод для ревности, но многие девушки глупы. Ночью картина оказывается размытой водой. И девушка даже не скрывает то, что это сделала именно она.***
Сеул (Южная Корея), два года после момента встречи У Лукаса дежавю. Он сидит в абсолютно незнакомом ему кафе, открывшемся сравнительно недавно, не знает ни одной живой души тут, но парень за барной стойкой, делающий ему кофе на вынос, кажется знакомым. - Откуда-то мне кажется, что я вас помню,- тянет Вон, взгляда не отрывая от лица напротив. Глаза олененка Бэмби, знакомые и какие-то наивные. Ответ оказался неожиданным, но в какой-то степени радостным для сердца: - Я рисовал ваш портрет в Ванкувере два года назад. Фотографическая память, я вас помню,- незнакомец улыбается, а у Сюйси словно бы под ногами земля пропадает. В его улыбке было что-то детское, притягательно и необъяснимо родное,- Я не представился тогда. Ли Минхен, но можно просто Марк. Парень тянет ладонь, чтобы пожать Юкхэю руку, на что тот охотно отвечает. Кожа Марка имела какую-то женскую нежность; о глазах я должен сказать еще несколько слов. Во-первых, они смеялись, когда он смеялся. Вам не случалось замечать такой странности у некоторых людей? Обычно в лицах людей даже с улыбкой ты видишь больше угрюмости, чем радости. Очевидно, Минхен является неким исключением из правил. В процессе разговора выясняется, что Ли перебрался сюда изначально в желании просто нарисовать како-нибудь красивый пейзаж, но в итоге решил остаться тут. В голове Лукаса он все еще предстает в образе измазанного в краске мальчишке, который был так увлечен своим делом. Юкхэя одолевает огромное желание просидеть еще несколько часов в ожидании портрета. А еще непонятное желание к долгим объятиям. Возможно от недостатка любви.***
Юкхэй с силой сжимает чужое хрупкое плечо, заставляя Марка лопатками вжаться в стенку. Минхен всего лишь пригласил его для того, чтобы закончить картину и наконец отдать владельцу. Но Вону губы напротив кажутся намного более интересными, чем портрет. Ли старается как-то неловко оттолкнуть, боясь испачкать чужую рубашку в краске. Терпкий запах одеколона бьет в нос. А может, на самом деле, не очень хочет отталкивать. В конце концов тормоза срываются у обоих, Марк, не заботясь уже о чистоте, зарывается ладонью в волосы, оттягивая темные пряди слегка. Это все кажется каким-то неправильным, но правила ведь созданы для того, чтобы нарушать их? Легкие подают сигналы о том, что кислорода становится все меньше, заставляя Сюйси наконец оторваться от изрядно припухших губ Ли. Он оглаживает их большим пальцем, чувствуя легкое, слегка сбитое дыхание. Им не обязательно спрашивать разрешения друг у друга на какие-либо действия, хватает только взгляда. Его движения были настойчивые и в то же время деликатные; Юкхэй гладил осторожно кончиками пальцем мягкую кожу в тот же момент терзая шею, оставляя на светлой коже постепенно краснеющие отметины, наслаждается томным дыханием над ухом, чувствуя, как короткие ногти совсем по-кошачьи царапают спину и плечи под уже расстегнутой рубашкой. После продолжительной прелюдии на одном месте парень настойчиво начал пробираться ладонями под кофту и домашние штаны, пока только поглаживая. Марк не стал сопротивляться, наоборот, выгнулся навстречу.Вон почувствовал в своих руках некую власть, поэтому глаза Ли слегка расширились от удивления, когда он почувствовал, как что-то тёплое и влажное ласкает колечко мышц. Возбуждение зашкалило. Канадец непроизвольно прогибался ему навстречу. Лукас тщательно разрабатывал проход чтобы в дальнейшем причинить как можно меньше неприятных ощущений своему мальчику. Да, именно своему. Для себя китаец уже решил, что никуда от него Минхен не денется. Да и вряд ли захочет. Развернув Ли спиной к себе, всем телом прижимаясь к телу рядом, так, что Марк мог почувствовать на своих ягодицах небольшое давление уже напряженного органа, снимая постепенно с обоих одежду. От кайфа участилось дыхание, тело стало ватным, Минхен расслабился, тяжело хватая воздух. Этого и ждал Хуан - с ухмылкой в глазах он приставил головку ко входу, слегка надавливая, чувствуя небольшое сопротивление. Канадец уже не пытался выгибаться, расставил немного шире ноги, давая полную свободу действий партнёру. Первые несколько секунд неприятно и больно, но после наслаждение нарастало в геометрической прогрессии, плавные и нежные движения вскоре сменились на более резкие и частые, от чего по комнате разносились хлюпающие звуки в перемешку с музыкальными стонами и сбитым дыханием обоих. Марк чувствует жар в теле, которое непроизвольно дрожит, словно в легкой лихорадке. Хотелось сжать что-нибудь в ладонях, и Вон предоставил ему такую возможность, когда развернул к себе, подхватывая под бедра и поднимая, руки позволяя уложить на свои плечи. Короткие ногти впиваются в кожу с очередным толчком в сопровождении стонов. - Лукас, помедленнее, пожалуйста,- просит он шепотом, губами утыкаясь в чужую шею, настойчиво целуя и покусывая, через секунду уже посасывая мочку уха, оттягивая вместе с небольшой серьгой. Хуан бьется под нужным углом намного медленнее, но в какой-то степени размашистее с каждым новым движением, задевая нарочно комочек нервов и выбивая ласкающие слух стоны. Почувствовав ощущение, сравнимое с разрядом тока, Минхен слегка помогает себе рукой, чувствуя наконец на ладони вязкую белесую жидкость. Его взгляд затуманенный, тело обмякло безвольно в чужих руках окончательно, еще пребывая в блаженстве - Хороший мальчик,- ласково басит Лукас на ухо парню, губами выкладывая дорожку от взмокшего виска к острым ключицам.***
Сюйси чувствует столько нежности внутри, когда все еще уставшее и мягкое, уже чистое тельце Минхена располагается рядом на кровати, макушку свою устраивая на чужом плече. Как котенок, только лучше. Заботливо он накрывает его пледом, но тот ворчит и говорит "жарко". Вона это ни разу не останавливает, потому что после теплого душа всегда жарко, а в комнате на самом деле открыта форточка, дающая потоки прохладного воздуха. От Марка пахнет не потом и сексом, как было пятнадцать минут назад, а чем-то сладким и цитрусовым. Юкхэй тянет этот приятный запах, целует в мокрую макушку и говорит что-то невнятное, но очевидно очень ласковое. - Мой Минхенни,- целует снова, но уже в маленький тигриный носик, чем вызывает широкую улыбку Ли,- Мой маленький Марк. И никуда они теперь друг от друга не денутся.