Яблочки

Борис с детства очень любил моченые яблоки. Укрываясь в своей железобетонной однокомнатной квартире от сует и ежедневной мороки ненавистного ему общества он мог часами с упоением наблюдать за незатейливой игрой света на налитых силой кожицах верных друзей и любовников. Вскрывая очередной трех литровый клад, давая товарищам вдохнуть вечернего городского смога, начинал с великой нежностью раскладывать их на коленях, а самое большое и красивое ставил себе на голову. весь ритуал он проделывал с тщательностью и аккуратностью заклинателей змей. Поставив деревянный табурет в большой таз с киселем мог часами гладить своих единственных друзей, ведь не дай бог друг с головы упадет на дощатый пол и ударится! Но такого, благо, еще никогда не случалось.... А кисель он варил отменный! Это была его гордость и сила, любой французский шеф-повар мог бы позавидовать его киселю. Он получался настолько густым, что иногда после нескольких часов общения с друзьями ноги приходилось вырезать заранее припасенной саперной лопатой. То была его подруга. Единственная подруга. С ней он прошел от Варшавы до Берлина в далеких пятидесятых подгоняемый в спину ветром войны и штыками ненавистных фашистов. Его полк был десантирован в день D на побережье Нормандии в составе отдельного батальона морской пехоты. Это был самый черный день его долгой жизни. Вещь-мешок был полностью набит банками с друзьями, в нем не оставалось места ни для боеприпасов, ни для мин. Он был минером. Это единственное что он делал хорошо помимо варки киселя. В день D по неудачному стечению обстоятельств фронтовой ветер отнес его к скалистым фьордам грозовой гряды, немецкая артиллерия пробила купол в трех местах и не понимая что происходит он упал на спину. На вещь-мешок. Дальнейшие воспоминания до сих пор доходят до него кусками. После падения сразу началось наступление и весь его батальон был уничтожен, кроме него. Ему не было дела до приказов командиров и начальников, он спасал друзей. Это продлилось трое суток, но как бы он не старался всех спасти не удалось... после был плен, голод, гонения, лагеря. И именно в плену он так сроднился со своими друзьями. Он начал их есть. Украдкой, под подушкой, съедая по два друга в день, он чувствовал, как к нему возвращаются силы. Так же он пробовал есть и тех кто считал его другом. Но тут дело не проросло и либо он получал пизды, либо мясо было отвратительно-жестким и не соленым. Не то что прелестные моченые яблоки. Знакомство с ними началось еще в 1907 когда ему едва исполнилось семнадцать.покойная матушка клала целую корзину яблок ему в постель. Он до сих пор не отучился ходить под себя во время сна и именно так яблоки делались мочеными, и именно так начала крепнуть их мужская дружба. А если он ел арахис перед сном то чаще всего получались яблоки с орешками и ими он позволял себя баловать лишь в день благодарения, но это уже совсем другая история...