Шлюз в хвосте корабля активно зашипел, застучал, замыкаясь, и вскоре перед Тони показался Питер, на котором расползался нано-скафандр. Отличная разработка, Тони гордился ей: подобных скафандров не найти во всей Вселенной. Даже продвинутые улутианцы не смогли круче. Они, между прочим, предлагали Тони выкупить его технологию, но предложенные ими цены были
слишком низкими, а эго Тони несоразмерно гигантским, так что сторговаться не вышло.
К тому же, совсем скоро потребность в деньгах и вовсе отпадет. Питер закинул в общую кучу еще один кирпич из чистого золота. Они конвертировали эти кирпичи около шестидесяти четырех часов, если судить по наручным часам Питера. И сейчас, загруженные под завязку (Тони казалось, что Марк — их корабль — даже прогнулся под тяжестью наворованного), они собирались отправиться в Главный Вселенский Торговый Пункт.
Мусорщик — только звучит плохо, на самом деле Тони не пожалел ни одного дня за сбором обломков на разных планетах. Что-то из этого легло в основу его многочисленных разработок, что-то принесло прибыль, которая стала необходимостью Тони после банкротства его фирмы. Улутианцы… Он очень рад, что утер нос этим юрким изобретательным свиньям, только теперь он не войдет в одну и ту же лужу дважды: его скафандры останутся при нем, а деньги он заработает как-нибудь по-другому.
Например, когда продаст без малого пятьдесят тонн чистого зинзабийского золота.
— Тони, мы сделали это! — Питер буквально повис на его шее, и Тони не смог удержать себя от короткого поцелуя в чужой лоб.
— Да, Пит. Как только мы доберемся до ГВТП, мы выручим очень много кибервалюты. Нам хватит на то, о чем мы так долго мечтали.
— Да! Наконец-то свой домик на Тизарии!
— «Домик»? Питер, я не согласен на меньшее, чем вилла или коттедж, — Тони фыркнул.
Будучи очень экономными мусорщиками, путешествующими по Вселенной достаточно долго, чтобы устать, Тони и Питер уже сформировали свою главную мечту — дом для них двоих на самой роскошной планете всех галактик — Тизарии. Они посещали Тизарию однажды, пытаясь найти там обломки антикварного корабля, но нашли только целые толпы умиротворенных тизарийцев, одаривших их пышными цветами и драгоценными камнями, да цель всей своей жизни.
— Хорошо, тогда у меня тоже условия, — Питер медленно пошел к пульту управления. — Эта вилла или коттедж должна находиться у берега моря.
— С каких это пор у нищего отпрыска с Земли такие требования? — Тони едва не засмеялся, рассматривая, как мечтательно Питер жестикулирует, рассказывая про ландшафт около дома.
— Вообще-то, я сначала говорил про домик, Тони, — Питер нахмурился. — Мне просто нравится оранжевый тизарийский песок. Если я изучу его химсостав, то, возможно, смогу сделать изобретение века.
— Поверь мне, это изобретение бы уже сделали, если бы химсостав тизарийского песка был таким
особенным, как ты и говоришь.
— Они недостаточно хорошо изучали! — Питер смело ворвался в кабину пилота и плюхнулся на свое кресло. — Я уверен, что справлюсь куда лучше них.
— О-о, и откуда такая уверенность? — Тони уже знал ответ.
— У меня был хороший учитель.
Повисла приятная пауза, наполненная их личной близостью и интимностью. Они провели друг с другом больше, чем годы, привыкли к каждой бытовой мелочи, которая могла бы их раздражать, полюбили друг в друге то, что доставляло им наибольшее удовольствие. Они знали, о чем заговорить, чтобы вызвать в партнере то или иное состояние. Между ними не было секретов.
Тони любил Питера, как чертов подросток.
И именно поэтому его руки дрожали в предвкушении, пока он набирал на панели серию необходимых для путешествия параметров. Им нужно было совершить квантовый скачок, преодолеть огромный кусок Вселенной — то есть несколько галактик — разом.
— Пятница, следи за руками, — хитро отозвался Тони и начал жестикулировать. — Улучши аэродинамику Марка, втяни несколько пар крыльев, скинь капсулу.
—
Босс, вы уверены, что стоит выбрасывать капсулу? Она предназначена для большей безопасности на случай, если-
— Я знаю, для чего она, куколка, — забормотал Тони, покручивая в руках голографическую модель Марка. — Питер, заяц, скинь капсулу, Пятница вряд ли имеет достаточно яиц для этого.
— Если честно, я тоже не уверен в этой идее, — замялся Питер. — Может, послушаем Пятницу?
Тони отвлекся от созерцания голубой голограммы и вскинулся, нахмурив брови: что этот мальчишка себе позволяет?
— А меня послушать не хочешь? Топ-топ, ножками, — он помахал рукой. — Мы собираемся махом перелететь через несколько галактик, недостаток аэродинамики может повредить корабль.
Питер поджал губы и кивнул, пока Тони сочувственно глядел ему вслед. Он слишком сильно любил рисковать, Тони буквально был помешан на риске и знал все, что нужно сделать, чтобы обойти все особенно опасные моменты и обхитрить лису. Он готов был действовать один, если это необходимо, но Питер уже смирился. Даже больше — он постепенно начал поддерживать эту любовь к адреналину и неуверенности в завтрашнем дне. Питер вошел во вкус. Вот почему Тони собирается провести остаток жизни именно с ним.
Питер обнял его со спины как раз в тот момент, пока Тони набирал координаты на панели. И, если бы он мог отвлечься, то отвлекся бы — погладил ладонями чужие предплечья, развернулся бы и крепко поцеловал; но у них еще будет время на это. Тони научился сдерживаться, пока его «личный наркотик» как минимум находится с ним рядом, и он имеет возможность до него дотронуться. Впрочем, Тони крутанулся на пятке сразу же, как нажал последнюю клавишу, обнимая Питера и приподнимая смеющегося мальчишку над палубой.
— Сзади подкрадываешься? — язвительно завёл Тони. — Знаешь, кто еще подкрадывается сзади?
Питер продолжал хохотать, пытаясь что-то произнести сквозь удушающий смех. Он значительно повзрослел с того момента, как был пятнадцатилетним «юнгой» на Марке, но что-то оставалось прежним: детские чудачества, например, или задорный смех, вот как сейчас. Впрочем, Тони тоже оставался ребенком глубоко внутри, пусть и делал вид, что весь из себя «взрослый и опытный наставник»; так или иначе, Питер уже давно его раскусил.
Их вязкий глубокий поцелуй, которые Питер клянчил, как только ему представлялась такая возможность, прервался бесцеремонным толчком. Тони отставил ногу в сторону, чтобы не упасть. Корабль уже давно тронулся с места и начал подготовку к квантовому скачку, именно сейчас он должен был его совершать, но в окнах стояла чернота, сменяющаяся синими и бирюзовыми искрами. Вдруг корабль тряхнуло еще раз, и еще, еще, еще… Тони обнаружил себя упавшим на палубу и закатившимся под приборную панель. Руки рефлекторно накрыли голову, но единственное, что он искал глазами — Питер. Не дай бог мальчишка сломает руку или ногу, он себе не простит.
— Питер? — Тони не вставал на ноги, зная, что это тщетно. — Питер! Возьми меня за руку.
Лежавший совсем недалеко Питер показал подобие кивка и протянул руку, сцепляясь с Тони пальцами. Он не помнил, когда в последний раз держал руку Питера
так крепко.
— Тони? — подобравшись ближе, Питер каким-то образом замкнул себя в объятиях Тони. — Скажи, так и должно быть?
— Да хрен его знает, — шипел Тони, чувствуя, как спина вновь бьется о выпуклую заклепку в корпусе корабля, — может, турбулентность.
— Где ты видел турбулентность в квантовом пространстве?
Тони уже собирался прикрикнуть на Питера, чтобы хоть как-то оправдать свою немощность и потерю контроля над ситуацией, но вдруг корабль остановился. В прямом смысле: прекратил крутиться, дрожать и трястись; хотя тело Тони по-прежнему инертно покачивалось, будто ожидая следующей встряски.
Погасли лампы.
— Пятница? — Тони отпустил Питера, как только тот закопошился, пытаясь встать. — Пятница, крошка, я пошутил про яйца. Ты у меня самая смелая, только ответь.
Они поднялись на ноги, отряхнулись и огляделись. Темно, как в кладовке: палубу освещал лишь тусклый свет окружившей корабль вереницы звезд, проникавший через широкие иллюминаторы. Питер сразу же убежал куда-то ближе к хвосту корабля, пока Тони встал над панелью собственного же творения. Марк должен сообщить ему, в чем дело; Тони подготовил этого сукиного сына даже к Армагеддону. Он слышал щелканье и скрип: Питер явно бегал по коридорам и проверял каждый щиток в надежде на обнаружение проблемы. Тони в этот же момент вскрывал аварийные панели и жал на кнопки, оставленные «на черный день». Одна из них сработала, загоревшись неоновым зеленым свечением. Через тридцать секунд корабль вновь озарился светом люминесцентных микроламп.
— Питер! — громко позвал Тони и хотел бы добавить что-нибудь еще, но его перебила Пятница.
—
Краткая сводка: в процессе квантового скачка произошла авария из-за перегруза корабля. В попытке завершить скачок было использовано все оставшееся топливо. На данный момент процент топлива в баке: 0%. Запущено аварийное питание, которое будет работать в течение двадцати четырех часов. Повторить краткую сводку?
— Она говорит, как будто неживая, — прошептал Питер, положив подбородок на плечо сидевшего в кресле Тони.
— Конечно, Питер, она же ИИ, — в его голосе слышалась наигранная забота.
— В смысле, обычно она подбирает более «человечные» выражения. А сейчас сухой текст. Пятница, поболтаем?
Ничего не произошло. Видимо, Питер действительно прав: из-за перехода на аварийное питание Пятница утратила комплекс бестолковых навыков и сейчас готова отвечать только на определенные команды.
— Пятница, свет на пять процентов, — Тони решил, что, если он будет экономить энергоснабжение, то аварийки хватит больше, чем на двадцать четыре часа.
— Не темно? — поинтересовался Питер, усаживаясь на второе кресло.
— Рано сел, малыш. Беги к холодильникам, вытаскивай оттуда всю еду и тащи сюда. Затем выруби все холодильные камеры, в том числе и криокапсулы.
Питер активно закивал и метнулся к двери в хвост корабля. Тони тяжело вздохнул. В голове вертелось множество пунктов плана по спасению: послать сигнал бедствия, связаться с Роуди, узнать их место положения… Черт, неправильный порядок! С чего же начать?
— Пятница, ориентация на сигнал бедствия, — Тони произвел быстрые расчёты в голове, постукивая пальцем по металлическому покрытию панели управления. — Подавать сигнал бедствия каждые три часа.
Если аварийное питание выключится через земные сутки, то он успеет подать восемь сигналов бедствия. Возможно, кто-то успеет их услышать. Теперь оставалось выяснить, кто сможет их услышать. Не хотелось бы встретиться с пиратами, пока у них на борту полсотни тонн золота. Пальцы Тони запорхали над голографической клавиатурой, запуская космический компас, глубиномер и прочие примочки, определяющие точку во Вселенной.
— Вот черт! — Тони даже вскрикнул, огрев кулаком стену слева.
Тут же вбежал Питер, выбрасывая на капитанский мостик все награбленное из холодильника. Набор небольшой, но сытный: Тони не был уверен, что они успеют сожрать все это до того, как оно испортится; хотя Питер был голоден едва ли не постоянно. Теперь ему можно позволить отвести душу.
— Это все? — вяло спросил Тони, откидываясь на спинку кресла.
— Не, там еще немного осталось. Я прибежал, потому что ты закричал. Что случилось?
— Мы в жопе, Питер, — Тони нервно засмеялся, потирая лоб. — В прямом, нахрен, смысле.
Питер все еще смотрел на него с немым вопросом на лице: брови были вскинуты, а рот разинут в непонимании; и Тони не смел его винить: он так нервничал, что не мог сформулировать свою мысль внятно, а потом включил вертикальную голограмму карты и повернул ее лицом к Питеру, накрывая глаза ладонью: он больше не мог смотреть на эту точку в абсолютной пустоте.
— Ты паникуешь раньше времени, — дрожащим голосом усмехнулся Питер, явно не теряя надежды. — Нужно просто отдалить и дождаться, пока появится планета!
Он принялся отдалять карту пощипывающими движениями, но Тони остановил его уже через пару секунд:
— Советую взглянуть на масштаб, умник.
Тони с болью в сердце наблюдал, как с жизнерадостного лица Питера медленно сползала надежда.
Они оказались вдвоем. В неработающем корабле. На краю Вселенной.
— Сюда есть торговые маршруты? — тихо-тихо спросил Питер, пытаясь что-то набрать на панели управления.
— Нет. Сюда даже пираты не залетают, потому что ближайшая планета в сотне световых лет отсюда. Я даже не знаю, в какой галактике мы находимся.
Тони действительно чувствовал себя отчаянно: он очень давно не допускал настолько больших оплошностей. Но все не так плохо, верно? Он и раньше крупно рисковал. Если сейчас за ними могут приехать спасательные корабли, то тогда, в те годы он едва не проиграл свое лицо одному очень хитрому маттианину. Удалось убежать как раз в тот момент, когда его прихвостни успели подготовить принадлежности для операции.
— Тони? — Питер взволнованно махал запачканной глазурью рукой у него перед глазами. — Хочешь кусок пирога?
Тони помотал головой и взял в руки сандвич с щупальцем: на сладкое не тянуло от слова совсем.
— Я постараюсь отправить Роуди пару сообщений, но… Система работает аварийно, я не знаю, сможем ли мы их доставить.
Тони грустно набирал сообщения, пока Питер молча поедал сладости из холодильника и болтал ногами. Впрочем, молчал он совсем не долго: после второй пачки мармелада из каких-то внутренностей плотоядного цветка он начал выдумывать небылицы, рассказывая разные истории о том, как они могли бы выбраться отсюда; фантазия Питера иногда уходила очень далеко от науки, обращаясь едва ли не к магии:
— Вокруг зинзабийского золота ходит множество легенд. А что, если мы сможем сделать из него магический корабль, облачиться в твои нано-скафандры и полететь к ближайшей планете, чтобы попросить помощь? Вот было бы круто! Или вот: в скафандры можно встроить маленькие реакторы или репульсоры, чтобы они могли помочь двигаться в космическом пространстве, а не просто дрейфовать в нем. О! Тони, ты никогда не думал о том, чтобы сделать из скафандров небольшие космические капсулы?
Тони слушал всю эту болтовню с усталой улыбкой, набирая десятое сообщение подряд. Вскоре он даже начал отвечать, делясь с Питером таинством нано-скафандра и рассказывая, почему в него нельзя встроить реакторы и почему он никогда не полетит в космос самостоятельно.
Запас еды из холодильника у их ног стремительно уменьшился, а усталость в теле достигла критической отметки.
— Пятница, сколько времени осталось у аварийного питания? — нервно спросил Тони, повернув кресло горизонтально и глядя на потолок.
—
Аварийное питание будет работать еще: три минуты. Процент топлива в баке: 0%. Повторить краткую сводку?
— Не надо, — Тони вздохнул. — Пятница, есть энергетический остаток?
—
Энергетический остаток: 60%.
Тони прищурился: у него есть вариант обхитрить собственный корабль.
— Можно направить остаток в поддержание электричества?
—
Попытка направить энергетический остаток в: «поддержание электричества». Отменено.
— Блять, — Тони взъерошил волосы. — Направь в вентиляцию.
Повисла неловкая пауза. Пятница никак не реагировала. Тони зарычал, закатывая глаза, и закинул руки за голову:
— Пятница, направь энергетический остаток в вентиляцию.
—
Попытка направить энергетический остаток в: «вентиляция». Успешно.
Отлично! Теперь, по крайней мере, они будут в темноте, без внешней связи, но с кислородом. Честно говоря, Тони уже заскучал по той Пятнице, которой не нужно разжевывать информацию, чтобы она его поняла.
Питер, тем временем, грустно ковырял пальцем свои штаны, и Тони осознал, что сейчас отдал бы многое за его улыбку.
— По крайней мере, мы рядом, — Тони накинул на себя самое беззаботное выражение лица и пожал плечами. — Я рад быть замурованным посреди космоса именно с
тобой.
Питер долгожданно улыбнулся, пока Тони хвалил себя за то, что добился-таки своего. Он попытался запечатлеть эту улыбку в памяти, потому что подозревал, что еще долго ее не увидит. Вдруг мальчишка вскочил с кресла и побежал в коридор.
— Эй, ты куда? — Тони недоуменно обернулся, пытаясь смотреть Питеру в затылок, а не на его задницу, ускользавшую к хвостовому отделу Марка.
— Сейчас вернусь!
Стоило Питеру куда-то свернуть, как с громким жужжанием и стуком выключился свет. Тони прикрыл глаза, чувствуя, как отсветы звезд снаружи падают на его лицо. Чем хороша Вселенная — в ней всегда есть освещение; даже если ты находишься далековато от галактики, какой-никакой естественный свет в корабль попадет. Тони вздохнул. В Марке все равно было темновато, особенно на мостике и в хвосте. Все ли в порядке с Питером? Куда он вообще ушел?
— Пит?
Тишина. Тони успел всерьез запереживать, даже подскочил с места, собираясь пойти на поиски пацана, как вдруг за дверью послышалось постукивание упавшего на металл пластика. Тони похлопал глазами и все-таки открыл дверь.
В коридорчике, соединяющем капитанский мостик с хвостом, сидел Питер, а вокруг него — десятки разбросанных ночников, фонариков и дистанционных ламп, работавших на примитивных солевых батарейках, разработанных землянами. Питер выглядел особенно завораживающе в кругу всего раскиданного вокруг него светящегося барахла.
Лампочки разных оттенков отбрасывали на него различные блики, так что кожа Питера светилась то голубым, то желтым, то розовым в разных местах. То же касалось и его кожаной униформы, поверх которой он ребячески накидывал клетчатую рубашку. Тони не удержался от того, чтобы медленно подойти и обнять своего мальчика, которого он любил уже великое множество земных лет.
— Я вдруг подумал о том, что хочу домой, — тихо и тоскливо произнес Питер. — Съесть финиковый пирог Мэй и выпить чаю.
— Мэй наверняка уже состарилась, — заметил Тони, хотя он тоже был бы не против спороть пирога с горячим чаем. Жаль, что из горячего на палубе теперь была только их кровь.
— Знаю, Тони. Знаю, — он потянулся в ответ, упираясь головой в его шею и тяжело дыша.
Тони хорошо чувствовал неестественную частоту биения чужого сердца. Видно, Питер сильно переживал. Что будет дальше?
— Кроха, ты не хочешь поспать? — Тони поцеловал Питера в висок.
Обычно, когда тот плакал, здоровый сон помогал ему прийти в себя. Даже Мэй не знала об этом, да и сам Тони разгадал эту загадку только через полгода после того, как они завязали отношения.
— Хочу, — кивнул Питер. — Мы не спали около тридцати пяти часов.
— Это много, — наигранно удивился Тони. — Давай пойдем в каюту.
— Там темно.
— У нас есть ночники.
Питер рассеянно огляделся. Видимо, из-за бессонницы он начал терять ориентацию в речи и пространстве. Тони и сам был слишком уставшим, чтобы взять мальчишку на руки, так что ему пришлось лишь подхватить его под лопаткой и взять в свободную руку самый большой из ночников, отключив все остальные лампы. Им нужно экономить.
— Мы же ляжем… Вместе? — с каким-то сомнением спросил Питер.
Обычно спал только один из них: второй караулил за панелью управления, меняя курс или просто наблюдая, нет ли рядом пиратов.
— Да, Пит. Вместе, — дождавшись, когда Питер укатится ближе к стене компактной двуспальной койки, Тони залез следом и улегся рядом, целуя мальчишку в лоб. — Сладких снов. Нас ждут тяжелые дни.
— Я люблю тебя, Тони, — Питер жался ближе, обнимая Тони и почти перекидывая через него свои ноги.
Он не возражал.
— Да-да, я тебя тоже.
***
[??? лет назад. Земля]
Питер всегда мечтательно смотрел в окно. Где-то там, высоко-высоко вверху летают спутники, дрейфуют космические корабли, творится воистину Вселенская история. Земля вступила в Межгалактический Союз еще задолго до его рождения, и теперь Питер мечтал покинуть почву родной планеты, чтобы пуститься в странствия: сначала по Млечному Пути, затем — по всей Вселенной.
Он гордился своей планетой, потому что именно на Земле родился и вырос лучший изобретатель Галактики — Тони Старк, мужчина, обскакавший даже улутианцев с их без преувеличения огромным мозгом, плещущимся в плазме за полупрозрачной плотной хитиновой оболочкой. Питер всегда находил улутианцев жуткими. К тому же, они не любили Землю из-за Тони Старка: он отобрал у них лавры «лучших».
Питер впервые увидел Старка в одиннадцать лет, на выставке его компании, куда пришел вместе с тетей Мэй, чтобы увидеть вживую все эти космические штучки: скафандры, корабли, даже макеты межгалактического оружия. Он ходил между всеми стендами с незакрывающимся ртом, не позволяя себе оторвать взгляда от всех этих блестящих и обтекаемых форм. Питер читал, для чего нужен каждый из экспонатов, так что он немного разбирался в вопросе. По крайней мере, мог отличить манипулятор от бластера.
Тогда он увлекся настолько, что не заметил, как врезался в ногу какого-то взрослого. Подняв голову, Питер даже не почувствовал, что его рот раскрылся еще шире: прямо перед ним стоял Тони Старк собственной персоной, разговаривавший, похоже, с кем-то из своих коллег.
— Малыш, ты потерялся? Выглядишь растерянным, — уже повзрослев, Питер поймет, насколько улыбка Тони была фальшивой, но в тот момент он чувствовал себя самым счастливым на земле.
Не успел он ответить, как по коридору раскатистым стуком разнеслись шаги туфлей на каблуках:
— Ох! Господин Старк, спасибо вам, — Питер крепко ухватился за руку тети Мэй, но его взгляд все еще неотрывно следил за мистером Старком, пока тетя насильно не увела его за угол, искренне прося больше не отходить от нее слишком далеко.
[Спустя пять лет]
Целеустремленность Питера привела его на стажировку в Старк Индастриз; он был искренне счастлив, оказавшись среди всех этих «крутых космических штук», как он говорил в детстве. Старк, конечно же, едва ли его узнал, да и не работали они вместе, пока Питер этого самолично не добился, уже через год разработав собственную модель «безопасных бластеров», стреляющих вязким веществом, похожим на паутину. За это коллеги прозвали его «Человек-Паук».
И «Человек-Паук» по какой-то причине добрался на всех восьми своих одухотворенных лапках до того, кем восхищался едва не всю свою жизнь.
Однако ничего не могло длиться вечно. Как среди землян рождаются истинные гении вроде Тони Старка, так и среди улутианцев появляются прирожденные изобретатели. Улутианский мозг и без того по производительности превосходит человеческий в десятки раз, так что у Старк Индастриз не было ни малейшего шанса оставаться на лидирующих позициях постоянно. Более того, эти мозгоголовые ведь искренне постарались, чтобы от корпорации Старка не осталось и крохи. Питер был подавлен: кумир всего его детства, с которым он сблизился за время стажировки, обанкротился и со дня на день собирался покинуть Землю. Навсегда.
Космический корабль Тони — самый первый прототип ныне огромного Марка — был небольшим, одноместным. Питер не знал, из-за чего, ведь Старк собирался жениться; неужели невеста покинула его из-за столь резкого падения на дно? Или Тони хочет улететь один? Корабль стоял на заднем дворе, куда Питер пролез через высокий забор, искусно обходя систему безопасности (его смекалка и познания в физике помогали ему взломать любой тостер). Из любопытства он присмотрелся к окну дома и увидел, как Тони целует мисс Поттс, свою невесту, делая вид, что собирается куда-то. Питеру показалось, что Старк соврал: сказал нечто вроде «ухожу на встречу с партнерами, скоро буду».
Но все же знали, что он собирается покинуть Землю? Или так они решили сделать прощание менее болезненным?
В любом случае, Питеру стоило поторопиться. На его счастье, корабль был открыт, а перед его дверьми красовалась целая куча багажа. Значит, багажный отсек будет воистину огромным, верно? Воровато оглядываясь, он открывал чемодан за чемоданом, пока не нашел тот, в котором было больше всего бесполезных вещей: одежда, средства гигиены и прочее. Питер прекрасно знал, что, в отличие от инструментов, эти вещи можно приобрести в любой точке Вселенной. Он кинул все изъятое в поросль деревьев и кустарников, а сам разместился внутри самого большого квадратного чемодана, закрывшись изнутри. Вдох. Выдох.
— Прости, тетя Мэй, — прошептал он, обняв рюкзак, и принялся ждать.
Его бешено бьющееся сердце утихомирилось только тогда, когда после легкой встряски он почувствовал взлет. Уши заложило, но Питер поспешил заткнуть их наушниками. Зарядки на смартфоне должно хватить надолго: к тому же, он включил режим «в самолёте». К несчастью, в космосе нет сети вайфай. Музыка успокоила его, усыпила, и Питер почти ничего не чувствовал, даже когда в чемодане стало слишком душно.
Однако чужой голос, произносящий его имя, заставил выпрыгнуть оттуда на сверхзвуковой скорости.
***
— А потом ты еще очень долго убеждал меня, что без второго пилота я не обойдусь, — Тони наливал виски в небольшой складной стаканчик, — и что я ни в коем случае не должен возвращать тебя на Землю, потому что Мэй тебя убьет.
Они обсуждали старые добрые времена, их знакомство и сотрудничество на корабле, которое стало куда более тесным, чем сотрудничество в стенах лаборатории Старк Индастриз. Прошла уже неделя с того момента, как отключилось аварийное питание, и даже вентиляция изжила себя. По совместным расчетам, жить им осталось еще около двух или трех часов.
— Мне до сих пор забавно вспоминать, как я постоянно «мистерстаркал», отказывался обращаться к тебе на «ты» из-за возраста и вел себя как последний ребенок, — Питер неловко хохотнул, сжимая колени ладонями.
Тони мягко улыбнулся ему, приблизившись и приобняв:
— Ты до сих пор ребенок, Питер. Просто теперь не «последний».
А больше и добавить нечего: у Тони аж перед глазами пронеслось это «взросление» — от «простите, мистер Старк, я, наверное, не прав» до «Тони, включи, пожалуйста, свою голову и прекрати делать мне мозги».
Из-за того, что он мечтательно разулыбался, Питер посмотрел на него вопросительно и недоуменно:
— Что-то не так?
— Все не так, Питер. Ты в курсе, что мне не хватает кислорода? — ерничал Тони, прижимая Питера все теснее.
— Хочешь, чтобы я поделился? — Питер был очень близко, они касались друг друга кончиками носа.
То, что было дальше, похоже на самое извращенное — но от того не менее приятное — прощание в жизни Тони: переплетенные руки, жаркие поцелуи, желание запомнить друг друга и слиться в один организм. Все фонарики и ночники Питера были включены теперь на полную мощность, освещая каюту и постель с посеревшим скомканным покрывалом, которое когда-то, вообще-то, было белым. Тони не отвлекался от Питера ни на секунду, стараясь запомнить каждый изгиб его тела, тяжело дыша и понимая, что легкие обжигаются о недостаток кислорода, который они сейчас так бездумно тратят, каждую секунду укорачивая свою жизнь на несколько минут.
Они действительно полюбили друг друга за эти годы, и это выражалось не только во взаимном влечении, которое выплескивалось сейчас наружу, выражалось в скользящих по рельефу мышц пальцах и игривых смешках, стонах и вздохах; нет, они научились друг у друга слишком многому. Тони иногда думал, что желание Питера влезть в хлипкую первую версию Марка — это сама судьба.
В их движениях, голосе и дрожи было свое отчаяние: они хватались друг за друга как в последний раз, шептали друг другу имена и едва-едва не плакали. Впрочем, когда, тяжело дыша, они отходили после разрядки, Питер все же пару раз всхлипнул. Они молчали, но Тони, стирая костяшкой пальца влагу со скулы, читал в этом всхлипе только одно: «Я не хочу умирать».
— Давай поспим? — хрипло предложил Тони, чувствуя, как обледеневшая от напряжения ладонь Питера намертво сжала его руку.
— Да, Тони. Нам нужно отдохнуть.
Они засыпали в обнимку с мыслью о том, что уже не увидят следующего дня.
