Вспомнить всё и всё забыть

***

Знаешь ли ты, как мерзко открывать глаза, как ужасающе не хочется дышать? Как отвратительно видеть тебя, слышать оскорбления и тычки в свой адрес? Может, для меня ты — весь мир? Но что ты можешь знать о моих чувствах, бездушное ты чудовище?! Что ты можешь вообще знать обо мне? Хотя, тебе ведь и не нужно, верно? Для тебя я — лишь странный, никчёмный, жалкий человечишка. Проклятый, безумный и лживый. Но не более безумный, чем ты… Твои жестокость и циничность дадут форы всем демонам Ада. Но знаешь, даже теперь я все ещё люблю тебя. Открывая врата в Матил, я надеялся, как же надеялся… избавиться от этого разъедающего меня чувства. Я знал, что всё закончится, так и не начавшись. Всё равно ведь сдохну, даже если тебя просто не будет где-то рядом. Я своими руками убивал свою душу, испытывая иррациональную радость, жуткую боль потери и тоску по так и не сбывшимся мечтам. Знаешь ли ты, сколько раз я проклинал сначала тебя, а потом и себя? Свою беспомощность и трусость? Сколько раз представлял последствия своего признания тебе? Гадал, чтобы меня ждало: больничная койка, вечное презрение, или же долгожданная смерть? Как же я захлёбывался в каком-то мазохистском торжестве, когда твой клинок пронзил меня на поле битвы… Ведь конец был так близок и так желанен! Но я выжил, чёрт возьми, а ты исчез. Навсегда. Бесповоротно. Казалось бы, вот оно, то самое, спасение. Но нет же! Ты забрал с собой мою душу. Как бы в насмешку я всё ещё люблю тебя. Даже пробудившийся Четырнадцатый больше не кажется такой уж проблемой, по сравнению с тем, что я скатываюсь в банальное сумасшествие без тебя. Одно лишь светлое воспоминание. Как фантом, ускользающий прочь. В последний момент ты позвал меня по имени. И улыбнулся. Мягко, благодарно, как хорошему другу. Чёрт бы тебя побрал, любимый мой, драгоценный, самый нужный. Как же бороться, если незачем? Если даже не хочется? Ведь мой смысл, самый заветный и самый ненавидимый, был в тебе. Сбежав из Ордена, хочется всё забыть. Не помнить ничего. Пусть малодушно, пусть недостойно, но факт. Валяясь в грязных подворотнях, теряя силы и разум, передо мной — твой облик. Гордый, недоступный, убивающий взглядом. Родной. Даже не зная, плод ли ты моего больного воображения, галлюцинация или реальность, хочется дотронуться до твоего идеального лица, длиннющих волос, поцеловать в уголок губ. Проще говоря, ещё больше травить свою и без того чёрную, выжженную душу. Говорят, что умирать страшно и больно. Так почему же я зову эту проклятую смерть, а она даже не приходит на мой зов?! Почему даже Нои и Апокриф затаились? Не интересна сломанная добыча? А ведь и тебе всегда было мерзко уже само моё существование. Горько. Горько и мерзко от самого себя. Знаешь ли ты, мой милый, что для меня нет ничего более драгоценного, чем воспоминания о тебе? Теперь знаешь. Ведь, не разобравшись, не поняв, где сон, а где реальность, не поверив в твоё возращение, касаясь твоих холодных ладоней, прикрыв глаза, я медленно и с расстановкой рассказывал тебе всё это. От слабости было муторно и душно, казалось, что я уже на том свете, раз встретил тебя. Ведь не может на самом деле быть так, чтоб ты прижимал меня к себе, сцеловывал мои редкие, огромные, позорные слёзы и шептал, что никогда не оставишь более, не отпустишь… Наверное, теперь, вспоминая всё и снова забывая, не веря, в твоих руках больше не мерзко дышать, но открывать глаза всё также страшно. Выверты моего сознания и бездна безумия могут многое. Только твой шёпот держит за ниточку эту всеобъемлющую реальность, твои глаза не дают снова упасть в пропасть. И знаешь, пусть слабый, пусть недостойный, но я всё ещё надеюсь. И люблю.