Фарфоровая кукла или Счастье в итоге доводит до слёз.

7 глава. —Гермиона, не хочешь ли ты сходить и посмотреть на тренировку по квиддичу? —с надеждой в глазах спросила Джинни. —А… Я сегодня неважно себя чувствую, но думаю, что ради тебя смогу потерпеть, —выдавила улыбку кареглазая и снова уставилась на Слизеринский стол. Что с тобой, Малфой? Почему ты не скрываешь боль в своих серых глазах, как делаешь это всегда? О чем ты думаешь? Что сейчас творится в твоей голове? «Грейнджер, неужели, тебе так интересно? Волнуешься? Жалеешь? Сопереживаешь ему? Разве он достоин находится в твоих мыслях после всего, что между вами произошло за эти 6 лет? Нет, Гермиона. Запомни раз и навсегда, что ты не бездушная скотина. Именно этим ты и отличаешься от многих в этой школе». Кудрявая резко встала из-за стола и направилась к НЕМУ. Она шла уверенно, надеясь на то, что этот скот, а именно компания Малфоя не схватят её за волосы и кинут куда-нибудь подальше от их аристократических ног. —Нас зовёт Макгонагалл. Сейчас. Это важно, —недовольно фыркнула кареглазая. —Мне все равно, —холодно произнёс он, даже не смотря в её сторону. —Малфой, сейчас не время спорить. Э-т-о в-а-ж-н-о. —Ты не слышишь, что Драко тебе сказал? Свали отсюда, гриффиндорская шваль, —прошипела Паркинсон и уже встала, чтобы спровоцировать драку. —Пэнси, не лезь, —снова ледяной тон Драко.—Веди, Грейнджер. Блондин встал из-за стола и приподнял брови, смотря на Гермиону, которая не сводила с него взгляда. Весь Хогвартс смотрел исключительно на них, а Гарри с Роном уже хотели подбежать и оттащить свою подругу от этого чудика на несколько метров, спрятав за свою спину. —Ну и? —уже в коридоре тихо произнёс Драко. —Макгонагалл не звала нас, —призналась Гермиона, наблюдая за лицом парня. Удивление, злость, отвращение, негодование.—Я хотела поговорить с тобой лично. Мне надоело смотреть на твою печальную физиономию. Да. Я знаю, что ты можешь ответить на это:«Тогда не смотри. Что тебе нужно, Грейнджер? Мы с тобой подружки, чтобы я рассказывал ТЕБЕ о своих проблемах?»—изображая Малфоя, кривила лицо Гермиона. —Ты права. Я никогда не буду рассказывать грязнокровке о своей жизни. Ты не в том статусе, Грейнджер, —усмехнулся он и развернулся, чтобы уйти. —Нет! —прорычала Гриффиндорка и по рефлексу схватила Слизеринца за запястье, но тут же отпустила, как будто обожглась об раскалённый металл. —Какого…? —прошипел он, вытирая руку об мантию. Гермиона повторила его действие, подняв подбородок и бросив вызов взглядом. —Ты жалкая. —Ты тоже. Самонадеянный придурок, который считает себя Королем мира. На лице Малфоя появилась искренняя улыбка, которая через несколько секунд превратилась в бархатистый смех. Ого. У него такие белоснежные зубы… —Да, я такой. Все сказала? Могу ли я пойти на тренировку или есть ещё что сказать? —Тебе нравится это? —Что ЭТО, Грейнджер? —Драко сложил руки у своей груди и облокотился об ближайшую стену. —Быть таким ублюдком. —А тебе нравится быть одновременно умницей и прилежной ученицей Хогвартса ,и главной сукой, которая смеет открывать свой поганый рот в сторону чистокровного волшебника? —в глазах парня появились красные огоньки. Казалось, что он сейчас взорвется от злости и ненависти, либо схватит кудрявую за шею и стукнет несколько раз головой об эту чёртову стену. —Ты… —Я, —ухмыльнулся он, облизнув нижнюю губу. «Как у него получается так быстро менять свои эмоции? Несколько секунд назад он был готов наброситься и ударить меня пару раз, для профилактики,а сейчас смотрит с интересом и озабоченностью, представляя вместо меня своих! шлюх?» —Тупой хорёк. Можешь дальше скрывать свои секреты и плакать по ночам, потому что всем на тебя все равно. Благодари папочку за статус. Без него ты бы и неделю тут не продержался, заплевали бы. —Ты нарываешься, —его пальцы стали сжиматься в кулаки настолько сильно, что можно было разглядеть каждую вену и выпирающие костяшки.—Может ты сама мазохистка и тебе нравится, когда тебя оскорбляют, унижают и бьют. Слушай, Грейнджер, чисто из-за любопытства… Когда твои дружки тебя трахают, то за шею хватают или пощёчины дают? —Озабоченный идиот. Только твои подстилки любят такое. Сколько ты им платишь, чтобы они тебе давали? —краснея от злости, выкрикнула Гермиона. «Дура! Что ты несёшь? Называешь Малфоя озабоченным, а сама ничем не лучше». —Скорее они мне будут платить, но тебе не понять этого кайфа. Ты вообще кончаешь под Уизли? Испытываешь что-нибудь, кроме его вонючего запаха? —Ур… —Не смей, —резко произнёс Драко.—Если я опоздаю, то ты лично будешь извиняться перед моей командой на коленях. ••• —Джинни! —закричала Гермиона, подбежав к лучшей подруге. —Почему ты не сказала, что у вас тренировка с Слизерином? —Что? В смысле? —приподняла брови она. Через несколько минут на поле появились довольные Слизеринские особи. —Какого?..—фыркнул Гарри и вышел вперёд.—Мы забронировали поле на сегодня у Макгонагалл. Что вы тут забыли? —Поттер, профессор посчитала, что будет неплохо, если вы потренируетесь с сильными противниками. Или страшно, что мы надерём ваши задницы? —усмехнулся Монтегю. —Нет, просто неприятно видеть ваши змеиные рожи, —влез Уизли. —Думаешь нам приятно находиться на одном поле с позорищем чистокровной крови, бомжом и просто кучкой лицемеров? Я смотрю и грязнокровка тут. Отличная компания, —зашипел Малфой, кидая взгляды на трибуну, где сидела ОНА. —Закрой свой рот, ублюдок, —прорычал рыжеволосый и уже хотел наброситься на блондина с кулаками, но сестра не дала это сделать. —Кхм, —довольно громко произнесла Грейнджер. —Предлагаю пари. Кто выигрывает-забирает поле на неделю для тренировок. Никто из противоположного факультета не смеет тут появляться до конца занятия победителей. —Отличная идея, —кивнул Гарри и протянул руку вперёд. —Согласен, —еле заметно хмыкнул Грэхэм и скрепил рукопожатия. —Все по местам. Я судья. Раз. Два. Три. Игра протекала гладко до одного момента, а именно до случая, когда Гриффиндорцы забили уже третий гол. Слизерин-амбициозные, х-и-т-р-ы-е, находчивые и безжалостные люди, которые готовы столкнуть с метлы даже девушку, глазом не моргнув, что именно и произошло. Джинни молниеносно пролетела к воротам противника и уже была готова забить, но Крэбб и Грегори зажали её между собой, а Пьюси налетел на рыжеволосую спереди. Уизли младшая слетела с метлы и полетела вниз. —Арресто моментум! —закричала Гермиона, направив палочку на летящую подругу. Фигура девочки замерла, а через несколько секунд плавно приземлилась на газон. —Какого черта? —Не слышала о «Паркинских клещей», малышка? —усмехнулся Грэхем. —А если бы она убилась, придурки? —перепуганная до смерти Грейнджер выбежала на поле, помогая подруге придти в себя. Шоколадные глаза девушки превратились в огненные. Хотелось схватить этих змей за горло и придушить своими же руками. Сломать каждую косточку их тела, наслаждаясь хрустом. —Я убью вас, —прорычал Поттер и спрыгнув с метлы, бросился на Слизеринцев. —Гарри! —резко закричала младшая Уизли.—Все хорошо, видишь? Не нужно. —Нет. Они ответят за свой поступок, —в руках показалась палочка. —Даже не думай, очкарик, —прошипел Пьюси и направил свою палочку на Гриффиндорца. —Инкарцеро! —закричал Рональд и направил волшебную палочку на Эдриана. Тут и началась самая настоящая бойня. Слизеринцы бросились на Гриффиндорцев, а те не собирались терпеть и ответили тем же. Разбитые в кровь руки, сломанные палочки, поникшие голоса. Остановить это могла только сама Макгонагалл или Дамблдор, но сейчас их не было здесь, а бежать и подставлять своих же Гермионе не хотелось, поэтому она решила разобраться с этим самостоятельно. —Локомотор Мортис! —громко выкрикнула Гермиона и взмахнула палочкой. Все замерли и не могли сдвинуться с места, потому что их ноги приклеились друг к другу. Когда злые Слизеринцы немного успокоились и перестали выкрикивать оскорбления, а Гриффиндорцы перестали обращать на это внимание Гермиона тяжело выдохнула и провела по ним усталым взглядом. —Успокоились? —Сука, Грейнджер, я тебе голову откушу, —выкликнул Монтегю и стиснул зубы. —Только попробуй. Я тебе все ноги поломаю, крыса Слизеринская, —буквально выплюнул Поттер. —Заткните свои рты блять, —вмешался Малфой. Он рявкнул это настолько громко, настолько зло, что по телу пробежала целая стая мурашек. —Грейнджер, твою мать, ты не хочешь нас расколдовать? —Без проблем, если пообещаете, что на этом мы мирно разойдёмся и твои, —девушка взглянула на Крэбба и Гойла с отвращением , —Друзья, —выдавила из себя девушка, —Попросят прощения у Джинни. —Ты ещё смеешь ставить какие-то условия? —прошипел он. —Да. Я в отличии от вас в нормальном положении, —хмыкнула кудрявая, заправляя прядь за ухо. Сзади послышался тихий смешок и через пару секунд Слизерин был свободен от этого «проклятия». Обернувшись, они увидели Паркинсон. Неужели? Умеешь же ты появляться тогда, когда тебя не ждали. —Отблагодаришь потом, сладенький, —лукаво прошептала она, проводя пальцем по шее Малфоя, спускаясь ниже до груди. Гермиона также махнула палочкой, освобождая от заклятия своих друзей. Она сделала короткий кивок, как бы извиняясь. Гриффиндорцы ответили тем же, хватаясь за свои мётла и палочки. Точнее за то, что осталось. —Предлагаю объявить ничью и тренироваться через день. —Ничью? Гермиона, ты в своём уме? Мы же разма…—возразил Ричи. —Кого вы там размазали? —недовольно фыркнула Пэнси. —Вашу высокомерную физиономию, —подала голос Кэти. —Прекратить ссоры, —выкрикнула кареглазая.—Слизерин? Гриффиндор? —Я согласен, —буквально выдавил из себя Поттер, сдерживаясь, чтобы не плюнуть кому-нибудь из противоположного факультета в лицо. —Хорошо, —также холодно произнёс Монтегю. —Отлично. Расписание будет повешено перед входом в Главный Зал. Мы с Малфоем, как старосты, составим его вместе, чтобы никому из вас не было обидно и вы не посчитали это несправедливым. —Конечно, —закатил глаза блондин, сдерживаясь от какого-нибудь язвительного комментария. Из-за рта так и хотелось вылететь некоторым словам: «грязнокровка, Гриффиндорская сука, уродка, ботаничка», но он сдержался. Ему надоели эти крики, противные голоса соперников, боль в руке из-за драк. Он просто хотел смыть с себя этот день. Эти прикосновения к лицам Гриффиндорского отродья, их кровь, особенно грязную. Хотелось поскорее забыть этот запах. Запах страха, который Драко впитывал в себя, кормил своего внутреннего демона им. Он просто хотел расслабиться. Тоже самое можно сказать о Гермионе. За сегодня она полностью измоталась. Казалось, что ноги не удержат её и девушка просто не сможет дойти до своей комнаты и завалиться на мягкую, любимую кровать, но её мысли были забиты только одним: «Мерлин, прошу, пусть директор не узнает об этом. Пусть это останется тут, на поле». Да, прилежная ученица, гордость Школы Чародейства и Волшебства, которая всегда докладывала обо всех стычках профессору, хотела просто спокойствия, а если бы эта тема поднялась в Большом Зале, то всех бы наказали-это в лучшем случае, в худшем-исключили. —Малфой, подожди, пожалуйста, —тихо произнесла Гермиона, несясь на ватных ногах к высокому силуэту Слизеринского короля.—Я себя ужасно чувствую. Можешь составить график сам? —Ещё чего? —недовольно фыркнул он. —Но… —Грейнджер. Заткни свой рот. Я за сегодня так устал, что если ты не заткнешься я ударю тебя настолько сильно, что ты даже на ногах нормально стоять не сможешь. —Малф… Тяжёлая и грубая рука блондина крепко схватила девушку за мантию и притянула к себе. Снова этот запах мандарина, переходящего в насыщенные ноты кедра и миндаля. Его губы настолько близко, что со стороны они могли выглядеть, как влюблённая пара, которая жаждет друг-друга. К счастью, это было не так. Его дыхание обжигало мягкую кожу Гриффиндорки. Казалось, что он дракон, который вот-вот выдохнет огромным напором огня и сожжет её полностью, оставив только чёрную пыль. —Я хочу сломать твою руку. Хочу сжать её настолько сильно, насколько это возможно, чтобы слышать хруст ломающихся костей. Хочу, чтобы ты выла от боли и задыхалась из-за собственных слез. Хочу, чтобы ты стояла перед моим властным телом на коленях и молила о пощаде. —Отпусти. Меня. —Нет, Грейнджер. Теперь я никогда тебя не отпущу. Не отпущу до тех пор, пока не буду уверен, что твоё сердце перестало биться. Что больше никогда не услышу твой противный голос, не почувствую твой ужасный запах лаванды, не замечу твои кудрявые, густые космы, не стану замечать твоё уродливое лицо, выделяющее среди толпы, когда твои глаза перестанут смотреть мне в спину с презрением и ненавистью, когда твоя ничем не привлекательная фигура перестанет быть такой хрупкой, что от одного толчка ты разобьёшься, как фарфоровая кукла, когда твоя наглая, Гриффиндорская физиономия перестанет язвить мне. Я хочу, испытать тот кайф, когда тебя нет поблизости, —на одном дыхании выпалил блондин. Он смотрел ей в глаза и видел всю боль, которую доставляли его слова, всю ненависть, которую она испытывала к нему и к его чистокровной крови. Ему нравилось причинять ей боль, касаясь больных тем. Он знал, что девушка ненавидит себя и свою внешность, знал, что она плачет по ночам, виня себя за то, что парни обходят её стороной, даже уродец и придурок Уизли. Не сдерживая себя, слёзы стали стекать с её красных от холода и злости щек, падая на газон, уже мокрый от капель дождя, который с минуты на минуту должен превратиться в ливень. Они стояли напротив друг-друга, пожирая глазами. Маленькие кулаки Гермионы сжались, а пальцы с хрустом напряглись. На лице Малфоя была ухмылка он приблизился ещё на несколько сантиметров к её лицу и оставил мимолётный поцелуй на её сладких губах. «Сладкая вишня»—подумал про себя Драко и облизнул свои губы, оценивая на вкус отличницу Гриффиндора. Пусть ещё больше побесится и разозлится. О да, он знал, что из-за этого она не будет спать всю ночь и опоздает на Зельеварение. Снегг окончательно добьёт её, сняв десяток баллов с Гриффиндора и дело сделано. Маленькая грязнокровная блядь будет путаться в своих раздутиях, причиняя себе моральную боль, плача по ночам, отбрасывая свои книги в стороны и думая только о нём. —Я тебя ненавижу, Малфой, —это единственное и последнее, что она произнесла, прежде чем убежать в свою комнату, громко топая от злости и пытаясь восстановить дыхание из-за горячих слез, которые душили её. Гермиона не хотела показывать свою слабость при Малфое. Это самое худшее, что только могло произойти с ней, не считая тот «поцелуй». Как он посмел так сильно унизить её и пасть в своих же глазах настолько низко?