Фарфоровая кукла или Счастье в итоге доводит до слёз.

Этот год с Грейнджер был прекрасен. Благодаря ей я смог научиться уважать людей, независимо от их денежного положения, крови, внешности, факультета. Она научила меня быть искренним, прежде всего с самим собой. Она открыла во мне новое чувство, от которого замирает сердце и душа. Как же печально, что это продлилось недолго. Пэнси стала каждый день напоминать о должном. Я даже подумывал убить себя, но оставшееся самолюбие и страх были намного сильнее. Одно дело-пожертвовать жизнью ради любимого человека, а другое…не выполнить обещание, подставив не только себя, но и друзей. «Как думаешь, если бы ты сдох…хм… Грейнджер бы дала Седрику? Или…ммм…тому довольно симпатичному брюнету, который глаз с неё не сводит?»—Грустно, что ты до сих пор не можешь смириться с мыслью о том, что я люблю нечистокровную волшебницу. «Если любишь, то почему не подумал о том, что, если умрёшь ты, то и она уйдёт следом? Если человек умер, его нельзя перестать любить. Особенно, если это настоящая любовь. Неужели ты не слышал о трагической судьбе Ромео и Джульетты?»—Краем уха. Ты совершенно прав. Но…как понять, что это то? Мы ещё совсем молоды и глупы… «Хах, это точно не про неё, Драко». —Привет, —заулыбалась темноволосая, мягко дотрагиваясь своей рукой до моей щеки.—Ты уже собрал вещи? —Кхм, да, но мне нужно отлучится, —недовольно фыркнул я, уворачиваясь от её последующих прикосновений. Думаю стоит объясниться перед вами. Я решил поступить, как самый настоящий козел, который сообщит обо всем в последний момент. Прийдется смотреть в эти любимые глаза и нагло врать, пытаясь сдержать слёзы, которые так и хотят вырваться из муссонных глаз. Сердце просто рвётся на куски. Как жаль, что нам приходится терять людей, с которыми хочется просыпаться, и засыпать, крепко обнимая хрупкую фигуру возлюбленной, боясь, что, если ты отпустишь, то она испарится, оставив от себя лишь невидимые осколки, которые будут колоть твоё сердце до конца жизни. «Именно сейчас ты так и поступаешь, Драко. Хочешь полностью разбить эту маленькую куклу, оставив в месте, где все напоминает о тебе. Она будет бродить по тем местам, где вы…когда-то были вместе, где ты испортил её жизнь» —Привет. Я уже успела соскучиться, —она мило улыбнулась, вытягивая руки для объятий, но я просто стоял. Просто стоял, исследуя каждую частичку её лица, которое уже успел выучить вдоль и поперёк. «Боишься забыть её?»-Очень. Я не знаю, что будет дальше. Я очень боюсь, что у меня ничего не выйдет. Боюсь, что больше никогда не смогу увидеть эти карие глаза, которые на свету становятся огненными, как и при злости. Эти карие глаза, которые при виде меня становятся молочным шоколадом. Таким сладким и любимым… Боюсь, что больше никогда не смогу дотронуться до этих густых волос, наматывая кудрявый локон на палец. Боюсь, что больше никогда не смогу вдохнуть этот восхитительный запах, которым сам успел пропитаться. Время сотрёт его. Сотрёт все. Всё. Кроме вкуса этих пухлых губ. Вишнёвых губ. —Гермиона, нужно поговорить. Пожалуйста, просто выслушай…—слова давались с огромным трудом, будто какой-то ком застрял в горле, перекрывая дыхание. Соберись, тряпка.—Мне нужно уехать. Навсегда. После того, как с матери сняли все обвинения она настояла на том, чтобы мы покинули магический мир. Слишком много боли и страдания тут. —Но… А я?.. —Я тебя не бросаю, не кидаю, не изменяю. Просто оставляю, надеясь на то, что без меня ты будешь намного счастливее, —я нервно сглотнул, —Трудно расставаться с человеком, которого любишь, которого будешь любить всегда. —Тогда зачем… Просто останься, Драко! —закричала Гриффиндорка, крепко сжимая мою мантию. В её глазах была мольба. —Ты не понимаешь, Гермиона… Я не могу. —Не бывает такого. Ты просто не хочешь. —Не говори глупостей! Я безумно хочу, но… —Но! —засмеялась она, вытирая слёзы со своих щёк, —Порой ты встречаешь человека, который становится для тебя всем. Ты позволяешь ему быть самым близким. Самым дорогим, что у тебя когда-либо было, а он просто уходит. «Я тебя не кидаю, не изменяю», —девушка ударила меня в грудь.—Урод! —Гермиона… —Нет. Хватит. Либо уходи навсегда, либо останься. Останься со мной, позабыв обо всех проблемах. Я тебя очень сильно люблю. Я не смогу… Я умру… —Прекрати, —снова этот ледяной тон, который пропал на целый год. С возвращением, сукин сын. —Думаешь мне сейчас легко? Поднимая шум, ты только усугубляешь все. Знаешь, что сейчас творится в моей груди? —я уже не сдерживался и кричал на неё, грубо хватая за запястье, прижимая маленькую ладонь к себе, чтобы она почувствовала мое сердце, которое так и просилось вырваться из груди. —Пойми же ты, что, если мы не можем быть вместе, не значит, что я не люблю тебя, что я никогда тебя не любил, что я сам хочу этого. Нет, Грейнджер. —Но… —Ты прекрасная девушка: красивая, умная, нежная, добрая, веселая. В одно прекрасное утро ты проснёшься и поймёшь, что все закончилось, что жизнь прекрасна! —-Хах, прекрасно, —перебила она, —Ты думаешь я смогу забыть все? Может применишь ещё Обливиэйт? —Нет, милая, —слабо прохрипел я, делая шаг вперёд. Мягким движением я дотронулся до её подбородка, приподнимая его вверх. Так, чтобы она смотрела на меня. Смотрела в мои глаза, на мое лицо. —Я не хочу, чтобы ты забыла это. Я не хочу, чтобы ты забыла меня. Я лишь хочу, чтобы ты забыла боль, которую причинил тебе я. —Я. Тебя. Очень. Сильно. Люблю, —кудрявая выдавила из себя улыбку, притягивая меня за шею к своим губам. Холодок скользнул вдруг по спине, заставляя вздрогнуть от понимания, что твоё сердце превратилось в камень. Прощальные поцелуи однозначно теряют теплоту и страсть. Время просто остановилось для нас двоих, дав распробовать соленые слёзы друг-друга. Мы оба надеялись, что этот поцелуй никогда не закончится, но приходит момент, когда нужно уйти. Просто уйти, не оглядываясь назад. Мой силуэт просто отдалялся в тень, а эти карие глаза продолжали смотреть мне в спину, надеясь, что это глупая шутка. Надеясь, что я вернусь, покрывая её тело горячими поцелуями. Начну кружить её хрупкую фигуру и радостно смеяться, крича, что никогда не брошу её. Крича, что мы всегда будем вместе. Ох, милая, прошу, прости. Я снова все испортил.