Осколки

      Перед глазами поплыли черные круги, голова кружилась и сбивала Омера с ног. Но молодой человек, казалось, целую вечность стоит перед красной дверью, не решаясь войти внутрь. Он настоял на том, чтобы Синан привез его сюда. Всю дорогу до Стамбула Омер убеждал себя, настраивал и заставлял прийти сюда и встретиться лицом к лицу со своим прошлым. И вот он здесь, нужно всего лишь протянуть руку, чтобы открыть дверь и войти внутрь.       Но он не мог. Ключи, которые он вытащил из «секретного хранилища» и сейчас сжимал в руке, казалось, прожигали ладонь насквозь. Он с трудом разжал пальцы и посмотрела на свою руку - в центре ладони красовался багровый след в виде ключа.       Непослушными, затекшими пальцами он вставил ключ в замок и два раза прокрутил. Замок щелкнул, дверь поддалась, приоткрылась и задержав дыхание, как перед прыжком в воду, молодой человек сделал шаг внутрь.       В доме было темно, едва можно было различить силуэты предметов. Привычным движением он щелкнул выключатель и нижний этаж озарился ярким светом. Омер прошелся взглядом по комнате, задержавшись на минуту на картине с синим человеком, с ужасом, наблюдавшим за ним. Сейчас и Омеру казался он чудовищем, не спускающим с него глаз, видящим его насквозь. Он перевел взгляд на диван и вспомнил, как в ту ночь Дефне сидела на этом диване, подтянув ноги к груди и тряслась от напряжения. Каким умоляющим взглядом она посмотрела на него, как просила выслушать ее, но он оставил девушку внизу и спрятался у себя в спальне.       Сейчас он точно мог признаться себе, что струсил тогда. Слишком испугался, слишком растерялся. Единственный человек, которому он безмерно верил, безгранично доверял предал его. Как будто скорый поезд проехался по нему и умчался, оставив Омера наедине с сомнениями. Если эта история одна большая ложь, то тогда что правда? Есть ли в ней хоть слово правды? Как жить дальше, не веря человеку, которому ты на ладонь положил свое сердце, свою душу, свою гордость? Как? Омер этого не мог понять, он не мог поверить, что все сказанное молодой женой - правда. Поэтому предпочел сбежать, куда глаза глядят, куда ноги унесут, главное подальше от предавшей его женщины, которую он любил больше всего на свете и рядом с которой хотел прожить всю жизнь.       Омер присел на диван, уставившись на маленький столик, на котором сиротливо лежал один билет Стамбул-Рим и два кольца, одно побольше, второе поменьше. Значит Дефне тоже в тот же вечер сняла кольцо и оставила здесь. Он взял билет и, покрутив его в руках, разорвал на мелкие кусочки, сожалея о том, что не поступил в тот вечер точно так же и со своим билетом. Как бы все было проще, если бы он тогда порвал билет, наорал на Дефне, разгромил весь дом, выгнал ее на улицу. А утром… Утром он бы поехал к ней, поговорил, выслушал извинения, сам извинился бы и вернулся домой вместе с женой. Почему тогда ему даже в голову не пришло, что можно сделать так, а не бежать… Бежать ото всех, бежать от себя…       Аккуратно сложив разорванный билет рядом с кольцами, Омер встал и отяжелевшими ногами, неуверенно ступая направился наверх, в спальню. Дверь спальни была приоткрыта, как будто ждала его. Войдя в комнату Омер застыл. Царивший вокруг разгром напомнил ему, как поспешно он собирал вещи, как хлопал дверцами шкафов и ящиками комода, запихивал вещи в дорожную сумку. Воспоминания той ночи накрыли его с головой, сердце тяжело стучало, молодой человек пытался схватить ртом хоть немного воздуха, чтобы вздохнуть, но его не было. Плотно закрытые окна не пропускали ни единого глоточка.       Омер стоял посередине разгромленной комнаты, конвульсивно хватая ртом воздух, совсем как рыба, выброшенная на берег. Он подбежал к окну и попробовал открыть его, но ручка не поддавалась. Омер ощутил приступ настоящего, животного страха. Паника охватила им, мешая двигаться и думать. Он сейчас задохнется, умрет прямо здесь, в совсем доме. Но его пугала не смерть, он не хотел уходить из мира, в котором живет Дефне, не попросив у нее прощения.       В панике он стал озираться вокруг, наткнулся взглядом на комод с выдвинутыми ящиками и схватив один, размахнувшись, опустил на стекло. В лицо ударил прохладный воздух, осколки посыпались на него, но он не стал отворачиваться. Пусть летят, пусть вонзаются, пусть ранят. Все равно душевная боль острее, сильнее и глубже. Все равно он уже давно не чувствует физическую боль. Но, как назло, ни один осколок не достиг цели, все пролетели мимо. Омер высунул голову в окно и, зажмурился, жадно глотая воздух, подставляя лицо ветру и мелкому дождю, иголками вонзающему капли в кожу.       Почувствовав себя лучше, Омер повернулся и еще раз оглядел комнату. Его взгляд наткнулся на белую полоску, которая стелилась по полу от ванны до кровати. Видимо Дефне не заметила как уронила фату. Он наклонился и подобрал ее, намотал на руку и не разуваясь, прямо в обуви, лег на кровать. Подтянув колени к груди, он подложил руку под голову и закрыл глаза.       Наверно Дефне было очень больно, когда она увидела все это, когда осталась здесь одна. Омер задрожал, то ли от холода, то ли от нервов. Холодный ветер задувал в разбитое окно, зачерпывая капли дождя и сердито кидая их на молодого человека, смиренно принимающего любое наказание, не возражая, не протестуя. Он это заслужил.              - О-мееер... Почему ты оставил окно открытым? Простудишься, сынок, заболеешь – голос мамы звучал издалека, звонко, жизнерадостно.       - Ничего мама, я и так болею.       - Что случилось с моим сыночком? – мама присела рядом, пытаясь заглянуть ему в лицо, но он не давался, отворачивался.       - Болит, мама… Очень болит… Пусть не болит, пожалуйста…       - Единственный мой, ты поранился? Дай посмотрю, - ласково уговаривала мама.       - Не нужно, мама, оставь.       - Ну как же я помогу тебе, если ты меня не подпускаешь к себе? Разве такое возможно?       - Мама, мне никто не поможет…       - А разве ты просил помощи? Или принял ее хоть раз?       - Не просил, мама. Мне некого просить...       - Попроси у того, кто ранил тебя, Омер. Люди иногда ранят не нарочно. Они рады бы загладить свою вину и прийти на помощь. Позволь, сынок...       - Нет никого, мама. Никого нет.       -Ну как знаешь! Упрямец! – мама встала и повернулась к нему спиной. Омер испугался, что она сейчас уйдет, вскочил и схватил ее за руку.       - Ты на меня злишься?       - Разве я могу разозлиться на своего красивого принца? – мама заглянула в лицо, поцеловала глаза, щеки…              - Мама – простонал Омер, понимая, что уже проснулся. – Мама, я не смог стать прекрасным принцем, прости…       Омер уже не удивлялся, мама снилась ему часто. Как хорошо было чувствовать ее ласковые руки на своем лице, как спокойно и уютно было рядом с ней. Омер всегда знал, что это сон, но старался продлить его как можно дольше. Задавал множество вопросов маме, но та всегда угадывала его хитрости и поцеловав на прощание исчезла также внезапно, как и появлялась.       Молодой человек взглянул на часы, он спал всего несколько минут, но как будто выспался, набрался сил. Спустившись вниз, он положил фату на столик и подцепив пальцем оба кольца, зажал их в кулаке. Он был прав, приехав сюда. Нужно было давно встретиться со своими страхами. Теперь он знал, как дальше жить.                     Омер проснулся рано несмотря на то, что спал всего несколько часов. Приехав вчера вечером сюда, он так и не увиделся с дедом, поэтому сейчас спешил, чтобы поговорить с ним за завтраком.       - Доброе утро, – Омер не знал, как себя вести с дедом. Он отвык от него, отвык с самого детства. Поэтому сейчас, понимая, что это единственный его близкий человек, все равно не понимал, кто он и какое место занимает в его жизни.       - Брось, не напрягайся – дедушка махнул рукой, приглашая его за стол. – Я надеюсь, придет время, когда твои действия будут продиктованы твоим сердцем и тебе не придется задумываться, над тем, что сказать и что сделать.       - Извини – Омер опустился на соседний стул.       - Добро пожаловать домой – дед смотрел на внука с искренней и безграничной любовью в глазах. Однако, понимал, что Омер еще не готов к проявлению чувств, поэтому держался отстраненно. Старика радовало уже то, что внук принял его приглашение и приехал вчера сюда, а не поехал в гостиницу или еще куда-нибудь. Возможно, со временем Омер привыкнет к нему и примет его.       - Тебя не удивляет, что я здесь? – Омер смотрел на деда настороженно, изучая его.       - Нет, почему меня это должно удивлять. Это твой дом и всегда им был.       - Даже когда ты выгнал нас из этого дома?       - Омер, в детстве все деревья кажутся большими. Никто тебя не выгонял отсюда. Твой отец был такой же гордец, как и ты. Хвала Аллаху ты оказался умнее его, смог вовремя победить свое эго. А он не смог.       - То есть хочешь сказать, что мой отец виноват во всем?       - Не бывает одного виновного, я с себя ответственность не снимаю, - дедушка приступил к завтраку, не проронив больше ни слова. Омер пил черный кофе и мечтал о глотке чего-нибудь покрепче.       - Я у тебя остановлюсь на пару дней, если ты не против. Приведу дом в порядок и перееду.       - Тебя отсюда никто не гонит. Пока я жив – это и твой дом тоже, можешь жить здесь сколько захочешь. После моей смерти все чем я владею останется твоей жене.       Омер вздрогнул, резко повернулся к деду и чуть не пролил на себя горячий кофе.       - Что ты так на меня смотришь? Мне все равно в какие игры вы играете. Вы стали мужем и женой перед всевышним и людьми и никакие ваши бумажки не смогут этого изменить. А если ты удивился, что я оставил все Дефне, то что уж поделать. Такое решение я принял.       - Правильно сделал – Омер взял себя в руки. Сколько раз во сне он сам называл ее так, жена. Сколько раз мечтал о том, как называет так Дефне, а та смеется и бежит к нему, раскрыв объятия. Очень много раз... Но услышать это из уст другого человека было неожиданно приятно, настолько приятно, что дыхание перехватило.       - То есть тебе все равно, что все твои деньги достались ей?       - Достойнее наследника ты не смог бы найти.       - С каких это пор для тебя деньги не имеют значение? – удивился дед.       - А что, когда-то было по-другому?       - Я не знаю, тебе видней. Ты не смог простить девочке двести тысяч лир, я подумал, что для тебя они важнее людей.       - Я так понимаю, мирного соседства у нас не получится... – Омер поднялся, но дед даже бровью не повел.       - Сядь! – приказал он. – Я два дня назад говорил Дефне о том, что она ребенок и не выросла еще. Теперь я вижу, что вы оба дети, поэтому и брак ваш распался.       - Не тебе судить о чужой жизни – Омер все-таки сел.       - Знаешь, сынок – дедушка посмотрел на внука прямо в глаза, - я устал чувствовать себя виноватым перед тобой. Если ты лучше меня, то докажи это. Если ты такой же как я, тогда сиди и помалкивай. Не нужно больше упрекать меня в упрямстве и своенравии. Ты это право потерял тогда, когда бросил бедную девочку умирать одну.       - Мне тоже было нелегко – Омеру стало обидно оттого, что дедушка жалеет ее, а не его.       - От чего было нелегко? От алкоголя, от наркотиков или от женщин?       - Ну если ты столько знаешь, то должен и то знать, что я не имел никакого отношения к наркотикам.       - Ты два раза оказался в полиции с людьми, которые имели отношение к наркотикам. Значит и ты имел!       Омер замолчал. Он знал, что неправ, знал, что ему нечем гордиться. Он выбрал для себя недостойную жизнь в Италии. К чему тогда спорить с дедом, если тот прав. Да и потом, он приехал сюда не для того, чтобы снова со всеми ругаться. У него есть цель и ничто не должно помешать ему добиться этой цели.       - Хорошо, что тебе хватает мозгов не спорить. Я рад, что ты не потерял там последние мозги.       - Я тоже рад – буркнул Омер и взял бутерброд, который дедушка, как в детстве, положил ему на тарелку.       Дед смотрел на своего большого мальчика и видел в нем того маленького Омера, который упрямился и по любому поводу любил поспорить с ним. Господин Хулюси понимал, что сейчас его внуку не сочувствие нужно и не жалость. Ему нужен холодный душ из правды, чтобы пришел в себя, чтобы встал снова на свой путь и не сбивался больше. Больше всего старик жалел о том, что потерял столько времени, но увы, сил справиться с тем Омером у него не было.       - Что собираешься делать?       - Поеду в офис.       - В таком виде?       - Что не так с моим видом?       - Омер, вон там висит большое зеркало, подойди и посмотри. Только честно смотри, не закрывай глаз.       - Ты все утро называешь меня трусом, с чего бы это? – возмутился внук.       - Ладно, на сегодня достаточно любезностей. – Дед вышел из-за стола – Я рад, что ты уважил меня и решил остановиться здесь. Перед смертью и это смог увидеть.       Омер молча кивнул. Конечно, ни за что на свете он не признается в том, что он тоже рад оказаться здесь.       - Говоришь, я плохо выгляжу?       - Ужасно – посмеиваясь, дедушка пошел к себе в комнату. Омер посидел еще какое-то время, а затем позвонил Синану.              Через два часа Омер сидел в кабинете друга, пытаясь вникнуть в то, что тот говорил.       - Я не давал тебе согласие быть номинальным партнером – упрямо твердил он.       - Омер, пойми! Будет еще хуже, ситуация совсем выйдет из-под контроля.       - Синан, тема закрыта! Я вернулся не фиктивно, не на бумаге. Я вернулся в реальности, сижу здесь перед тобой.       - Если ты на самом деле вернешься в компанию, Дефне уйдет.       - Почему? Чем я ей мешаю? – Омер кривил душой, он сопротивлялся, он цеплялся за соломинку, как утопающий, потерявший надежду на спасение.       - Потому, что она не захочет с тобой работать. Потому, что это было ее условием, когда она согласилась стать моим партнером.       - Тогда пусть уходит – упрямился молодой человек       - Ты на самом деле этого не хочешь? Ты не можешь быть настолько жестоким и эгоистичным, чтобы так с ней поступить!       - Синан, я сказал, что я буду здесь работать. Если у кого-то есть в связи с этим проблемы, пусть поговорит со мной.       - Я понял, чего ты добиваешься. Только зачем?       Омер не ответил, подмигнул другу и вышел из кабинета.       - Дерья, где твоя начальница? Узнай у нее, когда она сможет меня принять.              Синан покачал головой, набирая номер Дефне. Похоже на то, что Омер не шутит и настроен очень серьезно.       - Алло?       - Дефне, вы в студии?       - Да, Синан. Если я не прибью его в ближайшее время, то к четырем мы вернемся.       - Омер здесь, - вот так сразу, как будто это обычное дело сообщил Синан. Дефне молчала, поэтому он продолжил – похоже у нас намечается большая проблема.       - Он хочет вернуться в компанию? – голос девушки звенел от сдерживаемой злости.       - Да. Видимо я один был к этому не готов - проворчал Синан.       - Синан, этого и следовало ожидать. Правда я не думала, что он сразу начнет требовать для себя место.       - Что будем делать?       - Подумаем… - Дефне отключилась. Синан посмотрел на трубку, отложил ее и сложив руки на столе, уронил на них голову. Он устал... Вымотался...              Дефнеприехала, как и обещала к вечеру, надеясь, что в офисе уже нет Омера. Она не хотела с ним встречаться, не сегодня. Ей нужно время, чтобы подготовиться, чтобы настроиться. Однако, видимо судьбе было угодно, чтобы Дефне и Омер встретились именно сегодня.       Распахнув двери своего кабинета, девушка на мгновение застыла на пороге, но затем взяла себя в руки и шагнула навстречу поднявшимся с кресел мужчин. Синан и Омер ждали ее в засаде.       - Синан, это разговор нельзя было перенести на другой день? Я и так сегодня весь день с Кораем провела, голова кругом идет. – Дефне старалась не смотреть в сторону посетителей, но в то же время не хотела, чтобы это выглядело неестественно. Поэтому она подняла глаза, скользнула взглядом по застывшей фигуре Омера и остановила его на Синане.       - Омер настоял – коротко оправдался Синан и сел обратно в кресло. Омер так и остался стоять, пока Дефне не махнула рукой в его сторону:       - Присаживайся. – Вот так просто, одно слово и Омер увидел то, чего боялся больше всего на свете. Безразличие. Ей было все равно, с кем разговаривать. Где-то внутри, в районе солнечного сплетения Омер почувствовал противную дрожь, а потом холод, который сковывал все тело изнутри. Он ей безразличен.       - Ну хорошо, если хочешь постоять, то стой. Только говори быстрее, у меня еще куча работы.       - Для начала, здравствуй – Омер опустился в кресле не веря, отказываясь верить ей. Он посмотрел на Синана, который сидел как ни в чем не бывало, как будто то что сейчас происходило между ним и Дефне было естественным.       Дефне подняла на него глаза и переведя взгляд на Синана скептически приподняла брови:       - Мы об этом будем говорить? Синан, я сейчас оставлю вас на пару минут, ты объясни, пожалуйста, своему другу что к чему.       - Куда ты? – Синан затравленно посмотрел на Дефне, но выдавать ее не стал.       - Мне нужно заглянуть к дизайнерам, я быстро вернусь.       Дефне вышла из кабинета, прикрыла дверь и выдохнула. Это оказалось сложнее, чем она себе представляла. Еле добежав до туалетной комнаты, ее вывернуло наизнанку. Руки дрожали, голова раскалывалась, а желудок сокращался, пытаясь вытолкнуть наружу все свое содержимое, но не находил ничего. Сегодня Дефне не смогла проглотить даже глоток воды, как будто кто-то сдавил ей горло. Она глубоко задышала, пытаясь успокоить разбушевавшийся желудок. Открыв холодную воду, она еле поборола в себе желание засунуть под кран голову. Зачерпнув в ладони воду, она поднесла к лицу, но потом подумала и развела руки, давая воде стечь в умывальник. Приложила влажные ладони к щекам и, постояв еще пару минут, вернулась в кабинет.       Омера в кабинете не было, Синан сидел один.       - Что случилось? – удивленно спросила она, указывая пальцем на пустое место.       - Не знаю, не стал ничего объяснять. Просто взял и ушел.       - Ну это как раз не удивительно. Он только и умеет, что сбегать.       Синан посмотрел на Дефне, покачал головой. Что ему сделать с этими двумя? Он-то прекрасно понимал, чего стоило Дефне ее хладнокровие и безразличие и почему Омер молча сорвался и убежал. Только вот как ему, Синану, выжить между двух огней? Как не сгореть, не сойти с ума?                     Омер шагал, не разбирая дороги. Как такое может быть? Как человек, который почти год назад клялся в своей любви, умолял его не уходить сейчас смотрит на него, как на незнакомого. Он был готов, он осознавал, что будет сложно снова вернуть доверие Дефне настолько, чтобы уверить ее в своей любви, которая за этот год не исчезла, никуда не делась. Она мучила Омера каждый день, каждый час, каждую минуту. Она давила, душила, колола, терзала. Он выжил благодаря этой любви, благодаря этой боли. А она, получается переболела?       Если бы она смотрела на него с презрением, он был бы счастлив. Также, как если бы она смотрела на него с любовью. Только вот она посмотрела безразлично, в ее взгляде не было ни любви, ни обиды. Там было пусто!