***
Брюс вновь меняет костюм Бэтмена на костюм бизнесмена, обживается в поместье Уэйнов с Дианой. Теперь они видятся всё реже и реже, но при каждой редкой встрече Кларк замечает, что рукопожатие Брюса уже не так крепко, походка теряет свою решительность. У Альфреда всё больше и больше трясутся руки, и теперь на блюдцах всегда крошечные капельки пролитой жидкости. Взгляд Дианы всё задумчивее и задумчивее, и Кларк опять отчётливо чувствует: что-то меняется…***
Марта кашляет всё чаще и чаще, чувствует себя слабее и слабее с каждым днём. Обследования врача и рентгеновское зрение Супермена не выявляют никаких болезней, но Кларк понимает, диагноз один: старость. Его мама стареет и, в отличие от Брюса и Лоис, все эти изменения протекают гораздо быстрее, не оставляя ему времени свыкнуться с ними. Когда-нибудь Марта сделает последний вздох, и её сердце остановится. Её похоронят рядом с его отцом, и тогда, плача у родительских могил, он почувствует себя очень одиноким в этом чужом для него мире.***
Он торопится со свадьбой. Лоис смеётся, недоумевает, к чему вся эта спешка, улыбается, говорит, что у них ещё вся жизнь впереди. Кларк глупо кивает в ответ, соглашается, но подготовку не прекращает. Он-то знает, что вся жизнь впереди лишь у Лоис. У него же вся бесконечность… Они женятся на ферме Кентов в окружении друзей и близких. Марта Кент вытирает слёзы радости, сжимает в руках уже мокрый платочек, обнимает то Лоис, то самого Кларка. Брюс сдержанно пожимает ему руку, Барри от волнения уничтожает весь запас еды, а Аквамен весь запас немногочисленного алкоголя под недовольные взгляды своей рыжеволосой спутницы. Виктор не задерживается долго на свадьбе, ему всё ещё больно смотреть на то, чего он, по его мнению, лишен навсегда. Но Кларк не обижается: он всё понимает. Альфред поздравляет молодожёнов, желает им долгой и счастливой жизни. Кент благодарит дворецкого, но он всё ещё помнит: жизнь будет только у Лоис, у него же только бесконечность. Она будет стареть, чудесные медные волосы сначала превратятся в благородное золото — Лоис их не будет красить, в этом он абсолютно уверен, — а потом и в седину. Морщин с каждым годом будет становиться всё больше и больше, она перестанет надевать обтягивающие рубашки и платья, будет носить всё элегантное, но сдержанное и консервативное. Придёт время, и она будет стыдиться того, что стоит с ним, будет находить оправдания, чтобы не выходить из дома вместе. Ей будет казаться, что это неправильно, что она теперь выглядит, как его мама. Будет убеждать Кларка бросить её, найти себе кого-то помоложе. Кларк быстро убедит её в глупости подобных высказываний, сожмёт в стальных объятиях, выбьет надоедливые мысли из чужой головы поцелуем. Он будет с ней до самого конца, и единственное, что заставит их расстаться, будет её смерть. Однажды он будет стоять на её могиле, сжимать кулаки в отчаянии и бессмысленной злобе. После похорон он полетит в свою Крепость Одиночества, и СМИ сообщат о разрушительных изменениях в Арктике. И когда это произойдёт, он будет очень одиноким в этом чужом для него мире.***
Лекс Лютор всё так же порывист, безумен и гениален. И несмотря на все те беспорядки, что он оставляет после себя, несмотря на столько разрушенных судеб и отнятых жизней в попытке убить Супермена, Кларк не находит в себе сил признать, что в глубине души он рад, что хоть кто-то не меняется в его привычном мире. Ещё пару лет и, возможно, ему придётся всё меньше и меньше сталкиваться с «Лекскорп». Лекс постареет, и нет, он не бросит свою безумную идею убить его, но все планы потеряют свою масштабность и безумие, приобретут характер осторожной гениальности, станут более продуманными, менее частыми, а после — и вовсе перестанут появляться. Когда-нибудь Кларк придёт на роскошную могилу и оставит одинокий цветок на холодном камне. И когда это произойдёт, Кларк станет окончательно одиноким в этом чужом для него мире. Лютор бы оценил эту иронию.***
Лоис кладёт его руки на свой живот, на фоне её хрупкого тела, они выглядят как медвежьи лапы. Она прижимает их сильнее и ничего не говорит, лишь улыбается, потому что знает — он почувствует. И он чувствует: где-то глубоко в чужом чреве зарождается жизнь. Слабая, непрочная, уязвимая, но всё же жизнь. И Кларка сшибает холодный пот: с одной стороны он рад, он ужасно рад, но с другой стороны он знает — беременность и роды сильно изнашивают организм, и без того короткая, по его мнению, жизнь Лоис станет короче. Он смущён, он не знает, что сказать, но Лоис всё понимает. Она гладит его по голове, пока он утыкается в чужую шею, пропускает волосы сквозь пальцы и повторяет, что всё будет хорошо. И Кларку хочется ей верить. И когда он впервые слышит сердцебиение своего ребёнка, которое раздаётся глубокой ночью, он лишь сильнее прижимает к себе сонную Лоис, кладёт руки на тёплый живот, и впервые в голове проходит мысль, что он был не прав. У них с Лоис и вправду впереди вся жизнь. А после впереди вся жизнь их сына, а потом и его детей, и их детей. А у него целая бесконечность, чтобы защищать их. Кларк целует жену в макушку и засыпает под сердцебиение уже двух любимых сердец.