***
Леша настораживается, когда видит очередное "Аня". Этих самых Ань было уже великое множество и, несомненно, они будут ещё, но именно сейчас, когда у Миши появилась новая секретарша с таким именем... Это кажется чем-то странным, хоть и может быть простым совпадением. Но из головы не идёт любвеобильность друга и коллеги, Славы. Тот регулярно хвастает своими любовными похождениями и весьма популярен среди девушек как минимум на радиостанции. Лёша отгоняет назойливую мысль и пытается унять стучащее слишком сильно сердце. Леше и самому нравится Слава, очень нравится, но он об этом не заикается даже в мыслях. Какой смысл, если объект его симпатии законченный гетеро?***
Все подозрения Леши оказываются правдой. Опасения подтверждаются, когда под ключицей проявляется имя "Нонна". Редкое, просто так не встретишь. Пазл окончательно складывается. Постоянно меняющиеся женщины, не распространенное имя на теле самого Леши, у которого - какое совпадение - есть коллега-бабник и коллега с тем самым редким именем. Лишними доказательствами служат довольная улыбка Славы и его несколько напряженное общение с Нонной, решившей, видимо, прибегнуть к игнору на следующее утро. Лёша в тот день отпрашивается с работы, впервые, наверное, и Миша отпускает его без вопросов - Лёша слишком бледен и откровенно больной на вид. Дома Лёша забивается в угол и даёт волю слезам: он всё-таки нашёл соулмейта, но счастья ему это, ожидаемо, не принесло. Лёша рыдает - истерично, громко, практически задыхаясь от слез. Та самая родственная душа, которая должна, по идее, приносить радость и покой, в его случае просто портит ему жизнь. Лёша не мог быть со Славой, по многим причинам, но и с кем-то ещё тоже. И совесть не позволяла, и внешний вид. На следующий день Лёша приходит на работу, решительно настроенный на радикальные действия. Он одной рукой отодвигает Аню, попытавшуюся преградить ему путь, другой распахивает дверь в кабинет босса. Он врывается в помещение, отрывая директора от очередного телефонного разговора с матерью, пытающейся убедить Мишу в том, что он болен всеми болезнями сразу, и что ему необходимо немедленно от них лечиться. Миша выглядит даже обрадованным, ведь у появился повод закончить, наконец, надоевший разговор. Впрочем, облегчение быстро исчезает с его лица когда он видит всколоченного и нервного Алексея. Бледный, с опухшими и красными после бессонной ночи глазами, слегка шатающийся, Лёша швыряет на стол директора лист бумаги. - Это что, Лёш? - Заявление об увольнении. По собственному, естественно. - Непривычно тихий голос звучал хрипло и с каким-то надрывом. - Лёша, что случилось? Что-то дома, с семьёй? - Я с ними не общаюсь, ты же знаешь. - Предложили более выгодное место, что ли? - Миша поморщился. - Я могу тебе зарплату повысить, в принципе, если в этом дело. - Нет, тоже не то. - Тогда что такое? С коллективом что-то? Леша не ответил, но нервно дернувшиеся плечи и сжатые кулаки красноречиво говорили за него. - Так. - Миша окинул своего диджея суровым взглядом - Рассказывай. Только сядь, ради бога, на тебя смотреть страшно. Ещё упадешь в обморок... Леша медленно опустился на стул. Опущенные вниз глаза поблескивали, выдавая все ещё не кончившиеся слезы. - Мой... Я нашёл соулмейта. Он... - Лёша судорожно вздохнул. - Это Слава, в общем. Повисла тишина. Миша переваривал полученную информацию, а Лёша собирался с мыслями. - И давно ты об этом знаешь? - Догадывался Почти всегда. - Лёша расстегнул верхние пуговицы рубашки, до этого наглухо застегнутые, оголяя ключицы. Глаза Миши расширились, когда он увидел знакомое имя. - Но вчера убедился окончательно. - Ему говорить будешь? - А смысл? - Лёша вытер выступившие на глаза злые слезы. - Он же от этого бабником быть не перестанет и в голубые не заделается. И в меня, тем более, по мановению волшебной палочки не влюбится! На Алексея потихоньку надвигалась кое-как сдерживаемая до этого истерика. Всхлипывая, он продолжил: - Эти имена... Ты понимаешь, у меня одно пятно сплошное на теле, мне раздеваться страшно! Я на себя просто смотреть боюсь. А этот... Ему же все равно, у него каждый день бабы новые, он не изменится, если я скажу ему. - Лёша уже просто рыдал. Миша налил ему воды, достал откуда-то из недр стола бутылек с валерьянкой. Протянул стакан с уже разбавленной жидкостью Леше. Тот выпил и всхлипывая продолжил. - Я, наверное, просто уйду. Так будет лучше. - Кому лучше? Ты же понимаешь, что это не выход? Имена все равно будут появляться с той же регулярностью, а ты потеряешь любимую, хочется верить, работу и друзей. Уверен, что хочешь этого? - Нет. Но так, как сейчас, я тоже не могу. - Значит так. - Миша встал из-за стола. - Ты сейчас плачешь в свое удовольствие, успокаиваешься, а потом дуешь домой напрямую, никуда не сворачивая. Хотя, - Козырев с сомнением оглядел осунувшегося диджея. - Я тебя сам отвезу. Ты меня очень напрягаешь своим состоянием сейчас. - Ты что, думаешь, что я с моста сброшусь или под машину кинусь? - Я очень надеюсь, что нет, но лучше проконтролирую. Ты мне мне очень сейчас не нравишься, Лёш. В итоге Лёша провел оставшуюся неделю дома, пытаясь прийти в себя. Мише удалось отговорить его от увольнения, хоть это и было очень тяжело сделать. Лёша, пытаясь сбежать от проблем, пер напролом, не думая о последствиях, и остановить его было сложной задачей, с которой Миша, в конце концов, всё-таки справился. Лёша более менее успокоился, смирился со своим положением и стал жить как раньше.***
Леша только-только вышел из аэропорта, когда ему позвонила Аня и сообщила, что они едут куда-то всем составом. Лёша, чертыхаясь, полетел домой на всех порах - скачивать доступную информацию о Поволжье. Знать бы ещё зачем... Чёрт возьми, лучше бы не знал. Послал бы всех нахер и отсиделся дома последние три дня отпуска. Миша, конечно, грозил увольнением за неявку на пароход, но вряд ли бы он уволил одного из лучших своих сотрудников. Долго бы капал на мозги, читал нотации про ответственность и необходимость помогать товарищам в трудную минуту, но этим бы дело и ограничилось. А Лёша бы на пару с Димой вёл все эфиры на протяжении тех двух недель, что отсутствовала остальная команда, слушал бы привычные шутки про ориентацию и наслаждался жизнью. На корабле он первым делом закатил истерику первым попавшимся на глаза людям. - Саша, а вот сейчас ты мне можешь объяснить, почему я должен был с пяти утра скачивать из интернета всё о Среднем Поволжье? - И заметив удивленный взгляд, пояснил. - Костюм. Летний. - Что? Так, я занят. Я всем всё расскажу позже. - Саша пробежал мимо по лестнице, больше не обращая внимания на взвинченного диджея. - Он занят! А мне несложно встать в пять утра, притом, что я приехал из Туниса в двенадцать часов ночи, и уехать неизвестно куда на две недели? - И уже стоящей рядом Ане. - Костюм. Что ты хочешь? - Распишись. - Да, я между прочим, на радио работаю, а не в военной организации. Что? - Ключ. - Совершенно невозмутимо ответила девушка, протягивая ему нужный номер. Только добравшись до каюты, попутно выслушав, наверное, штук сто шуток про свою одежду, Лёша наконец понял, в каком безвыходном положении оказался: он не успевал вообще ничего и ему пришлось взять с собой тот же чемодан, с которым он вернулся из Туниса, наполнение которого состояло, в основном, из шорт и футболок. Носить такую одежду в других странах было проще, чем дома, где даже летом Лёша парился в джинсах и рубашках с длинным рукавом. Слишком велик был риск попасться на глаза знакомым, ненароком раскрыть свой секрет. И вот теперь ему предстояло провести неделю на корабле, откуда не сбежать, в шмотках, предназначенных для отдыха, подходящих по погоде, но не к душевному состоянию Леши. Оставалось лишь надеяться, что дальше шуточек о "костюмчике" дело не зайдет, и никто не заметит того количества имён, что покрывают его тело. Некоторые из них выходили на предплечья и бедра, но это было мелочью в сравнении с основной массой, находящейся на животе, груди и спине. Конечно, о прогулках с голым торсом и купании придётся забыть, но это стоило тех крупиц душевного спокойствия, которые Лёша надеялся сохранить. Обидно, конечно, погода стояла отличная, но, в конце концов, за время путешествия она могла сто раз испортиться. Да и к тому же, он только что из Туниса, что он, там не накупался, что ли? Что больше всего напрягало - каюту предстояло делить с кем-то из команды. Лёша был готов молиться всем богам, чтобы с ним оказался не Слава, причина всех его бед и объект воздыхания одновременно. Кто угодно, лишь бы не он! Хоть Макс, хоть Саша, хоть Камиль. Господи, да пусть хоть Нонна, уже ночевали вместе во время одной поездки, даже на одной кровати, и ничего, всем хорошо было. И Леше, над которым в течение всей ночи никто не подшучивал и не храпел над ухом, и девушке, избавленной от флирта и приставаний в постели, которых было бы не избежать с остальными работниками "Как бы Радио". К счастью, Славу в результате глупой шутки поселили с Максимом. Леше достался Камиль, что, в общем-то, было наиболее оптимальным вариантом из всех возможных. Техник хоть и был любопытным сплетником, как и все собравшиеся на корабле, выбалтывать все известные ему секреты и интересоваться чужими начинал пребывая с состоянии алкогольного опьянения. А, как успел узнать Лёша, на бухло Саша ввёл запрет. Персонально для Камиля, с угрозой увольнения в случае нарушения этого правила. Техник ходил хмурый и злой, так что Лёша предпочёл не попадаться ему на глаза, пока тот не успокоится. Да и в каюте они будут встречаться только перед сном, работы много, да и гораздо приятнее сидеть на палубе. Так что Лёша позволил себе на время расслабиться и выдохнуть. Впрочем, летняя жара вскоре уничтожила все его надежды на благополучное завершение этого спонтанного путешествия. Слава и Макс активно уговаривали его присоединиться к ним в бассейне. Лёша отказывался как мог, придумывая совершенно идиотские аргументы. Окунуться хотелось, даже очень, но за годы у него развилась полноценная фобия: снять майку в присутствии других людей было для него серьёзным испытанием и большинство попыток кончалось истерикой. Лёша боялся раздеваться, боялся осуждения со стороны окружающих, пусть даже это и были близкие друзья. Пожалуй, неприятие с их стороны, оснований для которого, в общем-то не было, но которое Лёша успешно придумал и сам же в него поверил, было гораздо страшнее.***
У Леши едва не случилась истерика, когда Макс и Слава, до этого спокойно сидевшие рядом, внезапно схватили его и начали раздевать. Точнее, вынимать из шорт ремень с так удачно для них выглядящей пряжкой. Он, конечно, сам виноват, что предложил эту дурацкую идею с орденом, натолкнул их на мысль, но он не думал, что станет жертвой грабежа во имя общего дела. Проблема в том, что в процессе отъема ремня плотно заправленная в шорты майка высвободилась, открывая полоску кожи, чёрной от имён, покрывающих её, слившихся в одно сплошное пятно. Лешу охватила паника, он истерично задергался, начал отбиваться, но друзья восприняли это как шутку и элемент игры, никак не отреагировав. На "Как бы Радио" подобные шуточные драки не были редкостью и обычно Леша был не против участия в них, даже сам иногда инициировал, но сейчас был не самый подходящий момент. - Виктория Александровна! - Лёша уцепился за призрачный шанс спасения в виде проходящей мимо женщины. - Виктория Александровна, скажите им! Она скользнула взглядом по открывшейся ей картине, весьма двусмысленной, между прочим, задержала взгляд на лешином животе, испуганных глазах и, кажется, что-то поняла. - Да... Мальчики, а вы, вообще, зря в бассейн не ходите. Там как-то так хорошо, успокаиваешься... Славочка, я думаю, вы любите плавать, у вас такие плечи... И ушла, бросив многозначительный взгляд на Лёшу. Мужчины, отпустившие его, как только увидели Викторию, вздохнули. Напрягшийся Слава, проводивший взглядом длинные ноги любовницы босса, задал самый идиотский вопрос, какой можно было придумать в этой ситуации: - Какие у меня плечи? - Волосатые. - огрызнулся пытающийся прийти в себя и незаметно смахнуть выступившие на глаза слезы Лёша. - Иди ты. - Слава явно собирался продолжить перепалку, но у него зазвонил телефон. А потом стало просто не до того. Леша был вынужден признать, что Виктория спасла его, хоть и раскрыла лешину тайну. Её внимательный взгляд не оставлял сомнений в том, что она все поняла. Лёша очень надеялся, что не перейдёт ей дорогу в ближайшие годы: ставшая известной ей информация могла сильно испортить ему жизнь, раскрой она её нужным людям.***
Ещё одной проблемой и без того нелегкого путешествия стал ловелас Слава, пускающий слюни на любовницу Эммануила Гидеоновича, Вику, сопровождающую команду "Как бы Радио" в этой поездке. Это было чревато проблемами как для Славы в частности, так и для всей радиостанции в целом. Лёша изводился от ревности и беспокойства за друга. К ревности, он, в общем-то, привык за годы совместной работы, но тут случай был серьёзным во всех отношениях. Не только Лёша отговаривал Славу от опрометчивых поступков: этим занимался ещё и Макс. Слава, увы, оставался глух ко всем предупреждениям, продолжая рыть себе могилу, реагируя на флирт Вики и флиртуя в ответ. В одну из безумных ночей Лёша, как и большинство пассажиров "Сергея Абрамова", не спящий, почувствовал хорошо знакомое жжение. Тихо поскуливая от боли, Лёша, радующийся лишь тому, что Камиля в этот момент в каюте не было - кажется, он убежал убивать Сашу - раздирал ногтями кожу, пытаясь если не унять боль, то хотя бы приглушить её другой. Он уже понимал, что за имя проступает на коже, но искренне надеялся, что его выводы ошибочны. У него было три варианта, два из которых - Нонна и Аня - были хоть и неприятны, но хотя бы знакомы и привычны. Лёша задрал майку, выискивая новое имя. Шея. Он обреченно взвыл, понимая, насколько все критично - шею скрыть труднее, чем живот и грудь. Впрочем, особого выбора у него не было, значит, придётся выкручиваться.***
Подняв воротник зелёной рубашки, Лёша, подавив желание запереться в каюте до конца путешествия, вышел на палубу. Утренняя прохлада слегка отрезвила его. Но следом за этим душевное спокойствие было нарушено Максимом и Славой. Подыгрывая другу, чтобы не привлекать внимание кислой миной, Лёша изобразил заинтересованность в разговоре о "жаркой ночи". Слава выглядел нервным и слегка напуганным, но никак не довольным и удовлетворенным, что дало Леше повод для злорадства. Дошло, видимо, какие могут быть последствия у этой его выходки. Осознал всё-таки. Лёша бы поиздевался над ним в свое удовольствие, отыгрался бы за потерянные ночью нервы, но искреннее беспокойство за соулмейта не давало ему насладиться чужими страданиями в полной мере. Виктория Александровна, просившая оставить все в секрете, обращалась не к Славе, как можно было предположить, а к Алексею, глядя ему в глаза. Он узнал бы о произошедшем в любом случае, даже если бы не состоялся этот разговор со Славой и он, в порыве злости, или, просто желая поплакаться, вполне мог раскрыть тайну кому-нибудь. Зачем она вообще затеяла эта странную игру - неясно. Леше не с кем было сейчас поделиться своими переживаниями. Телефонная связь толком не работала, до Миши не дозвониться, а на корабле собралась самая неподходящая для задушевных разговоров компания. С Аней он общался не настолько близко, Нонна все разболтает Максу, а там уже информация пойдёт по цепочке. Как и в случае со всеми остальными, в общем-то. Их команда полностью состояла из болтунов и заядлых сплетников, поэтому любая рассказанная по секрету информация мгновенно расходилась и становилась всеобщим достоянием в считанные часы. Леше ничего не оставалось, кроме как молчать. До конца их путешествия оставалось чуть меньше недели и за это время нужно было не сорваться, выдержать. Не разболтать, напившись, в конце концов. А пили они много. Очень много. Леше было даже жаль Камиля, единственного, кому запретили употреблять халявный зелёный портвейн.***
- Лёша, срочно давай сюда! - Что такое? - Диджей оторвал взгляд от экрана компьютера и посмотрел на зовущего его Максима. Тот стоял возле бассейна, облокотившись на перила. - Тащись в бассейн, давай. Что за отрыв от коллектива? - Не хочу. - Короткий и лаконичный ответ, который убедил бы адекватных людей, но никак не Лешиных друзей. - Ты же, вроде, умеешь плавать, что за страх воды? Или ты нас стесняешься, мусик? - Максим поиграл бровями и как-то нехорошо улыбнулся. - Слав, давай! Леша не успел опомниться, как сильные руки подняли его за шиворот и бросили в воду. В общем-то, друзья ничем не рисковали, плавал Лёша отлично, вот только не подозревающие о других нюансах Максим и Слава не учли лешиной щепетильности в вопросах приватности его тела. Поэтому, испуганный резким перемещением в пространстве, дезориентированный и не ожидавший подставы Лёша, захлебнулся и с трудом вынырнул из-под воды. Парни, кажется, не ожидали, что Лёша пойдёт ко дну и впали в ступор, осознавая масштаб своего идиотизма и его возможных последствий. - Вы идиоты!? - Лёша, отплевываясь от воды, злобно кричал на них. - Вы бы меня ещё за борт выбросили, посмотрели, выплыву или нет. Очень умно, ничего не скажешь. Молодцы. Тут он осекся, заметив испуганные взгляды друзей. Проследив направление их взглядов, Лёша сам испугался, потому что до него дошло. Майка, насквозь промокшая после падения в бассейн, перекрутилась, открывая большую часть живота, да ещё и просвечивала, делая условно закрытые места не менее доступными для глаз. Лёша замер неподвижно, осознавая, что секрет, успешно хранимый им несколько лет, так нелепо и позорно раскрыт. И что теперь, черт возьми, делать? Судя по расширившимся глазам Славы, заметившего отдельные имена, в том числе пресловутых Нонну и совсем свежую, отдельно стоящую Вику, он все понял. Лешу охватил животный ужас и он сделал первое, что пришло в голову - сбежал. Перемахнул через бортик бассейна, в котором стоял эти бесконечно долгие минуты, и драпанул куда подальше. В каюту, конечно, но это мало что меняло. Слава, кажется, опомнился и побежал следом за ним. Но Лёша уже разогнался, да и бегал он, маленький и юркий, всегда быстрее, чем крупный и массивный Хаит. Поскользнувшись несколько раз, всё-таки упав на лестнице и разбив в кровь колено, Лёша добрался до каюты и запер изнутри на ключ. Да простит его оставшийся без помещения Камиль. Хотя, ему все равно сейчас не до того, он, кажется, опять ругается о чем-то с Сашей на нижней палубе. Леша опустился на нижнюю кровать - забраться на свой второй ярус не было ни сил ни желания - даже не озаботившись сменой промокшей насквозь одежды и закрыл лицо руками. Через минуту послышались тяжёлые шаги и в дверь заколотили. - Лёша, открой немедленно! Сердце стучало, как бешеное. Лёша не удосужился ответить. - Лёшка! Леша сжался в комок, стараясь сделаться еще меньше, чем есть. Ему было страшно. Из глаз непроизвольным потоком текли слезы. Стыдная тайна была раскрыта и он не представлял, что делать теперь. Славе он не нужен, никогда не был и сейчас не станет. Наоборот, из-за этих имён он его только возненавидит. Пошлет нахрен и Лёша потеряет даже дружбу, которая примиряла его с невозможностью быть со Славой в той же мере, в которой и ранила.Лёша предпочитал долгие годы оставаться в подвешенном состоянии, не предпринимая попыток хоть как-то изменить ситуацию. Слишком боялся. Допрыгался теперь. Молодец... Леша закрыл глаза, пытаясь абстрагироваться от реальности. Шум за дверью стих, но он не обратил на это внимания, погруженный в свою боль, упивающийся ей. Наверное, теперь Леше придётся уволиться с "Как бы Радио". Возможно, лучше вообще переехать в другой город. Питер, скажем, или Свердловск. Или вообще в родную Одессу... В принципе, не обязательно ограничиваться странами СНГ, можно махнуть куда-нибудь в Европу или Штаты. Знания языка и квалификации ему хватит, чтобы неплохо устроиться. За дверью снова послышался грохот, чьи-то шаги, крики. Стук в дверь, как и в прошлый раз, ничего не дал, Лёша даже не пошевелился. В замке со скрежетом повернулся ключ и каюту ворвался Слава. Он кинулся к Леше, неподвижно лежащему на койке. - Лешка! - Слава упал на колени возле койки и встряхнул его, приподнимая. Лёша сел, не глядя на него. Слава сидел перед ним на корточках, из-за чего их лица находились примерно на одном уровне. Слава придерживал его за плечи, боясь, что тот упадёт. - Лёша, посмотри на меня, пожалуйста. Диджей поднял глаза, полные слез. - Лёш, ты меня, наверно, не сможешь простить никогда. Я знаю, я мудак и мне нет никаких оправданий. Я даже не прошу пытаться понять, но... Слава, решившись, аккуратно вытер тыльной стороной ладони лешины глаза от слез. Тот прерывисто вздохнул и уткнулся мужчине в плечо. - Ты действительно не знал? - Догадывался, но не был уверен. Помнишь, этот твой Гриша к нам приперся на радио, тогда ещё аврал с животными был? Я тогда подумал, что совпадение, мало ли Григориев на планете и выбросил из головы. Лёшенька, милый, прости, я даже не думал. Они помолчали немного, наслаждаясь тишиной и близостью друг друга. - А кто-нибудь вообще знал? - Миша. - Лёша прижался к Славе ближе. - Я пытался уволиться, когда понял, а он меня тормознул и не принял заявление. Да и вообще поддерживал, помогал справляться с истериками. - Лёшенька, это ж ты из-за меня так... -Я привык. - Алексей горько усмехнулся. - Сначала повесишься, потом стерпится. - У Самойловых не так было. - Зато по смыслу ближе. - Ты меня ненавидишь? - Нет, - Лёша улыбнулся куда-то в плечо Славе. - Нет. Знаешь, ты ведь мне с самого начала нравился, ещё когда только познакомились. Но сначала я сидел в шкафу, а потом понял, какой ты бабник и даже не рисковал лезть. Мне на нашем радио слишком нравилось. И сейчас нравится. - И я? - И ты. - Лёша прикрыл глаза. - Очень. - Знаешь, Лёш, - Слава выдохнул, собираясь с мыслями. - Ты ведь мне тоже нравишься. Леша оторвался от его плеча и уставился на Славу круглыми, но уже сухими глазами. - Чего!? - Да. Ты пришёл к нам на станцию работать, такой маленький, хрупкий. Меня ни к кому так не тянуло никогда, как к тебе. А я боялся даже самому себе признаться, что мне, известному женскому любимцу и дон Жуану может нравится мужчина. Тем более, тогда я ещё не знал о твоей ориентации. И я, просто пытаясь отвлечься, пустился во все тяжкие. Ну, ещё больше, чем обычно. - Слава выглядит смущенным и в другое время Лёша бы поржал, но сейчас слушает эти откровения, затаив дыхание, завороженный. - Я и до этого трахался с кем попало... Ты и так знаешь, но тогда совсем разошелся. Паскудство полное, но я таким образом пытался абстрагироваться. Не особо вышло, если честно. - То есть... - Лёша сглотнул. - Ты... Я тебе нравлюсь?.. - Да Господи! - Слава резко подался вперёд и впился поцелуем в лешины губы. Тот широко распахнул глаза. В голове будто бы взрывается сотня фейерверков. Лёша сбрасывает оцепенение и жадно отвечает. От поцелуя, желанного и долгожданного, начисто сносит крышу. - Парни, что у вас тут... Оу! Ворвавшиеся в каюту Камиль и Макс застывают на пороге, мягко говоря, в некотором недоумении. - Мы, наверное, пойдём пока на палубу, прогуляемся. Да, Кама? - На чаек посмотрим. - Подхватывает Камиль с абсолютно непроницаемым лицом и первым покидает помещение, фактически выволакивая порывающегося что-то добавить друга следом за собой. Лёша подозревает, что к вечеру вещи Славы магическим образом окажутся здесь, а Камиль переберется к Максиму. Он, в общем-то, и не против. Дверь с громким хлопком закрывается. Лёша разрывает поцелуй и тихо смеётся, утыкаясь Славе в шею. - Через пять минут весь корабль будет знать. - Ты недооцениваешь Максима. - Слава зарывается лицом в тёмные волосы возлюбленного. - Через три. - Ну, три так три. - Лёш. - Да? Слава улыбается: - Посмотри на себя. Леша неохотно отрывается от тёплого плеча мужчины и, ещё не понимая, чего от него хотят, хмурится, но опускает взгляд вниз. Имена, сплошняком покрывавшие его тело, исчезли, освободив чистую загорелую кожу. Лёша, не до конца веря своим глазам, восторженно выдыхает и счастливо смеётся, обнимает Славу, крепко обхватывая за шею. Слава обнимает его в ответ и чувствует влагу на коже - Лёша опять плачет, но уже от счастья.