***
2 часа ночи. Клуб уже давно открыт, народ давно под магией самогоночки, Паша давно уже отплясывает без футболки, а Юра так и стоит в стороне, наблюдая за этим и легонько покачиваясь от выпитого. Он никогда не любил танцевать и если раньше кто-то пытался вытащить его и расшевелить, то сейчас от него не отлипала только Никитина, которая бегает за Юркой с самой школы. Никитина была красива, умна, мечта любого пацана, но не Музыченко. Он любил выпить, рожи бить, а Аньку не любил, хотя и пытался обратить на нее внимание. Музыченко опрокинул в себя стаканчик и переместился ближе к выходу. Очень хотелось покурить, а себе он никогда не отказывал и открывая дверь, Юра снова перевел взгляд на импровизированный танцпол, где играя на аккордеоне какую-то тупую, но популярную песню, Паша умудрялся отжигать еще и со Смирнухой, которая бегала за Личадеевым так же, как Никитина за Музыченко, вот только Паша ей даже отвечал, танцуя медляки в выцветших, когда-то темно-синих трениках. В конце концов Юре удалось выбраться на улицу, расталкивая потные тела и согнав какую-то сосущуюся парочку с любимой скамейки, он наконец закурил. Жадно вдыхая никотин он думал только об одном. О том самом музыканте, который сейчас развлекался со Смирнухой, не догадываясь, что Юрка хочет ее закопать под этой же скамейкой, но девочек бить нельзя и только это останавливало его.***
Прошло минут 10, а может и все 20, когда Юра услышал чьи-то шаги, готовясь отвешивать пиздюлей нарушителю его спокойствия. — Эй, есть закурить? — знакомый голос заставил Музыченко расслабиться и даже усмехнуться, протягивая сигарету и зажигалку, взамен отбирая бутылку водки и отпивая прямо с горла. Личадеев тихо сел рядом и на землю поставил чехол с аккордеоном. — Опять как лох ебаный отсиживаешься в стороне? — нарушил тишину Паша. — За языком следи, пока я тебе его на хуй не намотал. — на этом их разговор закончился, но всего на 5 минут, после чего Паша снова заговорил. — Там Анька тебя ищет, всех уже затрахала. — Мне похуй. Юра ясно давал понять, что не хочет разговаривать, а уж тем более о Никитиной. На удивление Паша заткнулся и просто курил, закинув голову назад. Юра правда старался не смотреть на него, но сложно было делать это, когда слишком девичьи пальцы подносят сигарету к бледным губам, когда они же плавно выдыхают дым и когда растянутая майка не закрывает острые ключицы. — Слыш, милаш, ты на телку пиздец похож.— Юра хрипло засмеялся. — С хуя такие выводы? — Да у меня на тебя встает, прям как на телку. — Паша поперхнулся водкой и громко начал кашлять, в перерывах матеря Музыченко и посылая его на хуй. — Я блять знал, что ты долбаеб, но чтоб...— он замолчал, так и не закончив фразу, а все потому что Юра оказался слишком близко, настолько, что Личадеев чувствовал его дыхание с горьким запахом дешевого алкоголя. — Ебать красивый.— Юра не привык отказывать себе и в тот же момент прижался своими губами к губам аккордеониста, который сидел не понимая, что сейчас происходит и стоит ли ему переебать Музыченко, но очень быстро все его мысли собрались в одну: "Похуй". Юра был в шоке, когда Паша начал отвечать и даже пытаться перехватить инициативу, конечно у него это не вышло, но пару раз укусить за губу Юру ему никто не помешал. Поцелуй был быстрый, очень неловкий и с горечью от сигарет, но оба поняли, что он явно лучше, чем с девчонками и привкусом от их фруктовых липких помад, которую еще 2 дня пытаешься смыть с щетины. Первым отстранился Паша, странно улыбаясь и щуря блестящие глаза. Юра сразу понял, что он что-то задумал, но никак не ожидал, что тот потянет его за руку и поведет обратно в клуб, при этом тихо посмеиваясь. — Сегодня ты точно потанцуешь со мной и мне похуй, хочешь ты или нет. И тут Музыченко понял, что попал. По самые гланды попал, когда смотрел в хитрые глаза, а в голове орала только одна мысль, которую Личадеев легко распознал даже без слов. "Я не люблю танцевать, но ради тебя готов на всё."