***
месяц назад
Звуки вокруг с каждой секундой начинали утихать, и на мгновенье к Стиву пришло осознание того, что их последняя война только что подошла к концу. Они с Тони изначально поклялись друг другу в том, что после этого они полностью складывают с себя полномочия супергероев и наконец стараются начать жить заново. Все сомнения развеялись в тот момент, когда к ним начали возвращаться те, кто стали жертвами злосчастного щелчка пять лет назад. Их Питер наконец возвращается домой. Казалось, Стив ещё никогда не испытывал такого облегчения, как в эту минуту, когда всё уже было ясно — они победили. Враги один за одним рассыпались на глазах, открывая обзор на руины базы Мстителей — от неё уже явно ничего не осталось, но это было лишь пустяком. Он понимал, что теперь она им уже явно не понадобится, потому что всё было кончено. Оставалось найти Тони, который где-то сейчас тоже наблюдал за всем этим. Увы, ещё практически с самого начала им пришлось разделиться, и даже с Питером они встретились по отдельности, держа связь только дистанционно. Иначе они, к сожалению, не могли. — Тони, ты сейчас где? Первая попытка связаться с ним обернулась тишиной — ответа не последовало. — Тони, всё в порядке? — Роджерс медленно двинулся вперёд, слегка прихрамывая. Оглядываясь по сторонам, он словно пытался отыскать в этих серых руинах до боли родной и знакомый жёлто-красный силуэт. — Тони? — чуть громче повторил он, продолжая медленно продвигаться сквозь руины. Стив не на шутку начинал переживать, потому что он до сих пор не знал, кто стал тем, кто положил конец этой битве. Это неведение угнетало ещё больше, а вокруг, как назло, не было практически никого. Он продолжал идти дальше, как вдруг вдалеке показался силуэт с намёком на знакомые цвета, но из-за пыли и некого тумана разглядеть точно было невозможно. Роджерс постепенно ускорил шаг, насколько это сейчас было возможно, и двинулся в сторону силуэта. Да, Стиву хватило нескольких секунд для того, чтобы понять — это был его Тони. — Тони! Ты почему не отвечаешь? — мужчина постепенно продолжал подходить ближе и ближе, заметив, что Старк неподвижно, словно из последних сил, стоит, облокотившись рукой об один из обломков здания. — Тони Старк, я с тобой разговариваю, почему… На одно мгновенье Капитан словно лишился дара речи. — Нет, нет, нет, — подойдя вплотную к своему мужу, он увидел то, чего больше всего боялся — именно Старк стал тем самым человеком, положившим конец битве. Об этом отчётливо говорила по-прежнему надетая, но уже использованная перчатка и практически изувеченная правая половина его тела. — Тони, посмотри на меня! Стив попытался развернуть его, столкнувшись с практически бессознательным взглядом родных глаз. Да, Старк по-прежнему был в сознании, но, кажется, еле отдавал отчёт тому, что происходит. — Пойдём… Тони, — обхватив мужа за костюм сзади насколько это было возможно, Роджерс попытался его сдвинуть с места, но очередная попытка была тщетной. — Родной, ты же понимаешь, что если ничего не делать, то я не смогу тебе помочь? Ты должен идти. В этот момент Стив не верил самому себе. Куда идти? Зачем? Где-то внутри он уже понимал, что это был конец, но сердце по-прежнему продолжало питать надежду на то, что от пары приободряющих слов в Тони вновь появятся силы. Всё было тщетно, и Стив был свидетелем того, как секунда за секундой он терял родного человека. Ноги постепенно начинали подкашиваться, и через мгновенье Роджерсу ничего не оставалось кроме того, как помочь Тони как можно безболезненней опуститься на землю. Это было то, чего Стив не пожелал бы даже злейшему врагу. Он раз за разом пытался заговорить со своим Тони, но тот лишь тихо продолжал смотреть на него по-прежнему родным взглядом, но его глаза больше не внушали тепло и спокойствие — сейчас любой взгляд на мужа способен был вывести Роджерса из колеи, и он это осознавал. Он не был к этому готов. Не сегодня. Аккуратно опустив Тони на землю, он опустился напротив. — Пятница? — Роджерс не нашёл ничего лучше этого очевидного вопроса искусственному интеллекту. Нужно было проверить наличие хотя бы единственного шанса на спасение. Если он был. — Состояние критическое, — это был тот самый приговор, которого он и боялся. — Зачем ты это сделал? — в голосе слышались то ли ноты отчаяния, то ли злости. — Мы же договаривались, — словно шёпотом добавил Стив, — без самопожертвований, помнишь? Тони слышал его, прекрасно слышал, и в его взгляде читались те же самые эмоции, что и у его родного человека напротив. На секунду прикрыв глаза, он словно пытался найти в себе силы, чтобы выдавить из себя хотя бы одно слово. Одно злосчастное слово, которое он задолжал Стиву за эти долгие годы, но это было невозможно. Сосредоточившись на одном человеке, Роджерс и не замечал, как постепенно позади него, словно по очередному щелчку, начинали появляться другие герои, с которыми они боролись плечом к плечу, только вот никто не осмеливался подойти ближе. Сзади Капитана появился Роуди, словно боясь чуть ближе подойти к лучшему другу. Для него это была не меньшая утрата. Тони был тем, кто уже давным-давно был с ним рядом, и потерять его было чем-то невообразимым, но сейчас он боялся больше реакции Стива на это. Никто даже и представить себе не мог, что он переживает. Стояла гнетущая тишина. — Пап? — прозвучал сзади надрывистый голос. Стив не представлял, что будет с их сыном, когда он увидит это всё. — Пап, что случилось? — у Питера по-прежнему не было должного обзора на Тони. — О Боже, — он тут же опустился на колени, не веря собственным глазам. — Пит, пожалуйста, я умоляю тебя, оставь эмоции на потом, — еле слышно произнёс Стив, не отводя взгляда от мужа. Роджерс знал, что сейчас может произойти, но он не мог разорваться, потому что, услышав всхлипы своего сына, он уже не сможет, как прежде следить за Тони. Проводить с ним последние мгновенья. Тони увидел их Питера. Он чувствовал присутствие своего ребёнка. Его выдавала еле заметная улыбка — всё, на что он сейчас был только способен. — Пап, всё будет хорошо, — Питер изо всех сил старался следовать просьбе Стива, и не выдавать то, что еще мгновенье, и он готов рухнуть от скорби и боли, которые охватили его в этот момент. — Слышишь? — Паркер аккуратно взял руку отца в свою, из последних сил сдерживая себя. Так было нужно. — Неужели ничего нельзя сделать? — он в отчаянии посмотрел на Стива. — Не задавай глупых вопросов, — более чем резко ответил мужчина. Его одержимость тем, что нужно держать себя в руках и не давать волю эмоциям, казалось на секунду затуманила его разум. Взгляд Тони немного изменился. Было видно, что даже в таком состоянии он хотел защитить своего сына. — Прости, — тут же извинился Стив, обращаясь к Питеру. — Прости меня, — он посмотрел на Тони. На глазах Роджерса еле-еле появлялись слёзы, но он старался это контролировать изо всех сил. Пока он мог это делать. — Всё могло бы быть по-другому, окажись я рядом с тобой в нужный момент. Мы же обещали быть рядом друг с другом, а в итоге я тебя подвёл. Немного сглотнув и на секунду прикрыв глаза, Старк вновь поднял свой взгляд на Стива. Что-то подсказывало ему, что больше уже возможности не будет. Никогда. — Я… я, — приступ кашля моментально охватил Тони, и он чуть наклонил голову назад, стараясь облегчить боль и договорить. — Знаю, родной… я тоже, — мягко улыбнулся Стив, чуть поправляя волосы Тони, пытаясь хотя бы на один момент соприкоснуться с теплом, которого больше не будет. Наклонившись к нему, Стив плавно прикоснулся лбом ко лбу мужчины, — больше жизни, — практически беззвучно произнёс он. Это их с Тони последний момент. Они оба это понимали. Что-то оборвалось внутри Роджерса в этот момент. Взгляд Старка постепенно уходил в пустоту. Стив поднял на мужа свой взгляд, осознав неизбежное — его больше нет. —… и она закончилась с тобой.Тони Старк умер.
***
—… Я просто наблюдал за тем, как у меня на глазах умирал мой любимый человек, док, и самым паршивым было то, что я никак не мог его спасти, — тихо добавил Роджерс, опустив голову. Вспоминать события самого ужасного дня в его жизни было не то что трудно, это было невыносимо, но так было нужно. Где-то в глубине души Стив это уже прекрасно осознавал. В конце концов, он знали ради чего, точнее, ради кого он здесь сидел — ради своих детей, которые нуждались в отце, который в последнее время редко давал о себе знать. У мужчины явно всё шло по наклонной. — Вы попросили своего сына в тот самый момент оставить свои эмоции на потом. Зачем? — спокойно продолжала психолог. — Потому что лишние эмоции в тот момент не пошли бы на пользу никому, — тут же ответил он. — Наш Питер всегда был чересчур чувствительным ребёнком, и одна мысль о том, что с ним произойдет, когда он узнает о том, что Тони умирает… Я знал, что ему уже не избежать скорби, как и всем нам, но… Когда Тони смотрел на него, на мальчика, ради которого мы и согласились на это. Несмотря на всю свою боль, он улыбался. Он заслуживал хотя бы последние несколько минут своей жизни не видеть свою семью разбитой. — Это помогло? — Тони — немного, нам — нет, но в тот момент это было неважно, — Стив понимал, что для психолога его поведение, скорее всего, выглядело как полная эгоистичная чушь, но он не мог иначе. Тогда, уж точно не мог. — И как Питер вёл себя дальше? — Из-за него я и здесь. Я знаю, что ему сложнее всех, потому что для него Тони был всем. С самого детства, когда он только-только появился в нашей семье, Пит тут же привязался к нему. Они всегда всё делали вместе. В самые тяжёлые моменты только Тони мог найти тот самый ключ к нашему сыну, а затем всё пошло по наклонной. В один день мы потеряли его. Они потеряли пять совместных лет. Даже когда в нашей семье появилась малышка Морган, которой мы посвятили эти годы, ничто не могло заполнить ту пустоту с уходом Питера. — Как это восприняла Морган? — Она тоскует по нему, но, кажется, она ещё не до конца поняла, что произошло, — Стив на секунду прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Это слишком выматывало его. — Это слишком сложно.***
две недели назад
С каждым днём Стив всё больше и больше убеждался в том, что все, кто говорил о том, что время лечит и станет легче — не более чем просто лжецы. Это даже нельзя было назвать ложью во благо. Возможно, с кем-то это и срабатывало, но на его примере можно было понять одно — чем дальше, тем хуже. Тони нет уже две недели. Две недели, как Стив начал постепенно всё больше и больше замыкаться в себе, и единственное, что, пожалуй, до сих пор заставляло его хотя бы как-то функционировать — дети. Морган и Питеру пришлось познакомиться при отвратительных условиях, но малышка всегда знала, что у неё есть старший брат, которого папа Тони и папа Стив однажды обязательно вернут домой. Да, она была взволнована, удивлена, но Питеру было тяжелее. Для него по ощущениям прошло всего пять часов, а для его семьи — пять лет. Он выпал из реальности на пять чёртовых лет, когда его родители продолжали жить дальше. В итоге Питер очутился в новом доме, где всё для него было чужим, и теперь у него была младшая сестра. Это было слишком даже для такого сильного ребёнка как он. Он никогда не забудет тот момент, когда после всего произошедшего на следующий день они со отцом вернулись домой, где на пороге, вырвавшись из рук Пеппер, к ним на встречу побежала маленькая девочка, которая называла его собственного отца папой. В любом случае, им приходится проходить через это всё вместе. Питер видел, что отцу было тяжело, поэтому хотел он того или нет, но они с Морган должны были держаться вместе. Девочке хватило всего пары дней, и она внезапно увидела в своём старшем брате своего папу Тони, которого ей так не хватало. Такой же умный, такой же забавный и такой же добрый Питер стал для малышки той самой спасительной соломинкой, за которую она отчаянно пыталась держаться, потому что папа Стив словно перестал существовать. Он жил с ними в одном доме, они вместе завтракали, обедали, ужинали, но он был словно не с ними. Папа Стив стал редко улыбаться, перестал шутить и даже порой не разговаривал с ними. Девочка больше всего хотела, чтобы всё было как прежде. Вопрос заключался в том, кто первый ей скажет о том, что как раньше уже никогда не будет.очередное утро
Стив, кажется, уже привык спать на диване в гостиной — в своей спальне наверху он попросту не мог уснуть даже на минуту из-за атмосферы, которая давила на него всё больше и больше. Две недели — слишком маленький срок для того, чтобы избавиться от всех вещей, а тем более — от воспоминаний о человеке, которого ты только потерял. Роджерс прекрасно знал, что рано или поздно ему придётся что-то сделать со всеми вещами, которые ранее принадлежали Тони, но думать об этом сейчас было бесполезно, поэтому он предпочёл спать внизу, поднимаясь наверх лишь в комнаты детей, когда это было нужно. На часах было 7 утра, и вот-вот начнут просыпаться дети. Питер несколько дней назад вернулся в школу, потому снова вынужден просыпаться рано, а у Морган это ещё с самых малых лет вошло в привычку. Единственный счастливчик в этой семье с режимом сна, который позволяет ей быть бодрой в такое раннее время. Обычно завтраками для Морган занимался Тони, потому что, как он сам любил выражаться, Стив ничего не понимал в полезных завтраках, а вот у гениев своя система! Если их система заключалась в хлопьях с молоком, то так уж и быть. Для Старка, после бессонных ночей в его домашней лаборатории это был самый что ни на есть гениальный завтрак, требующий минимальных затрат, но для ребёнка… В любом случае, малышке это нравилось, поэтому ничего против мужчина не имел. Питер же, наоборот, всегда делал себе завтраки сам, соображая на ходу что-то из того, что попадалось ему под руку. Обычно парень ограничивался парой небольших сэндвичей, после чего впопыхах отправлялся в школу. За последние несколько лет в семье все изменилось, поэтому теперь каждое утро они завтракали все вместе. Первым на кухню пришёл сонный Питер, который явно не был счастлив столь ранним подъёмам, хотя, с другой стороны, школа сейчас была его единственным шансом отвлечься от всего, что произошло за последнее время. Конечно, до состояния «нормально» было ещё очень и очень далеко, но именно эту фразу он использовал каждый раз, когда ЭмДжей и Нэд пытались устроить очередной «допрос» на тему его чувств. Нет, пока Питер не был к этому готов. — Привет, — Пит бросил дежурную фразу в сторону отца, подходя к холодильнику. — Привет. Ты не видел, Морган уже проснулась или нет? — первым делом спросил Стив. — Судя по включенному телевизору, то, кажется, что да, — чуть улыбнулся парень. Потихоньку, но он уже привыкал к тому, что теперь он — старший брат, и старался всё больше и больше времени проводить с девочкой, в надежде наверстать упущенное с ней время. — Морга-ан! — громко позвал её Роджерс. — Завтрак! Через несколько минут семья уже сидела за столом. Неловкая тишина более чем нагнетала обстановку, но, увы, такими были их завтраки последние несколько недель. Ни у кого практически не было желания о чём-то разговаривать. Нет, безусловно, Морган с удовольствием бы что-то обсудила, но понимала, что сейчас ей совершенно не с кем поговорить. — Ты чего не ешь? — Стив заметил, что девочка практически так и не притронулась к своей порции, медленно помешивая ложкой хлопья. — Не хочу, — тихонько ответила она, продолжая игнорировать свой завтрак. — Малыш, это твой любимый завтрак, в чём дело? — нахмурился мужчина. — Это не те хлопья, — она демонстративно отодвинула от себя тарелку, чем удивила сидящих за столом Питера и Стива. Он совершенно не понимал, что могло быть не так в обычных хлопьях. — Это те же хлопья, что и всегда, — тут же возразил он. — Нет, не те же! — вскрикнула Морган. — Морган, пожалуйста, ешь свой завтрак. — У папы Тони они выглядели по-другому, и вообще там не было так много молока! — в глазах ребёнка уже стояли слёзы, а Стива это лишь больше задело. — Я делаю всё каждое утро одинаково, — мужчина до последнего пытался сохранять спокойствие. — Ты не так это сделал, вот папа Тони… — Папы Тони больше нет, Морган! — перебив девочку, он резко ударил рукой по столу, от чего даже Питер чуть подскочил на своём стуле. — Его нет и уже не будет ни-ко-гда, — ему вновь пришлось озвучивать этот приговор. — Чем скорее мы это поймём, тем лучше для всех нас! — лишь потом Стив поймёт, насколько грубым он был на тот момент, а пока его охватил внезапный приступ злости. Казалось, ещё раз он услышит фразу «а вот папа Тони», и он сойдёт с ума. Хватило лишь пары секунд до того момента, как маленькая девочка, моментально подорвавшись из-за стола и закрыв маленькими ручками своё лицо, убежала из кухни. Через мгновенье Роджерс лишь услышал всхлипы своей дочери, пока лишь смутно осознавая, что только что произошло. Голос Питера вернул мужчину в реальность. — Зачем ты это делаешь? — парень непонимающе уставился на своего отца. У него буквально в голове не укладывалось то, что вот это — всё, на что способен его отец в такое время. — Что делаю? Готовлю завтраки и стараюсь делать всё, что в моих силах, чтобы мы хоть как-то продолжали жить дальше? — съязвил он. — Да, я не Тони и никогда им не буду, но сравнивать меня с ним не нужно! — Пап, ты нормальный? — Питер непонимающим взглядом уставился на отца. — Морган ещё даже пяти нет, её… наш папа умер несколько недель назад, а ты ведешь себя как мудак. — Прости? — возмущенно переспросил Стив. — За выражениями следи, Питер! — Ты тоже, — Питер вслед за сестрой поднялся из-за стола, оставив недоеденный сэндвич на тарелке. — Спасибо за завтрак, но я в школе поем.***
— Мне до сих пор стыдно за тот день, — Стив устало потёр руками глаза, пытаясь собраться. — Вы даже представить себе не можете, насколько мне стыдно. — Вас тоже можно понять, Стивен, вы потеряли мужа. — А они потеряли отца, — он тут же перебил психолога. — Это намного страшнее, особенно для детей в их возрасте. Я вижу, док, вижу, как плохо им без Тони, но я не могу ничего сделать. Я стараюсь, чтобы всё было как раньше, но у меня ничего не выходит. Видимо, я безнадёжен. — Вы не безнадёжны. Тот факт, что Вы пришли сюда, уже доказывает обратное. В Вас живёт надежда на то, что ещё не всё потеряно, — чуть улыбнулась женщина. Стив чувствовал, что она понимает его, и что она терпеливо и понимающе готова помочь ему хотя бы немного разобраться в самом себе, но он по-прежнему обвинял себя во всём, в чём только можно. — Тогда почему же всё с каждым днём становится только хуже и хуже, м? Явно не оттого, что у меня всё под контролем. — Потому что Вы сами до конца не поняли, что произошло, — более чем спокойно ответила психолог. — И здесь вы для того, чтобы как раз это и выяснить. Скажите, что на самом деле заставило Вас переступить порог этого кабинета? Явно не одна ссора из-за хлопьев и не только смерть Вашего мужа. — Мой сын ушёл из дома позавчера, — поникшим голосом ответил Стив. Ему было противно даже от одной мысли о том, что он это допустил. — Мы с ним поругались, и он… в общем, ушёл из дома.***
Два дня назад
На часах было около одиннадцати вечера, и Стив уже не на шутку начинал нервничать — Питера до сих пор не было дома. Они ещё давным-давно договорились о том, что всегда должны оставаться на связи, потому что их жизнь была далеко не самой безопасной. Могло случиться что угодно, поэтому было важно всегда быть в зоне доступа, но сегодня что-то пошло не так. Ещё час назад мужчина понял, насколько он халатно относился ко всему в последнее время, когда осознал, что у него не было ни одного номера друзей Питера. Он попросту не мог никому позвонить и узнать, где его сын. На мгновение его посетила мысль, что Питер снова включил режим безрассудства и вновь надел на себя костюм Человека-Паука, хотя они договорились сразу о том, что этому нужно положить конец. Возможно ли было это? Это уже совершенно другой вопрос. Стив сидел в гостиной на диване и уже сам сбился со счёта, в который раз он пытался набрать своего сына. Всё было тщетно, пока в один момент он не услышал, как плавно открывалась входная дверь. Питер явно хотел остаться незамеченным, но это уже было невозможно. — Ты на часы смотрел? Где ты был? — Питер никак не ожидал увидеть отца в такое время. — Всё нормально, мы просто у Нэда проект делали, — парень пожал плечами, снимая с себя ветровку. — Почему ты не отвечал на мои звонки? Ты вообще видел, сколько раз я тебе звонил?!— Роджерса сейчас буквально выводило из себя спокойствие своего сына. — У меня телефон разрядился, поэтому, нет, не видел. — Так какого чёрта ты его не зарядил?! — сорвался Стив, на что Питер никак не хотел реагировать, попытавшись пройти мимо него в гостиную, но мужчина не дал ему это сделать, перекрыв рукой дверной проход. — Я с тобой разговариваю, Питер! — Значит, мне всего-навсего нужно было на пару часов выключить телефон, чтобы мой отец наконец вспомнил о моём существовании? — парень осуждающе посмотрел на своего отца. — Я никогда не забывал о твоём существовании! — О, правда? — нервно усмехнулся Питер. — Не ври хотя бы самому себе, ладно? — он до последнего пытался сохранять спокойствие, но с его отцом, видимо, это продлится недолго. — Ты же в упор последний месяц ничего и никого не замечаешь, а тут решил включить режим сверх заботливого родителя? — Я стараюсь, — попытался начать Роджерс, но тут же был перебит. — Ты не стараешься, пап, ни капли. Я стараюсь войти в твоё положение, потому что ты потерял своего мужа, но я потерял отца! Я потерял пять лет… Пять лет, пап, и только я увидел его, через несколько минут он умер! — Питер внезапно сорвался на крик. — Ты хотя бы представляешь, каково мне осознавать то, что именно из-за меня вы впутались во всё это?! — Пит, — Стив сделал глубокий вдох, — ты ни в чем не виноват. — Правда? Спасибо, что сказал об этом спустя месяц, — на глазах Питера начинали наворачиваться слёзы. Это было невыносимо. — Ты всем своим видом доказываешь целый месяц обратное. Ты смотришь на меня так, словно это я убил папу. — Я никак на тебя не смотрел, Питер! — Может ты и прав, — парень пожал плечами, — потому что присутствия отца я не чувствую вообще. Готов поспорить, что Морган тоже. Представь хотя бы на секунду, каково нам было, когда на похоронах нас поддерживали все, кроме самого близкого человека?! Каждый старался поддержать нас с Морган, а ты просто был себе на уме и ни с кем не разговаривал. Ты даже ни разу не посмотрел на нас, как ты думаешь, — как бы Питер не старался себя сдерживать, ему было ужасно больно даже вспоминать о том дне, и эмоции явно брали верх. Слёзы медленно начинали опускаться по его щекам, и, увы, контролировать это было крайне тяжело, — каково это? Каково это, изо всех сил стараться поддерживать девочку, с которой мы тогда толком и не были знакомы, и понимать, что мы остались вдвоём, а второму отцу, кажется, наплевать на всё и всех? — Не смей меня обвинять в этом! Я не могу вести себя так, будто ничего не произошло, а ты себя сейчас ведёшь как обиженный подросток! — Мне шестнадцать, пап, — разочарованно добавил Пит, — если ты ещё не забыл. Я и есть тот самый подросток. — Тебе не надоело ещё обвинять меня во всём? Питер, каждый из нас переживает это по-разному, и я не виноват, что тебе не нравится моё поведение! Я уже сказал Морган и повторю тебе: я — не Тони, и я не смогу быть таким же, как бы сильно вам этого не хотелось! — То есть, ты предпочёл стать козлом, которому наплевать на своих детей? — Ещё одно слово, и я… — Веришь ты или нет, но вряд ли ты сделаешь уже что-то хуже. Ты себя самого вообще слышишь? Тебя никогда никто не просил быть таким же как он. Вы всегда были очень разными, но я помню тебя… я помню нас, и ты никогда не был таким, поэтому не нужно сейчас говорить, что это ТЫ, потому что это — наглая ложь. — Чего ты от меня хочешь? Я делаю всё, что в моих силах, но для вас этого мало! — Боже… Ты, и правда, не понимаешь. Тебя горы никто не просил сворачивать! — Тогда что мне нужно сделать? Вы всем своим видом показываете, что вам не нравится то, что я делаю. Как мне ещё себя вести?! — Кто ещё из нас обиженный, — еле усмехнулся парень. Ситуация уже доходила до абсурда, и продолжать это он не хотел. Питер знал, что его следующий поступок буквально выведет отца из себя, но оставаться здесь он сейчас не хотел. Они так и не прошли дальше прихожей, поэтому ему ничего не оставалось, как потянуться обратно за ветровкой, которую он только недавно снял. — И куда это ты собрался?! Ты, и правда, думаешь, что я тебя куда-то отпущу? — Стив абсолютно не понимал, что происходит. Точнее, он понимал, что всё успешно катилось в тартарары, а он всё ещё больше усугубил. — Я переночую у Нэда, потому что твоё поведение мне уже надоело, — спокойно ответил Пит. — А я тебе ещё раз повторяю, что я никуда тебя не отпущу. Только Питер хотел открыть дверь, Стив тут же крепко схватил его за руку. — Я не шучу, Пит. — Пап… мы оба знаем, что у меня достаточно сил, чтобы при желании, убрать сейчас твою руку. Не останавливай меня, это бесполезно. Я просто хочу побыть в компании людей, которым я ещё по-прежнему нужен и важен… — тихо добавил парень. — Вот и всё. Разберись уже наконец в себе, потому что ты надоел. Прости, пап, я знаю, это неприятно слышать, но ты надоел. У нас одно общее горе, и переживать его мы должны вместе, а с тобой я сейчас находиться в одной комнате не могу. Я не буду пропадать или перестану отвечать на твои звонки, нет. Я тебя услышал. Только вот и ты, наконец, услышь меня.***
— До этого момента я даже и не задумывался, насколько отвратительно я себя вёл, — Стив провёл ладонью по лицу, в очередной раз осознавая то, насколько сильно он запутался. — Я месяц игнорировал всё, только лишь потому что где-то у себя в голове я решил, что так мне будет легче пережить его смерть, — он чуть склонил голову, пытаясь собраться. — Стив, Вы должны понимать, что пришло время хотя бы понемногу освобождать себя от того, что так сильно вас гложёт. Это не проходит в одно мгновение, но вы здесь, а значит, вы осознаёте, что готовы что-то делать ради вашей семьи, ради себя самого, чтобы двигаться дальше. — В том-то и дело, что я не знаю, как двигаться дальше без него, — прошептал он. В горле уже давным-давно стоял ком, и все эмоции скапливались одна за одной в течение этих нескольких часов, которые он провёл в кресле напротив психолога. Стив думал, что, переступив порог специалиста, он тут же избавится ото всей боли, но после этих самых последних слов, после окончательного осознания в голове, насколько сильно он заблуждался, эмоции так и норовили выйти наружу. — Подумайте, что бы сказал Ваш муж, увидев Вас в таком состоянии, — аккуратно добавила женщина. — Что я идиот? Что я облажался? — развёл руками Стив. — Что я выгляжу жалко? — Разве? — психолог чуть улыбнулась, наклоняясь чуть ближе к Роджерсу, заглядывая ему в глаза. — Вы, и правда, думаете, что человек, о котором вы так тепло только что отзывались, который так сильно любил ваших детей, сказал бы это? Каждый человек меньше всего хочет, чтобы его близкие испытывали боль, особенно из-за него. Разве Вы думаете, что он стал обвинять Вас? — Тони ни в чём не виноват, нет, — Стив отрицательно мотнул головой, моментально отказываясь даже думать о том, что именно Тони в чём-то виноват. — Он пожертвовал собой ради всех остальных, спас миллионы людей за одну секунду. Мы выиграли благодаря ему, только вот я… я этого не могу почувствовать, потому что для меня тот день стал худшим в жизни, несмотря на то, как сильно я рад возвращению Питера. Боже, я чувствую себя каким-то уродом. Стив медленно опустил голову, прикрывая своё лицо руками. Один из самых сильных людей сейчас чувствовал себя самым слабым, и это убивало его. — У меня вернулся домой ребёнок, которого мы потеряли пять лет назад. Ребёнок, которого мы всегда любили и любим больше жизни, а позавчера он ушёл из дома, потому что по его словам, он не чувствовал моего присутствия в доме. Будь Тони рядом, он бы обязательно что-то придумал… Только его нет. Его нет, и я не справляюсь, док. Как бы я ни хотел, — послышался еле слышный всхлип, — без него я не справляюсь. Глаза Стива всё больше и больше предательски наполнялись слезами. В один момент он осознал, что ни разу за всё это время не давал волю эмоциям. Ни разу. Даже стоя на похоронах и безмолвно наблюдая за тем, как его жизнь медленно погребают в шести футах под землёй, он держался. Это было самое страшное. Пока большинство присутствующих могли позволить себе слёзы, Роджерс держался, а сейчас это накрывало его одной огромной волной — все эмоции, которых он так отчаянно пытался избегать и надеялся раз и навсегда закрыть на замок. Психолог понимала, что это было совершенно естественно и необходимо для мужчины, который уже как несколько часов сидел напротив неё, отчаянно пытаясь разобраться со своими проблемами. Она видела, что за этим, казалось бы, непробиваемым щитом находится человек, который отчаянно пытается делать вид, что он сильный и со всем справляется, но он всего лишь человек… Кажется, Стив наконец это постепенно осознавал, и это была нормальная реакция, но он её стыдился. — П-простите, так, наверное не должно быть, — тихо добавил он, пытаясь хоть как-то оправдать своё поведение. Стив аккуратно принял из рук женщины стакан воды, стараясь восстановиться. — Тони сейчас сказал бы, что я веду себя словно маленькая плаксивая девчонка, — он чуть улыбнулся, так и не решаясь поднять взгляд на человека напротив. — Он бы сказал, что Вы — всего лишь человек, Стив, и что это нормально — чувствовать что-то. Эмоции — совершенно нормально для любого из нас, но с ними уходит и тяжесть, не думаете? — Не могу сказать, что мне легче, но это, пожалуй, мои первые эмоции с того самого дня, — Стив сделал глубокий вдох. — Не думаю, что в какой либо другой обстановке я смог бы себе позволить. — Неправда, — чуть улыбнулась психолог. — У Вас по-прежнему есть те, кому Вы можете довериться. Вы сами говорите, что в вашей семье всегда до этого момента царило полное доверие, и именно ваш сын всегда вам доверял свои эмоции, так что же изменилось? — Мне нужно плакать перед своим сыном? Это уже слишком. — Никто и не говорит о том, чтобы плакать. Просто покажите ему, что Вы чувствуете на самом деле. Вам нужен этот разговор как никогда, потому что как раз таки из-за вашего страха показаться слабым и, возможно, чересчур чувственным всё и происходит. Ваш ребёнок просто не чувствует того, что Вам так же больно и он может поделиться с Вами этим. — Думаете, мне стоит позвонить ему? — Я думаю, что Вам следует поехать домой, как следует отдохнуть, собраться с мыслями и поговорить для начала с Питером, а затем и с Морган. — Надеюсь, в следующую нашу встречу я смогу рассказать Вам не только обо всём плохом. — Я очень надеюсь, что Вы всё-таки найдёте в себе силы сделать один небольшой шаг вперёд. Это будет сложно, это будет неприятно, но нужно жить дальше, Стив. Рассказывая о последнем месяце своей жизни, Стив и не заметил, как прошло более четырёх часов, которые были полны эмоций, воспоминаний, боли. Они были полны прошлого, с которым так не хотелось расставаться, но которое нужно будет рано или поздно отпустить. Он прекрасно осознавал, что лучше ему не стало и вряд ли в ближайшее время станет, но он должен хотя бы попытаться что-нибудь исправить ради своих детей.Именно с этой мыслью он покинул кабинет психолога.
Сначала Роджерсу до жути хотелось сразу же набрать Питера, но что он сейчас мог ему сказать? Питер по-прежнему обижался на него, и Стив готов был сделать первый шаг навстречу, потому что дальше так продолжаться попросту не могло, но ему сейчас тоже нужно время. Для себя он твёрдо решил, что наберёт сына, как только приедет домой и немного соберётся с мыслями. Это был слишком тяжёлый день.***
Переступив порог собственного дома, Стив удивился тому, насколько в нём было тихо. Уже девять вечера и, кажется, Пеппер уже умудрилась уложить Морган спать. Мужчине было до жути неудобно просить её порой оставаться с малышкой, но Пеппер никогда не отказывала и всегда предлагала свою помощь. Стив не сказал ей, для чего ему пришлось отлучиться на половину дня, потому что ему было неудобно говорить об этом и в очередной раз казаться слабаком, у которого в определённый момент всё пошло по наклонной, но женщина вошла в его положение. Только Роджерс хотел пройти в гостиную, как из комнаты вышла Пеппер, держа в руках свою сумку и документы, над которыми ей сейчас приходилось работать. — Ты опоздал на несколько часов, Морган так тебя и не дождалась, — мягко улыбнулась женщина. — Выглядишь уставшим. Может, остаться и помочь? Мне несложно. — О, нет, Пеп, ты и так не обязана была мне помогать, — тут же возразил Стив. — Спасибо тебе огромное. — Если что, на кухне остался ужин. Мы все вместе поели, и дети пошли отдыхать. — Дети? — Роджерс удивлённо посмотрел на Пеппер. — Питер тоже дома? — А где ему ещё быть? Его не было до пяти вечера, я ему позвонила, сказала, чтобы к шести был дома. Что-то случилось? — казалось, женщина была более чем удивлена такой реакции Стива. — Эм… Не бери в голову, просто мы немного поругались с Питом, и он вчера ночевал у Нэда, так что… — Думаю, он ещё не спит, так что есть шанс поговорить. Так, я свою миссию выполнила и спокойно могу ехать домой, — Пеппер надела своё пальто, вновь повернувшись к мужчине. — Поговори с Питом, он словно в воду опущенный ходит. — Хорошо, — Стив плавно очутился в женских объятьях. — Всё наладится, Стив, — прошептала она. — Я знаю, как вам плохо без него, но… вы справитесь с этим, — мягко улыбнувшись, Пеппер медленно отстранилась от него. — А пока просто знай, что мы все рядом и в любой момент готовы тебе помочь, хорошо? Роджерс всегда удивлялся тому, как Пеппер даже в самых отчаянных ситуациях всегда сохраняла спокойствие и, казалось, могла найти выход из любой ситуации, какой бы сложной она ни была. Хотел бы он обладать такими качествами. Возможно, и не пришлось бы ходить к психологу, но, увы, именно так он переживал всё происходящее. Когда женщина всё-таки, распрощавшись с ним и оставив пару стоящих и таких нужных сейчас напутствий, уехала домой, Стив собрался подняться наверх к Питеру. Он даже и не представлял, чем сейчас может обернуться их разговор, но попытаться стоило. Раз его сын вернулся домой — не всё ещё потеряно. Поднявшись наверх, Стив ещё раз остановился около двери, делая глубокий вдох. А вдруг Питер уже спал? Нет, он знал, что это было маловероятно, чтобы Питер уснул так рано, но мало ли. Всё-таки его ребёнка не было практически два дня. Мужчина легонько постучал в дверь, после чего приоткрыл её: свет горел, значит он не спал. — Пит, не спишь? — неуверенно спросил Роджерс, даже боясь лишний раз заглянуть внутрь. Он не знал, чего сейчас можно было ожидать от своего сына. — Нет, — через несколько секунд он получил ответ. — Ты наконец-таки решился со мной поговорить? — чуть ли не съязвил Питер. Парень тут же присел на своей кровати, чуть нервно расправляя место рядом. Было видно, что он нервничал ни чуть не меньше своего отца, но старался делать вид, будто его вовсе не смущает сложившаяся ситуация. — Думаю, нам нужно поговорить, — Стив присел рядом, обеспокоенно смотря на своего сына. Он видел, что Пита более чем не устраивало это всё, впрочем, как и его самого, но он попросту старался скрывать сейчас свои эмоции. Как и сам Роджерс последний месяц. Только вот куда это его привело? — Пит, думаю, мне стоит начать с того, что попросить у тебя прощения. — За что? — словно Питер не понимал, о чём идёт речь. — Прошу тебя… — мужчина сделал глубокий вдох, — давай хотя бы сейчас постараемся поговорить как семья, хорошо? Через несколько секунд Стив увидел небольшой одобрительный кивок — Питер, кажется, был готов к этому. — Наш с тобой разговор несколько дней назад отчётливо дал мне понять одну вещь — дальше так нельзя. Я до последнего думал, что могу держать ситуацию под контролем, но когда мне мой ребёнок сказал о том, что я веду себя как козёл, — чуть усмехнулся Стив, — тогда-то я и понял, что облажался. — Пап, мы оба были хороши, если так подумать, — гнусаво добавил парень. — Мне тоже стоит попросить у тебя прощения, потому что я, и правда, повёл себя ужасно. Ты этого не заслужил. — Как и ты… Просто, кажется, смерть Тони ударила по каждому из нас совершенно по-разному, Пит. Сегодня я впервые был у психолога, представляешь? Потому что понял, насколько мне противно от самого себя. — И что он сказал? — Она сказала, что нужно двигаться дальше, только в этом и вся проблема — я не знаю, как двигаться дальше без человека, который всю жизнь был рядом со мной, — Стив наклонил голову, на несколько секунд прикрыв глаза. — Который всегда помогал мне, если я ошибался, с которым мы прошли через множество хорошего и плохого. Это не то, от чего избавляются за момент. — Мне его не хватает, — еле слышно выдавил из себя Питер, внезапно переводя тему. — Мне тоже… Больше, чем ты только можешь себе представить, — на лице Роджерса на мгновение появилась грустная улыбка. Как ни крути, даже при таких обстоятельствах, когда он думал о своём Тони, в голове появлялись не только лишь плохие моменты. У них было множество прекрасных воспоминаний. — А теперь он жив только в моей памяти… — Меня до сих пор не покидает ощущение, что это моя вина. Из-за меня вы впутались во всё это. Стив заметил, как всего за одно мгновенье поведение его сына начинало меняться. Изо всех сил Питер старался держать себя в руках, но, увы, он никогда не был одним из тех, кто до последнего таил все свои эмоции внутри. На глазах парня чуть наворачивались слёзы, и это было чересчур сложно контролировать, потому что воспоминания сейчас, казалось, били по самому больному. — Из-за тебя, но разве ты думаешь, что от этого мы испытывали что-то плохое? Эй, посмотри на меня, — спокойно добавил Стив, обращая на себя пронизывающий взгляд своего ребёнка. — Ты — наш сын, Питер, и мы ни за что не упустили бы шанс спасти тебя. Ты даже и представить себе не можешь, насколько Тони светился от счастья, когда осознал, что у нас появилась возможность вернуть тебя домой. В ту ночь мы почувствовали себя самыми счастливыми людьми в мире, потому что поняли, что наш ребёнок вернётся домой. — А как же Морган? — парень давным-давно хотел спросить у своего отца о том, в какой момент они решились на этот серьёзный шаг. — Без Морган мы бы не пережили эти пять лет. Я совру, если скажу, что мы решились на удочерение нашей невероятной девочки в один из счастливых дней нашей жизни, — в голосе Стива пробивалось чувство вины. Ему было стыдно говорить об этом. — Нам не хотелось жить, Питер, и это была лишь верхушка айсберга. Мы были подавлены произошедшим, и в один момент, когда происходящее стало казаться невыносимым, мы поняли, что нам нужен кто-то, ради кого мы бы продолжали жить дальше, потому что вдвоём мы не справлялись. — Порой мне кажется, что она вырастет и станет настоящей копией отца, — чуть улыбнулся Питер. — Когда мы только-только встретились, даже в её манере поведения я видел что-то, чего мне так не хватало после его смерти. — О, да! Морган явно перенимает характер Тони, когда мы с тобой, кажется, похожи больше, чем только можем себе представить, — Стив мягко улыбнулся, сталкиваясь взглядом с Питером. — Ты такой же нытик как и я? — засмеялся Пит. — Сочувствую, потому что это не помогает. — Я так же стараюсь делать вид, что всё под контролем и до конца держу всё в себе, а в один момент срываюсь и не могу это контролировать. Хотя, мы с тобой крайне спокойные, если так подумать. Знаешь… Я всё чаще вспоминаю сейчас тот день, когда в нашей семье появился ты, Пит. Тони всегда любил рассказывать тебе о том, как был счастлив в тот день, но ты даже представить себе не можешь, что в тот момент чувствовал я. Я не знаю, как это описать, но с твоим появлением я наконец почувствовал себя дома. Когда один маленький улыбчивый, но такой скромный темноволосый мальчик переступил порог нашего дома, в один миг изменилось всё. С тех пор мы даже и не представляли свою жизнь без тебя, потому что с тобой в нашу жизнь пришло всё самое лучшее. Я уже не представлял. Просто, видимо, я слишком трусливый для таких слов, но я всегда любил и люблю тебя не меньше Тони, просто мне сложно… — Я знаю, пап. Ты не должен оправдываться, — Питер неожиданно прикрыл своё лицо руками, поставив Стива в неловкое положение. — Так, если ты сейчас собираешься плакать, то я тоже буду плакать, потому что не знаю, что нужно сказать, — растерянно протараторил мужчина. — Просто скажи, что с нами всё будет в порядке, — всхлипнул Пит, устало посмотрев на своего отца. — Разве это тебе поможет? — А тебе? В один момент Стив неожиданно осознал для самого себя, что эти простые слова несут в себе ту самую куплю надежды, которой им сейчас так не хватало. Казалось бы, что можно исправить, просто сказав, что всё будет в порядке… Но сейчас это было лучшее, на что они могли надеяться. То, что случилось с их семьей месяц назад, здорово перевернуло их жизнь, но это не конец. Они все это понимали. Оставалось лишь сделать тот первый шаг. Продолжать разговор сегодня уже не было смысла, потому что главное они сделали — поняли друг друга. Сейчас это было самым важным для всех, потому что вместе переживать подобное будет намного легче. — Я пожалуй пойду, — Стив аккуратно поднялся с кровати, а вслед за ним и Питер. — Думаю, нам нужно отдохнуть, потому что день был явно не из лёгких. — Спасибо тебе, — через несколько секунд Стив почувствовал на себе то самое тепло объятий, которого ему так не хватало. — За что? — недоуменно добавил мужчина, чуть крепче приобнимая сына. — За разговор, — тихонько добавил Пит, уткнувшись носом в отцовское плечо. Казалось, прошла вечность с тех пор, когда они в последний раз проявляли подобные эмоции друг к другу, но от этого подобные моменты были ещё более ценными. — Мы будем в порядке, Пит.***
Покинув комнату Питера, Стив лишь на одно мгновенье заглянул в комнату Морган, чтобы удостовериться, что малышка уже спала. Казалось бы, такая мелочь, но даже на секунду увидев свою девочку, которая уже отдыхала, ему стало спокойней. Всё шло своим чередом и теперь он мог спокойно идти отдыхать. Мужчина тихонько закрыл дверь в комнату, очутившись в коридоре, и тут же столкнулся взглядом с другой — это была дверь в их с Тони спальню. На следующий же день, после смерти Тони, Стив забрал основную часть своих вещей вниз в гостиную, чтобы как можно дольше не сталкиваться с этой злосчастной комнатой. Казалось, Роджерсу даже дышать там было невыносимо, потому что каждая частичка этой комнаты была пропитана воспоминаниями, с которыми было слишком тяжело жить. Казалось, Стив простоял около этой двери целую вечность, прежде чем решился перешагнуть порог своей комнаты, в которую он не заходил уже около месяца. Возможно он думал, что в комнате обнаружит для себя что-то новое, только вот всё было по-прежнему: та же небрежно застеленная кровать, возле которой на небольшой тумбочке располагались научные работы, которые безустанно перед сном любил листать Тони, стараясь не отставать от происходящего в мире; его очки, которые он вечно забывал класть обратно в футляр, за что частенько получал от Стива; недопитый стакан воды и ещё множество их вещей. Да уж, в этой комнате определённо стоял хаос, за который в обычное время Стив бы попытался поспорить с Тони, но сейчас это лишь создавало ощущение его присутствия. Подойдя к окну, он приоткрыл его на проветривание, впуская хотя бы каплю свежего воздуха, и медленно облокотился спиной о подоконник. — Да уж, родной, беспорядок — явно наше второе имя, — чуть улыбнулся Стив, оглядывая комнату со стороны. — Надеюсь, ты не будешь против, если мне придётся внести некоторые изменения. Мужчина медленно подошёл к шкафу, доставая оттуда новый постельный комплект. Ему хотелось верить, что он в силах сейчас навести здесь хотя бы какой-то порядок, но столкнувшись с вещами Тони на полках, уверенность вмиг пропала. — Нет, — он закрыл глаза, словно разочаровываясь в самом себе, — это невозможно… Я знаю, что ты скажешь, что в нашей семье нет невозможного, — Стив словно делал вид, что Старк всё ещё здесь, нарочно делая небольшие паузы между своими репликами, — но это слишком сложно, потому что без тебя всё валится с рук. Даже эти вещи, — покрутив в руках всё тот же постельный комплект. — И скажи после этого, что я не слабый. Как же Стиву хотелось, чтобы Тони сейчас был рядом. Он был готов отдать за это всё, что только возможно, лишь бы на секунду услышать его спокойный голос, заглянуть в эти нежные, но такие уставшие карие глаза и осознать то, что ему достался самый лучший и, в то же время, самый сумасшедший, в хорошем смысле этого слова, муж во вселенной. Как он и ожидал, уверенность испарилась за считанные минуты, и ему вновь пришлось столкнуться с тем же самым фактом — он слишком скучал по Тони, и этот факт длиною в жизнь.Однажды Стив научится жить с этой болью, держась за всё самое хорошее, что появилось у него благодаря единственному мужчине в его жизни. Каждое воспоминание сейчас было и будет на вес золота. Роджерс осознавал, что нужно было верить в это, как бы больно порой ни было, потому что прошлого уже, увы, никогда не вернуть. Теперь оставалось шаг за шагом продолжать двигаться дальше и наблюдать за тем, как время неумолимо уносит его от того самого последнего момента с любимым человеком, когда у него ещё была возможность держать его за руку и смотреть в эти до боли тёплые и родные карие глаза.
Теперь Энтони Эдвард Старк навсегда жив только в его памяти.