"Я ничего не понимаю"

      Болезненно-зеленая плитка общественного туалета очень хорошо подходила под то, что происходило в одной из кабинок. Молодой парень сидел перед ноутбуком, с пистолетом у лица, пытаясь собраться с силами. Чтобы просто взять и убить себя. Закончить всё. Все эти годы боли, все годы, что он прокручивал у себя в голове тот день, когда отец ушёл навсегда. Каждый день Джим просыпался и не понимал зачем. Каждый раз, что он видел себя в зеркале, ему хотелось блевать. Блевать желчью и кровью, от ненависти к себе и самому своему существованию. И сейчас, когда Уильям-таки смог вселить в него смелость, он был готов нажать на курок и забрызгать отвратительные стены своими мозгами. — Давай же, просто сделай это, Джим, — Уильям смотрел на экран телефона так, будто там было сокрыто нечто дорогое и понятное только ему. — Это же так просто — нажать на курок и больше никогда не чувствовать всего этого… Я верю в тебя.       Уильям представил, как находится рядом с Джимом. Он так сломлен, он дрожит, плачет, ему так больно, что это действительно причиняется ему физическую боль. Она начинается в желудке и расходится по всему телу. Бедный парень не может произнести не слова. А Уильям стоит рядом и подталкивает его к тому, чего так хочет сам. Кудрявый парень снова начинает печатать сообщение, сквозь слова посматривая на Джима и пистолет у его лица. — Ты совершаешь подвиг, — по лицу Уильяма стекает одинокая слеза, обжигая лицо тонкой дорожкой. — Джим… ты мой герой.       А тем временем руки самого Джима дрожат так сильно, что он совсем не может это контролировать. Он убирает пистолет, чтобы случайно не попасть куда-то не туда, и не остаться инвалидом, если выживет. Парень откидывает голову назад и заходится в новом приступе истерики, он уже даже не пытается как-то заглушить свои страдания… свой страх. Неизвестность пугает до мерзкого холодка в теле, всем страшно умирать, но Джим думал, что он достаточно боли пережил и достаточно сильно ненавидит себя, чтобы стереть его самого из жизни. Но вот настал момент и он дрожит от страха, томит и плачет, пока по другую сторону экрана другой человек сгорает от нетерпения. Уильяму не нравится смотреть на это — чужие страдания его не впечатляют, не забавляют, не возбуждают, не пробуждают в нём извращённый аппетит. Ему нужны самоубийства.       Вдруг на экране его телефона высвечивается оповещение. Это сообщение от мамы: «Ты в порядке? Пожалуйста, позвони, я волнуюсь». Уильям закатывает глаза, как же его достала его семья. Он уже начал писать Джиму следующее сообщение, но тут всплыло ещё одно сообщение: «Я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Я люблю тебя».       С самого детства Уильям был очень привязан к своей маме, и до сих пор она могла пробудить в нём что-то, от чего он очень пытался избавиться. Что-то светлое, что не смогла поглотить тьма в его душе. Поэтому он так сильно пытался её ненавидеть, но от себя не убежишь. И сейчас это короткое, но такое тёплое сообщение, наполненное любовью дорогого человека, смогло в нём что-то переключить, как тогда, на презентации книги. В тот момент ему показалось, что он вернулся к прошлому себе, которого ещё не испортила ужасная болезнь.       Уильям сорвался с места и побежал в туалет зоопарка, параллельно пытаясь тянуть время в чате. Чтобы только успеть. — Помнишь я говорил, что буду с тобой? Что не брошу? — по его щекам снова покатились слёзы от страха, что он не успеет, что всё это будет из-за него. Ведь именно он окончательно сломал бедного парня, чей мир и так каждый день рассыпался на глазах.       Джим судорожно начал кивать головой, не отводя пистолета от виска, продолжая заливаться слезами. — Хорошо, просто дождись меня. А ещё лучше выйди из парка, встретимся возле главных ворот. Я обещаю, я буду рядом.       Джим на секунду замер, но Уильям уже вышел из чата, поэтому ему пришлось без вопросов собрать ноутбук и пистолет, а затем выбежать оттуда. Слишком уж ему хотелось, чтобы перед его концом был кто-то рядом. Кто-то действительно важный.       Спустя некоторое время, Джим вышел из зоопарка и к нему тут же подбежал Уильям, с одной только фразой: — Пошли отсюда.       Парни молча шли довольно долго, пока не вышли к реке. В то место, где крайне редко ходили люди, где можно было делать что угодно и говорить о чём угодно. Уильям сел у ограждения, которое отделяло реку от дороги, а затем потянул Джима за рукав, чтобы тот сел рядом. Они бы может и продолжили так сидеть, молча, у реки, если бы не то, что случилось некоторое время назад. И не то, что Джим достал пистолет из сумки. Уильям тут же отнял его и выкинул в реку. Он повернулся к парню, которого уже снова начало трясти, обхватил его лицо руками и придвинулся так близко, что Джим ощущал его дыхание на губах. — Тебе это не нужно, Джим. Слышишь? — шёпотом, с наливающимися слезами глазами, сказал Уильям. — Но ведь ты говорил, что я должен это сделать, — из глаз Джима так же покатились слёзы. — Я врал. Забудь это всё. Забудь всё, что было. Меня, чат, этот день, всё то, что я тебе говорил. Самое главное — забудь обо всех своих мыслях про самоубийство. Этого не будет, ты понял? — Уильям заглянул парню в глаза, пытаясь найти там ответ, но увидел только боль. — Я ничего не понимаю… Ты же говорил, что это поможет! — Просто всё забудь, — он чётко проговорил каждое слово приказным тоном, отделяя каждое слово долгой паузой. — Спасибо, что пришёл, я боялся, что это не сработает, и ты решишь всё сделать в одиночку. — Пожалуйста, Уильям… объясни, что происходит. О чём ты врал? Что я сделал не так? — Хорошо, но сначала позволь мне кое-что сделать, — Уильям чуть отдалился, вытер слёзы с лица Джима и обнял его. Так сильно и заботливо, как только мог, при этом боясь, что парень в его руках оттолкнёт его и убежит. Даже с пониманием того, что у Джима не хватит смелости так сделать, он всё равно боялся. Чёртов убийца боялся потерять того, кого собирался отправить в могилу. Но страхи были напрасны, Джим почти сразу обнял Уильяма в ответ и уткнулся его в плечо, стараясь подавить слёзы, что не очень хорошо у него выходило, как и у самого Уильяма. — Прости меня, пожалуйста. — сквозь слёзы сказал он, куда-то в шею Джима. Последний отстранился, как бы тяжело ему это не далось, глубоко вдохнул и твёрдо сказал: — Рассказывай. Уильям сел на холодный асфальт, прямо напротив Джима, и глядя Джиму прямо в глаза, произнёс: — Я болен. Я болен больше, чем ты. Я заставляю людей убивать самих себя, показывать это на камеру. Я смотрю записи других самоубийц. Я всегда ужасно завидую тем, кто находит в себе силы сделать это, ведь я так не могу, у меня не получается, вот уже много лет. У меня были попытки, но я сам же себе вызывал скорую, когда резал вены. Блевал, когда пытался выпить смертельную дозу таблеток. Я отступал от края моста, за секунду перед тем, как шагнуть вниз. Я так много пытался, что это в итоге надоело мне. Представляешь себе? Мне надоело пытаться убить себя. Это же так абсурдно, — он засмеялся, но через мгновение закрыл лицо ладонями и заплакал. — Я не знаю как, но перед тем, как ты почти сделал это, что-то во мне щёлкнуло, и я понял, что делаю. Такое уже было, когда я попытался тебя однажды отговорить, но это продлилось всего пару минут, и мне жаль, что я тогда не сказал тебе бежать от меня подальше. Стоило бы это сделать, тогда не случился бы ведь этот день. Джим, если сможешь, прости меня. Потому что сейчас я закончу тебе всё рассказывать, и уйду. Уйду навсегда. Я сделаю всё, чтобы ты больше никогда обо мне не слышал, а если я попытаюсь снова сделать с тобой эти ужасные вещи, беги. Лучше убей меня, чем позволь убить себя.       Джим уже перестал плакать и теперь только смотрел на парня напротив огромными глазами, не зная, как на это реагировать. В прошлом такой сильный и властный Уильям, теперь и раскаивался во всех своих ужасных поступках, перед жалким и слабым Джимом. И тут он понял, что хотел бы узнать. — Но почему ты выбрал меня? — Ну… — Уильям усмехнулся, сквозь снова навернувшиеся слёзы, — Ты показался мне очень похожим на меня самого. Такой же сломленный, такой же непонимающий, слишком зависящий от болезни. Я увидел в тебе себя, мне казалось, что если я смогу убить тебя, то затем смогу и себя. Ты этим отличаешься от тех других, кого я завёл в могилу. Они были просто для забавы, чтобы потешить себя, смотря на то, как они умирают. После этого оба парня замолчали. Джим смотрел куда-то в сторону, обдумывал всё то, что на него вот так непонятно свалилось. Он не верил, что всё это с ним происходит. Не верил, что чуть не убил себя. Не верил, что в итоге сидит живой и разговаривает со своим потенциальным убийцей.Уильям же в этот момент смотрел на Джима, пытаясь найти ответы в его лице, пытаясь найти прощение, которого не заслуживал. Когда же он понял, что дальше ничего не будет, он встал и попросил Джима сделать тоже самое, что он без вопросов сделал. — Я просто хочу ещё раз сказать… — Уильям в последний раз прикоснулся к лицу Джима, запустил пальцы в волосы, — Как только я уйду, забудь всё это. Удали меня из своей жизни. А если я вернусь и попытаюсь снова сделать это, вызывай полицию, я не хочу опять навредить тебе, но боюсь, что попытаюсь сделать это.       Уильям нагнулся и медленно, но очень болезненно поцеловал Джима, даже не пытаясь сдерживать слёзы. — Прощай, Джим.