We are going to study, though?

Йенс не знает, кто предложил готовиться к экзамену по истории в кафе, но это точно была плохая идея. Среди выпечки, заполняющей стол, и Лукаса, смеющегося над почерком Йенса, чем-чем, а учёбой они точно не занимаются. — Знаешь, мне вообще-то надо сдать этот экзамен, — говорит Йенс, пока Лукас слизывает глазурь с его пальцев. Стоффелс сглатывает, отводя взгляд от этого зрелища. Йенс уверен, Лукас делает это специально, кружит ему голову так, как умеет только он, хоть бельгиец и не может понять зачем. Это Лукас предложил кафе вместо библиотеки или пустого класса в школе. Это Лукас предложил заказать еду, чтобы «не терять внимательность». И это Лукас улыбается Йенсу, долизывая остатки глазури с его пальцев, прежде чем ответить. — Ты сдашь, — уверяет его Лукас, переворачивая книгу, чтобы можно было прочесть содержимое. — В каком году Мартин Лютер написал свой манифест? Черт, Йенс не знает. Почему ему вообще нужно знать историю других стран? Разве в этой стране произошло недостаточно событий, которые ему стоит изучить? Вместо ответа Стоффелс вздыхает, смотря как Лукас выгибает бровь по другую сторону стола. Йенс бы сказал, что они встречаются — дурачатся, проводят время вместе, притворяются, что заняты учёбой, пока Йенс наблюдает за руками Лукаса и старается не думать об этих самых руках на своём теле. Лукас улыбается, замечая что Йенс не знает ответа. — Давай спрошу что-нибудь полегче. Сколько жён было у Генриха Восьмого? Йенс сомневается, бросая взгляд на книгу, которую Лукас тут же прячет от него. — Не подглядывай. Давай, Йенс, ответ прямо перед тобой. — В книге, которую ты держишь в заложниках. Лукас качает головой, закрывая книгу и наклоняясь через стол. Йенс точно ничего не выучит, если Лукас будет всё время так близко, его рот в миллиметрах от него, подначивающий Йенса поцеловать его и напрочь забыть о завтрашнем экзамене. — Ответишь верно и получишь приз, — шепчет Лукас, наклоняя голову в сторону. — Это нечестно, — наконец-то произносит Йенс, когда Лукас пододвигается слишком близко к нему, пальцем ведя линию по его руке. — Не могу думать, когда ты так близко. Губы Лукаса расплываются в усмешке, но он всё же отодвигается обратно на свой стул. — Рад слышать, — говорит он, и Йенс хочет закатить глаза, но не делает этого, двигая книжку ближе к себе. Если бы это был любой другой день, любой другой экзамен, ему было бы всё равно, что Лукас в открытую его дразнит, надеясь отвлечь. Но ему и правда надо сдать этот экзамен, иначе его оценка пострадает. — Шесть, — наконец-то говорит Лукас, пока Йенс снова открывает книгу. — Что? — Шесть жён, — повторяет Лукас, начиная загибать пальцы. — Екатерина Арагонская, Анна Болейн, Джейн Сеймур, Анна Клевская, Екатерина Говард и Екатерина Парр. — Как ты это всё помнишь? — удивляется Йенс, листая книгу. Он и количество-то запомнить не может, не говоря уже об именах. Лукас пожимает плечами, смотрит на Йенса и слегка улыбается. — Просто помню. Эй, иди сюда. — он жестом показывает Йенсу придвинуться ближе, а затем медленно целует Йенса, пока тот притворяется не удивленным. — А это за что? — спрашивает он, когда Лукас отстраняется. — Я же не ответил правильно. — Может, теперь ты запомнишь, — с лёгкостью произносит Лукас. — Как насчёт пойти к тебе и, эм, за каждый правильный ответ будет специальное вознаграждение. Йенс секунду сомневается, но перспектива остаться с Лукасом наедине слишком привлекательна. — Мы же будем заниматься, да? — переспрашивает он, закрывая книгу, Лукас на это лишь ухмыляется. — Конечно, — уверяет он Йенса, но того всё равно одолевают сомнения. Но даже несмотря на них, он встаёт вместе с Лукасом и направляется к выходу из кафе. Если он завалит этот экзамен, он абсолютно точно винит в этом Лукаса и его милую ухмылку.