***
Чуть стемнело – и луна заступает за порог, смотрит: там, в дали ночной, утка по небу плывёт. Перья пёстрые парят, и дрожит её крыло, и следит во тьме зрачок за движеньем рук и губ. И, встревожившись, луна кличет звёзды, чтоб они не ходили далеко, коль услышат крик дрозда – пусть бегут скорей домой. Час прошёл, другой идёт, звёзды на небе не спят, и сосновый лес не спит, и не спят отец и мать, потому что на тропе не видать ничьих следов – только белый тот платок, что сестра, сбираясь в путь, позабыла повязать, шею нежную прикрыть, только он один не спит, вспоминая ясный день, пёстрых уток – в вышине, на земле – родных сестёр; сёстры милые мои – не вернуться им ко мне, не зайти им в мужний дом и детей не укачать, чтобы звёзды снились им, ясноликая луна. Утка выронит перо – и в тиши раздастся зов, и, покорная ему, покидает дом сестра. Только белый тот платок чуть трепещет на ветру.***
Позови своих сестёр, я им дам одну звезду (отгонять ночную тень) и утиное перо – пусть как птицы полетят, пусть их руки, два крыла, задевают небеса, обнимают тёмный лес и ласкают мертвецов. И они, подобье птиц, отлетают в ночь и тень, и трепещет их душа на прохладном на ветру; и глядит на нас с тоской ясноликая луна, а потом, уставши ждать, спать ложится на земле.***
Ночь уходит за поля, ночь уходит за леса, оставляя за собой лишь примятую траву. Звёзды спят на вышине, не расслышав крик дрозда, в доме спят отец и мать, не дождавшись дочерей; и в предутреннем молчанье мимо окон, мимо лавок, мимо дымных сонных яблонь, мимо клеверного стога, мимо губ детей уставших, мимо глаз гусей и уток, вольно два крыла раскинув, проплывает, мягче пуха, белый шёлковый платок.