Face in the gutter eyes on the floor, knocked down twice can't take it no more. You got no vision in your head, you got no vision better dead, get on your feet, open the door. Walk on down you know the score. It's a dead-end street back to the wall. You get it together you can get it all. The weak will fall, the strong remain [1].
Данте был благодарен всем богам, богиням и духам, Будде и Аллаху, в которых никогда не верил, что смог вернуться из Ада — причём не в одиночку, а с дорогим братцем. И, что примечательно,
в этот раз Вергилий не сопротивлялся, не отталкивал гордо и не падал в пустоту, зло разрубая протянутую к нему руку Ямато. Позволил помочь, настороженно щурясь, позволил оберегать себя в их весёлом путешествии, позволил нормально выговориться. И сам выговорился. То, что они вели такой сложный диалог о прошлом словами через рот, а не яростными упрёками во время драки, было столь шокирующим опытом, что в человеческий мир они ступили одновременно и молча.
Разговор что-то бесповоротно поменял и в нём, и в Вергилии: тот не ушёл, держа спину так, будто бы проглотил ножны от катаны, а остался. Оттаял? Данте не знал, как звалось состояние брата, но не возражал, яро поддерживая такую инициативу. Они ходили на охоту вместе, делили полученные деньги на двоих, вместе ели и вместе спали. Вместе жили и лечили друг другу душевные раны, постепенно примериваясь к поведению родича, как приручаемые дикие звери.
Данте проснулся от ощущения, что на него смотрели. Нет, не смотрели, а откровенно
пялились. И
несколькими парами глаз? Он сонно нахмурился, не открывая век прощупал пространство на угрожающую ауру или жажду убийства, и тихо протянул, не найдя таковых:
— Верг, ещё рано, спи…
— Здравствуй, Данте. Приятно видеть тебя снова.
Голос отдалённо напоминал брата, но не принадлежал ему. Данте механически потянулся под подушку за пистолетами, но вместо этого нашёл узкую ладонь, что мигом обвила лихорадочно шарящую руку длинными тонкими пальцами. Упавшие на лоб светлые волосы эти же пальцы отодвинули в сторону, а полные тёплые губы целомудренно коснулись лба — прямо как мама в детстве.
Данте мягко ткнулся носом в щёку неожиданному гостю, нависшему сверху:
— Ви? Что ты здесь делаешь? Твою мать!.. — он вскочил с кровати, как ужаленный осами в причинное место: из окна второго этажа на него воззрелось демоническое личико Уризена. Наверное, отдалённость агентства хоть раз сыграла всем на руку. В центре города такого огромного монстра сразу бы попытались (
безуспешно) умертвить. Данте помнил, как с большим трудом смог по(верг)нуть
эту часть Вергилия.
Кстати о нём.
Ви тем временем перекатился на бок, подпёрев голову рукой; тонкое одеяло еле-еле прикрывало бёдра, но взамен на груди можно было спокойно рассмотреть переплетения татуировок, уходящих плавными изгибами вниз, за спасительную ткань. Данте тяжело сглотнул: что Ви, что Вергилий вызывали одну и ту же реакцию. Особенно в
таком виде.
Ви улыбнулся, вовсю разглядывая эмоции Данте, и объяснить такое положение решил быстро, пока охотник на демонов сам себе не выдумал ничего заковыристого:
— Как оказалось, просто соединить разъединённые Ямато части нельзя. И иногда Вергилий распадается обратно: на меня и Уризена.
— А, — лаконично отозвался Данте, продолжая пялиться в шумно дышащего через стекло Уризена. — И что делать? Мне принести Ямато? Чтобы ты… — он немо показал выпад катаной в сторону Уризена, зарабатывая от самого Уризена нечто похожее на снисходительный вздох и укоризненный взгляд. Данте передёрнуло: было не совсем понятно, как реагировать и на очеловечившегося Уризена, не стремящегося проливать реки крови, и на соблазнительно выгнувшегося в постели Ви, волосы которого греховными кольцами огибали плечи, сплетаясь в тени с татуировками. — Стоп.
Иногда Вергилий распадается обратно?.. То есть это не в первый раз? — голос Данте едва уловимо дрожал то ли от гнева, то ли от беспокойства. Они не всё время проводили с братом, ходили и на одиночные миссии, если того требовала ситуация. Зачастую так происходило из-за того, что в заказе заранее подразумевалось: противники будут слабыми и лёгкими. Двум полудемонам не хватило бы для разминки добычи, которая медленно, но верно иссякала: большую часть дыр из Ада в человеческий мир они залатали изнутри, когда рубили Клипот, а новые не торопились тревожить их размеренность.
Ви потёр косточки чужой руки кончиками пальцев — и это был весь ответ.
Уризен шумно вздохнул (
стёкла предупреждающе зазвенели в рамах) и растворился во тьме. Данте не беспокоился: теперь-то демоническая часть Вергилия не стала бы проливать реки крови ради обретения силы, когда можно было человеческими зубами вцепиться в горло Данте, чуть выше кадыка. Что Ви и сделал, отвлекая мужчину от бездумного разглядывания ночи, прокусывая кожу и размашисто раскрашивая губы красным. Данте судорожно сглотнул, попытался протолкнуть воздух в лёгкие, но Ви не дал и шанса: рука нырнула за спину, невесомо погладила ямочки немногим выше ягодиц, возникшие после того, как охотник выгнулся на постели. Данте запрокинул голову, рассматривая нечёткие тени на потолке, ошарашенный: Ви заметил, что ему нравилось подчиняться. Вергилий был к этому равнодушен и мог быть в любой позиции, если это приносило удовольствие, хотя и предпочитая главенствовать по всем параметрам в обычной жизни — иначе не умел.
Но Ви…
О, Ви! Ви
явно любил доминировать при всей своей внешней мягкости и уязвимости. И Данте чертовски это заводило что при первой встрече, что сейчас. Колени мелко подрагивали от возбуждения, а ведь он не стоял и никак не напрягал ноги, лёжа на боку и лениво принимая сытые поцелуи-укусы.
«Интересно, Уризен такой же?»
Его демоническая часть, более активная в последнее время из-за постоянного присутствия рядом Вергилия, отозвалась внутри черепа заинтересованным рыком, рот наполнился слюной при мысли о том, в каком ключе Уризен мог бы использовать отростки от своего тела, пропитанного чужой жидкой жизнью и запахом поспевших яблок. Грудная клетка рвано поднялась и опустилась. Губы Ви щедро прошлись обозначающими желание двигаться дальше касаниями по ключицам, втянули в неожиданно прохладный рот парочку участков кожи, словно проверяя чувствительность охотника. Данте рвано выдохнул спёртый в груди воздух, дыша не в темп всем действиям.
— Если бы это было в первый раз, то и я, и Уризен нервничали бы несколько больше,
не думаешь? — колко сказал Ви, отвечая на давно позабытый и риторический вопрос. Он не был уверен, что Данте вообще слышал: взгляд у него поплыл, радужка от возбуждения выцвела до какого-то невероятного оттенка льда и неба, вечернего тумана и облаков. Домашняя майка для сна (
вопреки ожиданиям, охотник на демонов не спал ни обнажённым, ни даже полуобнажённым), мягкая и лимонная задралась из-за постоянного несдержанного ёрзания и движений Ви вверх, открывая дурманящий вид на косые мышцы бока и ходящие туда-обратно грудные. Данте таскал куда более увесистый и объёмный меч, чем Вергилий, из-за чего его грудь была больше, а плечи — шире. Ви облизнулся: он хотел оставить вокруг сосков мужчины карминовые полукружья укусов, такие глубокие, чтобы даже с демонической регенерацией они не сходили бы пару дней, но не сейчас, не сейчас. Он успеет воплотить все фантазии так или иначе, растянет удовольствие и выльет его на Данте, как мёд, заставит захлёбываться и просить ещё. И Ви даст ему это — и больше.
— Не думаю, — голос предательски хрипел, смысла в фразе не оказалось: это был ответ на сочетание букв в вопросе, а не на смысловую нагрузку. Но он говорил правду, потому что Данте
не думал, когда положил ладонь себе на пах, потираясь сквозь ткань трусов. Ви не одёрнул его и никак не препятствовал дополнительной стимуляции. Он, подумав, откинул одеяло в сторону, оставаясь восхитительно обнажённым, лениво поглаживающим спину Данте и кидающим томные взгляды из-под полуопущенных ресниц. Ви не делал ни-че-го, но Данте всё равно перестал себя трогать и приглушённо застонал, пряча горящее лицо в сгиб локтя:
это выглядело слишком хорошо, чтобы не быть фантазией. Наверняка его отравил какой-то вшивый суккуб, вырвал половину внутренностей и оставил в куче мусора за гаражами истекать кровью под аккомпанемент предсмертных дивных видений, где Вергилий в доме носил мягкие лонгсливы светлых оттенков, Уризен вёл себя мирно, а Ви…
Ви как-то угадал то, что его партнёр поплыл мыслями совсем в иную от близости сторону, поэтому примагнитил свою щёку к чужой, шало блеснул глазами, чувствуя колючесть щетины и ненавязчиво шепча на спрятавшееся за волосами ухо:
— Эй, Данте, ты пока со мной?
Он не особо надеялся, но, получив согласное мычание, горделиво усмехнулся: не часто Вергилию удавалось довести брата до состояния невменяемости, обычно тот отпускал глупые шуточки в самые неподходящие моменты, отчего секс резко переходил из чистого плотского наслаждения в драку. В итоге всё заканчивалось постелью, потому как ранить соперника чересчур сильно не желал ни один из них. Потом же самому отхаживать придётся, выслушивать дополнительные упрёки и показную обиду. Хватит с них этого. Более сорока лет на это потратили.
У Данте было подозрение, что Ви вполне мог растянуть это неторопливое поглаживание, целование и прочие нежности до бесконечности, обойдясь и подобным видом удовольствия. Но в его планы такое продолжение ночи никак не входило. Так что следующий шаг пришлось сделать самостоятельно, подкатившись к Ви поближе и пробуя на вкус солоноватую от пота кожу, старательно выводя каждый изгиб заковыристой татуировки. Ви пах могильной землёй, оставлял на корне языка тяжёлое и сложное послевкусие, но неописываемое словами — как прах и пепел, лакрица и кленовые дрова в зимнем костре. Данте с трудом представлял, что дотерпит до самого интересного, если змеёй скользнёт ниже, между ног Ви, попробует предэякулят с трогательно нежно-розовой головки, скользнёт языком по всей длине, примериваясь, а после возьмёт одним несдержанным движением так глубоко, что станет тяжело дышать, а чёрные завитушки волос уткнутся в нос. Фантазия была такой реальной, что Данте и в самом деле дёрнулся туда, алчно разомкнув губы и облизнувшись.
Ви оказался проворнее: пальцы, зарывшиеся в волосы мужчины, грубо потянули обратно, не позволяя делать, что ему вздумалось, так свободно. От этого нижняя челюсть на автомате отъехала вниз, чем Ви мгновенно и воспользовался, вклинив между зубами средний и безымянный пальцы, проходясь ими по ровному ряду человеческих зубов, двигаясь вперёд и назад, слабо имитируя то, что так хотелось ранее сделать Данте.
— Почему? — разочарованно промямлил охотник, еле выговаривая короткий вопрос: пальцы во рту мешали, слюна скапливалась, вытекала толчками за пределы губ и обильно лилась на подбородок. Ви коротко поцеловал его в скулу и перекатился так, чтобы Данте оказался под ним, разгорячённый и задыхающийся:
— Потому что мне так хочется. Сними трусы и приподними ногу.
Данте резво послушался и охнул, позволяя Ви подхватить себя под коленом и закинуть эту ногу на плечо. Он мимолётно прижался виском к внутренней стороне чужого бедра, горячо дохнул на жаждущий прикосновений член и мечтательно улыбнулся чему-то своему.
— Если ты сейчас начнёшь цитировать Блейка, клянусь, я лягну тебя, — откуда в нём взялись силы на то, чтобы практически прорычать угрозу, охотник и знать не знал. А откуда в нём найдутся силы на осуществление — и подавно.
— Хм, что же, тогда… Процитирую другого классика: «
Давай зажжём!»
Данте сначала завис, после чего расхохотался до слёз на кончиках светлых длинных ресниц, абсолютно игнорируя то, что Ви уже отыскал смазку на силиконовой основе, которая постоянно ошивалась где-то недалеко от кровати и которую ни он, ни Вергилий не меняли с тех пор, как нашли (
её не требовалось много, запах был приятным, а какая-то штука в составе расслабляла и согревала как дополнительный приятный бонус), размазал по пальцам и бесцеремонно вставил в партнёра сразу два. Только на третьем Данте засипел и попытался приподняться, чтобы не лежать бревном и ответить хотя бы смазанным поцелуем. Ви не позволил и этого: упёрся второй ладонью ему в центр груди, считывая бешеное биение сердца, прямо в то место, куда он когда-то вонзил себе сперва Мятежник, а за ним — и Грань Силы, подвинул коленом свободную ногу охотника в сторону, про себя удивляясь его растяжке. Воистину, в кои-то веки умения убийства демонов пригодились и в повседневной жизни.
— Мог бы и не заморачиваться, — с придыханием заметил Данте, изнывая от желания выпустить смятую в кулаках простыню и начать неистово себе дрочить прямо на глазах Ви. Только он знал, что за такую покорность и сдержанность Ви вознаградит его во стократ лучше. — Я бы принял тебя в себя и так: Вергилий постарался на славу, — он хохотнул, припоминая,
как именно Вергилий старался.
— Данте-Данте, не лишай меня такого наслаждения, как почувствовать, как ты предвкушающе сжимаешься и дрожишь на моих пальцах от нетерпения, от понимания, что скоро тебя изнутри растянет мой член и ты будешь радостно захлёбываться криками и подмахивать мне по мере своих сил.
Изданный Данте скулёж после озвучивания того, что с ним произойдёт через пару минут, плавно перешёл в тишину, когда Ви, облизнув нижнюю губу, ухватился за чужие ягодицы и властным движением подтянул к себе, насаживая на член как безвольную куклу. Охотника выгнуло на постели такой дугой, что Ви вначале испугался за его позвоночник, подхватил растопыренной пятернёй под спину, скользя пальцами по мокрой от пота коже, но, осознав, что Данте беззвучно кричал от наслаждения, довольно поцеловал каждое выступившее ребро. Вергилий больше не был обезумевшим истощённым полудемоном — и после разделения Ви получил куда больше силы, чем в самый первый раз, что позволяло ему держать мужчину на весу и почти не ощущать тяжесть. Но не получил одежды. Не то чтобы это было проблемой, особенно когда он очнулся в кровати рядом с Данте, расслабленным и приятно уставшим за рутинными дневными делами.
— Я сойду с ума, если ты не начнёшь двигаться, — хищно провыл Данте, без подсказки заводя руки вверх и цепляясь за спинку кровати, приготовившись к безумной гонке на полной скорости и до абсолютного изнеможения, и добавил: — Или если будешь дразнить, как Вергилий.
— Я и есть Вергилий, — хмыкнул Ви, коротко двинувшись так, что Данте завибрировал и голосом, и телом на низкой частоте, теряясь в ощущениях: Ви нагло давил членом ровно на простату на грани боли, не отстраняясь и не давая перевести дух. — И ты не можешь мне указывать, что делать.
— Я могу попытаться? — хитро усмехнувшись, Данте закинул вторую ногу Ви на свободное плечо, тягуче и плавно, будто модель. Их тела сместились: зрачок у обоих растёкся нефтяным пятном по радужкам, но Ви быстро взял себя в руки, скинув своевольную конечность в прежнее положение и для надёжности зафиксировав стальным хватом, вбиваясь в Данте жёстко и набирая темп. — Блядь, да, да,
да! Я хочу
больше! — Данте мстительно сжал мышцы вокруг его члена, но по итогу сдался и позволил трахать себя с выбранной человеческой частью Вергилия скоростью и интенсивностью. Хотя сексом Ви занимался скорее как зверь, а не человек. Данте застонал громче и на тон выше, представляя, как Ви с безоговорочного согласия бы взял его сзади, намотав светлые пряди на кулак и заставляя грудью падать на постель после каждого толчка. Он зажмурился, чувствуя, что фрикции стали чаще, подводя Ви к финалу. И охотник тоже хотел кончить, но безжалостный партнёр до сих пор не дал своего согласия даже взглядом, довольно всматриваясь в то, как Данте то и дело сводило в желании отпустить спинку кровати, за которую он цеплялся и которую яростно царапал, как судороги заставляли корчиться и вздрагивать, как его член стоял и сочился смазкой.
Ви неожиданно склонился к нему, заполняя всё пространство собой, вошёл под другим углом и жарко приказал:
— Кончай, Данте.
И Данте послушался, вжимаясь в горячее и влажное от пота тело, прекрасно зная, что Ви себя до разрядки не довёл намеренно. Всё покачивалось и плыло, воздуха в лёгких стало так много, он горел внутри него, как раскалённый металл, покрывал гусиной кожей загривок и лопатки, довольство от не просто хорошего, а
отменного секса накрывало негой, как и осознание того, что он трогал себя всего несколько раз и только в самом начале… Но Ви ещё был возбуждён — и дело было не окончено.
Отдышавшись, он ласково укусил мужчину за плечо и спросил:
— И что ты будешь делать с этим? — охотник кивнул на чужой член, неторопливо выходящий из него, и удивился оставшемуся жить внутри желанию взвесить его на своём языке, протолкнуть глубже в горло и заставить Ви не просто рвано дышать, но полноценно стонать, не сдерживаясь. Шальная мысль о том, что не поздно так и сделать, заставила Данте расцепить руки и плавно сесть рядом, оставив на изгибающихся в хитрой ухмылке губах Ви длинный поцелуй. Тот не остался в долгу: игриво лизнул его язык, невесомо царапнул спину и, слегка отстранившись, поделился наконец своим замыслом:
— Я бы хотел разделить тебя с Уризеном, пока у нас есть возможность.
Данте сочно выругался, живо вскочил с кровати и, игнорируя то, что был выпачкан в своём же семени, потянул Ви к одежде. Он на мгновение замер, любуясь тем, как рябь триггера охотника на демонов чешуёй прошлась искристо-красной волной от поясницы к шее и торопливо спала, прячась до поры до времени. Откинув наваждение, Ви встал со смятой и развороченной кровати, насквозь пропахшей ими и тем, что они делали не так давно, и щёлкнул пальцами, позволяя силе стать одеждой. И, проходя мимо Данте, не удержался и звонко шлёпнул его по заднице, вспоминая, как упоительно было двигаться внутри неё. Охотник обернулся на него и засобирался усерднее.
Ночь звала.
