Чтобы она жила

Пустынная ночь холодна и враждебна, стоит беречь каждую кроху тепла, поэтому они ночуют вместе, тесно прижавшись друг к другу и накрывшись одним одеялом. Единственным, которое им удалось найти — судьба в последнее время к ним не благосклонна. Фьюриоза во сне дышит так незаметно, что можно было бы решить, что она мертва — но Макс чувствует, как бьется ее сердце у его груди: ровно, размеренно, уверенно. Так, что невольно кажется: пройдут годы, скалы рассыпятся в прах и сольются с пустынями — а оно и дальше будет биться, не сбиваясь, не останавливаясь ни на минуту. Макс гонит от себя эти мысли: он видел падение Фьюриозы. Он знает, что даже у той, которая победила Несмертного Джо, из ран течет такая же кровь, как и у него. Поверить в непобедимость среди бесконечных песков слишком легко, и Цитадель до сих пор стоит этому горьким подтверждением. Ее голова лежит на его правом плече — она ​​всегда спит справа от него, закинув целую руку через пояс к его кобуре. Жесткие волосы щекочут подбородок, но Макс не шевелится. Фьюриоза засыпает рядом с ним почти сразу, и за это он чувствует что-то… наверное, похожее на благодарность. Но даже с ним она просыпается от малейшего шороха. Несколько раз это спасало им жизнь. Множество раз — наполняло тревогой пустые ночи и лишало и так скудного сна. Макс не знает, как назвать то, что он чувствует — в их простом мире не осталось таких сложных слов, которые смогли бы описать все, что теплится внутри. Он хочет быть рядом и прикрывать ее спину в бою. Он хочет держать в своих ладонях ее лицо — как тогда, когда они возвращались к Цитадели после победы. Он хочет отдавать ей нежность песка и жар полуденного солнца — самые добрые и ласковые вещи, оставшиеся в их пустом, покрытом бесконечной ржавчиной мире. Он хочет слушать по ночам ровный стук ее сердца и чувствовать щетину волос на собственном подбородке. Он хочет, чтобы она жила. Остальное не имеет значения.