Израильское пламя

AU, в которой палестинские ракеты долетели до арены Экспо Тель-Авив Громкий хлопок, словно от взрыва огромного воздушного шара, оглушает всех в арене Экспо. Сегодня сирены молчали, или же их просто не было слышно за ревом динамиков и толпы. Маттиас в недоумении цепляет палестинский флаг, который они прятали под одеждой, чтобы развернуть в прямом эфире. Дым стелется по обломкам сцены, дыхание перехватывает. Шок понемногу сменяется паникой и люди начинают кричать. Охранники бросаются к тем, кого зацепило взрывом, остальные бегут к выходу. Маттиас наконец обретает возможность соображать и хватает за руку Клеменса. – Только не отпускай, иди по моим следам. Едкий запах гари заставляет их спуститься к полу и почти ползти. Костяшки пальцев Маттиаса побелели – кузен вцепился в них мертвой хваткой. Где Эйнар и девочки? В таком дурдоме уже не разберешь, нужно двигаться. Он вытащит отсюда Клеменса, чего бы это не стоило. Кто-то больно наступает ему на руку, толпа обезумевших людей стремится к выходу. –Надо встать, нас же затопчут! – хрипит Клеменс. – Не вздумай! Так нас скорее сшибут, да еще и задохнемся. Он царапает шипами девушку, ползущую рядом. Маттиас ползет практически на ощупь, ведомый самым сильным чувством – инстинктом самосохранения. Внезапно он чувствует, как Клеменс отпустил его руку, полоснув ногтями. Маттиас не успевает оглянуться, как толпа закрывает его. – Клеменс! – он срывает глотку в сто раз громче, чем на концертах. С трудом он поднимается на ноги и расталкивает беснующихся людей. – Где же ты?.. Кровь стучит в висках, Маттиас локтями пробивает себе дорогу через толпу. Среди тел он замечает белые волосы. Клеменс без сознания лежит на полу. Латекс на его костюме почти раскалился от жара, Маттас бросается к нему, пытаясь поднять. Шипы врезаются в кожу, когда он взваливает его на плечи. Надо идти. Со всех сторон слышны только крики, никаких команд по эвакуации. Глаза слезятся от дыма, но Маттиас не останавливается, двигаясь к дверям, к спасению. Наконец его ослепляет солнечный свет, а легкие с жадностью глотают свежий воздух. Вокруг арены самый настоящий ад, крыша здания уже полыхает. Маттиас осторожно кладет Клеменса на газон, рвет его костюм на груди и слушает сердцебиение. Вместо этого – тишина. Маттиас чувствует, как кровь холодеет в его жилах. Не может быть. Этого не может быть. Вокруг бегают люди, но Маттиас не видит ни одного врача или спасателя. – Я не позволю тебе умереть, чертов придурок! Два удара в грудь, один вдох. Вроде так их учили в школе. Практики, конечно же не было. Маттас нажимает на грудь Клеменса, зажимает ему нос и приоткрывает горячие губы. Два удара, вдох. Два удара, вдох. Секунды сливаются в бесконечность, Маттиас почти теряет ощущение времени. Внезапно грудь Клеменса шевелится и он заходится страшным кашлем. Маттиас приподнимает его голову. – Ты как? Голос Клеменса охрип от кашля, и тот может говорить только шепотом: – Если для того, чтобы ты меня целовал, нужно умирать, я готов делать это пару раз в неделю.