Прививка безумием

Если бы Зеду позволили сделать исключение в своей клятве медработника и не лечить трех человек в Убежище, то он бы выбрал в качестве исключения Патрицию Таннис. Все три раза. Бесила она его порой почти до приглушенного медицинской маской зубного скрежета. Он даже ради интереса протестировал её на расстройства аутистического спектра, юпитерианскую паранойю и шизофренический тип личности. И его предвзятость была ни при чем: Таннис везде набрала возможный и невозможный максимум баллов. Однако ворох диагнозов и легкая личная неприязнь не мешала Зеду время от времени с ней трахаться. Хоть и это простое, незамысловатое занятие она превращала в какую-то клоунаду, как и всё что делала. Вот и сейчас Таннис пристально пялилась на него секунд двадцать в упор. В своей обычно манере, не моргая. — Ну давай, говори в чем дело, у тебя опять в голове что-то перемкнуло? — спросил Зед, раздраженно отодвигая её лицо чуть подальше от своего. — Что ты прячешь под этой несуразно выглядящей маской? Это похоже на загадку для моего ума. — Мне не нравится ходить без неё. Вот тебе и ответ. К сожалению, как ученому, ей не нравились простые объяснения. Она уже поймала волну исследовательского азарта и фонтанировала гипотезами: — Ты что, думаешь надел её и сразу выглядишь как дипломированный специалист? Или ты просто родился с аномалией зубов? Может, у тебя нет губ? Или изо рта воняет как у скага? Или там отметина в виде созвездия, потому что ты избранный герой Пандоры? Стоило пнуть её в лицо. Сидела она как раз очень удобно на полу, между его ног. Но вышло бы не очень галантно, как-никак Таннис ему дрочила и он бы предпочел, чтобы так и продолжалось. Тонкая кисть руки двигалась по его члену вверх и вниз, сжимая так как ему нравилось больше всего. Ладонь у Таннис была шершавая и лихорадочно горячая. Вывернутая наизнанку перчатка валялась в кювете с инструментами на стерилизацию. Зед закатил глаза и откинулся на стуле, но старался не терять Таннис и её руки из виду — мало ли, что ей в голову стукнет. Он не строил иллюзий насчет её адекватности. Со временем, которое они совместно провели в постели (за чем, определенно, не стояло никаких романтических чувств), она научилась обращаться с его членом мастерски. Для достижения последнего уровня навыка «ловкие ручки» ей осталось только освоить умение дрочить ему молча. — А может, ты прячешь под маской тонко чувствующую натуру лирика, запутавшегося в себе и раздираемого противоречиями? Или у тебя там жвала, потому что на самом деле ты не человек? — шептала Таннис, ускоряя движение руки. — Я так и знала... — Это ещё почему? — Твое дурновкусие за гранью человеческого. — Что-то ты разговорилась. Надо успеть тебе засадить, пока ты не разбуянилась. Зед кинул взгляд на дверь клиники, убедиться, что на неё повешена табличка о том, что он ушел и вернется, когда на то будет воля случая. Таннис встала, размяла ноги и оперлась руками о стену, рядом с образовательно-медицинским плакатом «Как помочь себе, если ты съел гранату». Свой походно-исследовательский плащ и рубашку она снимать отказалась по своей новой придури, но штанов на ней уже не было. А нижнее белье она не носила с некоторых пор по религиозным соображениям. — Ну так зачем мы нерационально тратим моё время впустую? — спросила она у Зеда скучающим тоном. И выгнула гибкую спину, поднимая полы плаща. Можно было подумать, что это сексуально-игриво, но Зед не обманывался: на самом деле она правда успела заскучать. Патриция вильнула задницей, демонстрируя свои отменно круглые ягодицы. — Да так, вспоминал почему я тебя не придушил, — огрызнулся Зед и прижался к ней сзади, проталкивая стоящий член между ее бедер и потираясь о ее влажную промежность. Таннис свела ноги сильней и издала какой-то очередной чудаковатый всхрип, к которым у нее был невероятный талант. Если их странные рандеву продолжатся, то такими темпами Зед начнет находить некоторые пикантные нотки даже в том, с каким звуком блюет в полете ракк. В попытке заткнуть ее Зед засунул ей в рот пальцы, в ответ та начала дразнить их вертким языком. — Мне так надоело, — Таннис начала капризно вилять бёдрами. Шлепок по бледной заднице ее не утихомирил. — Опять фаза сменилась на депрессивную? — Я бы хотела сегодня попробовать вести себя как дикое животное, но лицом к тебе. — А. Ладно, но тогда хотя бы иногда моргай. А то ощущение, будто я с секс-куклой, — согласился Зед. — Я принимаю твои абсурдные условия и постараюсь вести себя адекватно ситуации, чтобы походить на женщину из натурального мяса. Вероятно, это поддержит твою эрекцию. Зед устало потёр лицо. Он ведь не такой уж и хороший парень, если подумать. Так почему бы не вырубить её пинком или общим наркозом? Патриция развернулась к нему лицом и развела ноги в пригласительном жесте. Язык тела у нее был более ясный и прямолинейный, чем речь. Бедра женщины были в россыпи шрамов разных видов. На животе и спине под одеждой, как Зед помнил, их было и того больше. Там, под её тряпками, скрывалось целое пособие по различным типам повреждений, что было зрелищем не для слабонервных. Но Зед к числу слабонервных не относился — он видел и делал вещи и похуже. Зед потерся членом о влажные складки и ввел его наполовину, осторожно растягивая. У сумасшедшей была очень тугая щель, мышцы которой она не всегда успешно контролировала. Стояла Патриция не очень удобно, а кончить хотелось побыстрей, так что Зед приподнял ее, перехватив под бедра, и медленно опустил на себя до упора. — Пожалуй, это слишком интенсивная стимуляция, я бы предпочла что-то более размеренного ритма, — ответила Таннис, слизывая пот с его лба шершавым языком. Спазм пробежал у нее внутри. Часть передалась и ему. — А, по-моему, тебе даже зашло. Обхвати меня ногами, тяжело так держать. Хоть у Зеда были довольно сильные руки (потому что невозможно иметь медицинскую практику на Пандоре, если ты не в состоянии хуком справа вырубить пациента), но ему уже было под пятьдесят. Спину стоило бы поберечь и оставить занятия сексом с элементами тяжелой атлетики для кого-то помоложе. Таннис оценила замысел Зеда и обняла его ногами, даже сильней чем следовало — затрещали рёбра. Зед начал двигаться внутри умалишенной с двойным усердием, чтобы заставить её ослабить хватку. Медицинский плакат маячил прямо перед носом, рядом — красное лицо Таннис. Ее в лоб был в испарине и к нему прилипли короткие темные пряди волос. Глаза горели как у лихорадочной или у маньячки. Одно не исключает другого. — Не сбавляй амплитуду, — пробормотала она куда-то в потолок и вцепилась ему в волосы. Почти что лестно. Даже с отголоском страсти. «Итак, ты проглотил гранату. Шаг первый. Ты можешь хотя бы объяснить зачем это сделал?» *** В первый раз Зед встретил ее в Файрстоуне и она ему сразу не понравилась. Было это как-то вот так: он буднично выламывал коленную чашечку (не себе), как тут в дверях его клиники появилась женская фигура. Для Файрстоуна с его населением в 3 (три) жителя, считая железяк, это было событием экстраординарным. Особенно, если новоприбывшая ещё и привлекательная. Вот только выражение глаз у неё было бешеное и надменное. Она со странным лицом оглянула клинику в две комнатушки — обе чуть просторней биотуалета — и заметила диплом Зеда. О том, что он на максимальной сложности полностью прошел RPG-симулятор военно-полевого хирурга. И тогда она говорит: — Даже если буду умирать, ноги моей в этой некомпетентной дыре не будет. Вот буквально первое, что он услышал от неё. — Когда вы гордо помрете без медицинской помощи, могу я отпилить ваши ноги для экспериментов? — спросил Зед своим наиболее клиентоориентированным тоном. Ловко при этом вправляя вывих коленной чашечки мародеру, который лежал у него на столе. Мародеру, если что, было не больно. Он умер за некоторое время до того как его нашёл Зед. Да, досадно, но чем не повод потренироваться вправлять колени? Она склонила голову набок под каким-то совсем не здоровым углом и представилась: — Доктор Патриция Таннис. Можно без рукопожатий, я не люблю руки. Возможно вас известили о моём скором прибытии в Файрстоун. Я заинтересована в месте ближайших раскопок, которое находится к северу от этой прискорбной насмешки над понятием цивилизации. — Да, ваш посыльный скаг как раз прибегал недавно, — ядовито ответил Зед, меняя перчатки с ошметками предыдущего мародера (который тоже умер до встречи с Зедом, а не из-за неё). Старые перчатки он кинул в мусорку. Они пролетели мимо и шлепнулись у ног Таннис. Ошметок попал ей на сапог. — Простите, промазал случайно, — соврал Зед. — Ужасная расточительность потенциального провианта, — ответила Таннис, разглядывая носок сапога. И облизнула нижнюю губу быстрым движением языка. Как розовая молния проскользнула. «Да она же поехавшая!» — догадался Зед. — Кстати, мой посыльный скаг умер. Вряд ли вы могли с ним познакомиться. В противном случае, вы бы уже знали, что мне нужны продукты, кое-какие препараты по списку из двенадцати наименований и леденцы с лакрицей. — Сожалею, мы не успели подготовиться должным образом к вашему приезду! — подыграл ей Зед. Отвечать ей в тон было, кстати, трудно. Он давно не общался с живыми людьми, долгое время имея дело только с трупами. Да, они были хорошими слушателями, но живой остроумный диалог с ними не построишь. Так что эта баба стала интересным вызовом его умирающему красноречию. — Тогда как мне поступить? — спросила Таннис, вытирая пот со лба рукавом довольно вычурного для здешнего захолустья плаща. Вместо того, чтобы стереть пот, она только размазала по лицу еще больше дорожной грязи. — Ну, я бы предложил для начала взять свой список из двенадцати наименований, свернуть его в трубочку и засунуть в свою привлекательную жопу. — Спасибо, я учту привлекательность моей задней части туловища, — ответила Таннис и моргнула впервые за весь разговор. Медленно, как рептилия. Зед уже потянулся за своим медицинским молотком, чтобы сломать колено снова. Ему захотелось показать себя с лучшей стороны перед этой выскочкой. А лучшими своими сторонами Зед считал профессионализм, находчивость и то, что он умел и не боялся поработать руками. Поэтому он легко и эффектно расхуярил колено в хлам. Вот что значит опыт. Зед вытер брызги с лица и глянул на Таннис, которая так и торчала в дверях вместе со своим барахлом. И со своей задницей. — Так где я могу раздобыть здесь лакрицу? — Слушай, мисс, дамочка, леди или кто ты там. То, что я единственный постоянный житель этого города, не означает, что я ещё и справочная служба. Я не выдаю ничего кроме справок о смерти и аллергии на глютен. И еще бесплатные контрацептивы в рамках проведения кампании по повышению сексуальной грамотности на Пандоре. Тебе что из этого надо? — А справки платные? — Да. — Тогда давай гондоны. Он потом регулярно видел эту придурочную, которая забрала все его презервативы («Никогда не угадаешь, куда меня заведут научные изыскания!»), у автоматов, когда она докупала сублимированные пайки или гранаты. Обычно она появлялась вечером, когда спадала жара. Иногда они перебрасывались полными пренебрежения друг к другу фразами. Скутер рассказал, что у этой упоротой что-то вроде форта к северу от Файрстоуна. Он гонял там поблизости, когда узнал, что дороги там заминированы. Потом Патриция Таннис свалила куда подальше, судя по тому, что отдаленное эхо взрывов Зэда больше не беспокоило. Он был уверен, что сумасшедшая развлекалась, минируя подходы к своему Волшебному Замку Чудес Принцессы-Учёной. А после ему стало не до размышлений о таких вещах, когда в город прибыли бандиты и Искатели Хранилища — поди разбери, что было хуже. И когда с Гелиоса на них посыпались грузчики, как конфетки из разбитой пиньяты, всё это оказалось просто цветочками. Он тогда ещё не знал, что косвенной виновницей всей феерии была Патриция Таннис. *** «Шаг второй. Убедись, что съел ее вместе с чекой». Таннис полосовала ему спину ногтями, пока он загонял в нее член так, словно правда сильно ее ненавидел. Пришлось перехватить ее руки и прижать к стене, продолжив трахать дальше уже в полу-распятом состоянии. Таннис была не против. Ему даже показалось, что от удовольствия у нее засветилась радужная оболочка глаз. Раньше он за ней такого не замечал. Так много вопросов, так мало ответов. И ещё меньше шансов, что утром ему опять не прихватит спину из-за излишнего полового усердия. Патриция уже щелкала зубами у него рядом с ухом как кастаньетами: — Только дай мне добраться до твоей яремной вены, обсосу её как спагетти. — Обсосешь потом другое, — буднично ответил Зед. Она злобно расхохоталась. Понять бы, в какой момент жизни его перестали пугать угрозы, что ему склюют печень, пока он спит? Или вопросы за сколько денег он бы гипотетически дал кому-то с докторской степенью облизать его глазные яблоки? Где он вообще потерял здоровый инстинкт самосохранения? *** Зед только начал прибивать табличку к своей новой клинике в Убежище, как к нему поступил первый пациент. Он как раз вгонял второй гвоздь в доску с графиком работы, как за спиной мягко кашлянул Роланд. Для здоровенного мужика он двигался удивительно бесшумно. После инцидента с дождем из грузчиков в Файрстоуне Зед стал немного нервным, так что от неожиданности чуть не проломил ему голову молотком. — Осваиваешься? — дружелюбно отпустил его Роланд из захвата. — Немного, — ответил Зед, убирая молоток. — Опять в тебя стреляли? — Сегодня ещё нет, — ответил Роланд. — Но я привез тебе кое-кого полечить. Скажу сразу, это специфический пациент. Он кивнул на припаркованный с другой стороны «курьер». На втором сидении лежал кто-то связанный и, вероятно, без сознания. Зеду это сразу не понравилось. — Тащи, я приготовлю стол. Он отбросил молоток в ящик, вернулся в полумрак клиники и выкатил под единственную работающую лампу ржавую каталку, которая была много лет его боевой подругой. Его обеденным столом. Щитом. Личным автотранспортом. А иногда и гардеробной. Роланд внес тело и разложил его на столе. Не смотря на то, что лицо заплыло из-за фингала с левой стороны Зед её узнал. — Давно не виделись, доктор Патриция Таннис. А говорили, что вашей ноги в моей клинике не будет. Но вот, смотрите, обе здесь. Она дышала, но была без сознания, так что не оценила его искромётную остроту, которую он приберегал для неё пару месяцев. — Всю дорогу она орала, но потом отключилась, — сказал Роланд, потирая предплечье в красных полумесяцах отметин от человеческих челюстей. Зед порылся в карманах и дал ему мазь против скажьих укусов, потом вернулся к столу и оглянул ковер, в который Таннис была завернута. — Это вместо смирительной рубашки? — Что было под рукой. По-другому её сюда было не привезти. Зед разрезал кокон из ковра и алюминиевой изоленты. Внутри была отнюдь не бабочка. Одежды на Таннис не было — судя по всему, её срезали, но сапоги, лохмотья штанин торчащие из них трусы ей оставили. Роланд шумно выдохнул и отвернулся. — Она что, стала донором всех органов сразу? — спросил озадаченно Зед. — Не смотри на меня. Её такой оставили гиперионцы. Удивительно, что, по словам Роланда, Таннис ещё и устроила концерт в машине. Выглядела она честно говоря так, что ей впору было ездить только в катафалке. — Да тут над ней пару человек работало точно, — Зед оценил глубину порезов. Что ж, её точно не хотели убивать. Её методично пытали. И судя по всему, занимался этим прямо-таки злой брат-близнец Зеда с внушительным арсеналом инструментов. — Я бы не называл их людьми, — буркнул Роланд. Зед искоса посмотрел на Роланда и подумал, что идеализм когда-нибудь подведёт этого парня. Но решил придержать эту мысль при себе. В конце-концов он просто врач-любитель без лицензии, а не коуч для всего Убежища. — Давай-ка вкатим ей обезболивающего. Зед полез в ящики тумбы на колесиках: пистолет со шприцом бронебойного коктейля морфина и транквилизаторов нашелся сразу. Он вручил его Роланду. — Будь добр, воткни ей в солнечное сплетение. Я пока поищу в этом бардаке кожесращивающие компрессы... Её так уделали из-за всех дел с этими вашими Хранилищами? Спиной Зед почувствовал, как Роланд посмотрел с опасением на иглу пистолета размером с обувное шило. — Зед, я ведь солдат, а не санитар. — Просто пырни её этим шприцом. Ну хочешь — можешь и глаза закрыть. Я тоже так иногда делаю, — усмехнулся Зед, разбирая коробки со средствами регенерации скелета. — А ведь я стараюсь не вредить женщинам. — Поверь, хуже ты ей уже не сделаешь. Роланд вздохнул и воткнул шприц, извинившись перед Таннис. Поршень автоматически поехал вниз и впрыснул всю дозу гремучего коктейля, способного заморозить нервную систему на добрые сутки. Зед откопал компрессы, но они были просроченные. «Ну ладно, опять-таки, хуже ей уже не будет». Таннис издала скрипучий звук и чуть приоткрыла глаза. Из-под ресниц выглядывали только розоватые от лопнувших сосудов белки закатившихся глаз. — Слушай Зед, это уже слишком. Я лучше поеду... Сейчас надо сообщить Лилит, что дело у нас пахнет жареным. Зайду вечером. Зед повернулся к нему уже с мотком не совсем свежих бинтов и поигрывая степлером для мяса. — Что, не хочешь даже посмотреть или помочь? — с издевкой спросил он и не на шутку развеселился, глядя на реакцию Роланда. Ох, Зед обожал свой род занятий! Остальные, правда, не испытывали восторга от его стиля работы. Роланд приобрел оттенок легкой зеленцы и попятился к выходу. Зед махнул на него рукой, поскучнев: — Ладно, заштопаю я твою учёную, не переживай, — и добавил, когда уже дверь за ним закрылась. — Как можно быть таким слабонервным? Да ещё после того как замочил столько эридианцев и Алое Копье в придачу? — Да уж действительно, — подтвердила Таннис низким надтреснутым голосом. Зед медленно обернулся к каталке. Таннис лежала на ней, приподнявшись на локте. Между её голых грудей торчал пистолет с пустым шприцем. Но выглядела женщина так, словно он не причинял ей ни малейшего дискомфорта. Поза у нее была такая вальяжная, будто она отдыхала в шезлонге на каком-то курорте, а стояла одной ногой в могиле. По всей видимости препарат начал действовать. — Тебе лучше лечь, — ответил Зед. Но у Таннис было свое виденье ситуации. — Я НЕ ОТДАМ ТЕБЕ ПОТОЛОЧНЫЕ СТУЛЬЯ!!! И НЕ ТРОГАЙ МОИХ ЖУКОВ! — накинулась она на него, сваливая с ног. Каталка упала на бок, пробив собой коробку с вакцинами от бешенства. Как в замедленной съемке Зед увидел как битые ампулы брызнули в разные стороны и препараты растеклись по полу, собираясь в швы между плитками. Разъяренная Таннис воткнула ему в рот кляп из тряпки, чтобы он не смог заорать и привлечь внимание Роланда. — У МЕНЯ ЧЁРТ ПОДЕРИ ЕСТЬ ДОКТОРСКАЯ СТЕПЕНЬ И Я НЕ ПОБОЮСЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕЕ ПРОТИВ ТЕБЯ! Не перехвати он её неожиданно сильные руки в последний момент — остался бы без глаз. Таннис зарычала и Зед ударил её в лицо головой. Видел бы его Гиппократ в тот момент. Или хотя бы Роланд, который не вредил женщинам. Что бы они оба сказали ему? Таннис откатилась набок к коробкам и сгруппировалась ловко, как хищная кошка. В руке у нее уже блестел осколок стекла с пола. Кровь из её повторно разбитого носа сбегала по подбородку и капала на пол, перемешиваясь с вакциной от бешенства и пузырясь. Зед вытащил кляп изо рта. Кляпом оказались скрученные в тугой комок трусы — и когда только успела? Шприц все ещё торчал из Таннис. Он ухватил его и резко вырвал, отскакивая назад от опасно сверкнувшего у шеи осколка стекла. И сказал: — Блядь... ... рассмотрев этикетку на пустой ампуле. Он перепутал препараты и всадил ей ебучий адреналин. Зед снова помянул не добрым словом своё везение и закатал рукава. Таннис предупредительно зашипела на него. — О-о, вместо того, чтобы убегать и прятаться, ты приближаешься ко мне, — улыбнулась она хищно, теряя последние черты адекватности. — Я не смогу выбить из тебя все дерьмо, пока не подойду ближе. И бросился вперед, зажмурив глаза. Роланд действительно вернулся к наступлению вечера. Чего он не уточнил, так это того, что подразумевал вечер пандорианских девяносточасовых суток, а не стандартных. Зед как раз поменял Таннис повязки, когда почувствовал кожей, что в помещении теперь есть кто-то ещё. Сорок часов с буйнопомешанной обострили и отточили его рефлексы и чувства, о которых он даже не подозревал. — А, явился наконец. Зед уже хотел высказать Роланду всё накопившееся, но, увидев в его мощных руках ящик холодного пива из бара Мокси, резко смягчился. От запотевших бутылок исходило божественное свечение. Только один их вид вызывал прилив дофамина. — Как она? — виновато спросил Роланд. Он перевел взгляд в сторону: за ширмой стояла койка, к которой была прикручена кабельными стяжками Таннис. Доктор была приведена в порядок и переодета в хрустящую пижаму в бледно-голубой узорчик из шприцов и клизм. Отсыпалась, обколотая успокоительным, которого хватило бы и на усмирение целого улья ракков. В перерывах Зед даже смог накормить пациентку пачкой сырого бекона. — Ну. На ней бесконечное количество швов, ранозаживляющего и противовоспалительных. И я поставил ей прививку от столбняка. Жить будет. Роланд опустился на стул и немного обеспокоено глянул на Зеда: — А ты как? — Да я тоже в порядке. Просто она разбуянилась... Зед уселся рядом и прикоснулся к ушной раковине, от которой Таннис успела оторвать зубами небольшой кусочек. Для учёной у нее подозрительно было развиты инстинкты убийцы. Лучше списать это на стресс, которому она подверглась, чтобы не забивать себе голову вопросами, откуда в ней это. Вряд ли с кафедры кибергенетики университета Фемиды. Или с какой там луны она ни них свалилась? — Она всё талдычила про ключ, который у неё забрали. Ключ от того, о чем я подумал? Роланд протянул ему первую бутылку пива и мрачно подтвердил его догадку. — От того, о чём ты подумал. Зед покатал бутылку в руке и вздохнул. Потом открыл об стул и половину опрокинул в себя, по-старинке. Однажды бухло довело его до того, что он лишился жены и лицензии на врачебную деятельность, так что пить он бросил. Но в эти пандорианские сутки у него появился законный повод хлебнуть пивка: просто чтобы не ёбнуться. — И что теперь? — спросил он у Роланда, подавляя отрыжку. — Ну, если ты свалишь из Убежища первым же шаттлом на Иеронимус или куда ещё, то я буду не в обиде, — пожал Роланд плечами. — Иногда я думаю, надо так же поступить, но всё еще сижу тут. Идея побега звучала так хорошо. Зед ведь правда не думал, что всю жизнь проживет на этом мертвом куске говна, который только назывался туманно и загадочно — Пандора. А по факту, планету следовало переименовать в Натуральную Анальную Дыру. И умирать среди этой хтони Зед не собирался: в своих мечтах он покидал эту кучу говна с чемоданом денег и на шаттле, который высадит его на курорте, где у него будет собственная вилла. Вот только было одно НО. — И какой резон мне делать ноги? Выиграю пару лет, перед тем как Джек и туда направит базы снабжения. Он ведь не остановится на одной планете или даже галактике. — Думаю, нет. — Ну вот видишь, смысл мне куда-то бежать... Я здесь-то ещё вещи не распаковал. К тому же на Иеронимусе кто будет приносить кучу бабок? Насколько я знаю, там нет Искателей Хранилищ, в которых вечно стреляют. Что ты смеёшься? — Да так... — Лучше тут останусь. Когда вы припрётесь обратно всей шайкой с головой Джека на палке, могу заштопать вас бесплатно. В порядке исключения. — Ну тогда мы просто обязаны ему жопу надрать, а то когда ещё ты скидку-то сделаешь? — Да иди ты, должен же я как-то зарабатывать... Но постарайся, чтобы в тебя поменьше стреляли. — Как получится, Зед, дружище. — Носи два щита. Один спереди, а другой тебе зад прикроет. — Ты просто хочешь продавать больше щитов, да? — Да. Таннис заворочалась в койке и всхрапнула. Зед посмотрел на пустую бутылку и потянулся за второй. В целом, вечер был не плохой, хотя над ними и всем Убежищем повисла новая угроза массового геноцида. Но это терпимо, когда у тебя есть приятель, с которым можно попить пивка. Вот только больше они с Роландом так не выпивали. Не прошло и пару месяцев, как его пристрелили. Подло и со спины. Зед как сглазил, блядь. Надо было ему второй щит продать, как в воду глядел... *** «Шаг третий. Если ты съел её с чекой, постарайся не двигаться пока она не выйдет естественным путем». Таннис выдохнула и ухватилась зубами за край его медицинской маски, стягивая её с лица. Зед вскрикнул от неожиданности. Таннис победно улыбнулась, выплюнув маску в сторону. — Как скучно. Ты не прятал под ней ничего особенного... — моментально поскучнела она, рассмотрев его лицо. Зед почувствовал как краснеет от смущения и злости. Он снимал маску только когда ел или чистил зубы. С тех пор как он начал её носить в первую волну эпидемии мозговой чумы на Пандоре это стало его успокаивающей привычкой. — ...кроме ужасной небритости, — закончила Патриция свою оценку. Зед зло потёрся колючим подбородком о нежную кожу ее шеи. Чего он не ожидал, так это того, что Патрицию это может раззадорить — она застонала от удовольствия. Обескураженно он отпустил ее руку, та тут же схватила его за подбородок, поворачивая к себе. И вцепилась ему в рот. Случившееся даже нельзя было назвать поцелуем, быть может только атакой лицехвата. До этого они не целовались, хоть и перепихнулись раз пятнадцать. Он промычал ей в рот, что она ебанутая. Таннис самозабвенно и жадно исследовала своим длинным языком внутреннюю поверхность его щек. Ее язык оказался не только горячим, но и с привкусом лакричных конфет. «Больше чем шизиков я не люблю только лакрицу, черт бы тебя подрал!» — подумал Зед, ощущая, что руки уже ломит. — Меняем место, — скомандовал он, когда Таннис оторвалась от него, чтобы перевести дыхание. И свалил её на стол рядом. Они свернули со стола радиоприемник, пока подбирали нужный им обоим ритм заново. От падения радио включилось на волну с низкопробным кантри с Эдема-6, однако даже это музыкальное извращение не убило их настрой. *** Самым непривычным в Убежище после (почти) тихой жизни в Файрстоуне было, конечно, множество людей. Раньше ему мешало спать только далёкое эхо перестрелки и может быть ещё ворчание скагов за оградой — пандорский аналог сверчков. В Убежище было иначе. Ночью раздавался смех у клуба Мокси, болтовня караульных, мерное гудение сотен генераторов, треск ламп снаружи. Днем слышалась чья-то дерьмовая музыка, реклама из торговых автоматов, радио, болтовня под окнами и гвалт на площади. Зед скучал по нормальной жизни в цивилизованном обществе, но, как оказалось, к хорошему тоже надо привыкать. А пока он тревожно по пять раз за ночь подскакивал в кровати от каждого звука. Вроде грохота ящиков в клинике. Как сейчас. Зед сел в постели и включил свет. Ему не померещилось: в дом кто-то влез. Он накинул замызганный халат и достал из тумбы револьвер. Психопаты и раньше вламывались к нему, в надежде, что он держит в клинике тайную нарколабораторию. На второй раз Зед был вынужден прикупить у Маркуса пушку для самообороны. Шорох в клинике становился только настырней. Доктор приоткрыл дверь в операционную стволом. Во мраке проступали очертания перевёрнутой тумбочки и раскиданных контейнеров с инструментами. Тёмная фигура грабителя возилась в углу. В сумраке это было похоже на ворчащего скага, который лакомится падалью. Он включил свет и навёл ствол на вора. Им оказалась Патриция Таннис, ползающая на четвереньках в россыпи баночек с препаратами. — Доброго вечера, Патриция, — поздоровался Зед, возводя курок. Она подняла на него дикие глаза и сощурилась. Револьвер Зед решил не опускать, что бы в любой момент открыть огонь по ногам. От этого Таннис не умрёт, но это послужит ей хорошим уроком. — О, доброго дня. Вечера, — хихикнула она и оглянулась. — Ночи. Зед, не помнишь где я оставила свой ЭХО-журнал? Разговор был почти будничный, не считая того, что Таннис разворотила ему дверь, а он стоял тут в халате поверх семейников и в дырявых тапках. — Положи эти таблетки, это слабительное. Он уже знал, что она ищет. Транквилизаторы, разумеется. Прошло несколько месяцев с того раза, как она сюда приехала сюда после сеанса пыточного СПА Красавчика Джека. После трёх суток наблюдения он её выписал и Таннис переселилась в штаб Алых налётчиков. Но на этом её чудачества не остановились. После случая, когда она приколотила к двери дохлого скага, налетчики немножко переполошились и снова отвели её к Зеду. Он выдал ей пачку таблеток от тревожности со строгими предписаниями по дозировке. Разумеется, она наплевала на них и сильно подсела на колеса. А от обдолбанного эксперта по эридианской культуре толку маловато. Под кайфом Патриция охотно садилась только писать детскую книжку про рыбок, что не очень устраивало Алых налётчиков. Хотя, конечно, по среднему уровню развития интеллекта, детские книжки были для них самое то. В общем, таблетки пришлось отнять. Патриции это не понравилось. — О, Зед, ты ведь не одолжишь мне по старой дружбе кое-какие витамины? — Нет, но можешь взять слабительное и пойти просраться. По старой дружбе. — Ты же понимаешь, что мне нужны мои особые витамины... Зед? Нет? — Знаю я твои витамины. Хватит торчать, Таннис. — Не читай мне мораль, кусок дебила... Твою мать, ты хотя бы представляешь, каково иметь самый гениальный мозг на планете, но когда ты даже сосредоточиться ни на чем не можешь?! Я не могу работать над переводом с эридианского, не могу думать, не могу спать, даже подрочить спокойно, в конце концов, не могу. Я хочу есть глаза!!! Выдавить твои прямо из головы и откусить тебе язык потом! — Таннис, я уже объяснял тебе. Сначала вдох. Медленный выдох, — примиряюще выставил Зед руку вперёд. Он не помнил, обновлял ли прививку от бешенства и столбняка. Но видимо, скоро придётся. Таннис встала с пола. При свете люминесцентной лампы было заметно насколько темные тени залегли у неё под глазами. Про бессонницу она точно не соврала. — Всё над чем я работала было растоптано кучкой невежественных идиотов, и теперь другой идиот не даёт мне начать всё сначала. Только с препаратами я могу работать. Понимаешь? Rozumiesz? Tu comprends? — Смеяться целый день над рекламой по радио — это не работа, — без надежды на взаимопонимание ответил Зед. — Какой же ты мудак, — устало сказала Таннис, угрожающе расправляя плечи. По выражению её лица он уже догадался, что у неё «в башке перемкнуло». — У меня нет больше выбора. Мне это тоже не нравится, но мы должны переспать. Зед опустил револьвер. Патриция подошла к нему. Стоило ей двинуть рукояткой и отнести налетчикам в штаб, чтобы они сами разобрались с ученой, и если так нужно, то и переспали, но он оцепенел от шока. — Патриция, ты в курсе, что люди не трахаются просто так? — Люди постоянно делают что-то просто так. — Секс — это не способ успокоиться. — Я надеялась, что хотя бы ты благоразумней остальных умственных инвалидов, которые ходят здесь и дышат воздухом так, будто он их собственный... В рот мне мину, Зед, мне просто нужно как-то сбросить напряжение. Таннис решительно стянула кофту через голову. Перед глазами Зеда оказались розовые торчащие соски. Грудь у госпожи учёной была выдающаяся: все как ему нравилось. Ужасная растрата со стороны генетики, выдать двух таких отменных подружек наглухо поехавшей бабе. Зед испытал странную двойственность чувств: в нем боролось желание вылететь с воплями на улицу и желание остаться тут. Пока он задавался вопросом, чего больше, страха или возбуждение, Таннис проворно нырнула узкой ладонью под резинку его трусов и отмела этот вопрос. Зед отшатнулся назад и напоролся поясницей на стол, когда она ухватила его за яйца. Револьвер выпал из руки. — Так, прекращай этот цирк, — неуверенно приказал ей Зед. Это было абсурдным заявлением, учитывая как удачно и правильно чужая рука его ощупывала. — Что мне сказать, чтобы ты успокоился и дал мне сделать то, что мне нужно для душевного равновесия? — Таннис... Чёрт. Патриция. Я не могу просто так взять и начать трахаться. Хотя некоторые обстоятельства отчетливо говорили, что вообще-то может. Таннис взвесила его член в руке, тот набухал. — Ты соблюдаешь целибат? — Ничуть. — Это из-за возраста? — приподняла она бровь. — Нет! Просто... Да с какой стати мне тебя хотеть?! — Потому что ты меня любишь и понял это с первого взгляда? — Пошла ты! — Ладно, я скажу что-то подобающее случаю, что возможно тебя воодушевит. Но не заставляй меня повторять это снова и слушай внимательно. Зед, ты — самый привлекательный мужчина... Если выбирать между тобой и Эрлом. Мне нравится твой голос и здоровый цвет белков глаз. Я хочу сказать, что если ваши чувства не изменились, скажите мне об этом немедля. Мои помыслы, как прежде, неизменны. Всего одно слово заставит меня умолкнуть. Но если ваши чувства всё же изменились, я вам повторю, что вы пленили мою бедную душу и я люблю вас. — Это ведь была цитата откуда-то? — Да, вероятно это была отсылка, — ответила она, встала на колени и целиком взяла его член в рот. Зед застонал. Юркий язык ласкал уздечку и то, как она затягивала его член внутрь до самого горла напрочь плавило ему мозги. У рта, который нёс обычно околесицу, оказался впечатляющий новый потенциал. Мир определенно недавно спятил. Убежище буквально взлетело на воздух. Родной Файрстоун заселили грузчиками. Джек сбрасывает на Убежище листовки с призывами совершить коллективный суицид, чтобы ему не пришлось заморачиваться. Роланда убили. Мордекай бросил бухать. Доктор Таннис, выскочка с поехавшей кукухой, трахнула его ртом так мастерски, как никто не смог за почти двадцать лет до этого. Весь мир ехал крышей, и Зед перестал этому сопротивляться и поехал тоже. Может, Таннис была его необходимой прививкой безумием, чтобы не спятить совсем? Это было унизительно, но он обкончал ей всё лицо всего за две минуты. — Это ещё не всё, — оправдываясь ответил он, стирая с ее очков белые потеки. — Предлагаю продолжить в кровати, раз начали. *** Невероятно, но факт: спонтанный трах помог Таннис избавиться от навязчивого желания объедаться таблетками и она возобновила работу над переводом эридианских записей. Как заключил Зед, у неё сменилась фаза зависимости от медикаментов на фазу нимфомании. Она стабильно начала наведываться в его клинику с недвусмысленными намерениями. Транквилизаторы Зед запер в сейфе и оставил в свободном доступе только плацебо. Себе он обновил прививки от бешенства и прометейской гонореи. До него доходили слухи, что Таннис тащила в свою постель всё, что не было приколочено к потолку, так что он перестраховался. Хотя слухи в Убежище — источник информации сомнительной достоверности. Если все их воспринимать как правду, то у Джека под маской был портал в Хранилище, моча скага помогает от похмелья, Лилит даёт всем, а Мокси прячет под юбкой хуй. И даже если Зед и убедился на личном опыте, что одно из этих утверждений — правда, это не повод верить всему, что говорят местные. Таннис могла спать хоть со всеми жителями Убежища, а Зед бы и бровью не повёл. Он был слишком старым и прожжённым для новых душевных потрясений, амурных приключений, игр и ревности. Да и не строил иллюзий. Для неё их интрижка — просто новая придурь, которая сменится в любой день коллекционированием коленвалов. Да и совместного будущего с этой упоротой он не представлял. Свое будущее Зед видел так: он расставит по всей галактике торговые автоматы с медицинскими товарами и будет проматывать полученные дивиденды на курортной планетке до конца своих дней. Будет лапать смуглых труксиканских танцовщиц, которыми набьёт себе целый бассейн. И умрёт от передоза в джакузи с Прозаком. И в этом светлом будущем он НЕ представлял у бассейна ещё и Таннис в купальнике, и то как она капризничает, потому что в её коктейле должно быть нечётное количество голубых трубочек. Потому что по понедельникам она сосет только голубые предметы. А нечётных, потому что цифры, которые делятся ровно пополам — это извращение. (Хотя отчетливость, с которой Зеду представлялась именно эта сцена, была довольно подозрительна.) Но между бассейном девок и Доктором Зедом всё ещё была огромная пропасть. Наверное потому, что размахивать нейрохирургическим пилотопором на Пандоре ему втайне нравилось больше, а Таннис и одна порой заменяла целую ораву труксиканских нимфоманок. *** «Шаг четвертый. Если ты проглотил гранату без чеки, то наверное даже не дочитал до второго шага. Но мы передадим заявку от твоего имени в комитет премии Дарвина-Накаямы, не переживай». После раунда «настольных игр» Таннис вырубилась так же неожиданно, как обычно и заводилась. Будить и выгонять её среди ночи было неохота, так что Зед ворча унес ее в кровать. Устраивая Патрицию в постели, в которой она норовила распластаться как звезда, он задумался, когда вообще в последний раз засыпал с кем-то? Он отодвинул Патрицию к стене, а сам лёг на краю. Так у него под рукой всегда остается тумбочка, в которой лежал револьвер. «Странные у нас, конечно, отношения». Зед прикрыл глаза. Таннис дышала во сне глубоко и шумно. Он нащупал ее бок, скользнул рукой под одежду и провел в темноте на ощупь по сетке шрамов на животе. Бугры и впадины на её коже стали уже привычным ландшафтом для его ладони. Это даже немного успокаивало. Он и не заметил как уснул. Ему приснился чудесный сон про то, как он встретил Красавчика Джека и подключил его яйца к высоковольтному аккумулятору. *** Проснулся он с ожидаемой болью в пояснице. Косой луч света падал на пол комнаты из окна — солнце уже было в зените. В ванной шумела вода, что стало для Зеда неожиданностью. Таннис обычно до утра не оставалась и сваливала под покровом ночи через окно и по крышам пробиралась в штаб Алых налетчиков. Но сегодня его разбудило нечто странное. Пение из ванной. Вокал у Патриции был скорее приятный чем нет. Зед прислушался. Она нараспев перечисляла элементы периодической таблицы на мотив собственного сочинения. Он сел в кровати. Привычной медицинской маски нигде не было и он поскреб небритую щеку. Собственное лицо казалось более голым, чем всё остальное. Наконец Патриция вышла из ванной в облаке клубов пара, замотанная в его единственное полотенце. С розовой распаренной кожей. Капли воды с волос сбегали по шее и потом наперегонки — к груди. — Почему ты так смотришь на меня? Ты что, обиделся, что я смыла с себя твои половые клетки? Но дело было не в половых клетках. Его внимание приковала к себе рука Таннис, впервые за долгое время увиденная без одежды. По бледной коже ученой извивалась синяя татуировка, которая слабо светилась в тени. Вот почему она отказывалась раздеваться до конца даже во время секса. Не догадаться, почему ее рука светится было сложно. На Пандоре побывали три из шести существующих сирен, две из которых сейчас бегали по Убежищу, потрясая пушками. — Скажи мне, что это не то, что я думаю и ты просто опять облизывала эридий или нашла флуоресцентные фломастеры, — тихо пробормотал Зед, потирая переносицу. — Я сделала и то и другое! Зед швырнул в нее поднятый с пола сапог. Она увернулась, но уронила полотенце. — С каких пор ты не только псих, но ещё и сирена? Для одного человека это уже слишком! — Одно не исключает другого и возможно даже является следствием, — ответила она, отряхивая волосы так, что капли долетели аж до потолка. — И я бы хотела, чтобы ты не доводил это открытие до широкой общественности. Последнее Патриция говорила уже забираясь к нему в кровать. — Буду молчать при условии, что ты сегодня сверху и не доломаешь мне спину. — Ты определенно нравишься мне за уважение права на частную жизнь. — Это самое лестное, что ты мне сказала за всё время! — Под «нравишься» я подразумеваю, что не хочу блевать тебе в лицо целыми днями. — И это взаимно, — охнул Зед под весом Таннис, которая забралась на него с довольным видом. Жизнь Зеда всё никак не становилась легче. Бассейнов курортной планеты по-прежнему не было видно на горизонте. Но не то чтобы он жаловался.