Я бы тебя на руки взял, я бы тебя взял и унес, тихо смеясь на твои «нельзя», вдыхая запах твоих волос. И, не насытившись трепетом тел, стуком в груди нарушая тишь, всё просыпался бы и глядел, плача от радости, как ты спишь. Я бы к тебе, как к ручью, приник, как в реку в тебя бы вгляделся я. Я бы за двести лет не привык к бездонной мысли, что ты моя. Если бы не было разных «бы», о которые мы расшибаем лбы. Г. Плисецкий
I am done with you, I am done with broken hearts, You'll never be breaking mine again. I am done with you, step into the new me, You'll never be breaking mine again, again. ___________________ Я покончил с тобой, я покончил с разбитыми сердцами, Ты больше никогда не разобьёшь моё сердце вновь. Я покончил с тобой, взгляни на нового меня, Ты больше никогда не разобьёшь моё сердце вновь. Dead By April — «Done with Broken Hearts»
«Черт подери, моя голова!.. И спина!.. Черт, мой зад!» Морщась и кряхтя, байкер уперся кулаками в сиденье комфортабельного кресла, которое оказалось не настолько комфортабельным, чтобы в нем спать все утро нового года. Молодой человек выпрямился и тут же схватился за тяжелую, как свинец, голову, — похмелье после прошлой ночи беспощадно дало о себе знать. Теперь осталось вспомнить, что вчера произошло… «Так, мы встретили Новый год всей группой. Еще Лис приперлась с малым. Я подарил Дарси браслет. Она строила из себя скромняшку, ломалась, но все-таки приняла. И это до чертиков приятно — хочу видеть свой подарок на ней. Дарс так мило пыталась скрыть улыбку. Знал же, что понравится. Все бабы любят драгоценные побрякушки, даже если сами себе в этом не признаются. Другое дело, что при моем финансовом положении не могу и не хочу раздаривать ювелирку налево и направо каждой подстилке, как султан. Но готов для той, кто реально этого стоит. По-чесноку, раньше никогда не было такого благородного порыва… Так. А че было дальше?.. Хотел провести новогоднюю ночь с моей девочкой, свозить куда-нибудь. Но пришлось посадить Дарс на такси вместе с той пришибленной, ее подружкой приезжей. Конечно, лучше с ней тусоваться, чем со мной!.. Черт, а что было дальше, не помню…» Молодой человек напряг память — боль отдалась в голове с новой силой. Байкер сдавил пальцами виски и крепко зажмурился. Открыв глаза, обвел глазами комнату, стараясь игнорировать тупую боль от активного движения глазами. Знакомые нежно-коралловые обои женской спальни и неизменный аромат дорогих французских духов были мужчине до оскомины привычны, как и плавная игра тщательно настроенного рояля, доносившаяся с первого этажа. «У Калленбергов, как в старые добрые времена… Нажраться до потери памяти и проснуться в комнате Лис — классика жанра. Но я ж послал ее пару месяцев назад, какого черта тогда снова здесь?.. Да еще на кресле и в одежде? Так, пора разобраться, что тут к чему». Молодой человек медленно поднялся на одубевшие за ночь ноги и сонно потянулся, зевнув — сквозь обширное окно спальни Лизы Калленберг светило веселое январское солнце, отражаясь в огромном зеркальном шкафу напротив и шикарной люстре с тремя крупными алыми цветами, пуская по коралловым стенам солнечных зайчиков. Двуспальная кровать с королевским ситцевым пологом была аккуратно заправлена кроваво-красным покрывалом — хозяйка, судя по всему, уже давно бодрствовала. Нащупав в кармане свободных черных джинсов свой «Samsung», мужчина глянул время и даже не удивился: два пополудни. Пропущенных звонков нет, последний разговор в половину пятого утра… Звонок Даше, потом еще звонок ей же — без ответа. «Избавлюсь от этого гребаного похмелья и сразу позвоню Дарси. Чего же не ответила? Ведь за минуту до этого разговаривали, она не могла так быстро отрубиться». Стоило байкеру открыть дверь комнаты, как больную голову сдавило от разносившегося по всему особняку концерта одного из музыкальных деятелей прошлого века. Музыка была уже привычна ушам молодого человека, он даже почти вспомнил фамилию композитора этого произведения — Лиза не раз его играла. «А-а, черт… Классика, а по черепушке бьет, как метал. Нет, моей голове сейчас поможет только дэткор и ибупрофен. Тут даже олдскульный рок будет бессилен». Мужчина, продолжая морщиться от похмельного синдрома, деревянными шагами спустился по широкой аристократической лестнице, обрамленной массивными, но изысканными перилами. Спустившись на паркет из темного дерева, байкер подошел со спины к молодой блондинке, богатые волосы которой были уложены в мощный дородный бублик. В алой облегающей тунике, она бесстрастно наблюдала за своими музыкальными пальчиками, что плавно порхали по клавишам рояля, приоткрывшего свой лакированный рот, чтобы его слышал весь дом. Лиза едва повернула голову в сторону молодого человека, но тут же сделала вид, что увидела дерево, продолжая самозабвенно играть Рахманинова. Пройдя мимо пианистки, мужчина обогнул лестницу, миновал гостиную с плазмой и завернул на кухню, остановившись у барной стойки. От одного вида алкоголя на обширном стеклянном стеллаже байкер ощутил, как к его горлу подступила тошнота. Подняв голову, он уткнулся взглядом в расположившуюся у окна Александру — девушка стояла к мужчине боком и попивала из хрустального стакана такую же хрустальную воду. Заметив миниатюрную блондинку с собранными в небрежный хвостик белыми волосами, байкер мягко улыбнулся ее непривычной «домашности»: облегающим спортивным штанам, вязаной белой кофте и теплому красному платку Лизы на узеньких хрупких плечах. Байкер не мог не отметить, что его изголодавшееся по женской ласке тело и обычно сжимавшееся при виде Саши сердце ни коим образом не реагируют, как прежде, на ее нежную фигуру и точеное кукольное личико с прозрачными серыми глазами. Уже не в первый раз замечал, но все равно было непривычно. Просто что-то ненавязчиво затеплилось в груди — и все. «Н-да. По ходу, я больше не принадлежу Санни. Свободен от этого гребаного рабства любовного треугольника, с которым водил хоровод больше двух лет. Меня освободила моя девочка… чтобы поработить самой. Но чертовски рад этому, серьезно. Мне, да и ей тоже, еще нужно разобраться в своих чувствах, но то, что Дарс мне жизненно необходима, как доза, это факт. До глупых терзаний от безответной любви к Санни я вообще сомневался в существовании и беспощадной реальности этого страшного чувства. Но Дарси — это глоток свежего воздуха, луч света, созвездие наслаждения… А ведь я с ней еще не спал. И это гложет, подначивает, мотивирует… Да, мать вашу, вот теперь тело кое-что почувствовало. Но пока передо мной это светловолосое чудо, надо держать себя в руках. И поздороваться бы тоже не мешало. Что за странные ощущения? Неловкость? Старик, встряхнись! Ты давно не подросток и поимел за восемь лет сотни телок. Так почему именно Санни заставляет меня топтаться на месте, как старшеклассника? Ну да, ну да… «А мы любили, а мы могли…» Ага, конечно…» Заметив слева от себя байкера, Саша едва не поперхнулась водой и тут же опустила запрокинутую голову вместе с узеньким стаканом. — Димка! — по-детски просияла она и сильнее закуталась в алый платок, прикрывая себя руками, словно была голая. — Санни, — коротко кивнул Дима и невольно поглядел по сторонам, словно в поисках защиты — не было желания трепаться наедине с девушкой, которая когда-то выбрала другого. Нет, это была не обида — уже нет, скорее… «Неловкость. Засунь ее уже в зад, Деймон, и кончай уже топтаться на месте!» — вспылил на самого себя байкер. Заставив свою руку взять чистый стакан, мужчина заполнил его водой и одним движением опрокинул в себя. «А-а, мать твою, как же хорошо-о! — едва не застонал молодой человек, залпом выдув блаженную жидкость. — Осталось только обезболивающее нарыть. У Санни, кажись, тоже сушняк». — Гляжу, у вас с Моцартом мокрая ночка была? — с двусмысленной улыбкой обратился к блондинке Дима. «Схватит сальный подтекст?» — Мокрым сейчас будешь ты, — погрозила ему Саша стаканом с водой, — если не перестанешь похабничать. «Схватила, — самодовольно усмехнулся про себя мужчина. — Как в старые добрые». Несмотря на предостерегающий голос, блондинка прятала в опущенных уголках пухленьких губ задорную улыбку. — Как раз душ собирался принять, — подыграл Дима с кривоватой ухмылкой, которую удержать надолго не смог из-за пульсации в висках и подступающей тошноты. — Санек, спасай. Есть какая-то бадяга от похмелья? Девушка без слов вытащила из кармана и положила перед байкером опустошенную пластинку с розовой таблеткой — единственной, остальные девять ячеек пустовали. — Держи, только для тебя осталось. — Ночка все-таки была мокрой, — снова ухмыльнулся мужчина и, выдавив последнюю таблетку на ладонь, жадно запил очередным стаканом воды. — Давно ты тут не тусовался, «Мистер Дэвидсон», — послышался со спины голос, которому блондинка поспешила сладко улыбнуться. «Златовласка подоспела. Еще бы Моцарту оставить меня наедине с Санни — наверняка задницей почуял, что я с ней треплюсь». Дима не обернулся, дожидаясь, пока белобрысый друг детства сам войдет в поле его зрения. — Что, соскучился по Лис? — начал подкалывать Денис, в то время как рука парня, как змея, поползла по талии Саши, прижимая ее бедра к его. — По вашему бару, — с дерзкой усмешкой отозвался байкер, внимательно следя за светловолосой рукой блондина, по-хозяйски обнимавшей Сашу. Миниатюрная девушка доставала макушкой ему до плеча. «Я реально свободен. А жесть как хочется точно так же притянуть к себе какую-то девочку… Нет, не какую-то, а мою Дарси — именно мою. Принимаю желаемое за действительное… Черт, как же давно у меня не было секса! И злая ирония в том, что я хочу взять только ее, другие телки если и заводят, то их расфуфыренные моськи вызывают больше раздражение, и хочется свалить куда-нибудь в лес… Будто они виноваты, что не похожи на ту, что я хочу. Что мне жизненно необходима». — Нажрался ты вчера, конечно, как в последний раз, — не преминул прокомментировать Денис. — Что за беда на этот раз? Лис разучилась делать минет? — Насмешливая ухмылка. Саша поторопилась вырваться из объятий и возмущенно шлепнуть своего жениха по белобрысому затылку. Тем временем Елизавета Калленберг продолжала чинно музицировать. «Этот бабий выпендрежник точно напрашивается схватить по зубам. Но я сегодня добрый. Не считая этой гребаной тошноты и конченой ржавой железки, на которую, кажется, нанизана моя голова». Губы байкера исказились в ответной кривоватой усмешке. Дима сделал небрежный глоток прозрачного отфильтрованного нектара жизни. — Не выдержал слушать, как вы трахаетесь в четыре утра. Осталось только нажраться, ибо меня чуть не стошнило от омерзения. Мужчина ожидал любезного подзатыльника в свой адрес, но Саша только зарумянилась, запорхав ресницами, и озабоченно нахмурилась, словно напрягая память. — Эм-м, в четыре? В четыре утра ничего… Кхем, ничего не было. — По ходу, это были мои предки, — простодушно пожал плечами Денис. Выпучив глаза, байкер судорожно схватился за грудь и порывисто согнулся, чувствуя, как тошнота начала переходить во что-то более красноречивое. Не в состоянии сказать более ни слова, Дима рванул в ближайшую уборную — что на первом этаже. — Засранец, — буркнула Саша и пихнула своего парня в грудь. — Ты же не серьезно? Блондин лишь иронично усмехнулся. — С Деймоном иначе нельзя. Хах, но это еще не значит, что я шутил.